Орловская область – одна из самыхмаленьких в России. От Москвы до областного центра – города Орла – 382 км в южном направлении ипримерно столько же – от Орла до границы с Украиной. Орловщину нередко называютцентром России и даже сердцем России. Какое же оно, сердце России?
Во-первых, больное. Орловскаяобласть до сих пор переживает последствия Чернобыльской катастрофы, когдарадиоактивное облако накрыло сотни деревень и сел. В некоторых районах до сихпор людям платят так называемые «гробовые» – небольшие пособия для улучшенияпитания и лекарственного обеспечения, которых едва хватает на стандартный наборпрепаратов для профилактики гриппа. Средняя продолжительность жизни мужчин вОрловской области – 61 год, то есть многие не доживают до пенсии (в Россиимужчины выходят на пенсию в 60 лет). Смертность превышает рождаемость в полторараза, и это считается неплохим показателем: несколько лет назад умерших быловдвое больше новорожденных.
Во-вторых, сердце Россииинтенсивно стареет. Каждый третий житель области – пенсионер, больше половины –люди старше 50 лет.
Несмотря на то, что городскогонаселения в области больше, чем сельского, Орловщина переживает процессактивной деиндустриализации. Заводские корпуса сдаются в аренду ипереоборудуются в торговые и офисные помещения. С января по сентябрь этого годаиндекс промышленного производства здесь упал почти на 40% к уровню прошлогогода, и это один из самых плохих показателей в стране. Убытки крупных и среднихпредприятий в 2,5 раза выше прошлогоднего уровня. Так что сегодня сердце Россиине может биться самостоятельно и фактически живет за счет колоссальных вливанийфедерального бюджета.
Единственное, что порадовало этойосенью, – высокий урожай зерновых. Собрано более 2 млн. тонн зерна, и этохороший показатель, сопоставимый с показателями середины экономическиблагополучных 70-х годов. Однако он не решил никаких проблем, так как крестьянене могут его продать. С одной стороны, очень низка цена на зерно – скупщикипредлагают 2 рубля за килограмм, с другой – его негде хранить из-за малогоколичества зернохранилищ. На имеющихся в области элеваторах еще лежит частьурожая прошлого года. К тому же большая часть выращенного зерна – фуражная, акормить им некого. За последние 15 лет поголовье крупного рогатого скота вобласти сократилось почти в три раза.
Несмотря на то, что формальногородского населения в Орловской области больше, чем сельского, орловскоесердце можно считать крестьянским, ведь пополняются города большей частьюжителями села. А те просто бегут от безысходности и крайней нищеты. Портрет орловскогокрестьянина в свое время замечательно нарисовал еще в ХIХ веке И.С.Тургенев в своем рассказе«Хорь и Калиныч»: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядитисподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину,торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти… Орловская деревня (мыговорим о восточной части Орловской губернии) обыкновенно расположенасреди распаханных полей, близ оврага, кое-как превращенного в грязныйпруд. Кроме немногих ракит, всегда готовых к услугам, да двух-трех тощихберез, деревца на версту кругом не увидишь; изба лепится к избе,крыши закиданы гнилой соломой…» Кое-что,конечно, изменилось – нет барщины, лапти плетут только как сувениры, гнилаясолома почти не встречается. Но главное – орловского мужика, большей частьюбольного и спившегося, заменила женщина. Кто-то из современных журналистов однаждыперефразировал известные некрасовские строки: «Есть женщины в русских селеньях /С спокойною важностью лиц, / С красивою силой в движеньях, / С походкой, совзглядом цариц» на: «Есть женщины в русских селеньях. И больше в них нетничего». Этот второй вариант – прямо-таки характеристика орловского села.Именно на женских руках, женской терпимости и терпеливости и держится орловскаядеревня. Так что можно сказать, что сердце России – женское.
Сколько оно продержится – никтоне знает, но село, вернее, деревня как территориальная единица все чащеисчезает с карты Орловской области. За последние десять лет исчезло около сотнинаселенных пунктов. Недавно, например, исчезлиМосква и Мыс Доброй Надежды. Правда, еще осталисьМарс, Куба и Красная Площадь. Но надолго ли? Только в одном Орловском районе, аэто – «приграничный» район, опоясывающий областной центр, за последние пять летисчезло 19 населенных пунктов.
Так чтотургеневское утверждение, что орловская деревня обычно стоит среди распаханныхполей, неверно. В последнее время распахивается не больше 70 процентов пашни. Недавнов электричке слушала рассказ одного грибника, который заблудился в одном израйонов области. «Плутал, – говорит, – три дня, хотя лет семь назад неплохо знал те места. Кудани пойду – молодой лес с человеческий рост, ни людского говора, ни звука техники,ни убранного или засеянного поля – даже автомобильных следов на встречающихсядорогах нет. Решил, что меня черт по кругу водит. Я хоть не набожный, авзмолился. Не знаю, что помогло, но к вечеру третьего дня вышел я к каким-тоогромным, как в сказке, дубам. И мужики там с бородами чуть не по пояс. Молчапровели меня в сенцы, дали хлеба, воды, показали рукой, что могу переночевать.А утром вывел меня один к тропе, показал, куда идти. Через некоторое время –мама моя, самосвал едет! Я от счастья чуть не рыдал… Где то было – теперь иискать боюсь. Но в Залегощенском районе точно, а это – полтора часа езды отОрла».
И избак избе не лепится. Все больше брошенных. Но и где живут, не позавидуешь. Извсех благ цивилизации только электричество и газ, да и то – не во всех еще деревнях. Вода – в колодце или из водонапорной башни. Абсолютноебольшинство этих башен в селах поставлены еще в советские времена. Естественно,они в массовом порядке выходят из строя, и это становится настоящей катастрофойдля крестьян. Надо стирать, поливать огороды, поить скотину, надо, наконец, простопить, а воды нет. Были случаи, когда в детские сады ребенка принимали только сбутылкой питьевой воды. Люди вынуждены собирать дождевую воду, а зимой снег. Аесли нет ни того, ни другого, берут воду даже из луж. Одна из местных газет,рассказывая об этой проблеме, как-то сообщила: «пригодных для питья лужкрестьяне определили две: одну называют «просто лужа», а другую –«праздничная». Понятное дело, что вода, вернее, жидкость, похожая на воду, и втой, и в другой отвратительная. В «праздничной», хоть и топать до нее дальше,вода, по местным понятиям, считается более качественной – не такая мутная, да илягушек в ней поменьше». Сегодня в той деревне проблема с обеспечением водойрешена, но эта беда не ушла из десятков других орловских деревень.
Ну аглавная крестьянская боль – школы. Школа для деревни – это все. Это больше, чем газ, водопровод и даже наличиеработы. Есть школа – есть деревня. Нет – и населенный пункт исчезает. Логика простая: человек живет ради детей. Аесли потомству негде учиться – какой смысл жить в этом месте? За последниедесять лет закрылись более 50 общеобразовательных школ. Хочу рассказать ободной из последних. Это школа в деревне Глыбочки Шаблыкинского района, что в 80 км от Орла. Этой осенью ейисполнилось 130 лет. В 1879 году ее открыл Петр Кириллович Эссен – любимецПавла I, известный вистории России как генерал-губернатор Оренбургского края и губернаторСанкт-Петербурга. В ХIХвеке школа была рассчитана на 400 детей, а Глыбочки были селом, а не деревней.
Уничтожение старинного села (егоназвание упоминается историками раньше, чем Орел) началось с уничтожения церкви послеоктябрьского переворота. Теперь вот очередь дошла до храма знаний. В прошломгоду здесь учились 25 детей. В этом осталось десять, и местная власть решила,что ради них не стоит содержать шестерых учителей. На празднование юбилейнойдаты приезжали выпускники школы. Некоторые из них – кандидаты наук. Один из еебывших учителей сегодня стал успешным бизнесменом и готов ради сохранения школывзять на собственное обеспечение одного учителя, но боится, что его неподдержат: «Это же наша культура, история. Глыбочки упоминаются в Историигосударства Российского раньше, чем Орел! Их надо сохранить! Эта школа работаладаже в годы фашистской оккупации. Получается, реформаторы села хуже оккупантов?»
В Глыбочках никто не сомневается:деревне пришел конец. А оставшиеся пока дети… Дети буду ездить за несколькокилометров в другую сельскую школу. Если будет автобус.
С автобусами для школьников вОрловской области напряженка. Старый парк выходит из строя, а на новые нетденег. Плюс разбитые дороги и отсутствие снегоуборочной техники. В хорошуюпогоду, конечно, можно идти пешком – пример М.Ломоносова, когда-то прошедшегопешком всю Россию-матушку ради того, чтобы учиться в столице, до сих пор оченьживуч. Но в осеннюю распутицу, в зимние холода детей не отпускают. Так чтоправо на образование у крестьян есть, а образования… Военкоматы, поневолепроверяющие призывников на грамотность, давно бьют тревогу: с каждым годомчисло орловских юношей из сел, с трудом читающих, увеличивается.
Так что ноет сердце России отболи, замирает от страха перед будущим и живет надеждой: а вдруг?
Надежду «на вдруг» подпитываютмногочисленные сериалы, в которых «золушки» в одночасье превращаются впринцесс. Еще недавно крестьяне связывали большие надежды с так называемымиинвесторами. До кризиса в богатых людях, желающих скупить орловские земли,недостатка не было. Но на беду крестьян большинство из них не имелопредставления о том, что такое земля в центре России. Они знали, что такоерентабельность, интенсивные технологии, рабочая сила. Но не знали, что земля –это еще и люди. Да, бедные, да, спившиеся, большинство из них не выговариваютслова «нанотехнологии» и не понимают, что такое инновации. С туалетом подкустом и в фуфайках образца ГУЛАГа. Но люди. Жизнь которых – в той самой земле,которую продают. Это неразрывно. Поэтомуполучилось, что продавали землю вместе с людьми – балластом, который новымхозяевам жизни совершенно не нужен: они ведь не могут быть источником новых капиталов,наоборот, сплошная головная боль. А потому коров – на убой, и плевать, чтодоярки лишились средств к существованию, школы – не моя забота, а специалистовлучше привозить вахтовым методом откуда-нибудь из более цивилизованныхрегионов. И оказалось, что инвесторы не поднимают деревню с колен, ауничтожают. Вот ведь парадокс. И все чаще со слезами на глазах поют орловскиекрестьяне в еще оставшихся крупных селах домах культуры:
«Поставьте памятник деревне
На Красной площади в Москве.
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве.
И покосившаяся хата
С крыльцом, рассыпавшимся
в прах,
И мать убитого солдата
С позорной пенсией в руках…
Пусть рядом робко станут дети,
Что в деревнях еще растут.
Наследство их на белом свете –
Все тот же черный рабский труд.
Поставьте памятник деревне,
Чтоб показать хотя бы раз
То, как покорно, как безгневно
Деревня ждет свой смертный час».
К слову, два года назад один издепутатов Шаблыкинского райсовета предложил поставить памятник исчезнувшим скарты района деревням. Его предложение расценили как юмористическое…
Я почти ничего не написала овлиянии экономического кризиса на Орловщину. Оно, конечно, есть. Упали доходы ибез того нищего населения (уровень жизни жителей Орловской области – давно ужеодин из самых низких в России), увеличилась безработица, бюджет недосчиталсяполовины доходов от налогов. Но те проблемы, которые сегодня пытается пережитьсердце России, – не столько следствие кризиса, сколько итог многолетнего управленияобластью Егором Строевым – тем самым Строевым, который при М.Горбачеве сталсекретарем ЦК КПСС, при Ельцине – председателем Совета Федерации РФ.
Он почти 25 лет авторитарно руководилОрловщиной. Так что все, что здесь есть, и чего здесь нет – его заслуга. Вфеврале этого года Д.Медведев отстранил Е.Строева от губернаторства какнеэффективного менеджера. Область захлестнули коррупционные скандалы. Под судомбывший первый заместитель губернатора, а так же экс-руководство Фонда имуществаобласти и управления имуществом, зам. губернатора по промышленности объявлен вмеждународный розыск, возбуждены уголовные дела в отношении бывшего зам.губернатора по социальным вопросам (ныне – зам. председателя правительстваобласти), руководителей крупных предприятий области, ряда депутатов областногозаконодательного собрания. Они обвиняются в превышении должностных полномочий, халатности,приведшей к крупному ущербу области, мошенничестве, хищениях государственнойсобственности во времена правления Егора Строева. Почетного сенатора РФ пока нетрогают. Зато уголовное преследование ждет фигурантов дела об исчезновении десятковмиллионов евро в рамках российско-немецкого проекта «Пшеница-2000 Орел»,следствием которого стало предъявление иска Внешэкономбанка к правительствуОрловской области более чем на 4 млрд рублей. Долг реструктуризирован на 30лет, и это значит, что за ошибки бывшего губернатора придется расплачиватьсянашим детям и внукам.
Все это вместе взятое делаетсердце Орловщины красным. И влияние КПРФ с каждым годом только усиливается. Напрошлых выборах в Госдуму в областном центре «Единая Россия» как партия смоглапобедить только на одном избирательном участке. И сегодня, когда объявилидосрочные выборы мэра города Орла (бывшего мэра Александра Касьянова отстранилиот должности 3 сентября в связи с тем, что он осужден на 2,5 года за неуплатуналогов), ожидается, что горожане проголосуют за кандидата от КПРФ. Говорят,это сделают даже многие единороссы. Не случайно местное отделение «ЕР» в своихрядах не смогло найти достойного кандидата и пригласило человека изСанкт-Петербурга. Так что, возможно, в Орле появится «красный» мэр, и это будетсвоеобразным ответом и на уничтожение деревни, и на разворовывание края, и нанищенское прозябание большинства населения. Вот только оздоровит ли это сердцеРоссии – большой вопрос.
