Полит.ру и телеграм-канал Государственного архива Российской Федерации «Документальное прошлое: ГА РФ» продолжают совместный проект «Документ недели». Сегодня — история о бдительных крестьянах, устроивших настоящую охоту на иноагентов.
Преследование и избиения подозрительных иностранцев, по поводу которых затем приходилось иметь неприятные объяснения с иностранными диппредставительствами, случались и в Российской империи. И, как и положено в таких случаях, чиновники открывали для себя, что у простого народа — особые нравы, а у силовиков, которым по должности полагалось предотвращать подобные досадныеситуации, — особые дарования.
В частности, в мае 1910 года товарищ (заместитель) министра иностранных дел Российской империи Сергей Сазонов обратился в Министерство внутренних дел (его корреспондентом был товарищ министра Павел Курлов) в связи с происшествием, случившимся в самарском селе Рождествено. Там местные жители избили нескольких приезжих, которых они посчитали «японскими шпионами». Подозреваемые в шпионской работе оказались, впрочем, никакими не японцами, а корейцами. Двое из них держали в Самаре прачечную, а еще двое были их знакомыми, приехавшими из Уфы. Впрочем, к 1910 году Корея была уже фактической колонией Японии, интересы ее граждан представлял в Петербурге японский посол, который, получив жалобу от избитых корейцев, обвиненных к тому же еще и в шпионаже, обратился в российское Министерство иностранных дел с просьбой расследовать это происшествие. В 1910 году отношения Японии и России уже давно преодолели период враждебности, связанный с Русско-японской войной. Обострять их не было желания ни у одной из сторон (тем более из-за избитых прачек), поэтому в МИД японский посол обратился «доверительно», без официальных представлений. И товарищ министра Сазонов так же просил МВД пойти навстречу Японии и представить объяснения о произошедшем. В описании дела, отправленном Сазоновым в МВД (он описывал лишь общие обстоятельства и мог перепутать некоторые детали, т. к. передавал жалобу корейцев в изложении японского посла), упоминалось о неоднозначной роли урядника села Рождествено, который вроде бы согласился с подозрениями в отношении корейцев и арестовал жертв избиений.
МВД приняло поручение от МИД и дело получило ход. О результатах можно узнать из отчета симбирского губернатора перед Департаментом полиции МВД. Отчет в целом рисует достаточно понятную и объяснимую картину. Двое корейцев, содержащих в Самаре прачечную, и их приятели-соотечественники из Уфы в выходной день отправились на прогулку. Село Рождествено существует и сейчас и находится на противоположном от Самары берегу Волги. В начале XX века это было обычное направление пригородных гуляний. Желающих туда доставлял небольшой пароход.
Как сообщают из канцелярии Симбирского губернатора, четыре корейца отправились в Рождествено «в сопровождении двоих русских мужчин и пяти женщин». При этом, как утверждается, две женщины работали у корейцев в прачечной, «а вся остальная компания составилась совершенно случайно из лиц настолько мало знакомых между собою, что большинство из них не могут даже назвать имен и фамилий других участников прогулки».
Как бы странно это ни выглядело, но при описанных обстоятельствах составления компании все ее участники были трезвы.
Так или иначе, корейцы и их случайные товарищи прибыли в село Рождествено, где попали также в достаточно понятные для знающих российскую жизнь (и жизнь вообще) обстоятельства: деревенская молодежь начала внимательно присматриваться к приехавшим. Четыре азиатских мужчины в сопровождении русских женщин оказались слишком вызывающей целью. Далее всё развивалось предсказуемо. Компания погуляла по селу, возвратилась на берег Волги, где «толпа молодежи, бывшей по случаю праздника в нетрезвом виде», принялась их бить и утверждала, что бьет японских шпионов. Корейцы попытались укрыться на пароходе, однако деревенская молодежь ворвалась за ними на палубу. Впрочем, там рулевой и матрос парохода, а также кто-то из местных жителей наконец остановили избиение корейцев. Только после этого до места драки добрался полицейский урядник, который не стал заниматься выяснением обстоятельств и решил, что лучшей реакцией будет отправить под арест именно избитых.
В арестантской с ними, впрочем, ничего плохого не делали (а кого-то из пострадавших даже отправили в больницу). Сам урядник объяснял, что просто хотел защитить избиваемых от любых дальнейших случайностей и потому решил подержать их за решеткой, а потом отпустить (что он действительно и сделал).
В канцелярии симбирского губернатора на случившееся смотрели как на некоторое неизбежное натуральное явление. В отчете писали, что Рождествено «в весеннее время служит местом, куда приезжает из г. Самары масса всякого народа для прогулки и где происходит пьянство, ссоры и драки, в которых принимает участие крестьянская молодежь с. Рождествена, которая вообще отличается буйством». Впрочем, именно поэтому в отчете признавали, что полиция могла бы принять меры и приготовиться к празднику (обычно в село по такому случаю приглашали десятских — что-то вроде дружинников, но в тот раз их почему-то не призвали), а урядник, забывший о нападавших и арестовавший жертв, а также долго тянувший с протоколом о происшествии, действовал необъяснимо. Урядника Якушина поэтому отстранили от должности и предали суду.
Как можно полагать, подготовленные объяснения японское посольство удовлетворили. Скандала не случилось. О том, какие выводы сделали из произошедшего корейские подданные, история умалчивает.
