Урбанизация в XX веке в России началась с низких отметок, проходила стремительно и с большим размахом. Результаты ее оцениваются противоречиво. Разброс мнений велик: от подчеркивания крупных достижений и до отрицания права называть рост и развитие российских городов урбанизацией (по мнению критиков, это всего лишь индустриализация). Парадокс заключается в том, что оба этих полярных суждения не лишены оснований.
Первая Всероссийская перепись населения 1897 года зафиксировала на территории России (в современных границах РФ) 430 городов и 37 посадов. Доля городского населения составляла 15% общей численности населения страны. Сеть городов была крайне разрежена. Значительная их часть отличалась экономической хилостью.
Весьма разнородной была совокупность российских городов начала XX века и по народнохозяйственному профилю и потенциалу. В последующем часть городов вообще лишилась городского статуса [1], а многие пребывали в течение столетия в состоянии устойчивой стагнации. Очень большим был отрыв столиц — Петербурга и Москвы — от остальных городов России.
О слабости российских городов свидетельствовала и присущая большинству из них незначительная людность. Табл. 1 показывает, как распределялись города Европейской и Азиатской России по категориям людности.
Статус поселения | Категории людности, тыс. жителей | Всего | ||||||
свы- ше 200 | 100- 200 | 50- 100 | 20-50 | 10-20 | 5-10 | ме- нее 5 | ||
Европейская Россия | ||||||||
Губернские и областные центры | 2 | 4 | 11 | 16 | 2 | 1 | 1 | 37 |
Уездные центры | - | 1 | 3 | 27 | 55 | 90 | 120 | 296 |
Заштатные города | - | - | - | - | 3 | 6 | 26 | 35 |
Безуездные города | - | - | 1 | - | 2 | 3 | 4 | 10 |
Посады | - | - | - | 2 | 4 | 8 | 23 | 37 |
Всего | 2 | 5 | 15 | 45 | 66 | 108 | 114 | 415 |
Азиатская Россия | ||||||||
Губернские и областные центры | - | 2 | 5 | 2 | 1 | - | - | 10 |
Уездные центры | - | - | 2 | 3 | 10 | 5 | 16 | 36 |
Заштатные города | - | - | - | - | - | - | 3 | 3 |
Безуездные города | - | - | - | 1 | - | - | - | 1 |
Посады | - | |||||||
Всего | - | 1* |
Представление о том, как сильно разошлись траектории развития старых городов, в какой-то мере дает табл. 2.
Городской статус в 1897 году | Число | Исчезли / включены в другие города | Существующие поселения, на начало 2001 года | ||
Города (в т.ч. региональ- ные центры / райцентры) | Пгт (в т.ч. райцен- тры) | Села (в т.ч. райцен- тры) | |||
Европейская Россия | |||||
Губернские и областные центры | 37 | - | 37 (33/2) | - | - |
Уездные центры | 296 | 3 | 256 (15/218) | 22 (17) | 15 (10) |
Заштатные города | 35 | 1 | 12 (-/11) | 9 (6) | 13 (3) |
Безуездные города | 10 | 2 | 5 (1/3) | 1 (-) | 2 (-) |
Посады | 37 | - | 15 (-/13) | 3 (2) | 19 (2) |
Всего | 415 | 6 | 325 (49/247) | 35 (25) | 49 (15) |
Азиатская Россия | |||||
Губернские и областные центры | 10 | - | 10 (9/1) | - | - |
Уездные центры | 36 | 1 | 25 (4/21) | 5 (4) | 5 (2) |
Заштатные города | 3 | - | - | - | 3 (1) |
Безуездные города | 1 | - | - | 1 (-/1) | - |
Посады | 1 | - | 1 (-/1) | - | - |
Всего | 51 | 1 | 36 (13/23) | 6 (5) | 8 (3) |
Все без исключения города, особенно экономически слабые, с точки зрения социальной политики, требовали укрепления. Но с позиций экономики подобный тотальный подъем был бы нерационален: развитие малых городов может быть только выборочным. В результате этого часть малых городов пребывала в постоянной стагнации.
Век спустя в России насчитывается 1097 городов, то есть за столетие их число выросло более чем вдвое (табл. 3).
Год | Число городов | Численность населения, тысяч человек |
1926 | 520 | 14265,9 |
1959 | 877 | 52164,0 |
1989 | 1034 | 94516,2 |
2001 | 1097* | 94401,3 |
Резко изменилась урбанистическая структура (рис. 1-3).
Одной из отличительных особенностей векового процесса урбанизации в России является характер обновления состава и сети городов. Он был кардинальным и чрезвычайно быстрым.
Количественный рост явно опережал качественное развитие. Примерно 2/3 ныне существующих городов России образованы в течение XX века. Около 400 городов имеют городской стаж менее 40 лет. Для города это не возраст. Вследствие непродолжительности существования в качестве городов они еще не успели стать истинными городами ни по своей экономической базе, ни по качеству городской среды, ни по образу и качеству жизни населения.
На протяжении всей своей истории Россия неустанно и непрерывно создавала новые города, что в значительной степени было связано с расширением территории государства, ее закреплением и освоением. И в XX веке Россия убедительно подтвердила свое право называться страной новых городов [2]. Нередко задают вопрос: нужно ли было в течение сравнительно непродолжительного времени создавать их так много? Критики усматривали в этом нерациональное «размазывание» ограниченных средств по территории. Не было ли более целесообразным развивать существующие города, как это и происходило в большинстве стран?
Однако существующих городов было мало. Все бывшие губернские и областные центры действительно за век расширили и укрепили свою экономическую базу, нарастили культурный потенциал, увеличили число жителей. Так же в десятки раз выросли и уездные города с благоприятным экономико-географическим положением (ЭГП), однако значительная их часть не обладала достаточными предпосылками для развития. Поэтому была веская необходимость в создании новых городов — как для вовлечения в оборот новых природных ресурсов, так и для обустройства и территориальной организации страны.
За столетие возникли и совершенно новые типы городов — столицы автономных (национальных) республик, центры фундаментальной и прикладной науки и др.
Принципиально новый тип города, появившийся в XX веке, — это наукограды. Будучи тесно связаны с городами-лидерами, они образуют авангард научно-технического прогресса и обладают уникальным потенциалом, что сильно выделяет их из числа всех российских городов. В подавляющем большинстве наукограды связаны с ВПК и имеют успешный опыт разработки высоких технологий [3].
Секретность деятельности, которой занимались наукограды, делала большинство из них «городами в шапке-невидимке»: о них не сообщалось в печати, их не показывали на картах. Административная закрытость части из них помогла сохранить высокое качество населения.
В 1994 году часть закрытых городов (19) получила имена, вошла в справочники и появилась на картах. В 1990-х годах была образована некоммерческая организация Союз наукоградов, объединяющая, на начало 2002 года, 70 центров. Среди них — 46 официальных городов, 6 «номерных», 7 Академгородков, 7 пгт, 2 города частично (Балашиха-1 и Правдинск в составе г. Балахны) и 4 поселения, не имеющие городского статуса (Борок, Звездный, Орево, Реммаш). В СССР первые наукограды возникли еще до Великой Отечественной войны (например, г. Жуковский, развившийся на основе авиастроительного комплекса), но среди них преобладают новые города с принципиально новой градообразующей базой. Однако есть и старые поселения, радикально изменившие свою народнохозяйственную основу. Так, бывший торгово-промышленный посад Мелекес стал городом Димитровградом — центром исследований в области атомной энергетики. Изменили специализацию старые фабричные поселки Фрязино и Реутов. Развитие оборонно-промышленных составляющих сделало наукоградом Бийск. «Укрылись» под сень монастырей Саров, обосновавшийся на месте знаменитой Саровской обители, Дзержинский (Николо-Угрешский монастырь), Истра (Новый Иерусалим). Стал наукоградом и древний Переславль-Залесский, более известный Плещеевым озером, музеями и монастырями. Среди наукоградов — старинные города-заводы Усть-Катав, Миасс, Нижняя Салда. В больших городах, отличающихся расчлененностью территориальной структуры, собственно наукоградом является только какая-то его часть [4]?
Но большинство наукоградов строились на ровном месте, как новые города специального назначения. Обнинск, Зеленоград, Королев (Калининград), Протвино, Пущино, Радужный, Новоуральск, Северск — все это новые и хорошо построенные, добротные города.
Большинство наукоградов — центры прикладной науки. Однако в некоторых из них первенцем или основой послужила фундаментальная наука — Дубна, Протвино, Пущино, Троицк, Черноголовка. В большинстве случаев наукограды — муниципальные образования (кроме Зеленограда, считающегося районом Москвы, и сельских поселений). Как правило, это средние или малые города, но семь из них входят в число больших. Для наукоградов характерно размещение вблизи крупнейших городов — Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга, Новосибирска, Красноярска, а также Томска, Пензы. Они предпочитают быть городами-спутниками, даже находясь вдали от города-лидера. Так, Саров, среди многочисленных названий которого были «Москва-2» и Кремлев, указывавшие на особые отношения его со столицей, удален от нее на 400 км, но имеет аэропорт, связанный с Москвой регулярными авиарейсами.
В литературе выделяется семь основных специализаций наукоградов России: авиаракетостроение и космические исследования; электроника и радиотехника; автоматизация, машино- и приборостроение; химия, химическая физика и создание новых материалов; ядерный комплекс; энергетика; биология и биотехнология.
Как ни парадоксально, но наукограды с их величайшими возможностями и заслугами оказались в 1990-х годах невостребованными. Снизился государственный заказ на выпускаемую ими продукцию, что вызвало свертывание деятельности и безработицу, идет «утечка мозгов». Борясь за выживание, наукограды развивают побочные производства и виды деятельности, осваивают выпуск непрофильной продукции, чему благоприятствуют предоставленные им льготы. Снимается завеса былой секретности, устанавливаются связи с зарубежными фирмами. Надо надеяться, что «заминка» в деятельности наукоградов носит временный характер и будет преодолена.
Урбанизация в России развивалась на волне индустриализации. Именно промышленность породила большую часть новых городов, в том числе значительное число монофункциональных центров. Промышленность заставляла молодые города расти стремительно, в результате чего получались города-акселераты, у которых рост опережал развитие; территория страны усеялась городами-«полуфабрикатами».
Внедряясь в старые города, промышленность, естественно, расширяла их экономическую базу, обеспечивала многофункциональность, но в то же время наделяла своего рода «промышленным флюсом». Получая значение приоритетной отрасли, промышленность подчас лишала ресурсов другие виды деятельности. С ней же было связано и ухудшение экологической ситуации.
В ряде случаев возникшие на базе промышленности центры постепенно превращались из узкоспециализированных городов в многофункциональные. И в этом положительную роль играли именно предприятия промышленности, которые обрастали научными учреждениями, проектно-конструкторскими бюро, учебными заведениями. С их помощью создавались дома культуры, театры, музеи, библиотеки, поскольку развитие социальной сферы промышленного города финансировалось, как и жилищно-коммунальное строительство, через промышленные предприятия. Такой путь совершили Иваново — «русский Манчестер», Липецк, Тольятти и др. Некоторые из этих городов были выдвинуты промышленностью на роль областных центров, которые по определению развивались как многофункциональные.
Тем не менее усилий одной промышленности все же оказалось недостаточно для преодоления дефицита городов. Широко практиковалось преобразование в города сельских поселений, обычно начинавших выполнять некоторые городские функции, чаще всего являясь административными центрами районов. Подобные процессы имели в России давнюю историю. В ходе административной реформы 1775-1785 годов в правление Екатерины II на территории нынешней РФ путем преобразования из сел было учреждено 165 новых городов. Преобразование сел в города на протяжении XX в. шло постоянно, и в некоторых районах страны такие «сельские» города, сохранившие во многом сельские черты, составляют значительную часть городов.
Отмеченные особенности хода и факторов урбанизации наложили сильный отпечаток на состав российских городов, определили следующие их характерные черты.
Особенно многочисленны узкоспециализированные промышленные центры. Так, в Старопромышленном Центре распространены текстильные города, «живущие фабрикой», такие как Тейково и Южа в Ивановской области, Дрезна и Высоковск в Московской, Собинка и Карабаново во Владимирской и т.д. В Кузбассе преобладают «города-шахтеры» — среди них Междуреченск, Осинники, Полысаево.
Для Европейского Севера и Северо-Запада характерны города-центры деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности — Новодвинск, Сегежа, Кондопога, Сокол. В других богатых лесом районах сходную функциональную структуру имеют Тавда, Бирюсинск, Байкальск, Лесозаводск.
Много узкоспециализированных центров среди «городов-энергетиков», преимущественно сложившихся при тепловых и атомных электростанциях, — Волгореченск, Кировск (Ленинградская область), Новомичуринск, Верхний Тагил, Десногорск, Полярные Зори и др. Узкая специализация свойственна и многим центрам, занятым добычей нефти и газа (Нефтеюганск, Урай, Мегион, Вуктыл, Нефтекумск, Нефтегорск), угля (Волчанск, Междуреченск, Артем, Райчихинск), металлических руд (Железногорск-Илимский, Кужва, Абаза, Ковдор, Мончегорск, Оленегорск, Таштагол, Талнах, Сибай), нерудных ископаемых (Асбест, Ак-Довурак, Сатка, Удачный) и т.п.
Определенная часть таких монофункциональных центров унаследована от прошлого, например текстильные города Старопромышленного Центра. Но немало их создано усилиями индустрии в советское время. Преимущественно эти города имеют небольшие размеры. Но даже при людности, соответствующей среднему или большому городу, такие города, по сути дела, остаются поселками Монофункциональной структуре соответствует простая планировочная структура: одна промышленная зона, центр «привязан» к проходным завода или фабрики. Город и внешне, и по существу выглядит приложением к промышленному предприятию. В среде мало разнообразия, сильно выражены сельские черты. Есть города, сложившиеся как конгломераты поселков при отдельных предприятиях. К примеру, Копейск в Челябинской области (72,9 тысячи жителей) состоит из 22 поселков, вытянувшихся полосой на 55 км.
Не только промышленность создавала монофункциональные города. Распространены они и среди курортов (Железноводск, Ессентуки, Теберда, Геленджик, Анапа), научных и научно-производственных центров (Троицк, Протвино, Трехгорный, Радужный, Шиханы, Сосенский), транспортных узлов (Спас-Деменск, Ожерелье, Бологое, Унеча, Дно, Поворино, Сковородино).
Узкая специализация городов, возникших в XX веке, в ряде случаев — результат их молодости. Эти города пока не имели возможности развить другие функции, не реализовали заложенный в них потенциал.
Но некоторые города, начавшие свою жизнь монофункциональными центрами, успешно преобразуют функциональную структуру и со временем усложняют выполняемые функции. В научных центрах наряду с научно-исследовательской деятельностью развиваются образование, конструкторско-проектное дело, промышленность, как правило связанные с ведущим научным направлением (например, научное приборостроение). В городах-курортах лечебная деятельность дополняется научно-исследовательской (курортология), туристической, образовательной, проектировочной (курортная архитектура, ландшафтное проектирование, планировка курортов).
Город Тольятти на первых стадиях своего развития представлял триаду узкоспециализированных центров — строительной, химической индустрии, автомобилестроения, последовательно возникавших один возле другого. В дальнейшем город уверенно развивался по пути многофункциональности. Он стал крупным центром образования, в нем есть университет, Международная академия финансов и бизнеса, высшие военные учебные заведения, ряд филиалов московских, петербургских, самарских вузов. Как банковский центр Тольятти не уступает Самаре. Сооружение ГЭС сделало город крупным портом. Развивается Тольятти и как центр спорта и туризма всероссийского значения [5].
Нередко их происхождение выдает типично сельское имя, которому «не догадались» придать городское звучание — Алексеевка, Сычевка, Рузаевка, Зуевка и т.п. Развивая и наращивая городские функции, такие поселения не отказываются и от прежних сельских. Они сохраняют сельские черты в планировке, застройке, образе жизни обитателей. На Кубани, в Ставрополье, на Дону около двух десятков городов-станиц. Это интересный симбиоз села и города, причем обе составные части — сельская сельскохозяйственная и промышленная городская — имеют активную динамику и развиваются в тесной взаимосвязанности. Промышленно-городское здесь не вытесняет сельское, а, как правило, основывается на нем и способствует его росту. Развитые растениеводство и животноводство обеспечивают сырьем многоотраслевую пищевую промышленность — мясомолочную, плодо- и овощеконсервную, винодельческую, мукомольную. Преобладает усадебная застройка с обильными садами, виноградниками, огородами. Сельские города также есть в Поволжье, на Южном Урале, на Алтае и в других районах России.
По состоянию на 1 января 2001 года, 178 городов насчитывали менее 12 тысяч человек, которые, согласно законодательству РФ, должен иметь населенный пункт, претендующий на городской статус. Среди них — Велиж, Верея, Весьегонск, Макарьев, Себеж, Сенгилей, Чердынь и др. Из них 27 городов имеют 5 тысяч жителей и менее (Гдов, Мосальск, Сольвычегодск, Чекалин). Таким образом, 23,6% малых городов России (или 16,2% общего числа российских городов) не достигают городского критерия людности. Надо иметь в виду, что в первое десятилетие после революции, до переписи 1926 года, 81 город (преимущественно самые малые) были преобразованы в сельские поселения. В значительной мере города-карлики — это анахронизм. Как правило, они удалены от крупных центров и железнодорожных магистралей и не обладают предпосылками для превращения в крупные поселения. Сфера их влияния на окружающую территорию ограничена.
Сельские черты урбанизации выражаются не только в наличии «сельских» городов. Они, можно сказать, пронизывают всю структуру российской урбанизации. Приток огромных масс людей из сельской местности, не успевающих приобщиться к городскому образу жизни, освоить и усвоить городские ценности, имел следствием формирование значительного слоя маргинального населения. По некоторым оценкам, городские жители, которым свойственен полугородской образ жизни, составляют почти 1/4 городского населения. Исследователи сельской местности давно уже выявили достаточно обширную категорию «скрытого городского населения», проживающего в сельских населенных пунктах. Но также правомерно говорить и о «скрытом сельском населении», еще более значительном по численности, чем «скрытое городское». Вывод, который в начале века сделал А. Геттнер, — о том, что большинству городов России недостает настоящей городской жизни [6], — хотя и в ослабленном виде, сохраняет свое значение и столетие спустя.
Однако приток населения в города, преимущественно в большие, питал не только маргинальные слои населения. Провинция активно формировала интеллектуальную элиту российских столиц и других крупных центров. Начиная от Ломоносова, сельская местность и малые города (а в России, как правило, они неотличимы от больших сел) постоянно питали своими уроженцами российскую науку и культуру. Столичная писательская среда в значительной степени создавалась и создается за счет «провинциалов» [7].
Несмотря на молодость большей части российских городов, не успевших стать истинными городами, многочисленность городов-поселков и сельских городов, высокую долю маргинального населения в городах практически всех категорий, урбанизация в России создала разнообразные формы концентрированного расселения. Как и всюду, основой пространственного развития урбанизации выступила территориальная концентрация. Специфическая форма последней — урбанистическая концентрация [8] — отличается тем, что в ней объединяются разнообразные виды деятельности. Ее поэтому справедливо назвать концентрацией разнообразия. Сложность состава экономической базы влечет за собой социальное разнообразие, дифференциацию населения, разнообразие вкусов, интересов, форм проведения досуга. Это находит свое отражение в микрогеографии города, своеобразии его отдельных частей, в архитектурных стилях, особенностях планировки и т.д.
Проявлением урбанистической концентрации и важнейшим итогом урбанизации явилось формирование больших городов — многофункциональных центров, фокусов социально-экономического пространства, точек роста (рис. 4). Собственно говоря, именно большие города, а не города вообще являются выразителями урбанизации, ее авангардом и ареной, зеркалом ее достижений (а также пороков). И об уровне урбанизированности любой территории надо судить не по данным о числе городов и численности городского населения, а по их роли в прогрессе общества, в территориальной организации жизнедеятельности людей.
Из 163 больших городов, отмеченных на 1 января 2001 года [9], 55 являются областными и краевыми центрами. Из них 36 выполняли аналогичные функции губернских и областных городов еще до революции, а 15 старых городов приобрели их после 1917 года, возглавив вновь образованные области, не повторявшие прежние губернии (Белгород, Брянск, Курган, Липецк и др.).
Большими городами являются 20 (за исключением Биробиджана — 78,4 тысячи человек и Горно-Алтайска — 52,7 тысячи человек) из 22 (21 республика и одна автономная область) столиц национальных образований, не входящих в состав других субъектов РФ. Из них в 1897 году были губернскими Казань, Уфа и Петрозаводск, областными — Владикавказ и Якутск. В 1914 году к ним присоединился Белоцарск — центр Урянхайского края (ныне Кызыл — столица Республики Тыва). Всего на долю административных центров, возглавляющих республики, края и области, приходится 44% общего числа больших городов.
Среди 47 больших городов-новостроек советского времени преобладают города, в которых отчетливо первенствует промышленность. Чаще всего ее предприятия образуют своеобразный «специализированный комплекс» (металлургический в Магнитогорске, автомобилестроительный в Набережных Челнах, химический в Дзержинске), дополненный другими отраслями и функциями. В группе больших городов, не являющихся административными центрами субъектов РФ, находятся представители разных функциональных типов, например порты Находка и Новороссийск, научно-производственные центры Обнинск и Северск, курорты Пятигорск, Кисловодск и Сочи, промышленные (Нижний Тагил, Воткинск, Глазов, Волгодонск) и промышленно-транспортные (Сызрань, Армавир, Мичуринск) центры.
Преобладающая часть больших городов, прежде всего крупных и крупнейших, обладает функциональным разнообразием, многосторонним потенциалом, незаурядным экономико-географическим положением. Обычно в их функциональной структуре складывается прогрессивный блок — сочетание науки, высшего образования, проектирования, опытных производств, а также культуры и искусства. Ведущие предприятия, институты и вузы занимают лидирующее положение в своих сферах деятельности. Такое сочетание создает атмосферу творчества, что и делает большой город действительно двигателем прогресса. Сохранение уникального потенциала больших городов, его эффективное использование — важнейшая задача социально-экономической политики. Разрушение же этого потенциала лишает Россию генераторов инноваций и центров роста.
Силу больших городов, степень их воздействия на социально-экономическое развитие и территориальную организацию страны умножают городские агломерации, формирующиеся вокруг центров людностью не менее 250 тысяч человек. К 1989 году в городских агломерациях сосредоточивалось примерно 44% населения страны. Логическая основа их существования и функционирования — эффект дополнительности, географического разделения труда и всемерного развития эффективных ближних связей. Поселения в городских агломерациях дополняют друг друга и центральный город, сообща решая ряд сложных территориальных проблем. Активное взаимодействие группы центров в пределах сравнительно небольших ареалов в нашей огромной стране имеет колоссальное значение. Заметим, что в условиях ведомственного диктата при отраслевом способе управления экономикой возможности городских агломераций использовались крайне недостаточно.
В тех странах, где значительные средства приходится тратить на преодоление огромных расстояний, большие города, будучи основными фокусами связей, стремятся образовать территориально сближенные группы, что дает возможность минимизировать временные и материальные затраты на осуществление этих связей. На рис. 1 отчетливо видно, что большие города за немногими исключениями (9 городов Севера) расположились в пределах экономически активной территории, составляющей 1/3 площади страны. Такое распределение вполне понятно, если принять во внимание экстремальность природных условий на Крайнем Севере. Но оно имеет место и на территориях с достаточно однородными природными условиями, что хорошо показывает пример Центрально-Черноземного, Поволжского и Северо-Кавказского районов (рис. 5А). Оно также свойственно и многим полицентрическим, то есть обладающим несколькими большими городами, мезорайонам — Ростовская, Самарская, Иркутская и другие области (рис. 5Б, 2В).
Урбанизация и расселение, несмотря на осложнения всяческими катаклизмами, которыми был богат XX век, развивались эволюционно, по крайней мере до 1991 года. На протяжении всего столетия (и даже ранее) наблюдались сквозные линии развития. Тенденции и процессы после 1917 года продолжали тенденции и процессы предшествующего периода: основание новых городов, преобразование в города сельских поселений разного типа. До 1917 года было начато, а в последующие годы завершено развитие Мурманска как порта и многофункционального города, ставшего крупнейшим в мире городом на Севере. То же самое можно сказать о Новосибирске, который, получив городской статус в 1903 году, продолжил свое феноменальное восхождение на вершину пирамиды сибирских городов. В советское время реализовывались проекты строительства железнодорожных магистралей, предложенные до революции (в том числе БАМ, Севсиб).
Несмотря на специфические особенности российских городов, процесс российской урбанизации по своим фундаментальным чертам и основным стадиям сходен с процессом мировой урбанизации. Его чертами являются приоритетное развитие больших городов, формирование агломераций и надагломерационных форм расселения [10], возникновение линейно-узлового опорного каркаса расселения.
Одна из характерных черт пространственного развития урбанизации в России — континентализация территориально-урбанистической структуры. В XVII, XVIII, XIX веках и в первые полтора десятилетия XX века формирование сети городов особенно активно шло на периферии. Здесь учреждались опорные центры, обеспечивавшие закрепление новых территорий в составе Российского государства. Создание таких центров нередко превращалось в важную программу общегосударственного значения, как, например, строительство Санкт-Петербурга. Учреждаемым городам давались имена в честь монархов и наследников престола — Василь (Васильсурск), Ивангород, Екатеринбург, Екатеринодар (Краснодар), Николаевск-на-Амуре, Александровск, Алексеевск (Свободный), Романов-на-Мурмане (Мурманск), или такие амбициозные названия, как Владикавказ, Новороссийск, Владивосток.
В XX веке пространственные акценты сменились. И хотя в известной мере обустройство территории по ее периметру продолжалось (в европейской части России развитие Мурманска, Архангельска, Новороссийска, Сочи, создание Северодвинска, в азиатской части — основание Норильска, Находки, Комсомольска-на-Амуре, развитие Петропавловска-Камчатского, Благовещенска, Читы, Улан-Удэ, Хабаровска и Владивостока), рост и развитие центров в глубинных районах страны имели намного более весомые результаты. Это объяснялось и экономическими, и военно-стратегическими причинами. В настоящее время в 200-километровой приграничной полосе России, достаточно широкой по европейским меркам, размещается примерно 1/4 общего числа городов. По сравнению с большинством стран это очень незначительная доля, свидетельствующая о невысокой «приграничности» нашей страны.
Особенно выразительным явлением следует считать концентрацию крупнейших городов в регионе Поволжье — Урал. В этом срединном регионе, связавшем староосвоенные районы европейской части и районы более позднего и совсем недавнего освоения азиатской части России, размещается 1/4 российских больших городов и половина городов-миллионеров (рис. 6)
В результате сдвигов производительных сил на восток смягчилась сильно выраженная до революции асимметрия расселения Запад — Восток. Освоение ресурсов Севера вызвало к жизни соответствующую природным условиям очаговую форму расселения. Издержки освоения Севера были очень велики. Предприятия, города и дороги возводились трудом заключенных. Из-за низкого технологического уровня производства численность занятых в нем и общая численность населения северных городов и поселков значительно превышала ту, которая обеспечивала бы равный объем производства при более высокой технологии. Ресурсные города после исчерпания запасов месторождений обречены были на вымирание. В то же время результат освоения, выразившийся в открытии и разработке месторождений ценнейших полезных ископаемых, создании опорных центров транспортной инфраструктуры, имел и имеет величайшее значение для развития экономики России.
На взаимосвязи двух сопряженных тенденций — центростремительной (развитие больших городов и городских агломераций) и линейностремительной (развитие магистралей и полимагистралей) складывается опорный каркас расселения (рис. 7). Он явился средством территориально-хозяйственной и территориально-культурной интеграции, механизмом межрайонного взаимодействия, обеспечил экономическое сжатие территории формирование единого экономического, политического культурного научного и информационного пространства.
Вслед за американским геоурбанистом Ч. Гаррисом, назвавшим СССР страной больших городов, можно столь же справедливо назвать страной больших городов и Россию. Городские агломерации с их концентрацией связей в пределах ограниченных по размерам ареалов особенно уместны для России и служат средством эффективного экономического сжатия территории. Они рационализируют территориальное устройство страны.
Городам разных типов свойствен разный характер распределения по территории. Опорные города, каркасные узлы с сильно выраженными центральными функциями обнаруживают стремление к равномерности. Агломерационные же скопления городов на базе опорных центров резко контрастируют с относительно равномерной и разреженной сетью городов — центральных мест в межагломерационных пространствах. Таким образом, развитие концентрированных форм расселения (урбанистическая концентрация) объединяет две противоположные тенденции — к равномерному распределению по территории и к пространственной концентрации, дающей существенные экономические и социальные выгоды, что приводит к «равномерной неравномерности» (или «рассредоточенной концентрации») в расселении.
В начале постсоветского времени появились надежды, что процесс саморазвития городов и их систем получит новые импульсы и большую свободу. Цена на землю приобретет значение регулятора при использовании городской территории. Станет естественной трансформация функциональной структуры городов, освобождение ее от элементов, не отвечающих рангу конкретного города, его месту в системе расселения. Окажется возможным полнее использовать эффект агломераций.
Однако новейшие тенденции в расселении пока эти надежды не оправдали, наоборот, они вызывают тревогу. Нарушается сама эволюция урбанизации и расселения, ее грозят смять новые катаклизмы. Поколеблена и географическая логика урбанизации.
В целом новейшие тенденции, начиная с 1992 года, являются отрицанием прежних тенденций, когда-то казавшихся долговременными и устойчивыми. Наступил перелом в динамике численности городского и сельского населения — рост городского населения сменился его спадом. Численность сельского населения испытала подъем после длительного снижения. Заметную роль в этом сыграл административный фактор — преобразование множества поселков городского типа в сельские поселения [11] (рис. 8, 9). За 1989-2000 годы в села преобразованы 304 поселка городского типа с общим числом жителей около 1,2 млн. человек, в результате чего численность сельского населения в России искусственно увеличилась примерно на 3%.
Общее число городов в России увеличилось, но в немалой степени за счет легализации закрытых административно-территориальных образований (ЗАТО), которые с 1995 года включаются в статистические справочники [12]. Всего за 1989-2000 годы появилось 50 новых городов, из них только 25 — новостройки. Образование новых городов в последние годы — скорее проявление инерции процессов предшествующего периода (рис. 10 и 11). Как и в прошлом, продолжают возникать новые города на осваиваемых в Западной Сибири месторождениях нефти и газа (Губкинский), идет «вызревание» городов из сел — центральных мест (Михайловск), пристанционных и промышленных поселков (Курлово, Сертолово), «реабилитация» некогда лишенных своего статуса городов (Княгинино).
Сходит на нет и образование новых поселков городского типа, которые обычно и поставляли кандидатов в города (рис. 12-13). За 1989-2000 годы появилось 75 таких поселков с общим населением 361,4 тысячи человек, причем 21 из них — ЗАТО (19 в 1994 и 2 — в 1995 годах).
Прежний приоритетный рост больших городов, постепенно замедлявшийся в 1980-е годы, сменился неустойчивой динамикой их людности, в целом рост прекратился. Если раньше большие города неуклонно перемещались вверх по иерархической лестнице, то сейчас они нередко переходят из высшей категории в более низкую. Несколько городов вообще выпали из числа больших: Анжеро-Судженск, Воркута, Жуковский, Кинешма, Кирово-Чепецк, Кузнецк, Ухта, Серов, Новошахтинск. Нависает угроза ослабления и даже разрушения накопленного десятилетиями многогранного потенциала больших городов [13] — он не только не используется более или менее полно, но несет большие потери в важнейших своих составляющих — науке, культуре, образовании, проектно-конструкторской деятельности. Наиболее важные элементы градообразующей базы, с которыми и связано в первую очередь ускорение общественного прогресса, оказались в тяжелом положении.
В особо тяжелое положение попали городские поселения Крайнего Севера, с которыми связано функционирование и развитие систем жизнеобеспечения северных районов. Упадок транспорта, почти полное прекращение геологоразведочных работ, свертывание сети метеорологических станций, резкое ухудшение снабжения продовольствием и топливом — все это разрушает территориальную организацию российских «северов».
Кризис сельской местности негативно сказывается на малых городах, подрывает их экономическую основу.
Произошло расслоение городов, отчетливо разделившихся на «фаворитов» и «неудачников». Большинство городов с трудом адаптируется к изменившимся условиям и просто ждет перемен к лучшему. В особенно трудном положении оказались две многочисленные категории — районные центры, прежде всего глубинных территорий, удаленных от крупных центров и магистралей, упадок которых связан с развалом сельского хозяйства, и монофункциональные промышленные центры — текстильные, угольные, горнорудные. Такие города, во многих случаях обязанные своим существованием одному предприятию, лишены свободы экономического маневра. Спад производства, а то и прекращение работы предприятия-кормильца лишает работников зарплаты, а городской бюджет — налоговых поступлений. Существенная особенность российской урбанизации, выражающаяся в большом числе таких узкоспециализированных городов, не была принята во внимание реформаторами.
Конкуренция зарубежных курортов, конфликтная политическая ситуация на Кавказе, сократившиеся возможности значительной части российского населения отдыхать на курортах обусловили упадок российских городов-курортов Резко упала численность приезжающих на отдых и лечение. Сократилось финансирование городской инфраструктуры, намечавшаяся генпланом реконструкция замерла.
Урбанизация в России застряла на агломерационном этапе. Агломерационные процессы затормозились и замерли на довольно низких отметках: доля спутников в общей численности населения крупных городских агломераций составляет примерно 30%. Это в 2 раза меньше, чем в метрополитенских ареалах США. Хаотичный характер, ведущий к экологическому неблагополучию, принимают коттеджная застройка и размещение садово-огородных участков в пригородных зонах крупных центров. В советское время использованию эффекта агломераций препятствовала ведомственность, сейчас ведомственные перегородки сменились частновладельческими.
Надагломерационные формы расселения, наподобие мегалополисов, только-только начали формироваться и не достигли еще значительных размеров. Демографическая недостаточность в сочетании с экономическим спадом и социальным неблагополучием затрудняет формирование опорного каркаса расселения — его узлов и осей.
Урбанизация в России не завершена. Новые процессы переходного периода остановили ее на полдороге. По-прежнему Россия испытывает дефицит городов, особенно острый в восточных районах. И особенно не хватает больших городов, способных стать лидерами отраслевого и регионального развития. Многим городам России необходимо привести свою градообразующую базу в соответствие с новыми условиями, расширить ее, сделать более разнообразной, развить рыночную инфраструктуру, полнее использовать выгоды своего экономико-географического положения, улучшить городскую среду, поднять уровень жизни своих обитателей и сделать их истинными горожанами.
Незавершенность урбанизации проявляется и на уровне основного каркаса расселения. В восточной части России существует только одна трансконтинентальная сквозная транспортная ось — Транссиб. Нелогично, что трехтысячекилометровая Байкало-Амурская магистраль (БАМ) завершается на побережье Тихого океана небольшими поселениями — городом Советская Гавань (с подчиненными поселками 31,7 тысячи жителей) и поселком городского типа Ванино (20,6 тысячи жителей). Между Читой и Благовещенском расстояние по железной дороге составляет 1911 км, и на нем нет ни одного большого города. На трассе БАМ была запроектирована цепь городов — центров освоения природных ресурсов прилегающей территории Звездный, Ургал, Чара и другие, но пока эти проекты остаются на бумаге. Можно ли себе представить, что между Москвой и Челябинском (1919 км) нет ни одного большого города? Северный морской путь — единственная морская магистраль, полностью проходящая в территориальных водах России, находится в тяжелом кризисе. Сильно сократился объем перевозок: в конце 1990-х годов он составил 1,8-1,9 млн. тонн в год против 6,9 млн. в 1987 году [14]. Это вызвало спад в работе портов, ухудшило условия жизни портовых городов. Разрушается система метеообеспечения, уезжают квалифицированные специалисты.
Если раньше урбанизация удовлетворяла свои потребности в людских ресурсах без затруднений, поскольку в России был демографический достаток, то сейчас наступило время острого демографического дефицита. Сейчас развитие урбанизации и городов может быть только высококачественным. Только высокие технологии на производстве, эффективные системы расселения, высокое качество городской среды и, самое главное, высокое качество населения [15] могут обеспечить успешное решение этой задачи при сокращающихся демографических ресурсах.
Между тем, города в нынешней России испытывают большие трудности, находятся в тисках острых проблем. Городское и сельское расселение лихорадят негативные процессы — паралич градообразующей базы большинства малых городов, разрыв пространства высокими транспортными тарифами, резкое сокращение объема высокотехнологичных производств, уход с Севера (кроме отдельных районов) не на основе оптимизации расселения и территориальной организации хозяйства, а в результате экономического обвала и дезорганизации системы жизнеобеспечения (нарушение «северного завоза»). Тревогу вызывает состояние крупных центров, призванных быть локомотивами, вытягивающими страну из кризиса. Сейчас инвестиционные потоки достаточно активно, но крайне выборочно формируют лишь некоторые части градообразующей базы (например, рыночную инфраструктуру). Но такие ее важнейшие элементы, как наука, высшее образование и культура, определяющие суть больших городов и обеспечивающие выполнение их исторической миссии новаторов и преобразователей, не получают необходимых для нормального функционирования средств.
И все же процессы саморазвития [16] и географическая логика формирования расселения не могут пресечься. В значительной мере именно с ними, не теряя надежды на оздоровление экономики, которое дает новый импульс развития, надо связывать перспективы пространственного развития урбанизации.
Решающую роль в социально-экономическом развитии страны в переходный период призваны сыграть крупные центры, располагающие разносторонним потенциалом, определяющим их лучшие по сравнению с другими городами стартовые возможности в новых условиях. Эту роль успешно демонстрирует Москва. В то же время увеличившийся отрыв Москвы от других центров опасен, он чреват нарастанием напряженности между центром и периферией. Лидер должен не только идти впереди, но и обеспечивать движение вперед ведомых.
Санкт-Петербург в соответствии с традицией должен быть не вторым городом России, а ее второй столицей. По культурно-историческому потенциалу он не уступает Москве. Соизмеримы и научно-технический, а также образовательный потенциалы. Как промышленный центр Петербург лидирует в ряде отраслей индустрии, сосредоточивает многие головные предприятия, его проектные и научно-исследовательские институты обслуживают обширнейшие районы Севера и Востока. Его никак нельзя называть просто областным городом и даже столицей Северо-Запада — сфера его влияния намного шире.
На следующей ступени иерархии располагаются региональные центры и субцентры. За десятилетия интенсивного развития города-лидеры нарастили свою экономическую базу, развили производственные, научные, образовательные, управленческие, культурные функции, сформировали сочетания отраслей и видов деятельности, обеспечивающих прогресс, прорыв на новые уровни развития. Еще больше возрастает роль сибирской столицы Новосибирска Усиление связей со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, прежде всего с Японией и Китаем, сможет благоприятно сказаться на ускоренном и более масштабном развитии городов-лидеров Дальнего Востока. Региональные центры образуют своего рода сердцевину опорного каркаса расселения, которую условно можно назвать суперкаркасом расселения. Кроме того, заметную роль в качестве точек роста сыграют наукограды.
В соответствии с географической логикой развития территориальной структуры хозяйства и расселения, с настойчиво повторяющимися предложениями о сооружении новых трансроссийских магистралей нужно признать не только целесообразным, но и необходимым формирование новых осей развития. Эти оси явятся продолжением транспортных общеевропейских коридоров, которые в недалеком будущем определят транспортный каркас Европы.
Надо полагать, что произойдет формирование и последовательное усиление контактных зон, призванных развивать взаимодействие районов России между собой и включение страны в мирохозяйственные связи.
Растущее значение приобретает формирующаяся Предсеверная контактная зона, которая, располагаясь на подступах к Северу (вдоль его южной окраины), выполнит роль плацдарма освоения северных районов, места обеспечения функционирования северных промышленных центров и места переработки северного сырья. Эта очень важная структура в территориальном устройстве России в перспективе пройдет через всю страну от западной границы Архангельской области до Тихого океана Ее осью станет Севсиб — вторая широтная железнодорожная магистраль, вместе с БАМом на востоке и Баренцкомуром (Баренцево море — Коми — Урал) на западе. Она станет также осевой линией зоны освоения собственных, очень значительных, богатств [17] и, возможно, участка грандиозной транзитной магистрали Запад—Восток. Ее преимущества — в сокращении пути и удаленности от южных границ, что может иметь стратегическое значение [18].
Сибирские ученые — экономисты и географы — полагают, что «в перспективе на рубеже XX и XXI веков в результате промышленного развития Сибири и приобретения ею новой роли в мировой экономической системе произойдут не просто развитие производительных сил Сибири, но и принципиальные изменения их размещения и территориальной организации. Если XX век стал веком формирования южного широтного экономического пояса вдоль Транссиба, то XXI век станет периодом образования нового широтного экономического пояса, который будет простираться в пределах Ближнего Севера от Урала до Тихого океана вдоль новой железнодорожной магистрали, объединяющей Севсиб и БАМ» [19].
Нарастающее значение должны приобрести Приморские контактные зоны. Приморская (Владивосток, Находка, Восточный, Зарубино, Посьет с усилением роли портово-промышленного узла Ванино — Совгавань), Балтийская (северное и южное побережье Финского залива, объединяемые Санкт-Петербургом), Северная (особое значение Мурманского портово-промышленного района), Черноморская (Анапа — Геленджик — Новороссийск — Туапсе — Сочи) и Прикаспийская (ее перспективы связаны с прохождением трансконтинентального транспортного коридора Север — Юг).
Предгорная контактная зона на стыке гор и равнин на Северном Кавказе уже проявилась в высшей степени отчетливо как полоса концентрации населения и хозяйства. Здесь расположены все столицы национальных республик, курортные районы, центры горнодобывающей промышленности, развито многоотраслевое сельское хозяйство.
В целях компенсации утраты портов в бывших союзных республиках — соседях России целесообразно сооружение портов на российских участках балтийского и черноморского побережий. Запроектированы и уже сооружаются порты в Усть-Луге, Приморске, в бухте Батарейной на побережье Финского залива (Высоцк). Предполагается расширить Новороссийск и построить порты на Азовском море (западнее Таганрога и на Таманском полуострове). К существующим портам в Южном Приморье может добавиться порт в устье реки Туманной. Несомненна целесообразность формирования мощного портово-промышленного комплекса и на стыке БАМа с тихоокеанским побережьем (Советская Гавань — Ванино).
Реанимация Северного морского пути, в чем заинтересованы не только Россия, но и страны Северной Европы и Азиатско-Тихоокеанского региона, прежде всего Япония, разворачивание добычи полезных ископаемых на месторождениях материкового шельфа и прибрежной части евразийского материка, целесообразность создания новых выходов из Сибири на мировые транспортные пути через Север — все это выдвигает задачу сооружения новых портов на берегах морей Северного Ледовитого океана. В качестве наиболее подходящих мест проектировщики называют бухту Индигу (восточнее Чешской губы), губу Бельковскую (западное побережье Югорского полуострова) — район Диксона.
Еще одним типом контактных зон является новое российское приграничье — на рубежах со странами Балтии, Белоруссией, Украиной, Грузией, Азербайджаном, Казахстаном. С российской стороны оно образовано районами, до недавних пор находившимися «в глубине России». Часть из них — Псковская, Новгородская, Смоленская, Брянская и Курская области, северокавказские республики — недостаточно развиты. Для того чтобы приграничные зоны смогли стать поясом интеграции, потребуются более совершенная инфраструктура и развитая сеть городов, способных выступить в роли интеграционных узлов.
Сближение больших городов указывает на те части России, которые вследствие совокупности благоприятных причин выделялись высокими темпами и результатами развития. Проявлению саморазвития территориальной структуры хозяйства и расселения следует содействовать целенаправленными мерами на основе специально разрабатываемых программ. В свое время В.П. Семеновым-Тян-Шанским была выдвинута идея формирования «колонизационных баз» [20]. Эта идея остается плодотворной и в начале XXI века. Развивая ее, можно ориентировочно наметить три основные опорные базы — Центральную, Волго-Уральскую и Южно-Сибирскую, и три дополнительные — Северо-Кавказскую, Прибайкальскую и Приамурско-Приморскую. В них концентрируется преобладающая часть городов — точек роста.
Роль, которую предстоит сыграть городам, требует осознания их места и значения в жизни общества, в общественном прогрессе, в рационализации территориального устройства России. До сих пор такого осознания ни в обществе, ни во властных структурах не достигнуто.
Примечания
[1] См.: Лаппо Г.М. Исчезнувшие города на территории России // Проблемы расселения: история и современность. М., 1997
[2] Примечательно, что самый старый русский город получил название нового — Новгород. А за ним последовали Нижний Новгород, Новая Ладога, Новочеркасск и др. Казань на первых порах своего существования называлась Новым Булгаром, а Архангельск — Новыми Холмогорами. Многие города, в имена которых вошли или входили слова и буквенные сочетания «новый», «ново» и т.п., возникли в XX веке (Новониколаевск, или Новосибирск, Нововоронеж и др.)
[3] Аналогом наукоградов за рубежом являются технополисы, развитие которых в широких масштабах развернулось в ведущих странах во второй половине XX века. Во Франции первым технополисом, вошедшим в строй в 1969 году, явился Антиполис на юге страны вблизи знаменитого Лазурного берега.
[4] Так, наукоградом считается не весь город Балашиха, а Балашиха-1; г. Правдинск — наукоград, включенный в состав г. Балахна.
[5] Лаппо Г.М., Лысова С.И. Точка роста России // География, 2002
[6] Геттнер А. Европейская Россия. Культурно-политическая география / Пер. с нем. М., 1909
[7] См.: Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. М., 1995
[8] термин введен И.М. Маергойзом
[9] Максимальное число больших городов — 169 — Россия имела в 1993 году
[10] Формирование гигантских урбанистических образований (мегалополисов — скоплений агломераций), зафиксированное исследователями зарубежной урбанизации (Ж. Готман и др.), в России сделало лишь первые шаги, и пока трудно сказать, получат ли они аналогичное развитие и у нас. Тем не менее надагломерационные образования сложились в ареале Москва — Нижний Новгород, на Среднем Урале, в районе Самарской Луки, в Кузбассе.
[11] Этот процесс А. Алексеев и Н. Зубаревич остроумно назвали административной рурализацией [Алексеев А.И., Зубаревич Н.В. Кризис урбанизации и сельская местность России // Миграция и урбанизация в СНГ и Балтии в 90-е годы. М.: Центр изучения проблем вынужденной миграции в СНГ, 1999. С. 83-94]
[12] В справочнике «Численность населения Российской Федерации по городам поселкам городского типа и районам на 1 января 1995 г.» (М, 1995) появилось 19 отсутствовавших ранее в справочниках городов-ЗАТО (10 подведомственных Минатому, 9 — Минобороны). Впоследствии статус ЗАТО получили еще 6 городов.
[13] Лаппо Г.М., Полян П.М. Новые тенденции в изменении геоурбанистической ситуации в России // Изв. РАН. Сер. геогр. № 6. 1996. С. 21-24
[14] Известия 01.08.1998
[15] Я.Г. Машбиц определял качество населения как культуру, включая трудовые традиции, состояние здоровья, уровень образования и подготовки кадров, способность к восприятию нововведений, адаптации к условиям окружающей природной среды [Машбиц Я.Г. Комплексное страноведение. Смоленск: Изд.-во СГУ. 1998].
[16] К проявлениям саморазвития расселения мы относим агломерирование (закономерный этап постгородского развития), трансформацию функциональной структуры, выражающую стремление городов иметь структуру, адекватную их рангу, «вызревание» городов из полугородских поселений, насыщение территории центрами обслуживания.
[17] Тимано-Печорский район, Северный Урал, Средняя Обь, Нижнее Приангарье, Верхняя Лена, Удокан, Южная Якутия, Нижний Амур и Сахалин.
[18] На отдельных участках эта полоса складывается вдоль уже существующих железных дорог — БАМ, Средняя Обь, Хребтовая — Усть-Илимск (Братско — Усть-Илимский узел), строится Белкомур (Белое море — Коми — Урал), запроектирован Баренцкомур, который начнется от намечаемого порта в бухте Индига
[19] Нижнее Приангарье. Логика разработки и основные положения концепции программы освоения региона. Новосибирск, 1996. С. 41
[20] Семенов-Тян-Шанский В.П. О могущественном территориальном владении применительно к России (очерки политической географии). Пг., 1915