Последние несколько десятилетий политика всех участников мирового энергорынка была основана на идее постоянного роста потребления, что позволяло поставщикам повышать цены на энергоносители и диктовать свои условия. Однако уже сейчас главные потребители активно развивают новые технологии, позволяющие год за годом все больше снижать расход нефти и газа. А значит, в ближайшем будущем энергорынок ожидают существенные трансформации, которые будут иметь прямые последствия и для России. "Полит.ру" публикует статью Татьяны Митровой "Энергорынки в зоне турбулентности", в которой подробно анализируется текущая ситуация на рынке энергоносителей, делается прогноз развития этой области, а также намечаются те проблемы, с которыми Россия как один из основных поставщиков нефти и газа для Европы столкнется в ближайшем будущем. Статья опубликована в новом номере журнала "Россия в глобальной политике" (2009. № 3).
Аналитики всего мира напряженноотслеживают проявления глобального кризиса в энергетической сфере. Но вмногообразии и накале текущих событий мало кто задумывается над тем,что главные испытания ждут изрядно потрепанную в борьбе с кризисомэнергетику уже по его окончании. Мировой энергетический рынок станетпринципиально иным.
Новый энергетический порядокпредъявит к своим участникам куда более жесткие требования. Поэтому такважно для России разглядеть сквозь пелену и туман дня сегодняшнегоочертания посткризисного завтра и успеть подготовиться к новойреальности.
Последние 30 лет политика всехигроков мирового энергорынка была основана на идее постоянного ростапотребления. Однако теперь об этой парадигме лучше забыть, причем нетолько на ближайшие годы, но и на более отдаленную перспективу длямногих рынков.
Медленная, временами противоречиваяи не всегда удачная, но неуклонная политика развитых стран в областиэнергосбережения и развития альтернативных источников энергиипостепенно начинает давать плоды. Конечно, революционных скачков здесьожидать не стоит – речь идет о постепенном изменении самого стиляжизни, который начинается со смены лампочки или установки новых окон. Встранах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР)новые стандарты энергоэффективности вводятся на уровне нормативов. Анормативы продолжают действовать даже при самых низких ценах наэнергоресурсы, когда, казалось бы, пропадают любые стимулы заниматьсяэнергосбережением, а о конкурентоспособности альтернативных источниковэнергии и говорить не приходится.
Если о темпах фундаментальныхизменений в сфере энергоэффективности можно спорить, то результат ихочевиден и неотвратим: очередная волна снижения энергоемкостиэкономики. Это означает, что на обозримую перспективу нас ожидаетснижение темпов роста (если не сокращение абсолютных объемов) спроса наэнергоносители в странах ОЭСР. Расчеты показывают, что даже частичноевыполнение задач, поставленных в рамках энергетического плана БаракаОбамы и европейской программы «20-20-20», приведет к стагнации спросана нефть и газ в США и Европе уже в среднесрочной перспективе.
Более того, и в Соединенных Штатах,и в Европейском союзе эти мероприятия рассматриваются как важная частьантикризисного пакета. Госсубсидирование альтернативной энергетики иэнергосберегающих технологий можно фактически считать способом закачкиденег в экономику с созданием в будущем конкурентных преимуществ,рабочих мест и повышением загрузки промышленных мощностей.
Если добавить ставшую популярной сначала этого века концепцию безопасности поставок и стремление кдиверсификации источников импорта, а также содействие росту собственнойдобычи, то становится ясно, что даже после кризиса объемы импорта нефтии газа развитыми странами окажутся заметно ниже, чем прогнозировалось впоследние годы.
Так, в «Энергетическом видении»Обамы в качестве одной из основных целей обозначено радикальноеснижение зависимости США от импорта нефти за счет развития производствабиотоплива, повышения стандартов энергоэффективности для автомобилей, атакже возобновления бурения «закрытых» территорий на суше и шельфе.
С вводом новых стандартов итехнологий потребление природного газа стабилизируется как в бытовомсекторе Соединенных Штатов, так и в промышленности. Более того, допоследнего времени предполагалось, что спрос на газ будет расти вэлектроэнергетике, однако в своем программном заявлении президент Обамаобозначил в качестве одной из целей новой энергополитики СШАстабилизацию электропотребления к 2020-му, для чего выделяется 130 млрддолларов государственных инвестиций. В качестве еще одного приоритетаназвано скорейшее строительство газопровода с Аляски для сниженияпотребности в импорте сжиженного природного газа (СПГ).
Активно развиваются и новыетехнологии добычи нетрадиционного, в первую очередь сланцевого, газа,что опять-таки работает на самообеспечение страны. Многолетниеинвестиции в эти разработки дали отдачу в 2007–2008 годах, добавив 14 %суммарного производства газа в Соединенных Штатах. По оценкамФедеральной энергетической комиссии США, уже через десять лет уровеньежегодной добычи сланцевого газа может достичь 200 млрд куб. м. Врезультате всех этих мер североамериканский рынок сжиженного газа, ещепару лет назад считавшийся наиболее динамичным и привлекательным дляэкспортеров СПГ, резко сжимается.
Снижаются прогнозы газопотребления ив Европе. За последнее десятилетие оценки спроса-2020 были снижены на180 млрд куб. м, а на 135 млрд куб. м сократились прогнозные объемыимпорта. Основная причина – новая энергетическая политика странЕвросоюза, направленная на повышение энергоэффективности экономики иразвитие альтернативных источников энергии, снижение нагрузки наокружающую среду, а также создание конкурентного рынка и повышениеэнергетической безопасности ЕС. В качестве действующих ориентировдостижения обозначенных целей рассматриваются:
Эти намерения в значительной степениявляются политической декларацией, и большинство европейских экспертовскептически относятся к возможности их осуществления. Так, висследовании, проведенном в начале 2009 года, Кембриджская ассоциацияэнергетических исследований (CERA) отмечает, что провозглашенные целимогут быть достигнуты лишь на 10 %. Однако воплощение в жизнь дажечасти мер, принятых Европейским союзом по программе «20-20-20»,приведет к резкому изменению спроса на газ – он может остановиться нанынешнем уровне. В случае же полной реализации обозначенных целейсуммарное газопотребление в ЕС-27 может упасть до уровня начала 1990-х,а спрос на электроэнергию (основной сектор газопотребления) –заморозиться на текущем уровне.
Более того, в последнемстратегическом документе Еврокомиссии, опубликованном в ноябре 2008года (“Second Strategic Energy Review - an EU Energy Security andSolidarity Action Plan”), впервые официально приведен сценарий сниженияимпорта газа.
В странах Азии, входящих в ОЭСР (впервую очередь в Японии и Южной Корее), наблюдается та же тенденция.Сокращение доли энергоемких производств в структуре экономики,неуклонное повышение стандартов энергоэффективности на фонепродолжительной экономической стагнации приведут к сокращению дажеабсолютных объемов спроса. В Японии и до кризиса спрос на нефтепродуктыснижался уже несколько лет подряд. Эта тенденция настолько очевидна,что в связи с сокращением рынка планируется закрытие целого рядадействующих нефтеперерабатывающих мощностей в Азиатско-Тихоокеанскомрегионе.
Кризис только усугубил этитенденции, наглядно продемонстрировав, что глобальный спрос наэнергоносители может не только расти. В результате все заметнее избытокмощностей в нефтяной отрасли и в производстве СПГ. Сам по себе он нетрагичен и носит краткосрочный характер, но в условиях жесткогофинансового прессинга на участников рынка может привести к немалымпотрясениям.
Свободных мощностей оказалосьнеожиданно много. Кризисное падение спроса в сочетании с масштабнымвводом новых нефтедобывающих мощностей в 2009-м (отражающиминвестиционные решения, которые были приняты в предыдущие годы высокихцен на нефть) привело к росту свободных добычных мощностей в мире с 2,4млн баррелей в день в 2008 году до 6,4 млн баррелей в день в текущем.Это – максимальный уровень с 1988-го. Свободные мощности составляют уже8 % всего спроса на нефть. Аналогичный переизбыток наблюдается и внефтепереработке.
Еще более яркую картину преобладанияпроизводственных мощностей над спросом демонстрирует рынок СПГ, которыйвсе последние годы показывал самые высокие темпы роста. В 2009 годувводится в строй 19,3 млн т мощностей по сжижению (на 10 % больше, чемв 2008-м) – инвестиционные решения по этим проектам были принятынесколько лет назад на волне дефицита СПГ. В 2010 году ожидается ростмощностей еще на 31 млн т (т. е. на 16 % по отношению к 2009-му),вследствие чего уже в будущем году объем мощностей по сжижению долженувеличиться на 30 % по сравнению с 2008 годом – это был бы самыйзначительный прирост за всю историю рынка СПГ.
Невзирая на неудачный момент длявыхода этих проектов на рынок, владельцам мощностей придется запускатьих для обслуживания кредитов. При этом значительная часть новых объемовСПГ (более 50 %) еще не законтрактована и, вероятнее всего, пойдет наспотовые рынки, которые наиболее чувствительны к снижению спроса.Появление такого «газового пузыря» на рынке с падающим спросомнеизбежно приведет к дальнейшему снижению цен. Более того, избытокдешевого газа на спотовом рынке может привести к тому, что потребителиначнут настаивать на пересмотре формулы цены и условий «бери или плати»в долгосрочных контрактах в сторону понижения обязательногоминимального уровня оплаты.
Кризисная «подушка» из простаивающихмощностей и падение спроса уже заметно меняют и без того непростыеотношения производителей и потребителей, усиливая позиции последних. Вусловиях затоваренного рынка потребители начинают диктовать своиусловия. Так, в Южной Корее, Японии и на Тайване покупатели ужедобиваются уменьшения отбора газа даже по жестким контрактам «бери илиплати». Идут переговоры о временном сокращении условий по объемам либоо перенаправлении метановозов на другие рынки. Очень уж много опцийпоявилось у потребителей. В этих условиях выигрывает тот поставщик,который может предложить наиболее привлекательные цены и гибкие условия.
Конечно, доминирование потребителейтоже не вечно. Вся история рынков углеводородов доказывает: периодыизбытка предложения и низких цен ведут к сокращению инвестиционнойактивности производителей и рано или поздно приводят к дефицитумощностей. Уже сейчас снижение цен на углеводороды вызвало пересмотринвестиционных проектов практически всеми нефтегазовыми компаниями.
По данным Международногоэнергетического агентства, с середины 2008 года уже отложено,приостановлено и отменено несколько десятков апстрим-проектов общейпроизводительностью 6,247 млн бар./день нефти и 90 млн куб. м/деньприродного газа. Учитывая очень продолжительный инвестиционный цикл вотрасли, можно с достаточной степенью уверенности сказать: как толькоэкономический спад сменится подъемом, спрос на нефть и газ возрастет,причем если не в зоне ОЭСР (по изложенным выше причинам), то вразвивающихся странах, в первую очередь азиатских. А кризисный провал винвестиционной активности неизбежно приведет к очередному дефициту иросту цен на углеводороды. Производители и потребители вновь поменяютсяместами.
Осознание циклической природыразвития энергетических рынков и одновременно разрушительной силыколебаний как для производителей, так и потребителей должно наконецспособствовать нахождению новых форм взаимодействия между ними. Слишкомдорого всем приходится платить за эти ценовые качели и «встроенную»нестабильность рынков.
Необходимость достижениядолгосрочного баланса между интересами участников рынка уже перезрела.Существующая система международных норм и негласных правил торговлиэнергоносителями настолько явно дает сбои, что ее смена неизбежна.Вопрос в том, какие потрясения предстоит пережить мировой энергетике,прежде чем будет найдено новое равновесие.
Особенно болезненно воспринимаютсяпроблемы, связанные с ценообразованием на углеводороды. Главныйпарадокс современного энергетического рынка заключается в том, что насамом глобализированном и высококонкурентном рынке нефти цены взначительной степени оторвались от их фундаментальных показателей, а ихволатильность дезориентирует реальных инвесторов.
Цены на нефть стали финансовыминструментом: в результате ипотечного кризиса в США в 2007 годуинвесторы бросились искать ликвидные и надежные активы, каковымиоказались нефть и золото. Еще в 2006-м в докладе американского Сената«Роль рыночных спекуляций в повышении цен на нефть и газ»подчеркивалось, что мировая цена на сырую нефть формируется независимоот соотношения спроса и предложения и контролируется сложной системойфинансового рынка – хедж-фондами и основными банками, работающими внефтяной сфере (такими, к примеру, как Goldman Sachs и Morgan Stanley).Определяющую роль играют международные нефтяные биржи Лондона иНью-Йорка. По сути, именно по мере развития нерегулируемоймеждународной торговли деривативами в сфере нефтяных фьючерсов запоследние 10 лет были созданы условия для возникновения спекулятивного«пузыря» цен на нефть.
Результаты расследования,опубликованного в мае 2008 года Комиссией по срочной биржевой торговлеСША (Commodity Futures Trading Commission, CFTC), показали, что наNYMEX до 70 % нефтяных фьючерсов в апреле 2007-го были приобретеныспекулянтами, тогда как в 2000 году их доля составляла 37 %. Вообще, впоследние годы неуклонно росла торговля контрактами, которыеструктурированы как фьючерсные, но продаются не на бирже, а нанерегулируемых внебиржевых электронных рынках, где сняты ограничения поколичеству открытых позиций в конце дня. Кроме того, с 2000-го CFTCпостепенно выводила все внебиржевые фьючерсные нефтяные торги из-подсвоего надзора.
В августе 2008 года после выхода всвет этого доклада CFTC ввела постоянные лимиты по размерамспекулятивных позиций, которые финансовые инвесторы могут открывать набиржевых торгах. Комиссия объявила также о намерении требоватьподробные отчеты от всех иностранных бирж, где торгуются фьючерсы напоставки американских сортов нефти, с введением на этих биржахограничений, соответствующих американским.
В результате наиболее крупныеинвестиционные фонды стали спешно выводить свои капиталы с нефтяногорынка, что привело к стремительному обрушению котировок. На такуюдинамику цен повлияло и объективное сокращение темпов роста спроса: вначале года – вследствие исключительно высоких цен на нефть, а начинаяс лета 2008 года – из-за замедления темпов экономического роста вразвитых странах.
Таким образом, отсутствиеэффективной модели ценообразования сформировало манипулятивную системуустановления цен на нефть и дисбаланс в пользу «финансовых» операций нанефтяном рынке. Текущие цены на нефть по-прежнему отражают состояниефинансовых рынков, а не фактическое соотношение спроса и предложения,причем через сохраняющийся механизм привязки виртуальная природанефтяных цен влияет заодно и на газовые.
Очевидно, что периоды низких ценрезко усиливают недовольство производителей действующей системойценообразования. В этих условиях гораздо привлекательнее возврат к«старым добрым» механизмам вроде прямых двусторонних отношений междупроизводителем и потребителем или определения цен по принципу «издержкиплюс» с учетом себестоимости добычи, транспортного плеча,инвестиционной составляющей и ожидаемой маржи. Такая система хотя и недает возможности насладиться сверхприбылями при росте цен, но затохорошо защищает денежные потоки производителей при их падении и находитсейчас у них все большую поддержку. Об этом, например, прямо заявил вапреле президент Туркменистана.
Вообще, многократное сокращениедоходов производителей (для большинства из них доходы от нефтегазовогоэкспорта – это критически важная часть национального бюджета), а такжевыход на экспортные рынки поставщиков, не имеющих многолетних традицийконтрактного взаимодействия с импортерами (Азербайджан, Иран,Туркменистан), могут привести к консолидации производителей уже внерамок ОПЕК (картель продемонстрировал за последние полгода свою полнуюлояльность потребителям). Для таких производителей это уже немаксимизация прибыли, а вопрос выживания и поддержания социальнойстабильности в стране. Подобная перспектива, безусловно, не добавляетустойчивости энергетическим рынкам. Но если долго игнорировать интересыпроизводителей, они заявят о них сами. Следует помнить, что в условияхкризиса экономические агенты зачастую не в состоянии выстраиватьдолгосрочные стратегии, – приоритетом становится поддержание потоканаличности любой ценой.
Нестабильность ситуации усугубляетневиданный прежде размах глобализации рынков: удлинение цепочкипоставщиков ведет к существенному повышению роли транзитаэнергоносителей, который уже сейчас стал зоной едва ли не самоговысокого риска, способного свести на нет добросовестные усилия другихучастников. По мере увеличения числа стран, вовлеченных в любую цепочкупоставок энергоносителей, надежность поставок все более зависит нестолько от технических, сколько и от институциональных факторов, впервую очередь регулирования рынков в отдельных государствах. Такимобразом, биполярную модель отношений производитель – поставщик снеизбежностью надо дополнить третьим, и крайне проблемным, звеном –транзитерами, учитывая, что в период кризиса эти страны нацелены намаксимизацию транзитной ренты, предпочитая долгосрочным финансовымвыгодам краткосрочное увеличение поступлений.
На столкновении принципиальноразличных мировоззрений де-факто будет вырабатываться система новыхмеждународных норм и правил, регулирующих отношения в энергетическойсфере. Важно отметить, что формирование такой системы имеет критическийвес не только для самой отрасли, но и для всех субъектов экономики иполитики. Речь идет не просто о принятии каких-то профилактических мери достижении локальных договоренностей по отдельным аспектамтранспортировки топлива, а о создании принципиально новой,универсальной модели и инструментов взаимодействия на мировомэнергетическом пространстве. С багажом тридцатилетней давности неполучится справиться с новыми вызовами.
Мировая энергетика вошла в зонувысокой турбулентности, и, как минимум, в течение ближайшегодесятилетия на этом непростом рынке нам предстоят серьезные потрясенияи сдвиги в правилах игры. Мир должен готовиться к обострениюпротивостояния потребителей и производителей, которым уже нечего будеттерять в этой борьбе. Не исключено, что дело дойдет до пересмотрамоделей ценообразования и кардинальной трансформации правовой базы.Изменится география спроса, что повлечет за собой изменения внаправлениях поставок. На фоне стагнирующего энергопотреблениянеизбежно обострение конкуренции между производителями – как странами,так и компаниями.
Весьма вероятен новый переделэнергетических рынков. Благодаря накопившимся за «тучные годы»средствам и отсутствию бремени социальных обязательств, крупнейшиетранснациональные нефтегазовые компании будут возвращать свои позиции,которые они за последние 7–10 лет уступили национальным компаниям свысокой долей государственного участия. Это далеко не полный переченьтех новых условий, в которых неминуемо окажутся все участники рынка, иРоссия как его ключевой игрок прежде всего.
Учитывая очень большую зависимостьэкономики от экспорта энергоносителей, сложно преувеличить важностьадаптации внешней энергетической политики к происходящим переменам. Апринимая во внимание продолжительность инвестиционного цикла вэнергетике и потребность в заблаговременном создании транспортнойинфраструктуры, решения придется принимать сегодня, в условияхжесточайших бюджетных ограничений и крайне высокой неопределенностивнешних условий.
Прежде всего критически важнымстановится непрерывный мониторинг динамики спроса на энергоносители восновных регионах-потребителях. Необходимо отслеживать изменения в ихэнергетической политике, особенно в энергоэффективности, иразрабатывать альтернативные сценарии экспорта российскихэнергоносителей с учетом возможной стагнации спроса со стороныкрупнейших потребителей.
Антикризисная стратегия универсальнадля всех отраслей – главный упор делается на снижении издержек. Дляроссийской нефти и газа это все более актуально. Временная передышка,которую обеспечила девальвация рубля, заканчивается. Теперь компаниямнужно принимать кардинальные организационные и технологические меры поснижению затрат во всех звеньях цепочки поставок. Одновременно, как и влюбом бизнесе, в период кризиса следует провести тщательнейшуюпереоценку и отбор инвестиционных проектов с секвестром наименееэкономически эффективных.
Еще один важнейший аспект –завоевание лояльности клиентов. Придется заново выстраивать отношенияна традиционном для нас европейском рынке, где Россия в последнее времявсе чаще воспринимается как «опасный» поставщик. Можно долгодискутировать о причинах такого отношения, но гораздо важнее отыскатьпути корректировки негативного отношения к российскому «энергетическисверхдержавному» бренду хотя бы до уровня разумного доверия. Работа склиентами, предоставление скидок и более привлекательных условийконтрактов, активный маркетинг и трейдинг позволяют сохранить позициина рынке в период кризиса. Поскольку гарантии сбыта приобретают особоезначение, весьма полезным становится партнерство с компаниями, имеющимисильные позиции в даунстрим (хотя очевидно, что взамен им придетсяпредлагать действительно привлекательные активы или проекты в России).
Выход на новые рынки можетосуществляться в том числе и за счет разнообразных обменных операций сдругими компаниями-производителями (своповых схем), позволяющихоптимизировать транспортные затраты.
В условиях кризиса главноеконкурентное преимущество заключается в эффективности, гибкости иадаптивности. Российским компаниям, работающим за рубежом, придетсябыстро адаптироваться к изменениям в регулировании, перестраивая принеобходимости свою организационную структуру, «мимикрируя» подтребования законодательства.
Учитывая географическое смещениеспроса, предстоит научиться эффективно работать в новом для РоссииАзиатском регионе с его своеобразной системой ценообразования. Да,здесь иные ценовые ориентиры, а потому нельзя ожидать сравнимых сЕвропой доходов. Но можно научиться извлекать из этого рынка разумнуюприбыль, с тем чтобы, оставив его за собою, в перспективе получитьглавный выигрыш от больших объемов и разнонаправленности поставок.
Иными словами, России нужнаразвернутая программа выхода из кризиса в сфере энергетики, котораяпозволит естественно вписаться в новую энергетическую матрицу,воспользовавшись главным преимуществом кризиса – появлением некоторогозапаса времени для завоевания новых позиций.
