Владимир Путин, премьер-министр и вообще главный человек в России, заявил 29 октября, что национализации ожидать не следует. К чему бы такие заявления через 17 лет после перехода России к рыночной экономике?
Дело в том, что у многих россиян действительно возникли сомнения насчет приверженности нынешнего руководства страны принципам рыночной экономики. А нарастающий кризис в очередной раз поставил вопрос, не собирается ли Россия возвращаться к административной хозяйственной системе, существовавшей до распада СССР и тех реформ, которые были проведены Борисом Ельциным и Егором Гайдаром в 1992 году.
Главная проблема в том, что многие российские банки столкнулись сегодня с нехваткой денег для осуществления платежей, но Правительство и Центральный банк предпочли оказывать по-настоящему серьезную поддержку лишь трем крупнейшим финансовым институтам, находящимся под государственным контролем, – Сберегательному банку, ВТБ и Газпромбанку. Именно им предоставили крупные кредиты, позволяющие решить все проблемы платежеспособности. Одновременно были резко повышены государственные гарантии по вкладам, размещенным в банках – участниках системы по страхованию депозитов.
Таким образом, складывается впечатление, что российские власти намерены любой ценой не допускать банкротства лишь ряда крупнейших банков (и, прежде всего, трех вышеуказанных). Остальные же банки государство поддерживать не особо стремится. Точнее, оно хочет поддержать конкретных вкладчиков. Ведь увеличение размеров гарантий означает, что в случае падения банков подавляющее большинство вкладчиков несильно пострадает, поскольку получит определенную законом компенсацию. Это снизит социальную напряженность, которая неизбежно должна возникнуть при разрушении банковской системы. Похоже, снижение социальной напряженности – главная проблема, волнующая сейчас Кремль. Что же касается судьбы средних и мелких банков, то ее российские власти готовы доверить превратностям рынка.
Такая политика властей уже сейчас (насколько можно судить по имеющимся данным) привела к тому, что многие вкладчики стремятся перевести свои сбережения в Сберегательный банк или в ВТБ как более надежные. По этой причине, в частности, как стало известно 30 октября, серьезные проблемы возникли у банка ВЕФК (Восточно-европейская финансовая корпорация), который последние годы активно работал именно с физическими лицами.
Таким образом, кредитный рынок России сегодня все больше превращается в монополистический (или, точнее, в олигополистический) с явным доминированием государства при принятии решений.
Все вышесказанное не вызвало бы, наверное, сильного беспокойства, если бы за последние годы не происходило усиления роли государства в другой важнейшей хозяйственной сфере – в энергетике. ЮКОС Михаила Ходорковского был фактически уничтожен, и его активы достались государственной компании Роснефть. А «Сибнефть», принадлежавшая Роману Абрамовичу, была продана государственному концерну «Газпром». Что же касается существовавших в прошлом идей приватизации «Газпрома» и «Роснефти», то о них уже практически никто не вспоминает.
Есть и другие примеры усиления государственного вмешательства в экономику. Крупные финансовые ресурсы выделены из бюджета на инвестиционную программу «Российским железным дорогам» (РЖД). Не менее масштабные вложения ждут зимнюю Олимпиаду-2014, проводимую в городе Сочи. Конечно, следует признать, что транспорт находится в плохом состоянии и действительно нуждается в серьезных инвестициях, но государственная политика ситуации не выправит. В РЖД инвестиции будут осуществлять чиновники, вряд ли способные, как показывает опыт, использовать деньги эффективно. Олимпиада же, по оценке ряда хорошо информированных экспертов, станет кормушкой для чиновников, заключающих за «откаты» (проще говоря, за взятки) контракты со строителями на суммы, значительно превышающие всякие разумные пределы.
Наконец, большую роль в российской экономике начинают играть создававшиеся в последнее время государственные корпорации. Например, «Ростехнологии», возглавляемые старым другом Владимира Путина Сергеем Чемезовым, сосредотачивают в своих руках крупные государственные пакеты акций различных высокотехнологичных предприятий.
Таким образом, можно констатировать, что усиление роли государства в российской экономике происходит как планомерно (под предлогом развития высоких технологий и инвестиционного процесса), так и стихийно (как реакция на разворачивающийся кризис). В целом же хозяйственная система начинает все больше и больше зависеть не от рынка и конкуренции, а от чиновника и политического руководства страны. Тем не менее, прогнозировать возврат к административной экономике советских времен было бы, на наш взгляд, преждевременно.
Чтобы понять, возможен ли такой возврат, следует рассмотреть его объективные и субъективные условия. Иначе говоря, следует понять, способна ли российская экономика сегодня вновь начать функционировать как административно управляемое хозяйство, и есть ли в России серьезные политические силы, желающие тотального огосударствления?
Административное хозяйство способно более или менее эффективно функционировать в простых экономиках, где власть следит за производством очень узкого и практически не меняющегося круга товаров. В 30-х годах Иосиф Сталин стремился создать в СССР мощную систему вооружений, а потому для него важны были производство угля и стали, строительство электростанций, каналов и железных дорог, разработка новых моделей танков и самолетов. Хотя изготовить танк или самолет – дело не легкое, экономика 30-х годов была все же намного проще современной, в которой потребители предъявляют спрос одновременно на десятки тысяч различных товаров.
В 50-х годах советская административная экономика стала несколько более сложной. Преемники Сталина поставили задачу обеспечить народ основными товарами потребления. Однако выбор этих товаров был невелик. Никита Хрущев развернул массовое жилищное строительство. Дома были примитивными и дешевыми, квартиры – маленькими и однотипными. Что же касается, скажем, производства одежды, то ситуация с ней хорошо была отражена в одном из художественных фильмов той эпохи. Бригаду передовых сельскохозяйственных работников наградили за успехи в труде тканью на костюмы. Вся бригада сшила себе одинаковые костюмы из одной и той же ткани. Причем все остались довольны. Ведь раньше у них не было даже этого.
Советская административная хозяйственная система погибла в 80-х – 90-х годах в значительной степени потому, что народ перестал удовлетворяться столь примитивными формами потребления. Под воздействием проникавшей в СССР информации о западном образе жизни советские граждане стали стремиться приобретать больше разнообразной и качественной продукции – преимущественно импортной. За годы, прошедшие после начала экономических преобразований (особенно с 1999 по 2008 год, когда в России быстро росли ВВП и реальные доходы населения), россияне привыкли к качественному и разнообразному потреблению, которое не способна обеспечить им никакая административная экономика.
Сегодняшние россияне – это люди, избалованные товарным изобилием, а отнюдь не проникнутые идеологией обитатели сталинской эпохи, готовые жить впроголодь ради укрепления обороноспособности страны. Людям, привыкшим к благам, предоставляемым обществом потребления, крайне тяжело было бы вернуться в то убогое состояние, в котором они находились перед началом рыночных реформ.
Таким образом, вряд ли сегодня можно говорить о возможности возрождения административной хозяйственной системы в том виде, в каком она существовала в СССР раньше. Если в 30-х – 50-х годах эта система способна была в известной степени удовлетворить не слишком развитые потребности советского человека, то в наши дни разочарование общества из-за снижения качества товаров и возобновления дефицитов окажется слишком сильным. Причем оно будет становиться сильнее и сильнее с каждым годом, поскольку новые продукты, возникающие в странах с рыночной экономикой, станут формировать у россиян новые потребности, но удовлетворить их административное хозяйство окажется не в силах. Маловероятно, что Владимир Путин и другие руководители страны, столь заботящиеся о своей популярности, пойдут на всестороннее огосударствление и связанную с ним деградацию экономики.
Кроме того, можно сказать, что личного стремления к кардинальному усилению роли государства у российского руководства не имеется. Эти люди не фанатики, а прагматики, хотя и допускающие множество ошибок. Путин, Медведев и другие руководители страны принадлежат к тому поколению российских граждан, которые уже не испытывали никаких иллюзий, связанных с возможностями построения коммунизма на основе государственной собственности. С юных лет они наблюдали неэффективность советской экономики и вряд ли могут сейчас заблуждаться относительно возможностей выведения страны из кризиса посредством национализации. Думается, что словам Путина о невозможности национализации вполне можно верить.
Стремление российских руководителей к созданию и усилению крупных государственных компаний в последние годы определялось не идеологическими, а чисто прагматическими целями. Как отмечают некоторые эксперты, такая стратегия позволяла приватизировать доходы и национализировать убытки.
Если крупной и высокодоходной компанией управляют государственные чиновники, то они имеют возможность использовать в качестве посредников для торговли небольшие фирмы, принадлежащие либо им самим, либо тесно связанным с ними людям. Такие фирмы получают за свою деятельность непропорционально большое вознаграждение, причем крупные чиновники, которые должны были бы блюсти интересы государства и не допускать подобных злоупотреблений, закрывают на это глаза, поскольку сами лично в злоупотреблениях заинтересованы. Это и принято называть приватизацией доходов.
Если же у крупной государственной компании возникают проблемы (например, она не может оплатить свои долги), то те же самые чиновники принимают решение о предоставлении кредитов за счет средств государственного бюджета (то есть за счет средств налогоплательщиков). Именно это сейчас и происходит. Представители власти говорят народу о том, что необходимо спасать крупные компании любой ценой. Народ соглашается - и тем самым фактически покрывает убытки, возникшие за то благополучное время, когда с помощью маленьких фирм-посредников чиновники приватизировали государственные доходы.
Подобная система приватизации доходов и национализации убытков хорошо работает в интересах чиновников только в узком круге отраслей экономики. В основном – в нефтяной и газовой сферах. Особенно при высоких ценах на ресурсы. Распространять подобную систему на всю экономику невыгодно, особенно в тех отраслях, где требуется гибкий менеджмент, способный быстро реагировать на изменение потребительского спроса. Там гораздо лучше работает система частного предпринимательства. При этом чиновники тоже не упускают свою выгоду. Они берут огромное число взяток, заставляя бизнес делиться с собой доходами. По масштабам коррупции Россия сегодня находится в числе мировых лидеров.
