1.
Третий за последние два года визит патриарха Кирилла в Украину не оставляет сомнений относительно приоритетов внешней политики нынешнего предстоятеля РПЦ. Не удивляет и сам выбор направления. Ведь именно здесь, в Киеве, сходятся все важные для Кирилла векторы геополитических интересов.
Во-первых, Украина остается самой болевой точкой для РПЦ со времени филаретовского раскола и образования УПЦ (КП) в 1992 году. Во-вторых, именно Украина (вторая по величине каноническая область в православном мире) становится главной ареной схватки за мировое первенство между Московским и Константинопольским патриархатами. Наконец, Украина, через свои западные области (где особенно сильны позиции греко-католиков) – это прямой выход на Запад и потенциальное поле единоборства уже с папой Бенедиктом.
И здесь у Кирилла есть свои козыри. Когда-то Сталин, которому напомнили о политическом весе римского папы, саркастически осведомился: сколько у папы дивизий? И сегодня ни у Бенедикта, ни тем более у Варфоломея ни дивизий, ни атомной бомбы по-прежнему нет. Мотором же русской духовной экспансии, как и в прежние века, вполне могут служить «штыки империи». Не случайны и столь популярные сегодня тезисы «атомного православия», и пристальное внимание патриарха к объектам министерства обороны (освещение атомных ракетоносцев и проч.).
Отсюда становится ясным и стратегическое значение украинского плацдарма в отношениях Кирилла с властью. До сих пор все, что получала от власти церковь (реституция, религиозное образование в школах и т.д.) она получала в виде дивидендов, в счет оплаты бывших «грехов государства» и будущих успехов. И именно здесь, в Украине, где позиции РПЦ традиционно сильны, у Кирилла есть шансы продемонстрировать прагматичной в целом российской власти свою силу, полезность и эффективность, и превратится из все еще непонятного многим «идеологического балласта» в солидного, обладающего реальным весом политического игрока.
О том, насколько важна для Кирилла Украина и насколько связывают свои надежды с ней российская власть, говорит и история с признанием независимости Абхазии и Осетии. На недвусмысленные просьбы Кремля принять под свой омофор православных двух республик РПЦ вынуждена была ответить отказом. Что и понятно, признание абхазской и осетинской церквей становилось бы прецедентом, зеркальным отражением которого могло стать объявление автокефалии и признание Константинополем украинской поместной церкви. Кириллу, вероятно, не составило труда объяснить все это в Кремле, где быстро поняли, что размен двух пешек на ферзя – плохая игра и отступились. Кириллу же удалось извлечь из этой истории и некоторый пропагандистский капитал, представив ее как доказательство независимости РПЦ от Кремля.
Однако это же накладывает на Кирилла и некоторые обязательства. Украина остается не только эпицентром его собственных интересов, но и тем «вторым фронтом», успехов на котором от него с нетерпением ожидает российская власть. И для поддержания своего престижа и доверия власти, ему, во что бы то ни стало и в короткий срок необходимо эти успехи продемонстрировать.
2.
Какими же «мощностями» обладает Кирилл в Украине? Это конечно, позиции УПЦ (МП) – самой многочисленной и единственной (из трех) признанной всем православным миром украинской церкви (УПЦ МП насчитывает около 11 тысяч приходов, УПЦ КП - 4500 приходов, у УАПЦ, церкви, ведущей свою родословную с революционных времен, около 1200 приходов).
Но УПЦ (МП) обладает еще при этом и весьма широкой автономией, полученной после бурных событий 1991-92 гг. Этот местный «филиал Московской патриархии» практически независим от Москвы в поставлении собственных епископов, и в то же время украинские епископы, являясь полноправными членами Синода РПЦ, способны оказывать влияние на российские церковные дела.
Сохранение этого статус-кво сегодня, выгодно, похоже, обеим сторонам. Ценой предоставления автономии Московская патриархия и после провозглашения независимости Украины сохранила здесь свое немалое влияние (а могла бы лишиться всего). А УПЦ (МП), в свою очередь, ее положение дает возможности большого политического маневра между Киевом и Москвой (полная автокефальность, скорее всего, привела бы ее лишь к полному подчинению местной политической власти).
Позиции автокефалистов, однако, остаются очень сильны, а с их аргументами трудно спорить. Создание единой Украинской поместной церкви разрешило бы большую часть украинских проблем. Автокефалия исцелила бы практически все внутриукраинские расколы, а подчинение Вселенскому патриарху избавило бы украинскую церковь от чрезмерного влияния политиков Киева и Москвы (да и от Константинополя Украина достаточно далеко, при том, что мягкая власть либерального вселенского патриарха – совсем нет то, что жесткая «рука Москвы). Автокефалия – это законный и естественный выход и с точки зрения церковного права (у Константинополя канонических прав на Украину по крайней мере ничуть не меньше, чем у Москвы, особенно, учитывая всю скандальность присоединения украинской церкви к московской в 1686 году).
Автокефалия, наконец, разумна и с точки зрения исторической справедливости: нации взрослеют, встают на ноги, получают самостоятельность. И Москва точно так же в свое время получила независимость от Константинополя. Не повредила бы независимость при наличии доброй воли и отношениям церквей. Наоборот, обрубив неподъемный шлейф вековых обид, российские и украинские православные могли бы начать строить свои отношения заново и на равных, с чистого листа.
Все это вместе делает автокефальный проект крайне привлекательным. Но слишком много было наломано дров за последние двадцать лет, чтобы так легко и безболезненно срастить все переломы – это во-первых. Во-вторых, Украина – слишком серьезный геополитический субъект, чтобы что бы ее вопрос можно было запросто решить «в духе любви, братства и справедливости» (17 тыс. приходов Украины против 30 тыс. приходов в России – это цена вопроса, способного переломить все соотношения сил в православном мире). И, наконец, главное - автокефальный проект никак не может устроить ни российскую власть, ни патриарха Кирилла с его амбициями и видами на украинскую церковь.
3.
Победа Януковича резко укрепила позиции Кирилла и УПЦ (МП). Однако перспектива потерять Украину для РПЦ остается слишком реальной. Украинский вопрос обостряет и объективный фактор. Владимиру Сабодану в этом году исполняется 75 лет. Это тот возраст, когда резонно спросить – кто его заменит на Киевской кафедре?
При этом, большая автономность УПЦ не позволяет Кириллу просто навязать своего ставленника. Кандидатура должна устроить украинцев (да и есть ли здесь у Кирилла человек, которому он мог бы безусловно доверять?) Эта головная боль не в последнюю очередь и заставляет патриарха пасти свою украинскую паству особенно тщательно, опасаясь надолго оставлять ее без присмотра.
Но в такой ситуации у Кирилла может быть одно блестящее решение – попытаться самому возглавить украинскую церковь. Это предложение, от которого украинским епископам трудно было бы отказаться (особенно при настойчивом давлении киевской и московской власти). Такой ход вполне в стиле нынешнего патриарха и открывает перед ним манящие перспективы. Занять плюс к московской еще и киевскую кафедру – это шанс надолго стабилизировать ситуацию в Украине, обретя мощный плацдарм для решительного броска на Запад. Это не только чистая победа над Варфоломеем (а Украина – это почти треть всех православных приходов в мире), но и отличные позиции на переговорах с папой.
Не случайно, о такой возможности со ссылками на разные полуофициальные источники заговорили во время визита украинские газетчики и эксперты (украинская газета «Фокус» утверждает даже, что такой план впервые обсуждался на встрече Кирилла со спикером Рады Владимиром Литвином ещё в 2003 году).
В такой перспективе понятны становятся и затеи с выездными заседаниями Синода (и даже провозглашение Киева "синодальной столицей Московского патриархата"). Все это (наряду с учащающимися визитами) важно прежде всего психологически. Патриарх столбит свои владения, внушая слишком «самостийным» украинским епископам: "я здесь на своей территории", "я реальная власть", "пора привыкать" (последний мем, вброшенный Андреем Кураевым во время выборов патриарха в 2009-м, вполне подходит и для объяснения нынешней украинской ситуации).
Если таким настойчивым психическим прессингом сейчас удастся сломить волю украинских епископов и ослабить их «самостийные» настроения, то и последующее выдвижение своей кандидатуры не вызовет среди них больших возмущений, лишь окончательно парализовав волю к сопротивлению.
Косвенно о своих намерениях дает понять и сам Кирилл (он как-то обмолвился, что не прочь принять украинское гражданство) и его команда. Так еще перед началом нынешнего визита от пресс-атташе Одесской епархии УПЦ МП протоиерея Сергия Лебедева прозвучал призыв к президенту Януковичу ликвидировать регистрацию Киевского патриархата. А на выездном заседании Синода РПЦ в Киеве – громкий призыв раскольникам к покаянию и возвращению в лоно МП.
Угрозы лишить всех "альтернативных" государственной регистрации и одновременно призывы "сдаваться по-хорошему" - это пока еще мягкие предупреждения. А примеры зачисток альтернативных православных в России (например, отъемы храмов у ИПЦ в Суздале) могут служить наглядным уроком – вот что может ожидать в случае непослушания.
Но, наверное, самый серьезный аргумент Кирилла в увещевании украинских епископов – финансовый. Патриарх Варфоломей нищ, в то время как партия Януковича на местах прямо финансирует епархии УПЦ (МП), а возможности Кирилла и Кремля с точки зрения украинских епископов – вообще безграничны.
И все-таки, киевский престол остается пока прекрасной мечтой патриарха Кирилла. Решится ли он на радикальные шаги в реальности? Украина – это все еще не Россия. Это очень эмоциональный, непрестанно волнующийся и взрывоопасный политический мир, любое покушение на автономию которого чревато крайне болезненной реакцией. Попытка получения власти в Киеве может пройти совсем не так гладко как в Москве. Лишение (де-факто) УПЦ (МП) независимости может вызвать и обратный эффект: утрату доверия в народе к «москальской церкве», массовый исход епископов из УПЦ (МП), резкий рост влияния УПЦ (КП) и УАПЦ, и, как итог, - реванш Константинополя в виде объединения и признания «альтернативных» православных.
Запалом к обвалу может послужить какая-нибудь неучтенная мелочь, какой-нибудь казус, неосторожное слово, вызвавшее неожиданный резонанс... А результатом «безоговорочной победы» окажется окончательное оформление раскола, откуда и до политического раскола Украины недалеко. Подобные страхи не могут не посещать Кирилла. Потому и вопрос о будущей церковной власти в Украине остается открытым и неоднозначным, не менее чем вопрос о конфигурации российской политической власти в 2012-м.
4.
То, что розыгрыш «украинского гамбита» остается крайне непростым, можно было видеть и по нынешнему визиту, особенности которого определила смена политической власти в Украине. Если первая поездка в еще «оранжевую» Украину носила характер «героического рейда» во вражеский тыл, то нынешняя больше походила на торжественный марш победителя. Тут же, однако, проявилась и вся неоднозначность нового положения вещей. Многие комментаторы отмечали настроения разочарования, раздражения и утрату интереса к визиту в народе ввиду чрезмерного использования административного ресурса (например, акции в Одессе, на которые планировалось, по уверениям прессы, собрать до 200 тысяч паломников, едва собрали 10 тыс.).
Представления о сложности украинской «партии» может дать и российская история отношений церкви и общества. Еще в 90-х и начале 2000-х Русская церковь обладала немалым духовным авторитетом (обязанная им конечно мученикам за веру советских времен). Но уже к середине 2000-х стало окончательно ясно, что РПЦ предпочла конвертировать этот капитал в свои отношения с властью, а не «печалование о народе». В результате мы видим сегодня крепкий тандем светской власти и РПЦ (фактически в роли ее официального идеолога), и одновременно – утрату доверия и разочарование в РПЦ у активной части общества. Прежде всего, конечно, разочарованы христианские интеллигенты, во времена застоя и ранней перестройки приложившие немало сил к восстановлению церкви, и связывавшие с ней свои надежды на духовное возрождение страны.
Поворотным моментом в этом смысле стали выборы патриарха 2008-го года, во время которых мощные потоки компромата были вылиты на главного конкурента Кирилла – митрополита Климента. Ведущим тезисом кампании (имевшей целью переломить негативный образ Кирилла, сложившийся после скандалов, связанных с акцизами на беспошлинную торговлю РПЦ в середине 90-х) был следующий: водкой, табаком, а также мерседесами (под видом карет Скорой помощи) торговал именно Климент, а не Кирилл, а всю торговлю покрывал лично патриарх Алексий. Результат же получился двоякий. С одной стороны, Кириллу удалось обойти конкурента и получить ключи от патриаршего кабинета в Чистом переулке. А с другой, немалая часть общества, склонная до того с недоверием относиться к слухам о торговых махинациях РПЦ, получила им ясные подтверждения. Не слишком выиграл от нового скандала и имидж самого Кирилла (чьим непосредственным подчиненным во время акцизного скандала и был Климент). Таким образом, непосредственный результат «духовной баталии» вышел крайне двусмысленный.
Сегодняшняя мощная «информационная поддержка» патриарха, конечно, делает свое дело. Но и здесь возможности пиара не безграничны, и, глядя на снижающиеся рейтинги Путина, можно прогнозировать его пределы. Понятно, что от подобных трансформаций (только еще более быстрых и бурных) не застрахован имидж московской патриархии и в сегодняшней Украине.
5.
Поговорим, наконец, и о том оружии, с которым наступает патриарх Кирилл на «украинском фронте». Помимо тактики «профилактики раскола», о которой мы уже говорили, это, прежде всего, стратегические планы «русского мира», и мощная пиар поддержка.
В прошлом году нести идеи «русского мира» в Украину патриарху помогали отряды «Ночных волков» под предводительством Александра Залдостанова. Нестандартный поход акционеров мог бы оказаться весьма эффектным, если бы не небольшой казус. Нечаянно выложенная в ЖЖ фотография девицы топлес на байке с развивающимся за ее спиной стягом с ликом Христа Спасителя (образ, являющий одновременно парафраз парижской коммуны а-ля Делакруа и сексуальной революции 60-х) вызвал изрядный скандал в среде православных. В этом году в роли группы поддержки патриарха выступил сам премьер-министр РФ В.В. Путин, появившийся в рядах завоевывающих Севастополь байкеров на трехколесном «Харлее» (и, что любопытно, тоже с проповедью любви и свободы).
Но эффект пиара бьет, как видим, иногда мимо цели. Что же до «русского мира», то и этот идеологический конструкт может сработать лишь в том случае, если его базой станет добрая воля простых людей. Ведь никто, в общем-то, и не сомневается в том, что русские, белорусы и украинцы – братские, родственные народы, которым надо жить дружно. В плане личного общения никаких проблем между нами кажется и не возникает. Другое дело – политика, в которой со времен Киевской Руси тянется длиннющий шлейф амбиций, зла и обид. Опасаясь (и справедливо) их ворошить, наши идеологи предпочитают звонкие песни о «русском мире». Но весь конструкт, повторим, держится лишь на добрых традициях в соседских отношениях. И здесь на патриарха действительно ложится важная миссия и большая ответственность – смягчить негативный эффект от циничных игр политиков, попытаться найти и поднять из глубины наших отношений нечто главное и, сквозь все политические интриги, вынести это главное на глаза людям, найдя для этого нужные слова, способные достучатся и умягчить их сердца.
Увы, именно здесь и обнаруживает себя все бессилие профессиональных пиарщиков и «эффективного менеджмента». И дело очевидно не в недогадливости, неталантливости или в несчастных свойствах характера. Амбиции патриарха явным образом Кирилла далеко выходят за рамки роли «доброго пастыря». Но выходят они и за рамки (традиционной для Русской церкви роли) прилежного слуги государства.
Покорение Украины призвано продемонстрировать Кремлю, что "надгосударственные аргументы" патриаршей власти - это действительно серьезно с точки зрения геополитики. Ведь патриарх может пройти там, где буксуют колеса государства. Кирилл в Украине, как законный пастырь, - у себя дома, в то время как Путин и Медведев – всего лишь почетные гости.
«Священство выше царства» - этой идеей своего предшественника на патриаршем престоле, патриарха Никона, и руководствуется Кирилл в своей деятельности. Украина - только первый, жизненно важный для него плацдарм, необходимый для броска дальше, на Запад, где он может побороться за мировое влияние и с папой Бенедиктом, и с исламскими лидерами. И здесь его главным козырем остаются государственная мощь России, и ее особое геополитическое положение между Востоком и Западом.
«Саммит религиозных лидеров», сообщество «традиционных цивилизаций», особый «религиозный комитет при ООН» - об этих политических проектах Кирилла, которые он начинал осуществлять еще в сане митрополита, несколько подзабыли газетчики, но, конечно, не забыл сам Кирилл. Всем этим проектам еще, вероятно, предстоит сыграть свою роль в будущих событиях. Не стоит недооценивать Кирилла. Его цель – не Украина, а борьба за "духовную власть" в мировом масштабе. Способен ли он достичь этой власти и какой она будет – это уже другой вопрос.
