Полит.ру и телеграм-канал Государственного архива Российской Федерации «Документальное прошлое: ГА РФ» продолжают совместный проект «Документ недели». Сегодня — история о борьбе за театральные билеты в голодную и холодную эпоху военного коммунизма.
Это сердитое письмо с не вполне гладким, но достаточно доходчивым заглавием «Кому театры?» было написано 1919 году объединениями московских профсоюзов. Руководство профсоюзов обращалось к властям от имени рабочих и возмущалось сложившимися порядками продажи театральных билетов (собственно, от кого же еще могли обращаться профорганизации к советскому начальству, особенно с выражением возмущения существующим положением вещей).
Как следует из письма, профсоюзы не смогли закрепить за собой определенные дефицитные билеты, хотя считали, что имеют на это право. В письме, отражающем детали устройства общественной и театральной жизни в Москве в годы военного коммунизма, его авторы описывают, как Московскому губернскому совету профсоюзов удалось закрепить за собой в Центротеатре (особый комитет при Наркомпросе, который с 1919 года регулировал всю театральную жизнь в Советской России) крупную квоту билетов для распределения среди членов профсоюза – то есть бюрократическими мерами поставить под свой контроль определенный ресурс. При Московском совете профсоюзов создали специальную комиссию для распределения билетов в Большой и Малый театры, а также в МХТ. Доступ хоть к каким-то зрелищам, особенно к спектаклям известных театров в полуголодной коммунистической Москве, по-видимому, должен был иметь особую ценность, как и возможность контролировать этот доступ.
Но случилось так, что в одном конкретном случае комиссия доступа к билетам не получила. 27 ноября 1919 года в Большом театре давалась постановка «Бориса Годунова» с участием Шаляпина. «И что же – попали туда на этот раз рабочие?» — задают риторический вопрос авторы письма.
Как можно понять, рабочие туда не попали – точнее, профсоюзная комиссия не получила на руки желаемую долю билетов. Составители жалобы указывают, что постановка «Бориса Годунова» предназначалась для сбора средств в помощь артистам «для какого-то фонда», поэтому билеты отдали не профсоюзам, а направили в Петровскую театральную кассу («частное предприятие, наживающее при продаже билетов 20%», как отдельно указано в письме).
По-видимому, сохранение в Москве 1919 года по чьему-то недосмотру возможности частной продажи билетов отдельно возмутило профсоюзы, равно как и организация бенефисов.
Комитет профсоюзов от имени рабочих задавался известным нам и сегодня вопросом: могут ли артисты позволять себе вольности в театрах, являющихся теперь национальной собственностью? Представителей власти просили выяснить, в какой фонд собирали артисты деньги и «отдан ли был вечер частной труппе артистов или Профессиональному Союзу работников искусств», а равно – «обеспечено ли было распределение билетов среди рабочих».
В письме приводились как экономические, так и идеологические доводы. От имени Губернского совета профсоюзов составители письма заявляли, что не возражают, «если в топливный голод топливо обирается от больниц и пекарен и направляется в театры», но взамен они требуют, «чтобы театры функционировали не только для артистов, но и для тех, кто должен владеть этим искусством, для класса производителей, для рабочего класса», который теперь имеет право «переоценить все ценности буржуазного искусства».
Профсоюзное руководство требовало ответа от Наркомпроса, насколько он намерен проводить в жизнь «стремление рабоче-крестьянской власти в этом вопросе».
Непонятно, чем именно закончилось это дело. Но судя по видимому отсутствию дополнительных бумаг, хочется думать, что никаких специальных оргвыводов сделано не было. В конце концов, даже советская власть в самые безумные годы была способна понять, что отвечать на каждую кляузу о неправильном управлении искусством не обязательно, и артистам можно позволить хотя бы иногда вздохнуть чуть посвободнее.
