Очевидно, что прежняя «Президентская программа подготовки управленческих кадров для организаций народного хозяйства РФ», начатая в 1997 году, не удовлетворяла нынешнее российское руководство (хотя через нее прошли более 50 тысяч специалистов). И вот более года назад была запущена новая президентская «Программа формирования резерва управленческих кадров». В феврале 2009 года был сверстан список «первой сотни» ее участников, а теперь обнародован следующий – уже из 500 человек.
Практика учета ценных для государственного управления кадров, их обучения и продвижения, поиска соответствия между профессиональными/личными качествами управленцев, с одной стороны, и позициями в управленческой структуре, с другой стороны, существует в том или ином виде во всех странах. Но у нас в связи с кадровым резервом речь идет, помимо госслужбы, еще и о компаниях разных форм собственности и общественных организациях. Должен ли этим заниматься президент? Скорее, его задача состоит в том, чтобы создавать благоприятные условия для развития бизнеса и общественных объединений, а они, если такие условия созданы, о своих кадрах могли бы, наверное, позаботиться сами.
В последние десятилетия одной из основных проблем при отборе кадров в мире является поиск баланса между политическим и управленческим подходом. В случае, когда выигравшая выборы партия назначает тех специалистов, которые ей подходят по каким-то идеологическим, организационным или иным причинам, часто оказывается, что партийные кадры – это не лучшие специалисты.
Назначение политически нейтральных специалистов, особенно в условиях повсеместного распространения методов управления государством, заимствованных из бизнеса (так называемый new public management, или, как у нас говорят, «новый менеджериализм»), порождает проблему иного рода. Когда управленцы занимаются государственными делами, думая и делая это так, как принято в бизнесе, то стремление к эффективности часто оборачивается недостаточным учетом социальных последствий.
У нас, при гегемонии «Единой России», казалось бы, не нужно никакого кадрового резерва, потому что кадры поставляются по партийной линии. В этом контексте становится понятно, что программа кадрового резерва и список резервистов призваны решать, помимо прочего, политическую задачу. Дмитрий Медведев связан с лидером «партии власти» только личной унией, и не имеет собственной организованной политической силы. «Единая Россия» – не его партия, хотя она его поддерживает. Видимо, политическая функция этого списка – усиливать ту долю единоросской лояльности (в списке единороссы фактически доминируют), которая в нынешнем режиме принадлежит персонально Медведеву. Это заставляет задуматься о российской специфике проблемы партийных назначений (и беспартийности российских президентов).
Появление в списке одного из руководящих идеологических работников «Единой России» Андрея Исаева, а также других заметных «бойцов идеологического фронта» (Ирина Яровая, Роберт Шлегель, Алексей Чадаев и т.п.) не оставляет сомнений в том, что традиционные недостатки партийного подхода к кадровому резерву Программе присущи. Остается дождаться результатов деятельности «новых менеджеров» (а часть списка – это представители бизнеса), когда они получат назначения на ответственные государственные посты – уравновесят ли достоинства «менеджериализма» недостатки партийного подхода, или на первое место выйдут собственные недостатки применения бизнес-методов в госуправлении.
Есть еще один вопрос к Программе – где можно ее прочитать? Существует ли она как документ, в котором все расписано? В сроки, установленные президентом для завершения работы над Программой – к середине декабря прошлого года – она не была написана. А была ли создана потом – неизвестно, потому что обнаружить ее нигде невозможно». «Я не могу ручаться, что ее точно нет (если все-таки нет – то ситуация абсурдная, и говорить вообще не о чем). Но если она есть, то ее непубличность на фоне вполне внятного пиар-сопровождения проекта, вызывает всяческие подозрения (есть, что скрывать?). Мы ведь знаем о целях, принципах, ожидаемых результатах отбора резервистов только со слов – довольно общих и расплывчатых – начальников, которые всем этим «рулят».
Судить о качестве разработки Программы приходится, прежде всего, по опубликованному списку. И что в нем обнаруживается? Можно, конечно сказать, что алфавит сыграл довольно злую шутку с медведевской инициативой. Но вышло уж больно символично. Можно ли серьезно относиться к Программе, если список кадрового резерва открывает Сергей Абельцев (ЛДПР), а его первая (федеральная) часть заканчивается Ириной Яровой?
Абельцев – известный матерщинник, который, помимо этого, отличился предложениями травить радикальную оппозицию бешеными собаками, лишить российского гражданства Владимира Буковского как «врага России», восстановить памятник Феликсу Дзержинскому как «символ правопорядка» (список претензий к резервисту можно продолжить). Как это все соотносится с такими «озвученными» одним из начальников Программы требованиями к ее участникам, как успешность, управленческие способности, способность стратегического мышления, положительная репутация и соответствующая компетенция.
О Яровой – председателе государственно-патриотического клуба «Единой России», вспоминается, прежде всего, то, как она весь этот год продвигала официально поддержанную «Единой Россией» «Концепцию духовно-нравственного воспитания школьников» в рамках создания новых федеральных образовательных стандартов. Фактически заложенная в Концепции идеология (весьма, надо сказать, спорная) недвусмысленно предлагается в качестве государственной и обязательной, на что в Конституции есть прямой запрет (ст. 13 п. 1). А в законе «О политических партиях» прямо и недвусмысленно «запрещается вмешательство политических партий в учебный процесс образовательных учреждений» (ст. 9 п. 5). А как воспринимать призыв к россиянам (в рамках единоросской кампании по поддержке отечественного производителя) есть бананы с отечественных плантаций?
В региональном списке глаз невольно застывает на персоне мэра Сочи Анатолия Пахомова, который в октябре этого года предложил ввести принудительную трудовую повинность для цыган и бездомных в городе, которым он управляет. Насколько человек, с подобными идеями может быть полезен для государственного управления?
Поскольку официальная федеральная Программа недоступна, я посмотрел региональные программы (а в каждом регионе, в каждом муниципалитете создается свой резерв и пишутся свои программы). В этих региональных программах оценка ожидаемых результатов производится не через параметры изменений к лучшему в реальном мире, а по количеству включенных в списки, прошедших обучение, получивших назначения. В общем, «улучшить и повысить, расширить и углубить»… Учитывая то, что Программу, безусловно, надо рассматривать в контексте курса на модернизацию с ее технократическим пафосом, такие «мягкие» оценки ее результативности выглядят странно.
Вывод из всего сказанного простой: политически нейтральная профессиональная бюрократия в системе государственного управления благодаря реализации Программы вряд ли получится. Идеологизированность кадров; неясность, что же все-таки должно произойти в результате работы, так сказать, высшего всероссийского отдела кадров; включение в список лиц, подрывающих из-за своей репутации доверие к Программе; ее претензии на всеохватность в отношении сфер деятельности и территорий; – все это, несмотря на очевидную целесообразность начинания как такового, не может не увести далеко в сторону от провозглашенных целей улучшения качества управления в стране.
Несомненным плюсом Программы можно назвать то, что в плане личной карьеры многие попавшие в список люди, которые не представляют «идеологический отдел» «Единой России», получают какие-то новые возможности, связанные не только с обучением, но и с повышением статуса.
Если делать прогноз, то, скорее всего, следует ожидать, что развитие системы кадрового резерва останется в пределах того же треугольника, в котором она «болтается» сегодня, приближаясь то к одной, то к другой, то к третьей его стороне (если не заваливаясь в углы). Этот треугольник образуют советская линия – на создание партийно-хозяйственной номенклатуры, элементы западных подходов и практиками рекрутирования госслужащих, распространенными в странах Третьего мира, с присущими им клиентелизмом и клановостью.