10 октября 2009 года в швейцарском Цюрихе представители Армении и Турции подписали два принципиально важных для этих соседних стран документа «Протокол о развитии двусторонних отношений» и «Протокол об установлении дипломатических отношений». Означает ли это факт окончание многолетней конфронтации, предполагающей закрытую сухопутную границу, дипломатические демарши, «идеологические войны» историков от политики и политиков от истории - и начало нового этапа двусторонних отношений?
С одной стороны, переоценивать значение двух документов не следует. Прежде всего, потому что мы знаем много примеров (в том числе из недавней истории), когда даже награждение сторонников компромисса нобелевскими премиями не гарантирует мирный процесс от стагнации и даже деградации. Самый яркий тому пример - ситуация на Ближнем Востоке, где на смену «духу Осло» пришли новые локальные конфликты с новыми элементами (резкая активизация Ирана в посреднических войнах против Израиля, антиизраильский альянс шиитского государства и суннитской военно-политической группировки (ХАМАС), раскол внутри палестинского движения). Менее известный пример - Кипр, где после завышенных ожиданий от возможной реализации т.н. «плана Аннана» (референдум в двух частях разделенного острова об объединении в апреле 2004 года) наступил четырехлетний «застой» в переговорах. Но и после возобновления переговорного процесса существенных улучшений не зафиксировано. Более того, на парламентских выборах в непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра (19 апреля 2009 года) победу одержали националисты из правой Партии национального единства, получив при этом чуть более 44% голосов. Заметим, что в отличие от Ближнего Востока кипрский конфликт - это «замороженное» противостояние внутри Европейского Союза (т.к. признанная мировым сообществом Республика Кипр присоединилась к ЕС в 2004 году).
Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что процедура принятия документов к исполнению еще не завершена. Парламентам двух государства предстоит процедура ратификации. И если парламент Армении, контролируемый «партией власти» (республиканцами) и ее союзниками по правительственной коалиции («Процветающая Армения», «Оринац Еркир»), скорее всего, поддержит усилия президента Сержа Саркисяна и его команды, то турецкие депутаты могут организовать жесткую дискуссию. Для этого у них есть свои основания - такие как отсутствие упоминания о нагорно-карабахском конфликте, а также о необходимости прогресса в разрешении армяно-азербайджанского конфликта в текстах Протоколов. В конце концов, в процессе армяно-турецкого сближения есть еще один «теневой игрок» - Азербайджан, который немало теряет оттого, что его главный стратегический союзник Турция выстроит с Ереваном качественно новые отношения, не зависящие от динамики карабахского конфликта и всего комплекса взаимоотношений между двумя бывшими республиками советского Закавказья. В самой же Турции роль защитников «азербайджанского дела» достаточно весома, чтобы попытаться повлиять на ход мирного процесса. Накануне подписания Протоколов в Цюрихе вице-премьер турецкого правительства Джемил Чичек следующим образом подчеркнул стратегическую важность азербайджано-турецких отношений: «Это не просто отношения, основанные на общих интересах. Для Турции нет ничего важнее, чем дружба с Азербайджаном».
Не следует идеализировать и ситуацию внутри Армении. В самом парламенте Саркисяну и МИД республики жестко оппонируют фракция «Наследие» и старейшая армянская партия «Дашнакцутюн» (она была правящей партией в первой независимой Армении 1918-1920 гг.). Но главный вызов нынешней власти - это не парламентские оппозиционеры, а конгломерат внепарламентской оппозиции, объединенной в рамках Армянского национального конгресса (АНК), ведомого харизматическим лидером, первым президентом Армении Левоном Тер-Петросяном. Тер-Петросян - блестящий оратор, полемист, имеющий опыт противостояния власти на улицах (он приобрел его еще во времена Перестройки, ведя борьбу за самоопределение армян Нагорного Карабаха). При этом дашнаки претендуют на «исторический бренд», на роль своеобразных хранителей «армянской традиции». Лидер же АНК пытается позиционировать себя как отец-основатель и хранитель ценностей «третьей Республики», возникшей на обломках советской Армении. Отсюда и крайне негативное отношение команды Тер-Петросяна к октябрьскому турне Сержа Саркисяна по различным зарубежным армянским общинам («необходимо думать в первую очередь о гражданах Республики Армения»). Объединение столь разных протестных потенциалов в конкретной «турецкой точке» может также существенным образом осложнить ход примирения двух государств.
С другой стороны, подписание двух Протоколов - это не просто значительный шаг вперед в процессе примирения Армении и Турции. Это событие, имеющее принципиальное значение хотя бы потому, что две страны берут на себя и политические, и юридические обязательства. Это уже не «футбольная дипломатия», не обмен декларациями и программными статьями и даже не «Дорожная карта», дающая только абрис мирного процесса. Это - конкретные сроки реализации заложенных в два Протокола предложений. Так, Анкара и Ереван в тексте «Протокола о развитии двусторонних отношений» «договорились открыть общую границу в течение двух месяцев после вступления в силу данного Протокола». В «Протоколе об установлении дипломатических отношений» стороны «договорились установить дипломатические отношения со дня подписания данного Протокола в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических отношениях от 1961 года, обменяться дипломатическими представительствами». Оба Протокола вступают в силу «в один и тот же день — в первый день месяца, следующего за обменом инструментами ратификации». Создание же рабочей группы под руководством двух министров иностранных дел с целью разработки механизмов работы межправительственной комиссии (и подкомиссий в ее составе) планируется через два месяца после вступления в силу «Протокола о развитии двусторонних отношений между Республикой Армения и Турецкой Республикой». Таким образом, в разговоре Еревана и Анкары меняется не только тон. Меняется сам язык этого разговора. Стороны от слов переходят к реализации задуманного и подписанного. Между тем, уже сегодня об Армении турки спорят не с армянами, а между собой. То же самое можно сказать, и об Армении. Все это дает надежду на то, что записанные в Протоколах пункты начнут выполняться. Может быть, не точно в срок, определенный двумя документами, но начнут.
И здесь мы подходим, пожалуй, к самому важному сюжету темы «Армяно-турецкое сближение». Подписание в Цюрихе двух Протоколов снова подтвердило ставший уже трюизмом тезис (от этого он, правда, не теряет своей значимости) «никогда не говори никогда». Армянские и турецкие дипломаты в очередной раз доказали, что и бывшие враги могут при наличии политической воли найти общие интересы и точки соприкосновения. Примирение двух исторических противников уже не раз имело место быть, и Армения с Турцией не открывают здесь ничего принципиально нового. На сегодняшний день существует и опыт греко-турецких отношений, и болгаро-турецких, и польско-украинских, и польско-литовских, и германо-российских, и венгерско-румынских, не говоря уже об израильско-германском примирении и превращении в ближайших союзников в ЕС таких исторических противников как Германия и Франция. Естественно, речь не идет о примирении в духе кота Леопольда. Историческое примирение должно, прежде всего, соответствовать национальным интересам примиряющихся сторон, а также быть политически рентабельным. Примирение ради примирения вряд ли будет интересно прагматичным политикам. В этой связи чрезвычайно важно проанализировать мотивацию Еревана и Анкары, понять логику той «смены вех», которая произошла в дипломатических подходах двух соседних государств.
Ведь тот же самый президент Армении Серж Саркисян до начала армяно-турецкой «разрядки» рассматривался многими как продолжатель жесткой линии своего предшественника Роберта Кочаряна. Напомню, что Серж Саркисян занимал ключевые позиции в силовых структурах Армении (то есть по определению более консервативной части республиканского истеблишмента, привыкшего просто в силу профессии с подозрением относиться к соседней державе). В 1989-1993 гг. он возглавлял Комитет сил самообороны Нагорного Карабаха, в 1993-1995 и в 2000-2007 гг. был министром обороны Армении, в 1995-1996 гг. возглавлял Управление национальной безопасности, а в 1996-1999 гг. – Министерство внутренних дел и безопасности. По этому впечатляющему списку видно, что перед нами отнюдь не либерал и не «голубь мира». Однако именно поэтому нынешний президент Армении гораздо лучше многих представлял себе то сложное геополитическое положение, в котором находилась его страна. Сухопутная блокада со стороны Турции, закрытая граница с Азербайджаном, неразрешенный конфликт из-за Нагорного Карабаха, два «окна в мир» - через Грузию и через Иран, ненадежные из-за многолетнего российско-грузинского и американо-иранского противостояния. При таких условиях улучшение отношений с Турцией (посредством установления дипломатических отношений и открытия 350 км. сухопутной границы) могло бы оторвать весь комплекс отношений между Анкарой и Ереваном от нагорно-карабахского конфликта, с которым он был, казалось бы, намертво связан начиная с 1993 года. Поскольку же и Вашингтон, и Москва обозначили свою заинтересованность в этом, армянские дипломаты попытались реализовать проект по открытию «третьего окна» в мир через Турцию. И хотя сегодня задача по полному отрыву армяно-турецких отношений от армяно-азербайджанского конфликта не решена окончательно, но показательно то, что в текстах двух Протоколов ситуация в Нагорном Карабахе не рассматривается. Следовательно, и турецкая дипломатия имеет свои резоны для улучшения отношений с соседом.
Таких резонов несколько (и все они лежат в плоскости прагматической политики). Во-первых, Турция переросла уровень «старшего брата» Азербайджана и стремится прийти на Кавказ посредством «обнуления проблем с соседями». Эта стратегия уже принесла свои плоды на ближневосточном направлении турецкой политики. «Турция заново открывает Ближний Восток». С помощью этой удачной метафоры аналитик известной Rand Corporation Стив Ларраби пытается описать те усилия, которые в последние годы предпринимает Анкара в этом крайне сложном для глобальной повестки дня регионе. В последние пять лет Анкара сделала серьезнейший прорыв в развитии двусторонних отношений с Сирией, хотя еще в начале 2000-х гг. отношения Анкары и Дамаска были «в минусах», а эксперты даже обсуждали возможные военные сценарии. В 2004 году впервые в истории сирийский президент посетил Турцию. Сегодня же дипломаты двух стран в конструктивном ключе обсуждают такие вопросы, как разделение водных ресурсов Евфрата или противодействие курдскому движению. Это, среди прочего, сделало Дамаск намного более осторожным в подходах к признанию геноцида армян.
Во-вторых, следует отметить заинтересованность турецких региональных чиновников и бизнесменов в развитии экономических контактов с Арменией. Об этом они не раз высказывались и публично. Несколько лет назад на официальном сайте НАТО турецкий исследователь Бурджу Гюльтекин опубликовала работу под названием «Перспективы регионального сотрудничества на юго-восточных границах НАТО: развитие турецко-российского сотрудничества на Южном Кавказе». В этой работе Бурджу Гюльтекин утверждает, что турецкая политика является заложницей взаимоотношений с Азербайджаном. По ее мнению, «открытие границ может способствовать улучшению имиджа Турции в армянском обществе, вывести взаимоотношения между двумя странами из сегодняшнего кризисного положения». Таким образом, и в турецком экспертном сообществе (настроенном традиционно проазербайджански) не один год зрело мнение о том, что нынешняя экономическая блокада Армении не способствует региональной стабильности.
9 июля 2008 года во влиятельном издании «Wall Street Journal Europe» вышла статья президента Армении Сержа Саргсяна с «говорящим» заголовком «We Are Ready to Talk to Turkey» («Мы готовы разговаривать с Турцией»), в которой армянский лидер справедливо констатировал, что и турки, и армяне пытаются разными способами преодолевать закрытую сухопутную границу: «Они получают выгоду от регулярных рейсов из Еревана в Стамбул и Анталию. Есть многочисленные автобусные маршруты и такси через Грузию и даже грузовики предпринимают долгие объезды, таким образом помогая торговле между нашими странами». По словам руководителя Турецко-Армянского Совета по развитию бизнеса Каана Сояка, объем товарооборота между двумя странами (с учетом целого ряда описанных выше особенностей) составляет 100-120 млн. долларов США. Таким образом, за многие годы у армяно-турецкого примирения появились заинтересованные сторонники не только «в верхах», но и среди рядовых граждан двух государств. Без их поддержки (или хотя бы нейтральной позиции) стороны вряд ли придвинулись бы и к «Дорожной карте», и к двум Протоколам. Заметим, что такой поддержки не наблюдается в армяно-азербайджанских или российско-грузинских отношениях, а потому в этих двух случаях «мирные прорывы» пока что не просматриваются.
И последнее соображение (по порядку, но не по важности) - интерес Турции к Европе, который посредством «обнуления отношений с соседом» только усиливается.
Но как обойти такой критически важный для Армении (и армян всего мира) вопрос, как геноцид?! Точнее, проблему его признания со стороны Турции. Два Протокола дают на это определенный и в то же время не слишком ясный ответ. Это - «диалог в исторической плоскости между двумя народами, направленный на восстановление взаимного доверия, в том числе с помощью научного беспристрастного изучения исторических документов и архивов для уточнения имеющихся проблем и формулирования предложений». Этот диалог планируется развивать в формате «подкомиссии, занимающейся исторической плоскостью» (она будет работать внутри армяно-турецкой межправительственной комиссии). Трудно сказать, каким образом мнение данной комиссии разрешит многолетней спор не только ученых историков, но и политиков, рядовых граждан. Сможет ли даже самая авторитетная группа из квалифицированных, политических нейтральных и объективных исследователей сломать представления турок и армян о событиях 1915 года? И насколько вообще обоснованны разговоры про необходимость такого слома? Рискну предположить, что задача «подкомиссии историков» более скромна. Скорее всего, и армяне не перестанут настаивать на необходимости признания геноцида, и турки не признают его, но, не исключено, что будут найдены некие формулы, позволяющие всем «сохранить лицо» и согласиться на взаимное несогласие по этому вопросу.
Таким образом, примирение Армении и Турции не завершено. Более того, оно таит в себе много потенциальных вызовов, спорных точек. И недовольство мирным процессом - это не только реакция особо озабоченных националистов, но нередко искренних и любящих свои страны патриотов. На пути к примирению не исключены и регресс, и возможные откаты назад. Но некоторые промежуточные итоги уже сегодня имеют позитивное влияние не только на динамику двусторонних отношений. Они показывают, что у исторического примирения есть альтернативы, однако ни одна из них по своей выгоде не превосходит политические дивиденды от достижения компромисса.