В 2016 году истекает срок авторских прав на книгу Адольфа Гитлера «Моя борьба», которые в настоящий момент принадлежат правительству Баварии и используются в основном для запрета републикаций этого текста. Однако, несмотря на это, только в России до 2003 года книга выдержала более десятка неофициальных изданий, появление и распространение которых невозможно регулировать при помощи закона. В Международный день книги и авторского права «Полит.ру» публикует статью Дмитрия Бутрина, в которой авторское право в нынешнем его виде рассматривается как основное препятствие на пути распространения свободы и знания о ее врагах. Материал предоставлен русским проектом Института Катона.
Очередная годовщина со дня рождения Адольфа Гитлера и связанные с ней опасения российского МВД на счет возможных народных гуляний неонацистов в связи с памятной датой, отделенной от дня рождения вождя мировой революции Владимира Ленина всего одним днем, у законопослушной по традиции части человечества вызывает лишь один вопрос: «Куда смотрит государство?»
В России последних лет это восклицание звучит особенно двусмысленно и являет собой едва ли не главное препятствие для легализации оппозиционных идей в глазах государства. Кажется, уже довольно сложно отрицать, что действия российских МВД и прокуратуры в отношении любой отступающей от генеральной линии политической силы в 99% случаев внеидеологичны и основаны на простом принципе: запрету и силовому преследованию подлежит все, что имеет тенденцию к радикализации, «акциям прямого действия», неподчинению власти. При этом принципиальной разницы между юным неонацистом из Санкт-Петербурга, пожилым правозащитником из Москвы, агрессивно настроенным к директору шахты забастовщиком из Кемерово и православным хоругвеносцем из Мытищ в общем-то нет. Да и было бы странно вменять сотрудникам отделов милиции на транспорте в обязанность досконально знать отличия между теми или иными толками антифашистского движения: нарастающая волна преследований радикализующихся с кризисной бескормицы активистов провластных движений демонстрирует, что борьба собственно с инакомыслием, в отличие от «нарушения общественного порядка» в виде демонстраций-шествий-пикетов – последнее, чем будет и чем способно заниматься МВД.
Что же до инакомыслия, являющегося основой всякого инакодействия, то здесь восклицания граждан, преимущественно в силу предрассудка выступающих за ограничение одной из основных свобод – свободы получения и распространения информации – по большей части напрасны. Дело в том, что практически все инакомыслие в современной России само по себе выведено в пространство, находящееся за пределами государственного регулирования, и стоимость распространения госвмешательства в эти пространства тем выше, чем дальше они расположены от «мэйнстрима».
Адольф Гитлер, одаривший человечество прежде всего стойким отвращением к идеям тоталитаризма, расового превосходства и геополитики в злокачественной военной форме (не будем винить фюрера в том, что его урок выучен не всеми – вспомним, что сам покойный ожидал от своей активности прямо противоположного эффекта), вероятно был бы чрезвычайно удивлен, если бы узнал, что одним из хранителей его творческого наследия выступает столь респектабельный и категорически неарийский институт авторского права и интеллектуальной собственности. Напомним, как обстоят дела с авторскими правами на главное произведение автора – книгу с авторским названием «Четыре с половиной года борьбы с ложью, глупостью и коварством», по воле издателя Макса Аманна в 1926 году переименованную в «Мою борьбу». В 1946 году права на ее издание в Европе военное командование США, получившие их как военный трофей, передало в министерство финансов Баварии. В США издатели Гитлера – издательство Houghton Mifflin, более известное благодаря «Законам Паркинсона», книгам Дж.Р.Р. Толкиена и Филиппа Рота, – издавали это творение десятилетиями, исправно перечисляя авторские гонорары в антифашистский фонд. В Европе же минфин Баварии использует авторское право на «Мою борьбу» для запрета ее издания за пределами ФРГ. В самой Германии такие публикации запрещены законодательством, в последнее же пятилетие переводы Гитлера на польский, чешский и турецкий были изъяты из обращения именно по иску правительства Баварии – оно в принципе не имеет права выдавать разрешение на публикацию по законам ФРГ, но имеет право запрещать публикации, невозможные легально без воли правообладателя.
Авторские права Баварии на творческое наследие фюрера должны истечь в 2016 году, и в это же время перед баварским правительством возникнет дилемма – продлевать ли их еще на 20 лет или оставить права на текст (к слову, весьма скучный: израильские издатели «Моей борьбы» ограничились переводом на иврит лишь половины глав, сохранив, впрочем, в исчерпывающем виде антисемитские конструкции – сокращались лишь вызывающие ярость и негодование длинноты и многостраничные банальные личные откровения) за собой. Между тем, всякий интересующийся вопросом знает, что «Моя борьба» выдержала в РФ до 2003 года пять почти официальных изданий и десяток глубоко неофициальных – причем не менее половины пришлось на последние годы, когда в глазах закона такое книгопечатание было прямым нарушением антиэкстремистских законов. Не будем уж говорить, что Гитлер как писатель является абсолютно доступным в переводе на десятки языков в сети.
Собственно, в этом и проблема. В современных реалиях практически любой текст, не рекомендованный по каким-либо причинам к легальному обороту, практически немедля попадает в пространство свободы – вне рамок законодательства, требующего и государственной регистрации издания, и уплаты налогов с издательской деятельности, и соблюдения копирайта, и других институтов «мэйнстримного» обращения информации. И именно там такого рода творения обретают и истинную цену (в том числе, в буквальном понимании – например, наиболее пещерная антисемитская литература в России существует в двух вариантах, ультрадешевые издания с плохой полиграфией для провинциального юношества и роскошные подарочные издания для ветеранов спецслужб), и тиражи согласно спросу, и место в торговой сети – на отдельной полке для любителей и поклонников. При этом вне этой полки такого рода издание может попасть лишь в одном случае – если по каким-либо причинам оно является изданием, информационно или политически спонсируемым госструктурами.
То же самое происходит с этого рода идеями и в сети, и в общественных движениях, и в политической сфере. Свобода распространения, по иронии судьбы гарантируемая им их собственным нелегальным статусом, позволяет им существовать в рамках информационного гетто – и одновременно дает им точную и неоспоримую оценку. «Вознести на престол» автора возможно в рамках официальной медиаиндустрии – с ее госсубсидиями на кино, творческими союзами кормящихся с руки государства и охраняемого авторского права. Но в подполье, в «ничьей юрисдикции», критерием популярности является исключительно востребованность.
Разумеется, всегда есть аргумент – «мало преследуем, мало сажаем». Впрочем, уже само по себе сомнение в эффективности государства в борьбе с инакомыслием является первым шагом к радикализму, и на месте аргументирующих такими образом отказ от свободы я бы оглянулся – а разрешена ли эта акция критики власти? Не подрывает ли она устои государства? День рождения Адольфа Гитлера – хороший повод помянуть недобрым словом всех великих противников свободы прошлых времен: пока их творения в обороте, мы можем знать точно, кто против нас.
