10 августа 1702 года родился Степан Апраксин, русский военачальник времен Елизаветы Петровны.
Личное дело
Степан Федорович Апраксин (1702 – 1758) родился в богатой дворянской семье. Его отец, Федор Карпович Апраксин, стольник при дворе царя Алексея Михайловича, умер, когда сын был еще совсем мал. Мать, Евгения Леонтьевна, вышла замуж вторично. Отчимом Степана Апраксина стал Андрей Ушаков, долгие годы возглавлявший Тайную канцелярию. Влиянию отчима Апраксин был обязан своей быстрой карьерой.
Воспитывался в доме своего родственника - графа Петра Матфеевича Апраксина, видного деятеля петровской эпохи. Уже в детстве Степан Апраксин был записан рядовым в Преображенский полк. При Петре II начал службу в чине капитана, а при Анне Иоанновне, в 1734, произведен в секунд-майоры с переводом в Семеновский полк. Участвовал в войне с Турцией 1737 – 1739 годов, в том числе во взятии Очакова.
С 1739 года состоял дежурным генералом при командующем армией Минихе. Хотя Апраксин не проявил особых военных талантов и храбрости на поле боя, а напротив, порой совершал самовольные отлучки с места службы, Миних неизменно в своих рапортах называл его среди лучших своих подчиненных, так что награды и повышения в чине Апраксин получал с завидной частотой. В 1739 году он стал кавалером ордена Александра Невского.
В 1741 году, после воцарения Елизаветы Петровны, Христофор фон Миних был арестован, обвинен в измене и отправлен в сибирскую ссылку, однако положение Степана Апраксина не поколебалось. Он близко сошелся с Алексеем Бестужевым-Рюминым, ставшим сперва вице-канцлером, а затем и канцлером Российской империи. Поддержку он нашел и у таких влиятельных сановников, как Алексей Разумовский, Иван и Петр Шуваловы.
В 1742 году Апраксин был отправлен послом в Персию, а по возвращении занимал должности генерал-кригс-комиссара и вице-президента Военной коллегии. В июле 1743 года произведен в подполковники лейб-гвардии Семеновского полка и генерал-лейтенанты армии. В 1746 году - в генерал-аншефы. В 1751 был награжден орденом Андрея Первозванного.
В 1756 году началась Семилетняя война, и Степан Апраксин был произведен в генерал-фельдмаршалы и назначен командующим русской армией, которая должна была отправиться на войну с Пруссией. Армия выступила из Курляндии в мае 1757 года, но границу Восточной Пруссии Апраксин перешел только в июле. Он продвигался крайне медленно, совершая постоянные маневры и уклоняясь от встречи с противником. В Пруссии ему противостоял корпус под командованием фельдмаршала Иоганна фон Левальда.
30 августа 1757 года происходит сражение армий Апраксина и Левальда у деревни Гросс-Егерсдорф. Продолжавшаяся пять часов кровопролитная битва завершилась победой русских войск. Перед Апраксиным открывалась дорога на Берлин. Однако он не стал преследовать разгромленного врага. Более того, 17 сентября совершенно неожиданно для прусской армии он отступил на другой берег реки Прегель и потом продолжил отход к российской территории. Лишь через неделю неприятель осознал происходящее и стал преследовать русскую армию. В итоге Россия не смогла воспользоваться плодами своей первой крупной победы в Семилетней войне, и кампанию следующего года пришлось начинать с тех же исходных позиций.
По возвращении в Россию Степан Апраксин был арестован и обвинен в измене. Но суд над ним не состоялся. В ходе следствия он умер 7 (17) августа 1758 года.
Чем знаменит
Причины неожиданного отступления Апраксина после одержанной победы до сих пор остаются неясными. Сам он на следствии объяснял свой поступок нехваткой провианта в свой армии и начавшейся эпидемией оспы. Нередко его обвиняют в прямой измене и получении взятки от прусского короля Фридриха II. Достаточно вероятным кажется и предположение, что Апраксин и его друг канцлер Бестужев должны были учитывать, что наследник престола, будущий император Петр III, был страстным поклонником Фридриха II. Незадолго до битвы Елизавета Петровна тяжело заболела, и скорое восшествие на престол Петра III казалось весьма вероятным, а он вряд ли оказался бы доволен теми, кто взял столицу его кумира. Поэтому Апраксин по совету Бестужева мог специально затягивать войну, а неожиданно разгромив противника, не придумать ничего лучше, чем отступление.
Выдвигают даже версию, что Бестужев организовал заговор с целью возвести на престол не Петра III, а малолетнего Павла Петровича, и армия Апраксина была нужна ему в столице для военной поддержки. Но вряд ли Бестужев мог полагаться на Апраксина в столь рискованном деле. Наиболее вероятным кажется самое простое объяснение. Апраксин получал высокие военные чины благодаря своим покровителем, а полководческого таланта у него не было. Поэтому из него вышел никудышный главнокомандующий, в кампанию 1757 года он совершал ошибку за ошибкой и в итоге не сумел воспользоваться плодами победы.
О чем надо знать
Исход битвы при Гросс-Егерсдорфе решил внезапный удар по левому флангу прусской пехоты четырех свежих полков из резерва русской армии – Гренадерского, Троицкого, Воронежского и Новгородского. Этой атакой командовал начальник русского резерва генерал-майор Петр Румянцев, который произвел ее по собственной инициативе. Участвовавший в сражении Андрей Болотов вспоминал: «Сии свежие полки не стали долго медлить, но давши залп, с криком „ура“ бросились прямо на штыки против неприятелей, и сие решило нашу судьбу и произвело желаемую перемену». В результате построения противника были смяты, и он перешел в отступление, при этом из-за неразберихи боя часть пруссаков попала под огонь своих же войск, так что отступление превратилось в беспорядочное бегство. Петр Румянцев в дальнейшем стал одним из самых прославленных русских полководцев.
Прямая речь
Михаил Щербатов о Степане Апраксине: «Человек благодетельный и доброго расположения сердца, но малознающ в вещах, пронырлив, роскошен, честолюбив, всегда имел великий стол, гардероб его из многих сот разных богатых кафтанов состоял; в походе все спокойствия, все удовольствия ему последовали. Палатки его величиною город составляли, обоз его более нежели 500 лошадей отягчал, и для его собственного употребления было с ним 50 заводных, богато убранных лошадей… Человек пышный и роскошный, помнится мне, до конца жизни своей на фаянсе едал, довольствуясь иметь чаши серебряные, и я слыхал… что он первый из собственных своих денег сделал себе сервиз серебряный».
Императорский указ от 16 октября 1757 года, данный иностранной коллегии для сообщения министрам союзных дворов: «Предпринятая единожды без указу нашим генералом-фельдмаршалом Апраксиным ретирада тем больше неприятные произвела по себе следствия, что мы оной предвидеть и потому предупредить не могли, наступившее же ныне паче всех лет рано суровое и почти самое уже зимнее время делают бесплодными все наши усиления поправить их в скорости… Мы чувствуем от того еще большее огорчение, что операция нашей армии генерально не соответствовала нашему желанию ниже тем декларациям и обнадеживаниям, кои мы учинили нашим союзникам… Как бы ни было, наше намерение тем не менее твердо и непоколебимо от соглашенных мер ни мало не отступать, и как к сему наиглавнейше принадлежит испытать прямые причины, от чего поход нашей армии сперва медлителен был, а потом оная и весьма ретироваться принуждена была, дабы потому толь надежнее потребные меры взять можно было, то мы за нужно рассудили команду над армиею у фельдмаршала Апраксина взяв, поручить оную генералу Фермору, а его (Апраксина) сюда к ответу позвать».
Из показаний Степана Апраксина: «Суровость времени и недостаток в здешней земле провианта и фуража, равно как изнуренная совсем кавалерия и изнемогшая пехота, суть важнейшими причинами, кои меня побудили, для соблюдения вверенной мне армии, принять резолюцию чрез реку Неман перебраться и к своим границам приближиться. Сие самое препятствием было над побежденным неприятелем дальнейшие прогрессы производить. … нашед … многие главнейшие и человеческим разумом непреодолимые препятствия от рановременных по здешнему климату ненастей и морозов и не могучи воли Божией противиться, с наичувствительнейшим моим и всего генералитета сокрушением, не в сходство высочайшую вашего величества намерения и в противность нашего искреннейшего желания поступить и сие к границам приближение за лучший к соблюдению армии способ тем паче избрать принужден был, что, удержав Тильзит и реку Неман, також, расположа армию в сей завоеванной Пруссии, так от недостатка провианта и фуража, как и от разделения по частям армии для сбережения завоеванных мест конечная погибель всему войску нанесена была б».
Военный историк Платон Гейсман о воинских талантах Апраксина: «Фельдмаршал Апраксин должен быть причислен к разряду лучших военных людей второго поколения петровской России, если считать первым известных "птенцов гнезда Петрова". Детство и юность его протекли в царствование Державного преобразователя, а потому и преподанные им начала были усвоены Апраксиным с неуклонною твердостью. Он ясно сознавал то, чего не могли понять его руководители, члены конференции, что "воинское искусство не в том одном состоит, чтобы баталию дать и, выиграв, далее за неприятелем гнаться, но наставливает о следствиях часто переменяющихся обстоятельств более рассуждать всякую предвидимую гибель благовременно отвращать и о целости войска неусыпное попечение иметь". Трудно выразить более мыслей в столь немногих словах, доказывающих полное понимание Апраксиным сущности военного дела. <…> Какова же однако деятельность Апраксина, как главнокомандующего? В отношении подготовительных и дополнительных операций он делает все, что от него зависит, чтобы навести конференцию на путь правильных решений и действий, а сам, насколько возможно, пополняет допущенные ею пробелы и исправляет ее ошибки. То же самое замечается и в отношении главных операций, причем фельдмаршал обращается в соответствующих случаях к военному совету. Рассматривая его деятельность по отношению к общему ходу военных событий, должно помнить, что он был на всяком шагу руководим конференциею, заставлявшею его действовать вопреки собственной его логике и «против натуры»; если же ввести надлежащие поправки и освободить его от ответственности за погрешности конференции, то за ним останется лишь небольшое число ошибок и притом таких, какие встречаются у громадного большинства полководцев, не исключая и высокоталантливых. Конечно, он не может быть отнесен к числу последних, но, в то же время, не должно считать его ни бездарным, ни даже малоспособным».
Николай Костомаров о Степане Апраксине: «Этот человек в военном деле не ознаменовал себя ничем блестящим в предшествовавшее время, кроме разве того, что, бывши еще не в слишком высоких чинах, участвовал в войнах Миниха против турок. Это был тщеславный, изнеженный, обленившийся боярин, хотя не без природных способностей. Английский посол Вилиамс, знавший его лично, сообщает, что он был большой щеголь и, отправляясь в поход, послал своего адъютанта в свой дом привезти ему двенадцать полных костюмов точно так, как будто он собирался не воевать, а рисоваться перед дамами. По приговору другого англичанина, Митчеля, Апраксин, несмотря на свои огромные богатства, был очень расточителен и способен на подкуп, что и подавало повод прусскому королю говорить, что стоит послать ему значительную сумму денег, чтобы побудить его замедлить свой марш под каким-нибудь предлогом. Его обоз везли более пятисот лошадей, а когда приходилось стоять, тут добывались и ставились великолепные, обширные палатки, где отправлялись шумные пиршества с музыкой и пальбою. Подчиненные говорили о нем, что он привык более пировать за сытными обедами, валяться на пуховиках, чем довольствоваться походной пищей и неприветливым ночлегом под дождем. Положение, в котором очутился Апраксин, будучи призван волей императрицы к начальству над войском, было критическое, и это сознавали как он, так и Бестужев. Императрица ненавидела прусского короля, но малый двор с великим князем и великой княгинею во главе относился совсем иначе к Пруссии и Англии. Великий князь постоянно восторгался прусским королем и старался копировать его, а великая княгиня казалась более расположенной к Англии, чем к Франции. Случись смерть императрицы, а при ее частых припадках болезни этого можно было ожидать, и вся политика России изменилась бы. Вместо союза против Пруссии образовался бы в Европе союз с Пруссией, и Россия, управляемая новым государем, приняла бы в таком союзе первенствующее значение. Нужно было Апраксину искусно лавировать, идти вперед на войну, исполняя волю государыни, и в то же время оглядываться, что делается позади, в Петербурге».
Семь фактов о Степане Апраксине
Материалы о Степане Апраксине
Статья о Степане Апраксине в русской Википедии
Статья о Степане Апраксине в «Большой Российской энциклопедии»
