Полит.ру и телеграм-канал Государственного архива Российской Федерации «Документальное прошлое: ГА РФ» продолжают совместный проект «Документ недели». Сегодня — история о том, как Кубань перед революцией поставила рекорд по количеству приведенных в исполнение смертных приговоров.
Среди собрания совершенно секретной переписки товарища (заместителя) министра внутренних дел и командующего Отдельным корпусом жандармов Владимира Джунковского (он исполнял эту должность с 1911 по 1915 год) имеется служебный документ, касающийся небольшой заметки, вышедшей 22 марта 1915 года в газете «Новое время».
Эта заметка была опубликована в разделе, где печатались разные провинциальные новости, и, вероятно, редакция не посчитала описанную там информацию достаточно сенсационной. При том что, кажется, речь в ней шла о почти небывалом в мире (да что там в мире — в России) случае служебного обогащения. Заметка вовсе не о коррупции, поскольку ее герой, служивший в канцелярии начальника Кубанской области чиновник Устичев, не получал взятки от заинтересованных лиц и не принимал решения, от которых могли бы сильно пострадать интересы общества. Можно даже сказать, что от его действий прямо не пострадала ни одна живая душа. Хотя с технической точки зрения Устичев избрал для этого самый невероятный способ. Он обогащался на смертных приговорах.
Как следует из заметки, к сожалению, не приводящей технических подробностей, с 1910 года Устичев начал массово фабриковать копии смертных приговоров, якобы вынесенных военно-окружным судом (такие суды, рассматривавшие дела, в которых фигурировали военнослужащие, а также судившие «преступления против государственного порядка и общественного спокойствия», приговаривали к смертной казни гораздо чаще гражданских судов). При этом дел, завершавшихся столь суровым решением, в действительности никогда не существовало — их также изобретал чиновник Устичев. Далее, подделав необходимые подписи, он представлял их в финансовые ведомства, чтобы получить деньги, необходимые для организации очередной смертной казни. И после отчитывался такими же фиктивными документами, что приговор исполнен и отпущенные для этого мрачного действа средства потрачены сполна.
За 5 лет никто в Российской империи не поинтересовался происходящими, как это следовало из бумаг, массовыми кровавыми расправами в Кубанской области. Возможно, составляемые Устичевым копии шли только в те ведомства, которые отвечали за выдачу денег на санкционированное судом умерщвление человека, и не попадали собственно в судебную статистику. А для казначейств затраты на такие убийства — всё же не самая большая и и не самая интересная для проверяющих статья провинциальных расходов. В этом смысле Устичев выбрал по-своему скромный и незаметный путь для хищения казенных средств. С 1910 по 1915 год «Человек-зверь», как он с использованием кавычек назван в заметке «Нового времени», составил отчеты о казни 900 человек (цифра для еще не вполне кровожадного даже с учетом начавшейся в 1914-м войны времени — почти невероятная для отдельной области Российской империи).
Сама история кажется настолько фантасмагоричной, что дает повод для сомнений: мало ли что могли напечатать в мелкой газетной заметке. Однако именно посвященная этой заметке служебная записка в секретной переписке Джунковского позволяет отнестись к ней более внимательно. Джунковский остался недоволен в материале «Нового времени» лишь одной фразой — что толчком для расследования данного дела стали сомнения, появившиеся у чиновников военно-судного управления по поводу поступающих из Екатеринодара отчетов. А недовольство Джунковского объяснялось тем, что именно он, командующий жандармским корпусом, первым обратил внимание на то, что расходы на исполнение смертных приговоров военно-окружными судами в Кубанской области оказываются необъяснимо высокими по сравнению с другими территориями империи, и сообщил об этом военному министру, — так, во всяком случае, следует из составленной им записки.
Спор о ворюгах и кровопийцах теперь может казаться избитым и неактуальным. Однако отметим все-таки, что незадолго до революции, красного террора и кровавой Гражданской войны в России работал тихий, хотя и не очень добросовестный чиновник, стремившийся составить себе небольшой капитал на смертных приговорах, в которых не было ни одной жертвы палача.
