В июле был утвержден ряд поправок к законодательству главного российского органабезопасности, лучше известного по аббревиатуре «ФСБ». Эти поправки кодифицируютто, что спецслужбы других стран предпочитают хранить в тайне – наблюдение зачастными лицами, которые считаются потенциальной угрозой для национальнойбезопасности. В частности, согласно этим поправкам, ФСБ может выпускатьофициальные предупреждения для лиц, чья деятельность, оставаясь легальной,считается граничащей с преступными деяниями, угрожающими национальнойбезопасности.
Те, ктоосуждает эти поправки, указывают, прежде всего, на простор для злоупотреблений,которые они предоставляют. Потенциально такая проблема существует всегда, ноутверждение, что они «возвращают ФСБ полномочия советской эпохи» (см.,например, репортаж корреспондента Associated Press Мансура Мировалева от 29июля "Russia grants more powers to KGB successor agency" –«Россия дает преемнику КГБ больше власти»), кажетсяочень преувеличенным и нарочито сенсационным. Эти поправки, в принципе, могут повысить контроль судебной власти надтакого рода наблюдением, и в результате система внутренней безопасности Россииможет оказаться в числе самых прозрачных в мире.
Чтобыпонять, почему это так, нужно иметь в виду, что общество современной России иобщество Советского Союза очень отличаются друг от друга, особенно когда делокасается доступа граждан к информации.
Если обратиться к Google.ru с запросом о сайтах, содержащиххарактерную фразу - «законопроект о полномочиях ФСБ», - поисковик выдает более25 000 результатов. В их числе сотни опубликованных статей об этих поправках,большинство из которых содержат резкую критику. Более того, всю историю закона,включая рекомендации комитета и парламентские дебаты, проходившие во время трехчтений, можно найти в Интернете на нескольких юридических веб-сайтах, а такжена собственном законодательном сайте Госдумы.
Глупо сравнивать сегодняшнююРоссию, которая по числу интернет-пользователей занимает восьмое место в мире ив которой примерно половина населения регулярно использует Интернет дляполучения новостей и информации, с Советским Союзом, где не было ни открытыхдебатов, ни доступа к важной информации.
Далее. Такаяпостановка вопроса проистекает из постоянных ошибок в репортажах. Например, всоответствии с этими новыми поправками, человека могут оштрафовать или дажедать ему, в соответствии с решением суда, тюремный срок, в случае, если оноткажется соблюдать законные указания представителя ФСБ. Это действительно так.Но каждый, кто получит такое «официальное предупреждение о недопустимостидействий», освобождается от наказания за неповиновение по статье 19 пункт 4.
Во времяпарламентских дебатов депутат Геннадий Гудков как раз поднял этот вопрос, и егоколлега Владимир Васильев, возглавляющий комитет, занимающийся поправками,ответил следующее: «мы весь закон выхолостили,в нем нет наказания, если человек получил уведомление с приглашением на беседуи он не явится, это его дело». Иными словами, впротивоположность большинству репортажей, в этом законе нет никаких санкций за игнорированиеофициального предупреждения.
О законедействительно много говорят, но на этот факт, что непростительно, не обращают внимания ни российские, низарубежные журналисты; в результате онивводят читателей в заблуждение своими апокалиптическими заявлениями: «Россиянтеперь смогут сажать в тюрьму за преступления, которых они не совершали». Насамом деле, эти новые поправки могут как раз сильно затруднить уголовноепреследование.
Например,теперь можно опротестовать в суде как основания, на которых было вынесенопредупреждение, так и само предупреждение. Дополнительное положение гласит, чтопредупреждение может быть вынесено только в течение 10 дней с того момента, какпоявились основания, что затем это должен утвердить прокурор и что адресат долженбыть уведомлен о предупреждении в течение 5 дней. Это значит, что каждый, ктозахочет оспорить такое предупреждение, получает отчетливый документальныйалгоритм действий. Именно этого алгоритма в большинстве стран нет, потому чтоспецслужбы обычно пользуются его отсутствием как своей привилегией; и как разэтот алгоритм имеет ключевое значение для успешного протеста в суде.
Такимобразом, законодательное утверждение этих поправок приведет к одному из двух.Либо сотрудники ФСБ будут крайне неохотно выносить эти предупреждения, потомучто им потом придется отстаивать своипозиции в суде под пристальным наблюдением СМИ; либо им теперь придется какможно быстрее снабжать суды такой информацией. Ни один из этих вариантов нельзяназвать шагом в направлении к советскому прошлому.
Конечно,придется подождать и посмотреть, как эти поправки будут работать на практике.Но я уже могу себе представить, как их первые «жертвы» будут поспешносвязываться с прессой и вызывающе выкладывать предупреждения ФСБ в Интернете, атолпа российских правозащитников, вооружившись этими новыми документами, будетдумать, как бы им получше оспорить в судебном порядке соответствие этихпоправок конституции.
Ну развеможно представить себе, чтобы прежний КГБ стал подвергаться таким унижениям?
Николай Петро (Nicolai N. Petro)– профессор политологии в Университете Род-Айленда (США). При ДжорджеБуше-старшем он был специальным помощником Госдепартамента США по разработкестратегии отношений с Советским Союзом.
