Демографические изменения и экономика

Институт демографии Государственный университет Высшая школа экономики
		ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ “НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО”
101000, Москва, Покровский бульвар, д. 11; Факс (495) 628-7931

Над темой номера работали Сергей Васин, Анатолий Вишневский, Михаил Денисенко

Сокращение и старение трудовых ресурсов неблагоприятно для рынка труда

Демоскоп не раз писал о неблагоприятных демографических изменениях, которые ожидают Россию в ближайшие десятилетия. О них говорилось, в частности, в № 417-418 Демоскопа, где речь шла о неизбежности сокращения численности населения страны и его старения.

Демографические изменения имеют, помимо всего прочего, огромные экономические последствия, которые охватывают все главные области экономического поля: рынок труда, потребительский рынок и рынок услуг, рынок сбережений, влияют на инвестиционный климат, на социальные расходы и соответственно на систему и размеры налогообложения, на финансовые потоки.

Сейчас эти последствия изучены недостаточно, что ограничивает возможности стратегического планирования в условиях, когда страну ожидают значительные и далеко не всегда благоприятные демографические перемены.

Естественная убыль населения — крайнее и, в принципе, не обязательное проявление глубоких демографических перемен, переживаемых сейчас всеми странами. Ее появление, а особенно ее значительные масштабы в России — следствие особенно неблагоприятных условий, в которых общие для всех демографические процессы разворачивались в нашей стране на протяжении последних ста лет.

Однако другого последствия демографических перемен — старения населения — нельзя избежать ни при каких условиях. Демографические перемены, в целом прогрессивные, автоматически приводят к изменению формы возрастной пирамиды, она не вернется к своей прежней форме никогда. Другое дело, что в России на эволюционный процесс закономерной перестройки возрастной пирамиды наложились разного рода социальные потрясения, которые очень сильно деформировали ее контур.

Уже эволюционное старение населения порождает немалые экономические проблемы, поскольку значительно увеличивает нагрузку на трудоспособное населения людьми пожилых и преклонных возрастов. Пертурбационные же деформации возрастной пирамиды, способны серьезно усугубить эти проблемы, что и происходит сейчас в России.

В силу тех же особенностей возрастной пирамиды, которые делают невозможным естественный прирост населения, в ближайшие годы страну ожидает провал численности населения в трудоспособном возрасте (из него выбывают многочисленные поколения 1950-х годов рождения, а в состав трудовых ресурсов входят малочисленные поколения, родившиеся в 1990-е годы).

Перепад очень велик. Еще недавно трудоспособное население увеличивалось ежегодно примерно на полмиллиона-миллион человек, на смену этому росту приходит еще большая ежегодная убыль. Как было показано в упоминавшейся статье Демоскопа, выбраться из ямы удастся не ранее, чем через 15 лет и то лишь при самых благоприятных обстоятельствах, на которые рассчитан оптимистический «высокий» вариант прогноза Росстата. Лишь в этом случае начнется небольшой прирост населения в трудоспособном возрасте. А по другим вариантам прогноза не будет и этого, ежегодная убыль станет меньше, но не исчезнет.

Одновременно с сокращением численности населения в трудоспособных возрастах будет происходить его быстрое старение, т.е. увеличение в его составе людей старших возрастов и соответственно рост среднего возраста потенциальных работников. Этот процесс идет давно. В 1970 году численность младшей группы населения в трудоспособном возрасте (16-29 лет) была в 1,9 раза больше численности его старшей группы (45-54 года для женщин и 45-59 лет для мужчин). К началу 1990-х годов это соотношение сократилось примерно до 1,5 раза и некоторое время оставалось стабильным. Но с начала 2000-х годов старение возобновилось и теперь уже будет идти безостановочно. Во второй половине нынешнего десятилетия младшая и старшая группы населения в рабочих возрастах сравняются, а затем младшая группа впервые уступит по численности старшей и к 2025 году отношение младшей группы к старшей составит 0,8 (рис. 1). Средний возраст потенциального работника, который в 1970 году равнялся 34,5 года, а к настоящему времени достиг 36,3 года, к 2025 году превысит 38 лет.

Рисунок 1. Средний возраст трудоспособного населения и отношение численности населения в возрастах 16-29 лет к его численности в возрастах 45-54 года (женщины) и 45-59 лет (мужчины)

Интересно, что численность и доля средней группы трудоспособных возрастов — от 30 до 45 лет — не обнаруживает тенденции к направленным изменениям, но испытывает сильные колебания, которые также могу иметь немалые последствия.

Общая картина изменений возрастного состава населения в трудоспособном возрасте представлена на рис. 2.

Рисунок 2. Соотношение трех групп населения в трудоспособном возрасте, млн. человек и %

Высокая смертность уменьшает фонд рабочего времени

И сокращение населения в трудоспособном возрасте, и его старение в ближайшие десятилетия во многом заданы событиями прошлого, на которые уже нельзя повлиять. Однако наряду с этим имеются негативные факторы, в принципе поддающиеся воздействию, но пока не поставленные под эффективный контроль. Речь идет о высокой смертности и плохом состоянии здоровья взрослого населения России.

На протяжении многих десятилетий Россия несла и продолжает нести огромные демографические потери, обусловленные высокой преждевременной смертностью, а главной жертвой повышенной смертности оказывается именно население в трудоспособном возрасте.

Возрастные коэффициенты смертности россиян в разы превышают соответствующие коэффициенты в большинстве развитых стран, причем особенно велико это превышение в интервале возрастов от 20 до 50 лет, прежде всего у мужчин, у которых оно достигает иногда фантастических размеров. Например, смертность российских мужчин в возрасте 25-29 и 35-39 лет более чем в 7 раз выше, чем у японских, а в возрасте 30-34 года — более чем в 9 раз выше (рис. 3).

Рисунок 3. Превышение российских возрастных коэффициентов смертности 2008 года над коэффициентами смертности некоторых стран в 2005 году, раз

Огромное отставание России в снижении смертности и росте продолжительности жизни от большинства развитых стран накопилось давно, оно было уже очень большим к началу 1990-х годов. Советские тенденции смертности не удалось переломить и в постсоветской России. Выполненные в Институте демографии ГУ ВШЭ расчеты показывают, что если бы, начиная с 1991 и по 2008 год, направление и темпы изменений возрастных уровней смертности в России были не такими, какими они оказались в действительности, а такими, какие были зафиксированы в 1991-2005 годах в ряде развитых стран Запада и Японии («западная модель»), или хотя бы такими, как в странах Восточной Европы («восточноевропейская модель») [1], то даже при очень высоком отправном уровне российской смертности 1991 года, общее число смертей за 18 лет (1991-2008) было бы в первом случае на 12,9 млн., во втором — на 10,7 млн. меньше фактического и, соответственно, нынешнее население России бы примерно на 11-13 млн. человек больше, чем имеется сейчас, что практически свело бы к нулю естественную убыль, накопившуюся за эти годы.

При этом огромная доля этих избыточных смертей — свыше 38% при сравнении с западной и свыше 44% при сравнении с восточноевропейской моделью (соответственно, 4,9 и 4,7 млн. смертей) — приходится на основные рабочие возраста: от 20 до 60 лет (табл. 1, рис. 4).

Рисунок 4. Структура избыточных смертей в России за 1991-2008 годы, %

Высокая смертность существенно сокращает фонд рабочего времени, которым располагает население страны, так как значительная часть россиян, вступивших в рабочий возраст, не доживают до его верхнего предела. Если условно принять, что человек начинает работать в 20 лет, а выходит на пенсию в 60, то предельный фонд его рабочего времени составляет 40 человеко-лет. Как правило, он нигде не используется полностью из-за того, что часть 20-летних не доживает до 60 лет. Например, в Нидерландах преждевременная смертность сокращает предельную ожидаемую продолжительность рабочей жизни мужчины в этом возрастном интервале на 2%, в США — на 4,3%. В России же у мужчин потери составляют 5,7 года — 14,3% всего фонда рабочего (рис. 5).

Рисунок 5. Ожидаемое число лет, которое предстоит прожить в интервале от 20 до 60 лет лицам, достигшим 20 лет, в некоторых странах в условиях смертности, 2007 (*2006) год

Низкая продолжительность здоровой жизни — еще один источник потерь фонда рабочего времени

Еще один источник потерь фонда рабочего времени — плохое здоровье россиян. Во всех странах с возрастом увеличивается число хронически больных людей, инвалидов, экономическая активность которых либо ограничена, либо невозможна. Поэтому важно знать не только ожидаемую продолжительность жизни для лиц разного возраста, но и ожидаемую продолжительность их здоровой жизни, свободной от болезней и инвалидности.

В России этот вопрос изучен слабо, тем не менее, имеются некоторые оценки, которые показывают, что потери фонда рабочего времени из-за очень низкой продолжительности здоровой жизни намного больше, чем в других странах. Согласно исследованию ВОЗ, в 2001 году по продолжительности здоровой жизни Россия занимала 107 место в списке из 191 страны [2].

Таким образом, при том, что в России очень низка общая ожидаемая продолжительность жизни, у нее еще и самая низкая доля этой продолжительности, проживаемая в здоровом состоянии (табл. 2, рис. 6).

Рисунок 6. Потери времени здоровой жизни в % к общей ожидаемой продолжительности жизни в некоторых странах

Достигшему 20-летнего возраста мужчине в России предстоит прожить в здоровом состоянии на 5,2 года меньше, чем его сверстнику в Восточной Европе, на 13,7 года меньше, чем в Западной Европе, и на 13,9 года меньше, чем в Северной Европе. Соответствующие разрывы для женщин — 3,9 года, 13,1 года, 14,9 года (табл. 3, рис. 7).

Рисунок 7. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в возрастах 20, 45 и 65 лет в России и трех регионах Европы, лет

Источник: Андреев Е., Школьников В., МакКи М. Продолжительность здоровой жизни // Вопросы статистики, 2002, № 11.

Все эти оценки относятся к периоду 10-летней давности, но принципиальных изменений ни в здоровье, ни в смертности за это время не произошло, так что в целом они отражают и нынешнюю ситуацию. Низкая продолжительность здоровой жизни имеет различные экономические последствия, к некоторым из них мы вернемся ниже, но здесь необходимо отметить, что она вносит заметный вклад в сокращение и без того убывающего по демографическим причинам совокупного фонда рабочего времени, доступного для использования российской экономике.

Низкий уровень экономической активности препятствует использованию имеющихся ресурсов труда

Категория «население в трудоспособном возрасте» в известной степени формальна, она зависит от законодательно установленных границ возраста выхода на пенсию и ряда других обстоятельств. В России с советских, «госплановских» времен к этой категории относят мужчин в возрасте от 16 до 60 и женщин от 16 до 55 лет. Однако в реальности люди очень часто включаются в экономически активную жизнь намного позже, чем в 16 лет (а иногда, напротив, не достигнув этого возраста), и совсем не обязательно прекращают ее в 55 или 60 лет. Конечно, население в «формальном» трудоспособном возрасте всегда составляет основную массу экономически активного населения [3] (в России в 2000-е годы у мужчин — 95-96,5%, у женщин — 89-92%), но никогда не совпадает с ним полностью. Поэтому их динамика может заметно различаться.

Эти различия, в частности, ярко проявились в России в 1992-2009 годах — на разных интервалах этого периода численность трудоспособного и экономически активного населения менялись разнонаправлено (рис. 8).

Рисунок 8. Численность трудоспособного и экономически активного населения в России, 1992-2009

Снижение численности населения в трудоспособных возрастах, начавшееся в 2006 году, сопровождалось увеличением экономически активного населения, что в значительной степени объясняется увеличением числа занятых в возрасте после 60 лет: после 2006 года эта группа населения стала пополняться многочисленными поколениями послевоенных лет рождения, и число занятых в экономике в возрасте 60 лет и старше, которое до этого времени убывало, стало расти.

Этот пример указывает на то, что различия между населением в трудоспособном возрасте и экономически активным населением во многом зависит от численности «пограничных» возрастных групп на входе и выходе из формально установленного трудоспособного возраста — 16-24 года в начале этого возрастного интервала, а также предпенсионных и первых пенсионных возрастов в его конце (в дореволюционной экономической литературе существовал термин «полурабочие возраста»).

В России за последние 50 лет соотношение между возрастной группой 20-24 года и лицами в предпенсионных возрастах (женщины от 50 до 55 лет, мужчины — от 55 до 60 лет) менялось волнообразно и неоднократно. Предложение на рынке труда резко сокращалось в середине 1960-х годов, а также в начале 1990-х гг. Но если в прошлом изменения числа лиц, входящих в трудоспособный возраст и выходящих из него, обычно оказывались в «противофазе», то в предстоящий период и те, и другие будут находиться в фазе спада. При этом уже с 2013 года старшие поколения, завершающие трудовую деятельность, численно будут устойчиво превосходить малочисленную молодежь, родившуюся в 1990-е и следующие за ними годы. Таким образом, в перспективе динамика численности всего населения и его отдельных возрастных групп задают неблагоприятный вектор изменений предложения на рынке труда (рис. 9).

Рисунок 9. Изменение численности возрастных групп, находящихся в начале трудовой карьеры и в предпенсионных возрастах, 1959-2050 годы

Источник: Прогноз ИДЕМ

Переход от демографической категории «население в трудоспособном возрасте» к экономической категории «экономически активное население» определяется возрастными коэффициентами экономической активности (коэффициенты участия в экономике), которые измеряют повозрастной уровень этой активности и, в свою очередь, зависят от экономической конъюнктуры, институциональной среды, принятых в обществе правил поведения на рынке труда и т.д.

В условиях сокращения потенциальных трудовых ресурсов особенно важную роль приобретает уровень экономической активности — как в основных, так и в пограничных рабочих возрастах.

В настоящее время экономическая активность населения России, по сравнению со многими развитыми странами в молодых и старших возрастах, довольно низка (рис. 10), что указывает на потенциальные резервы для расширения предложения труда и при имеющихся демографических условиях. Однако задействовать эти резервы не так просто, тем более, что до сих пор развитие шло, скорее, в противоположном направлении.

Рисунок 10. Возрастные коэффициенты экономической активности мужчин (левая панель) и женщин (правая панель) в некоторых странах, 2007 год, на 1000 лиц соответствующего пола и возраста

Обращает на себя внимание высокий уровень экономической активности российских женщин в возрастах от 25 до 50 лет — один из самих высоких в мире. С ним сопоставимы только Скандинавские страны (Швеция, Дания). Однако в остальном, на фоне других стран, экономически неактивное население в России достаточно многочисленно.

Причины различий очевидны: более высокий пенсионный возраст в большинстве развитых стран, худшее, чем у жителей этих стран состояние здоровья россиян, в существенно большей степени обремененных болезнями и инвалидностью, ограниченные институциональные возможности занятости пожилых после выхода на пенсию, а также студентов, доступность и ценность разных видов образования.

После 1992 года шло быстрое снижение уровня экономической активности в младших группах трудоспособного населения: у юношей и девушек до 20 лет он снизился к 2008 году практически в 2 раза. Сейчас в этих возрастах работают или ищут работу примерно 15% населения. На 15-20% понизилась экономическая активность в возрастах от 20 до 25 лет. Главная причина этого снижения — расширение возможностей в получении высшего образования. В средних возрастах уровень трудовой активности у женщин практически не изменился, а у мужчин даже увеличился. Заметно уменьшились к 1998 году коэффициенты участия в первых постпенсионных возрастах у обоих полов. Однако, по мере роста спроса на труд в период экономического подъема, они поднялись, а у женщин даже превзошли уровень 1992 года. В конце 2008 года продолжали свою трудовую деятельность каждый четвертый мужчина в возрасте от 60 до 72 лет и каждая вторая женщин в возрастах от 55 до 60 лет.

Следует отметить, что экономическая активность старших возрастных групп чувствительна также к соотношению заработной платы и размера пенсий. Рост пенсионных выплат может вызвать отток пенсионеров с рынка труда. В свою очередь, если рост среднего размера заработной платы опережает увеличение размера пенсий, то прекращение работы означает резкое падение доходов, что побуждает людей оставаться на рынке труда как можно дольше. Это указывает, в частности, на то, что регулировать возраст реального выхода на пенсию можно не только путем изменения законодательных границ этого возраста, но и другими, более гибкими средствами.

В 2008-2009 годах численность не участвующего в экономической деятельности населения в возрастах от 15 до 72 лет колебалась в интервале от 18 до 20 млн. человек, что составляло 1/3 от всего населения в этих возрастах. У мужчин этот контингент формируют преимущественно студенты дневных общеобразовательных учебных заведений (56%) и пенсионеры (27%), у женщин — студентки (48%), пенсионерки (13-14%) и домохозяйки, ухаживающие за детьми и другими членами семьи (30%). Значительная часть экономически неактивного населения в указанном возрастном диапазоне может рассматриваться как резерв предложения на рынке труда, который сосредоточен в основном в молодых, а также в старших (пред- и постпенсионных) возрастных группах. Степень их представленности на российском рынке труда заметно ниже, чем в большинстве развитых стран.

В целом, при некоторых колебаниях, уровень экономической активности в более молодых трудоспособных возрастах имел тенденцию к понижению, а в старших — к повышению (рис. 11).

Рисунок 11. Уровень экономической активности населения в некоторых возрастных группах в % от численности соответствующей возрастно-половой группы

Источник: Росстат

Экономическая активность мужского населения, за исключением молодых возрастов, перед началом кризиса 2009 года был выше, чем в 1992 году. У женщин уровень экономической активности несколько понизился во всех возрастах, за исключением пенсионной группы от 55 до 60 лет (табл. 4). В последние годы максимальный уровень трудовой активности наблюдался в возрастах от 25 до 35 лет. Далее он снижался из-за нарастания инвалидности и ранних выходов на пенсию. Наиболее высокий уровень экономической активности у женщин отмечается после 35 лет, когда большая часть функций по рождению и уходу за детьми выполнена.

Если учесть ожидаемое постарение трудовых ресурсов, нарастание в их составе доли старших возрастных групп с более низкой экономической активностью, то можно предположить, что, при сохранении нынешних уровней экономической активности, доступный для экономики совокупный фонд рабочего времени сократится еще больше, чем число потенциальных работников.

Возможные ответы на сжатие рынка труда

Перед лицом предстоящих демографических изменений, грозящих серьезным сжатием предложения на рынке труда, необходим поиск мер, которые, которые могли бы нейтрализовать неблагоприятные последствия такого сжатия и минимизировать ущерб, который они могут нанести экономике. Эти меры можно объединить в несколько групп:

А. Повышение эффективности работы самой экономики, позволяющее ответить на сокращение предложения на рынке труда ростом его производительности.

Б. Расширение доступного при сложившихся демографических условиях фонда рабочего времени за счет расширения возрастных границ и уровней экономической активности, улучшение здоровья и снижение смертности, увеличения продолжительности рабочего времени и т.п.

В. Привлечение трудовых ресурсов извне, международная трудовая миграция.

Чтобы оценить степень настоятельности таких мер попытаемся оценить возможные соотношения спроса и предложения на российском рынке труда (без учета его структурных характеристик). [4]

Прогнозировать спрос на рабочую силу, тем более без детального экономического прогноза, можно только в самых общих чертах. Попытаемся сделать это, отталкиваясь от Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года.

Согласно этой Концепции, в России ожидается среднегодовой прирост ВВП с 2011 по 2020 годы на уровне 6,3-6,4%, что равнозначно его удвоению к концу указанного периода. Исходя из этого ориентира, можно оценить число занятых, которое способно обеспечить решение поставленной задачи.

Соответствующие оценки приведены в табл. 5. Как следует из таблицы, в случае медленного роста производительности труда для достижения высоких темпов роста ВВП число занятых должно возрастать очень быстро. Но если производительность труда будет расти быстрее, то потребность в рабочей силе соответственно будет сокращаться.

Оценки табл. 5 дают представление о спросе на труд в ближайшие 10 лет. А каким может быть его предложение?

Чтобы ответить на этот вопросы были выполнены оценки предложения труда в Российской Федерации на период до 2030 года на основе среднего варианта демографического прогноза Росстата. В этот прогноз изначально заложена гипотеза о том, что миграционный прирост в стране за весь прогнозируемый интервал с 2010 до 2030 года составит 7,3 млн. человек.

Оценка предложения труда была реализована для трех сценариев.

В низком сценарии предполагается, что ситуация на рынке труда принципиально не изменится: возрастные характеристики экономической активности и занятости останутся на уровне средних показателей за 2006-2008 годы.

По высокому сценарию допускается, что в результате резкого повышения спроса на труд, уровень экономической активности населения России повысится, в первую очередь, за счет молодежных и старших возрастных групп, и постепенно к середине 2020-х годов приблизится к скандинавской модели. Соответственно, высокий спрос на рабочую силу понизит уровень безработицы до «структурного» минимума — почти до 1% к 2020 году.

Средний сценарий представляет собой арифметическую среднюю из двух указанных выше сценариев. По этой модели возрастные параметры экономической активности и занятости умеренно увеличиваются под влиянием возросшего спроса на труд.

Полученные оценки сведены в табл. 6.

Согласно низкому сценарию, сокращение экономически активного населения и занятых составит соответственно почти 9 и 8 млн. человек. Под влиянием старения ухудшатся общие показатели экономической активности и занятости для возрастной группы от 15 до 72 лет.

В случае перехода к скандинавской модели экономической активности предложение рабочей силы в ближайшие годы может даже увеличиться. Но в последующие годы оно все равно сократится на 3 млн. человек (рис. 12). Однако рост занятого населения продолжится до 2020 года. В 2030 году численность занятых по этому сценарию превысит ту, которая наблюдалась в 2010 году.

Как показывает средний вариант прогноза, даже небольшое увеличение экономической активности и снижение уровня безработицы может в количественном отношении компенсировать падение предложения на рынке труда, вызванного демографическими тенденциями. Тем не менее, в дальнейшем численность экономически активного населения и занятых будет сокращаться достаточно быстро из-за ускоряющегося процесса старения.

Рисунок 12. Численность экономически активного населения в Российской Федерации до 2030 года (тыс. человек)

Если сопоставить результаты прогнозных оценок предложения труда со сделанными выше оценками спроса на него, то можно видеть, что даже при высоком сценарии роста числа занятых, который сам по себе не очень реалистичен, предложения труда в 2015 году будет достаточно, чтобы покрыть спрос на него только при условии столь же мало реалистичного ежегодного роста производительности труда на 6%. На 2020 год недостаточно и таких темпов роста производительности труда, они должны повыситься до 8% в год — только в этом случае спрос на труд может быть покрыт его предложением, соответствующим высокому сценарию роста числа занятых.

Возникающий разрыв между спросом и предложением можно интерпретировать как оценку потребности в дополнительной рабочей силе, которая может быть покрыта за счет труда временных иностранных работников. Эта оценка приведена в табл. 7.

Как видно из табл. 7, без очень быстрого роста производительности труда для обеспечения удвоения ВВП к 2020 году в страну должен направляться нереально большой поток трудовых мигрантов (при условии возрастающего притока постоянных мигрантов, который заложен в демографическом прогнозе). Только при росте производительности труда в 6-8% в год объем необходимой трудовой миграции получает реальные очертания.

При всей условности и приблизительности приведенных расчетов, они дают схематическое представление о разрывах между желаемым и действительным и указывают направления, на которых следует искать решения возникающих проблем. В любом случае, оставаясь реалистами, надо двигаться в двух направлениях: повышать производительность труда и расширять доступный для экономики фонд рабочего времени.

Рост социальных расходов ограничивает инвестиционные возможности

Наиболее желательным кажется первое направление — модернизация экономики, повышение ее эффективности и конкурентоспособности, ускорение научно-технического и организационно-технологического прогресса, увеличение отдачи капиталовложений, рост производительности труда.

Все это необходимо независимо от предстоящих демографических изменений, они лишь делают модернизацию экономики еще более настоятельной. Однако такая модернизация весьма капиталоёмка, а те же самые неблагоприятные тенденции демографического развития, которые усиливают необходимость модернизации, будут серьезно ограничивать инвестиционные возможности российской экономики, ибо потребуют значительного увеличения социальных расходов.

Уже сейчас российская экономика явно не справляется с поддержанием необходимого уровня социальных расходов, у нас они намного ниже, чем в европейских странах. В 2008 году из консолидированного бюджета на нужды социальной политики (включая пенсионное обеспечение, социальное обслуживание населения, социальное обеспечение, охрану семьи и детства) было затрачено 3766,3 трлн. рублей, на здравоохранение — 1546,3, всего, стало быть, 5312,5 трлн., или 12,7% ВВП. В 2005 году примерно такую долю ВВП на социальные расходы тратили страны Балтии. В богатых же странах она была близка к 30% (в Швеции 32,0%, во Франция 31,5, в Дания 30,1, в Бельгии 29,7,в Германии 29,4, в Австрия 28,8, в Нидерландах 28,2%). В среднем по ЕС — 27,2% [5].

Низкие социальные расходы ограничивают возможности решения ключевых демографических вопросов, прежде всего, возможности увеличения продолжительности жизни, в том числе и здоровой жизни россиян, обеспечения достойной жизни пожилых людей, число которых быстро увеличивается.

В развитых странах львиную долю социальных расходов составляют расходы на пенсии, медицинское обслуживание и примыкающие к ним. В 2005 году в Европейском Союзе 46% всех социальных пособий и выплат расходовались на выплату пенсий и пособий в связи со старостью и по случаю смерти члена семьи, 28,6% — на пособия по случаю болезни и на медицинское обслуживание, 7,9% — на пособия по инвалидности [6]. Таким образом, эта группа расходов, на которую стареющее российское население будет предъявлять все больший спрос, поглощает более 80% всех социальных расходов.

Соответственно неизбежен рост этой категории расходов и в России. Уже из сказанного ранее ясно, что сокращение уровня смертности и укрепление здоровья населения могло бы стать одним из главных источников количественного прироста трудового потенциала страны. Но к этому надо добавить, что преждевременная смерть человека в трудоспособном возрасте, равно как и его уход с рынка труда из-за инвалидности, — это одновременно и безвозвратная утрата его знаний и компетенций, на приобретение которых нередко затрачиваются многие годы и немалые средства, существенное снижение отдачи от инвестиций в человеческий капитал, источник огромных экономических потерь. Но эти потери во многом — следствие многолетней неоправданной экономии на затратах, без которых невозможно вывести Россию на современный уровень продолжительности как общей, так и здоровой жизни. Об этом писал Демоскоп, об этом же говорил недавно и премьер-министр России В. Путин. Выступая на совместной коллегии Минфина и Минэкономразвития, Путин сказал: «Не будет у нас нормального здравоохранения, если мы денег не будем на это тратить. Мы пока за экономику возьмемся, все туда направим, но если мы все вымрем, то для кого тогда эта экономика?» [7]

В то же время, при всей остроте и приоритетности проблем плохого здоровья и низкой продолжительности жизни россиян, нельзя не видеть и других нарастающих острейших проблем, связанных с необходимостью крупных социальных расходов и тоже отражающих новые демографические реальности. Прежде всего, это проблема пенсионного обеспечения растущего числа пожилых людей.

Но возможности увеличения социальных расходов не в меньшей мере, чем потребности в них, теснейшим образом связаны с параметрами демографического развития страны, в частности, с динамикой демографической нагрузки. В ближайшее время эта нагрузка очень сильно вырастет (см. Демоском 417), что сделает проблему роста социальных расходов почти неразрешимой.

Стоящая перед Россией задача увеличения величины социальных расходов на душу населения, в них нуждающегося, равно как и наращивания доли социальных расходов в ВВП, никуда не денется. Но эта задача всегда вступает в конкуренцию с потребностями экономического роста. Решать же ее в условиях роста численности и доли экономически не активного населения и увеличения иждивенческой нагрузки на одного трудоспособного намного труднее. Это неизбежно требует перераспределения ресурсов в пользу потребителей социальных расходов, ведет к увеличению налоговой нагрузки на население и на бизнес, ограничению инвестиционных возможностей экономики, в конечном счет, замедляет, а то и блокирует рост производительности труда. Экономика попадает в замкнутый круг, из которого очень трудно найти выход.

Старение работающего населения противодействует модернизационным процессам

Возрастной состав рабочей силы в целом или в отдельных отраслях отражает специфику накопленного человеческого капитала и потенциальную отдачу от него. На протяжении жизненного цикла работника, с возрастом, меняются такие характеристики, как производительность труда и величина зарплаты, состояние здоровья, уровень производственной подготовки и образования. Поэтому форма и направление эволюции возрастной пирамиды экономически активного населения, не просто коррелируют со многими макроэкономическими изменениями, но и помогают предвидеть их. Так, старение населения, по мнению многих экспертов, ведет к замедлению роста и даже снижению производительности, прежде всего в отраслях, требующих от работника хорошего здоровья. Известные американские демографы С. Престон и Н. Кейфитц показали, что в обществе с молодой возрастной структурой наблюдается более высокий уровень социальной мобильности и существует больше возможностей для карьерного роста. Известный специалист в области экономики народонаселения Дж. Саймон утверждал, что разработка инноваций — неотъемлемая черта молодого, а не стареющего общества.

Демографическая пирамида экономически активного населения России в целом повторяет демографическую пирамиду страны в возрастном интервале от 15 до 72 лет (рис. 13). Самыми многочисленными в 2009 году были возрастные группы от 25 до 30 и от 45 до 50 лет. Процесс старения подвержен в России воздействию демографической волны, потому средний возраст всего населения в возрастах от 15 до 72 лет то увеличивался, то снижался. Однако рабочая сила за последние два десятка лет устойчиво старела. Ее средний возраст повысился на 1,5 года. При этом экономически неактивное населения, в частности из-за большего охвата обучением в вузах и ссузах, а также выхода за пределы верней возрастной границы указанной группы многочисленных поколений 1923-1929 годов рождения, заметно помолодело — на 4 года.

Рисунок 13. Возрастно-половая пирамида всего и экономически активного населения России, 2008 год

Во всем населении России число мужчин больше числа женщин в возрастах примерно до 33-34 лет. В экономически активном населении мужское преобладание сохраняется до 40 лет и возвращается в возрастах от 55 до 65 лет. Во всех остальных возрастных группах, в том числе и старше 65 лет, женщин в составе рабочей силы больше, чем мужчин. Важно отметить, что в годы экономического подъема доля женщин как в экономически активном, так и в занятом населении увеличилась. Рост заработной платы оказывается сильным стимулом для повышения активности женщин на рынке труда, что важно учитывать, оценивая конкурирующее влияние на их экономическое и репродуктивное поведение зарплаты и семейных пособий. В периоды экономического роста значение пособий снижается.

Рабочая сила в России, как правило, чуть моложе, чем в развитых странах, по причине относительной молодости всего населения и сравнительно низкой занятости в старших возрастах (табл. 8, рис. 14). Однако это преимущество теряется из-за высокой смертности и плохого здоровья населения Схожие параметры возрастного состава наблюдаются, например, в Польше. Особенности иммиграционной программы Австралии (наличие преференции для лиц в возрасте до 45 лет) способствуют омоложению ее населения. В то же время, практика пожизненного найма и высокая продолжительность здоровой жизни превращают Японию в страну с самой старой рабочей силой.

Рисунок 14. Средний возраст экономической активности в ряде стран мира

Специфика труда определяет возрастную структуру работников по видам деятельности и отраслям народного хозяйства (табл. 9, рис. 15). Самыми «старыми» являются руководящие работники всех уровней, работники сельского хозяйства (средний возраст выше 42 лет), а также рабочие — женщины. Самыми молодыми — работники сферы обслуживания. В годы экономического подъема начала 2000-х годов открылись новые возможности для образованной молодежи, что привело к тому, что «помолодели» контингенты руководителей и специалистов высшего звена. Но по остальным видам деятельности средний возраст не изменился или чуть увеличился. Вместе с тем, на рынке труда сохраняется устойчивая тенденция к разделению мужчин и женщин по разным видам деятельности (табл. 10, рис. 16). Самыми «эгалитарными» сферами деятельности остаются сельское хозяйство и неквалифицированный труд.

Рисунок 15. Средний возраст работников по видам деятельности, 2008 год, лет

Рассчитано по данным ОНПЗ.

Рисунок 16. Соотношение полов по видам деятельности (мужчин на 100 женщин)

Рассчитано по данным ОНПЗ.

В зависимости от специфики трудовой деятельности отрасли в зависимости от возраста работников также делятся на «молодые» и «старые» (табл. 11). В настоящее время «молодыми» оказываются те отрасли, которые быстро развиваются: это сфера торговли, финансов, гостиничного и ресторанного бизнеса. Традиционно молодой остается военная безопасность. «Старые» отрасли представляют интеллектуальные сферы: образование и здравоохранение. В отличие от транспорта, промышленности или строительства, работа здесь не сопровождается высокими затратами физической активности, а утрата профессиональных способностей с возрастом происходит медленнее. Кроме того, в число «старых» отраслей попадает сельское хозяйство и газовая отрасль.

Как и с видами деятельности, в отраслевой структуре занятости сохраняется четкая гендерная сегрегация, т.е. неравномерное распределение мужчин и женщин по отраслям экономики (табл. 12).

Увеличивать возраст выхода на пенсию преждевременно

Среди мер, направленных на противодействие сокращающемуся предложению труда и росту нагрузки на трудоспособное население, пожалуй, чаще всего предлагается законодательное повышение возраста выхода на пенсию. Его рекомендуют многие экономисты и оно, действительно, было бы желательно с учетом не только неизбежного дефицита предложения на рынке труда, но и растущей и становящейся почти непосильной нагрузки на пенсионные фонды. Сторонники повышения возраста выхода на пенсию ссылаются на опыт большинства развитых стран. Но именно внимательное рассмотрения этого опыта показывает, почему он не может быть беспроблемно перенесен на российскую почву.

Подобно России, все развитые страны сталкиваются с быстрым увеличением доли в населении людей послерабочих возрастов, основным источником средств существования для которых оказывается пенсия. Это ставит очень серьезные вопросы перед пенсионными системами всех стран, порождает множество вызывающих тревогу экономических и социальных проблем, которые повсеместно воспринимаются как один из серьезнейших вызовов.

Однако демографическое развитие создает не только проблемы, но и возможности их решения. Обусловившая старение необратимая перестройка возрастной пирамиды — результат так называемого «демографического перехода», одной из главных составляющих которого стало снижение смертности. Начиная с некоторого момента, снижение смертности оказывается настолько значительным, что не просто удлиняет жизнь человека, но изменяет все ее расписание и, в определенном смысле, обращает процесс старения вспять.

Благодаря снижению смертности в старших возрастах, сегодняшнему шестидесятилетнему человеку может предстоять прожить больше времени, чем пятидесятилетнему 20 лет назад. В этом смысле он равен по возрасту пятидесятилетнему человеку двадцатилетней давности, а, может быть, даже и моложе его. В качестве измерителя этих изменений не так давно был предложен так называемый «перспективный медианный возраст» [8], которым можно пользоваться в сравнительных целях.

Как известно, в России лучшие показатели смертности были достигнуты в середине 1960-х годов. Сравним Россию того времени с некоторыми странами. Скажем, в США с тех пор, в силу нараставших процессов старения, медианный возраст населения значительно вырос — с 27,1 года в 1965 до 34,8 в 2005 году. Но уже в 1965 году ожидаемая продолжительность жизни «медианного» американца была такой, как у тогдашнего 25-летнего россиянина, т.е. по этому параметру он был моложе на 2,1 года, а в 2005 году «медианный» американец соответствовал россиянину 1965 года в возрасте 25,7 года. Иными словами, если использовать российское население 1965 года в качестве стандарта, то американские мужчины не состарились, а помолодели. Примерно то же происходит и в европейских странах, и в Японии. Обычный медианный возраст быстро растет, говоря обо всем известном нарастающем старении. Но перспективный возраст растет намного медленнее, а иногда не меняется или даже сокращается (рис. 17).

Рисунок 17. Обычный и перспективный медианный возраст мужчин в России, США и Японии, лет

Источник: расчеты на основе данных Росстата и Human Mortality Database [9].

К сожалению, в России этого пока не происходит, здесь, как видно из того же рис. 17, дело обстоит совсем иначе. Пунктирная кривая проходит не ниже, а выше сплошной, стандартизованный показатель указывает на еще большее старение, чем обычный. Сравнение с Японией особенно показательно. Япония лидирует по традиционным показателям старения, в том числе по величине медианного возраста. На протяжении уже четырех десятилетий она демонстрирует одну из самых высоких, если не самую высокую, скорость старения. Но в старении по оси перспективного возраста лидирует Россия. Показатель перспективного медианного возраста российских мужчин увеличивается примерно с той же скоростью, с какой растет обычный (хронологический) медианный возраст японских мужчин, и по своей величине совпадает с ним.

Иными словами, сохранение высокой смертности в России — и этим она невыгодно отличается от других стран — пока не позволяет противостоять демографическому старению. Воспринять опыт этих стран по повышению пенсионного возраста и не заметить этого принципиального отличия, значит проигнорировать российские демографические и социальные реалии и сделать российскую пенсионную систему образцом социальной несправедливости, особенно применительно к пенсионному обеспечению мужчин.

По сути, она у нас несправедлива уже и сейчас. Выше говорилось, что значительное число людей, перешагнувших через 20-летний возраст и работавших иногда по нескольку десятков лет, умирают, тем не менее, не дожив до пенсии. Условно можно считать, что сделанные ими пенсионные взносы остаются невостребованными или же «наследуются» выжившими [10]. Из-за высокой ранней смертности мужчин вклад «невостребованных взносов» в коэффициент поддержки пожилых у нас очень велик и все время увеличивается. При возрасте выхода на пенсию 60 лет, у мужчин в условиях смертности 1965 года он не достигал и 20%, в условиях смертности 2006 года повысился почти до трети, но если бы возраст выхода на пенсию был 65 лет, он превысил бы 40%.

Столь значительная роль невостребованных пенсионных вкладов, как у российских мужчин при пенсионной границе 60 лет (35,4% в 2005 году), в других странах не наблюдается даже при границе 65 лет (23,4% в Польше, 14,8% в США, 11,1% в «Западной Европе», 10,7% — в Японии). Если же в России мужчины выходили бы на пенсию в 65 лет, то, в условиях смертности 2008 года до этой границы не доживало бы половина мужчин, перешагнувших 20-летний возраст.

Очень скромны жизненные перспективы и у тех российских мужчин, которые все же доживают до пенсии. Ожидаемая продолжительность жизни 60-летнего россиянина в 2008 году составляла 14,2 года. Это на 3,5 года меньше, чем в 65 лет у англичанина, на 4,4 года меньше, чем у француза, и почти на 6 лет меньше, чем у жителя Нидерландов. Для россиянок разница не столь разительна, но и у них ожидаемая продолжительность жизни в 60 лет меньше, чем у жительниц Западной Европы в 65 лет.

Если же представить себе, что возраст выхода на пенсию для мужчин в России поднят до 65 лет, то, при нынешнем уровне смертности, в момент выхода на пенсию, россиянину предстояло бы прожить, в среднем, 11,7 года, что в полтора раза и более уступает ожидаемой продолжительности жизни среднего жителя Западной Европы того же возраста, — на 6 лет меньше, чем у англичанина или ирландца, почти на 7 лет меньше, чем у француза, более чем на 8 лет меньше, чем у голландца (рис. 18).

Рисунок 18. Рисунок 18. Ожидаемая продолжительность жизни в возрасте 65 лет в некоторых европейских странах, 2008 г. (*2007 г.), лет

Таким образом, возможность расширить фонд совокупного рабочего времени, доступного для российской экономики за счет его увеличения «сверху», хотя формально она существует, далеко не бесспорна, прежде всего, по социальным соображениям.

Рост продолжительности рабочего времени имеет свои границы

Возможности увеличить совокупный фонд рабочего времени за счет роста его дневной или недельной продолжительности если и существуют, то они невелики.

Фактически отработанное одним работников время в России в среднем соответствует среднему по развитым странам. Так, в 2007 году фактическая продолжительность рабочей недели в России равнялась 38,8 часа и была примерно такой же, как и в других странах Европы: во Франции — 38,1 часа, в Швеции — 36,8, в Норвегии — 33,6, в Германии — 35,6, в Италии — 38,1 часа.

Время, отработанное одним работником в годовом исчислении на средних и крупных предприятиях, имело максимальное значение (1852 часа в год) в начале 1990-х годов. Впоследствии этот показатель снижался вплоть до 1997 года, когда он составил 1690 часов в год. В период после 1997 года он начал расти, достигнув к 2004 году уровня 1763 часа, и стабилизировался на этом уровне в последующие годы. [11]

Такой уровень примерно соответствует среднему по странам ОЭСР, и едва ли можно ожидать его роста в ближайшем десятилетии (эти оценки не распространяются на теневые секторы экономики). В частности, этому будет препятствовать тенденция к росту количества лет, затрачиваемых на обучение, а также (в формальном секторе) жесткие законодательные ограничения на годовой фонд сверхурочного рабочего времени (не более 120 часов). Однако это не исключает того, что на отраслевом и региональном уровнях, а также на уровне отдельных предприятий, испытывающих нехватку рабочих рук, повышение продолжительности отработанного времени может служить одним из способов компенсации недостаточного предложения на рынке труда.

Одним из препятствий росту отработанного рабочего времени будет сама возрастная структура стареющего населения. Имеющиеся данные говорят о том, что с возрастом, после 40 лет, заметно снижается доля тех, кто работает более 41 часа в неделю. Это снижение ускоряется в предпенсионных и пенсионных возрастах (табл. 13, рис. 19). После выхода на пенсию многие продолжают работать, но уже неполную рабочую неделю. Естественно ожидать, что по мере развития процесса старения, количество отработанных часов на одного «среднего» работника будет уменьшаться.

Рисунок 19. Распределение населения по возрасту, полу и фактической продолжительности рабочей недели на основной работе, 2008, %

Источник: ОНПЗ.

Ссылки по теме номера

1. Вишневский А. Сбережение народа на фоне депопуляции
2. Вишневский А. Демографические вызовы нового века
3. Васин С. Прощание с демографическим дивидендом
4. Васин С. Россия стареет хуже других стран
5. Малеева Т., Синяская О. Нужно ли повышать занятость пенсионеров?
6. Колесникова О., Соколова Е. Есть ли в России кадры для инвестиционного роста?
7. Жеребин В. Как экономический рост повлияет на благосостояние россиян
8. От красного к седому: третий «переходный период» стареющего населения в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Обзор
9. Гайдар Е. Российская демография и экономическая стратегия
10. Ясин Е. Возможно ли русское экономическое чудо?
11. Вишневский А. Похвала старению
12. Денисенко М. Тихая революция
13. Гурвич Е. Приоритеты нового этапа пенсионной реформы
14. Взаимосвязи между экономикой и демографией

Примечания

[1] Расчет выполнен А.В. Рамоновым. «Западная модель» — усредненные среднегодовые годовые темпы снижения повозрастной смертности за 1991-2005 годы для 10 европейских стран (Австрия, Великобритания, Германия, Ирландия, Испания, Люксембург, Нидерланды, Финляндия, Франция, Швеция), США и Японии; «восточноевропейская модель» — то же для 9 стран Восточной Европы (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Словакия, Чешская республика, Латвия, Литва и Эстония).

[2] The World health report, 2002: Reducing Risks, Promoting Healthy Life. WHO, 2002.

[3] Экономически активное население — лица, занятые в экономике, или безработные, ищущие работу и готовые к ней приступить.

[4] Прогнозные оценки выполнялись в конце 2009 — начале 2010 г.

[5] Eurostat — Social protection in the European Union // Statistics in focus. Population and Social Conditions. 46/2008.

[6] Ibid.

[7] www.premier.gov.ru/events/news/10586

[8] Медианный возраст делит население на две равные части, одна из которых моложе, а другая — старше этого возраста. Перспективный медианный возраст — это возраст, в котором население, принятое за стандарт, имело ожидаемую продолжительность жизни, равную той, которая фактически наблюдается в медианном возрасте в изучаемом году в изучаемой стране.

[9] University of California, Berkeley (USA), and Max Planck Institute for Demographic Research (Germany). Available at www.mortality.org or www.humanmortality.de (data downloaded on March 6, 2010).

[10] Демографической аналогией «взноса» и «пенсии» является фонд времени, измеряемый в человеко-годах, прожитых, соответственно, в трудоспособном и в пенсионном возрастах. «Невостребованные взносы» — это рассчитанное на основе таблиц смертности число человеко-лет, прожитых в трудоспособном возрасте теми, кто умер, не дожив до его окончания.

[11] Заработная плата в России: эволюция и дифференциация. Под ред. В.Е. Гимпельсона, Р.И. Капелюшникова. М., ГУ-ВШЭ, 2007, с. 562-569.