Хотя российскую экономику часто называют лидером падения среди основных индустриальных держав мира, однако иногда и нам можно позавидовать. Если производить сравнение темпов падения производства не только с самыми развитыми экономиками мира, но и с экономиками, близкими нам по уровню развития. Например, соседка-Украина, технологический потенциал которой ничуть не хуже, чем у российской промышленности, а некоторые условия хозяйствования даже лучше, показала гораздо более высокие темпы падения. Если российский ВВП во время кризиса упал на 10%, то на Украине падение составило 22% в 1-ом квартале и 18% - во втором квартале текущего года. Если это не обвал, то что? И дело не только в вопросе о цене газа.
Начнем с того, что украинская экономика, так же как и российская, в достаточно большой степени ориентирована на экспорт, поэтому сильно зависит от состояния дел в мировом хозяйстве. При этом ее зависимость от мирового рынка даже жестче, чем у России. Российские компании экспортируют в основном сырье и продукты его первичной переработки, причем во многом вынужденно, потому что такого количества продуктов на внутреннем рынке России сбыть невозможно, как невозможно на нем получить такие же цены. Продавая продукт на экспорт и получая от этого сверхдоходы, российские компании часть этих доходов тратят внутри страны, стимулируя тем самым внутренний спрос и инвестиции. Если цены на российский экспорт растут, то вслед за ними растут и внутренние доходы, сбережения, инвестиции, резервы, ну и тому подобное. Наоборот, если цены и доходы падают, то тогда внутренний спрос сжимается, резервы и инвестиции тоже, и экономика опускается на некий уровень, который определяется только внутренним спросом. Который, понятное дело, не такой мощный, как внешний, но все же дает возможность относительно безбедного существования.
На Украине ситуация сложнее. Единственная экспортная отрасль, которая у нее есть, – это черная металлургия. А она, несмотря на свой размер и привлекательность для иностранных инвесторов, находится в условиях жесткой конкурентной борьбы с другими мировыми производителями черных металлов, в том числе и с российскими. При этом, поскольку металлургия – это основная экспортная отрасль, ее падение очень сильно бьет по всему хозяйству республики, потому что застраховать валютные риски, в отличие от российского хозяйства, ей нечем. Например, если у России экспорт и, соответственно, производство тех же металлов и природного газа сократились, то экспорт и добыча нефти остались практически на прежнем уровне, что позволило поддержать приток валюты на вполне терпимом уровне. И это не говоря о росте добычи и экспорта золота. У Украины, понятное дело, таких возможностей нет, поэтому внешний кризис бьет по ней гораздо сильнее.
На внутреннем рынке условия для реализации продукции основной отрасли еще хуже, чем у российских компаний, поэтому переключить поставки с внешнего на внутренний рынок у нее не получится.
Другая сложность украинской экономики – зависимость от российских поставок энергоресурсов – как газа, так и нефти. Эта зависимость так сильна, что Украина вынуждена отдавать львиную долю своей валютной выручки на оплату дорогого газа. С нефтью, правда, такого пока не происходит, потому что основные украинские НПЗ принадлежат российским нефтяным компаниям. Они просто поставляют российскую нефть на переработку на эти НПЗ, чтобы продавать полученные нефтепродукты на местном рынке или реэкспортировать. Бизнес это выгодный, но не очень удобный, потому что украинские контрагенты все время хотят урвать кусок пожирнее: или отнять целиком завод, как в случае с Кременчугским НПЗ, принадлежавшим Татнефти, или заставить дороже платить за прокачку нефти по украинским трубопроводам, как в случае с Одесским НПЗ, принадлежащим ЛУКОЙЛу.
И все же с поставками, переработкой и оплатой нефти пока все более или менее нормально, а вот с поставкой газа, как всегда, дела обстоят не очень благополучно. Хотя сейчас цены на российский газ уже не растут и даже могут быть снижены, однако принцип оплаты, включенный в договор на поставку, вынуждает украинскую сторону полностью оплачивать законтрактованный по договору объем газа, хотя потребность в нем из-за кризиса стала значительно меньше. И эта оплата законтрактованного, но не потребляемого газа большой тяжестью ляжет на скудные валютные ресурсы Украины и усугубит кризисные явления в ее экономике, если стоимость невыбранного газа будет предъявлена к оплате.
Третья сложность украинского хозяйства – бедность внутреннего рынка, которая вынуждает продавать за границу большое количество товаров потребительского назначения, в первую очередь, пищевую продукцию. Эта тактика срабатывает в хорошие времена, когда рост номинальных доходов в соседних странах требует увеличения их физического наполнения, поэтому страны-соседи, несмотря на наличие собственного потребительского комплекса, вынужденно мирятся с присутствием аналогичной импортной продукции. Другое дело, когда наступает кризис, и все страны мира начинают огораживать свои рынки частоколом запретительных мер. Тогда экспортерам потребительской продукции, таким, как Украина, приходится очень несладко.
И, наконец, четвертая сложность украинской экономики состоит в том, что в ней до сих пор сохранилось машиностроение. Понятно, что это машиностроение возникло еще в советские времена, что рынком сбыта для него был не только СССР, но и вся Восточная Европа, и даже кое-какие станы третьего мира, но сейчас, когда политическая и экономическая карта мира сильно поменялась, украинская машиностроительная продукция мало кому нужна. А внутренние потребности в обновлении производительного капитала слишком малы, чтобы это машиностроение загрузить на полную мощность. Поэтому в относительно благоприятные времена оно как-то еще теплилось, перебиваясь отдельными заказами, но сейчас, во время кризиса, когда никто никаких инвестиций осуществлять не собирается, ему приходится совсем тяжело.
Соответственно, падение выпуска продукции и доходов занятых в металлургии и машиностроении работников приводит к сокращению спроса на продукцию потребительского комплекса, и он тоже вынужден сбавлять обороты, хотя его продукция могла бы значительной частью быть реализована на внутреннем рынке. Но на внутреннем рынке нет спроса, поэтому депрессия охватывает все сферы производства украинского хозяйства, как неконкурентоспособные, так и конкурентоспособные. И выхода из этой ситуации пока не просматривается.