В своем ежегодном послании Федеральному собранию Российской Федерации Президент Д.Медведев среди прочего предложил «рассмотреть возможность сокращения количества часовых поясов». Целью такого секвестра он назвал более эффективное управление страной.
Прежде всего, следует согласиться с Президентом в том, что принятие той или иной системы счисления времени является формой государственного управления. Приходя к власти, та или иная группа стремится сформировать новые, фундаментальные обстоятельства жизни «подведомственного» населения в трех основных сферах: лексике (например, приняв новые формы повседневного межличностного обращения: «гражданин», «товарищ»), организации пространства (переименование населенных пунктов, построение или снос памятников, зданий, стен, дорог и иных коммуникаций) и времени (введение нового календаря (например, после французской революции). Новые обстоятельства формируют новую реальность повседневной жизни жителей страны, в том числе, членение пространства и времени, и удерживают их от желания сменить политическую власть, поскольку это трансформировало бы обстоятельства жизни, привычные границы бытия любого гражданина страны.
Неслучайно в России принятие того или иного поясного времени по российским законом находится целиком в компетенции Правительства РФ и мнение населения, и даже органов местного самоуправления территорий, может в данном случае никак не учитываться (Постановление № 1706 ВС РСФСР от 23.10.1991).
К сожалению, мы не знаем, что именно предлагается Президентом Д. Медведевым. Вряд ли речь идет о каких-то астрономических новшествах: протяженность материковой части России с востока на запад, исключая Калининград, останется 165°. И, значит, разница между этими крайними точками останется прежней — 10-11 часов. Предложение, скорее всего, состоит в другом. Учитывая тенденцию и познакомившись с картой поясного времени в регионах России, можно предположить, что некоторые часовые пояса, принятые сейчас в очень небольшом числе регионов, будут просто исключены, а входящие туда регионы будут переведены в соседние пояса. Например, в четвертый часовой пояс (UTC +4) сейчас входят лишь Самарская область (3,2 млн. жителей) и Удмуртия (1,6 млн.), в шестой (UTC +6) — Омская (2,1 млн.), Томская (1,0 млн.) Новосибирская (2,7 млн.) области и Алтайский (2,6 млн.) край, в восьмой пояс — Иркутская область (2,4 млн.), и Бурятия (0,9 млн.).
Судя по всему, предложения Президента затронут население именно этих регионов. Всего в них проживает почти 17 миллионов человек. При кажущейся поверхностности и вторичности проблема исчисления времени представляет собой одну из фундаментальнейших аспектов жизни, как отдельного индивида, так и общества в целом.
Так, произведенная в 1989-91 гг. попытка перевести Самарскую область в третий часовой пояс закончилась неудачей — письма возмущенных граждан, недовольных этим шагом, заполнили страницы газет и эфир радио и телевидения. Тогда пришлось отказаться от идеи, находившей у другой части населения полное одобрение. Причем идея перехода имела дополнительный стимул, так как предлагался переход не в какой-то абстрактный часовой пояс, а в тот, где находится Москва. В то время на московское время перешли почти все регионы европейской части страны. В 1997-98 и 2008 годах идея перехода на московское время также обсуждалась, но поскольку доля неприемлющих такой переход почти за 20 лет не уменьшилась, она и не была реализована.
В сегодняшнем обсуждении затрагиваются вопросы экономической и политической целесообразности перехода, в то время, как основным вопросом является то, насколько население готово к нему и считает предлагаемую систему исчисления более удобной и приемлемой для себя. Немаловажно и то, насколько целесообразным для региона, его экономики и отдельных сообществ, представляется его жителям смена часового пояса.
Мы использовали два признака отношения к изменению исчисления времени в регионе: индивидуальную приемлемость и социальную оправданность. Первый признак учитывает отношение отдельного индивида к смене пояса, второй — то, как этот индивид оценивает полезность/вредность такого перехода в целом для региона. Очевидно, что эти признаки могут существенно отличаться друг от друга: пенсионеру может быть лично безразлична смена пояса, но он может считать ее полезной для региона. А домохозяйка может считать переход вредным для себя, но не знать, как это скажется на обществе в целом.
Итак, в 2009 году треть (33%) жителей Самарской области полагали, что переход на московское время будет благоприятным для региона в целом. И примерно столько же (30%) жителей области считали, что этот шаг будет неоправданным для Самарской области. Остальные затруднились с ответом. Как видим, численность на одного сторонника перехода приходится примерно один противник такого шага. При этом предполагается, что в отличие от выборов, или многих иных политических решений, поясное время меняется навсегда, что будет заставлять несогласные с этим группы действовать более активно, чем в любом другом случае. Наконец, в отличие от выборов, результаты которых затрагивают далеко не всех избирателей, смена время исчисления повлияет на всех без исключения жителей региона. Иначе говоря, способы реализации политических решений, принятые в современной России на электоральном уровне, не обязательно будут столь же эффективны в других сферах общественной жизни.
Основанием для таких сомнений является устойчивость отношения населения региона к смене часового пояса. В 1998 году численность сторонников московского времени составила 35%, а в 1991 году она была 35%. Как видим, доля сторонников за почти два десятка лет, т.е. при разных губернаторах и президентах, осталась почти без изменений. А вот доля противников перехода в другой пояс растет: в 1991 году она составила 19%, 1998 — 26%, сейчас — 30%.
Индивидуальная приемлемость также не отличается высокой изменчивостью. За десять лет наблюдений численность сторонников смены часового пояса колебалась между 47% и 40%, а численность сторонников — между 24% и 29%. Таким образом, при общем доминировании сторонников перехода в московский часовой пояс доля противников остается весьма существенной. А их соотношение — очень устойчивым во времени. Напомним, в прошлом веке это заставило местные власти вернуться к прежнему время исчислению.
Тогда народная наука легко приписывала изменению режима светового дня не только повешение аварийности на дорогах, увеличение затрат электроэнергии на освещение жилых и рабочих помещений, но и падение урожайности полей, яйценоскости кур и прочие слабо проверяемый гипотезы, а также и вовсе непроверяемые — как учащение головных болей у конкретного жителя области, протестующего против введения нового режима времени. В этой связи власть должна быть готова «взять на себя» всю головную боль за возможную активную оппозицию предлагаемой «оптимизации» управления страной.
Важной особенностью отношения общественного мнения к переходу на московское время является сезонность этого отношения. Оно реагирует на актуальную в момент опроса длительность светового дня. Поэтому наиболее благоприятное соотношение численности одобряющих и неодобряющих переход меняется в зависимости от того, когда перед жителями региона ставится выбор. Так, доля индивидуально приемлющих переход возрастает до 43% в августе и падает до 34% в январе.
Предложение Президента, хотя и мотивировано технократически (упростить и удешевить управление страной), представляет собой очевидную попытку создать новую временнУю реальность для жизни более полутора десятков миллионов россиян в удаленных от Москвы регионах. И поэтому будет встречать существенное сопротивление со стороны недовольного меньшинства (по крайней мере, в Самарской области).
При этом, как показывает опыт Самарской области, основной вал недовольства принятым решением наступает не на следующий день после перехода на новый режим, а примерно через год после него. Всякое негативное происшествие общественное мнение будет связывать с новым время исчислением, и если власть не будет готова к этому, недовольство частным решением будет переноситься на власть в целом и ее конкретных представителей.
Это, конечно, не значит, что подобное отношение не меняется под интенсивным информационным воздействием. Однако, вряд ли, методы, отработанные в последнее время властью в период избирательных кампаний подействуют и здесь. Ведь основная идея и цель власти состояла в убеждении рядового избирателя в том, что политической деятельностью в стране должна заниматься только сама власть, а всякая политическая активность за пределами разрешенных организаций провозглашалась незаконной и подрывной («оранжевой»). Люди постепенно покидали политической сферу, оставляя там по преимуществу зависимых от властей группы (бюджетников, пенсионеров, сельских жителей и др.).
Но такая стратегия не годится для формирования отношения ко времени, т.е. фактору, непрерывно и непосредственно влияющему на каждого из нас. Условно говоря, активность избирателей здесь всегда будет необычно высокой и заставить их отказаться от своих предпочтений вывести их из активной сферы получится, только если заставить Солнце ходить по команде. При любом решении проблемы останутся недовольные и если вчера они еще могли списывать все на плохое здравоохранение и(или) инопланетян, то теперь источником всех проблем сможет стать оптимизированная «система управления страной с небольшим числом часовых поясов».
Автор — президент Фонда социальных исследований (Самара)
