Киргизия принадлежит к числу постсоветских стран Центральной Азии, (четыре бывшие советские республики Средней Азии + Казахстан) которые в настоящее время переживают активную фазу демографического перехода. Он начался в них давно, был тесно связан с процессами экономического развития и урбанизации в советское время и проявлялся в значительном снижении смертности, особенно детской, в заметном изменении демографического поведения городских жителей, число которых росло.
Тем не менее, рождаемость коренного населения всех этих стран оставалась очень высокой, и это было, пожалуй, самой яркой отличительной чертой республик Средней Азии в СССР. В течение длительного времени казалось, что процессы «социалистической модернизации», снизившие смертность у коренных народов, практически не сказываются на уровне их рождаемости. В итоге установились высокие темпы демографического роста, которые медленно, но уверено увеличивали их долю как в общей численности населения среднеазиатских республик, так и в общей численности населения Советского Союза. В недалеком прошлом советологи в подобной демографической тенденции видели один из главных факторов дестабилизации СССР [1].
Воздействие модернизации на рождаемость в Киргизии, как и в других республиках Средней Азии, стало проявляться в 1970-е годы, и уже в начале 1980-х исследователи полагали, что эта тенденция необратима, и предсказывали, что «периодом решающего перелома в прокреационном поведении народов Средней Азии и Казахстана скорее всего станут 80-90-е годы» [2].
В течение 20 лет — с 1971 (год максимального уровня рождаемости) по 1990 год включительно — коэффициент суммарной рождаемости в Киргизии сократился на 27% — с 4,97 до 3,63 рождений на 1 женщину. Правда, тенденция к снижению рождаемости, наметившаяся в середине 1970-х годов, временно затормозилась в середине 1980-х. В определенной степени это стало результатом мер демографической политики, хотя, в отличие от республик с низкой рождаемостью, позитивный эффект от нее был кратковременным и незначительным. Он выразился в некотором увеличении коэффициентов рождаемости в возрастах 25-34 года и рождении детей второй и третьей очередности.
Тем не менее, возможно, под влиянием затормозившегося снижения рождаемости, на рубеже 1980-х — 1990-х годов группа известных советских демографов предполагала, что в ближайшей перспективе «снижение рождаемости будет замедленным и склонность к малодетности не получит распространения из-за того, что женщины в своем репродуктивном поведении будут продолжать еще долго находится под консервативным влиянием старшего поколения и решающее слово в репродуктивном поведении семьи будет и впредь принадлежать мужчинам, которые, как правило, предпочитают иметь больше детей, чем их жены» [3]. Эти и другие авторы [4] говорили о возможном возврате части семей к прежней практике неконтролируемого деторождения вследствие усиления в общественном сознании традиционных ценностей ислама.
Согласно последнему прогнозу демографов для бывших советских республик, в оптимистическом сценарии для Киргизии закладывалась гипотеза, что коэффициент суммарной рождаемости в 2001 году будет равен в городах 3,46, а в сельской местности — 6,28 рождений на одну женщину. По сценарию «демографическая катастрофа», основанному на экстраполяции социальной и экономической ситуации, сложившейся к началу 1990-х годов, коэффициент суммарной рождаемости в городах Киргизии в 2000 году равнялся 2,75, а в сельской местности — 4,85 [5].
Этим прогнозам не суждено было сбыться. С началом периода реформ снижение рождаемости в Киргизии ускорилось. За 10 лет коэффициент суммарной рождаемости уменьшился на 33% и достиг в 2000 году отметки 2,4.
Конечно, даже в 1991 году никто не мог предположить масштабов кризиса, который разыграется на постсоветском пространстве. Вместе с тем такие прогнозные оценки и содержание их обоснования свидетельствуют о том, как мало знали ученые о социальном и демографическом поведении народов Средней Азии в последнее десятилетие существования СССР. Фактически была недооценена глубина изменений, произошедших в жизни коренного населения Киргизии за советский период.
Наметившееся после 1987 года (год максимального числа рождений за всю историю республики, когда оно составило 136,5 тысячи) падение числа рождений было очень глубоким. Минимум рождений (96,8 тысячи) был достигнут в 2000 году, причем в городе и сельской местности относительное сокращение числа рождений равнялось одной и той же величине — 25%.
Уменьшение числа рождений происходило в условиях увеличения численности и улучшения (с точки зрения рождаемости) возрастного состава женщин. Благодаря этому при прочих равных условиях общее число рождений в республике за 1990-е годы должно было бы не уменьшиться, а увеличиться на 7%. Однако из-за сокращения интенсивности деторождений этого не произошло.
Миграция повлияла на динамику числа рождений в небольшой степени. Если бы ежегодный миграционный прирост в 1990-х годах был бы равен нулю, а в коренном и некоренном населении наблюдались зарегистрированные уровни рождаемости, то число рождений за десятилетие в Киргизии увеличилось бы на 3%. Однако, влияние миграции на динамику числа рождений у некоренных народов было значительным. При отсутствии миграционного оттока у них родилось бы детей на 25% больше. Это ускорило тенденцию к уменьшению доли родившихся в среде европейских по происхождению народов. К началу XXI века доля новорожденных у русских среди всех родившихся детей сократилась до 5,7%, в том числе в городах — до 12,4%, в сельской местности — до 3%. Аналогичные величины у киргизов выросли и составили 72%, в том числе в городах — 62%, а селах — 76%. У узбеков они были равны 15%, 16,2% и 14,7%.
Общий коэффициент рождаемости в республике за 1990-е годы снизился с 29‰ до 19,7‰. Из-за особенностей миграционных потоков общие коэффициенты рождаемости в городах снижались медленнее, чем в сельской местности. Основной поток русскоязычных эмигрантов, отличающихся низкими показателями рождаемости, шел из городов. Из сельской местности в города прибывали коренные жители с более высокими показателями рождаемости.
К началу XXI века коэффициент суммарной рождаемости в Киргизии снизился до 2,4 рождений на одну женщину условного поколения, в том числе в городах — до 1,7, и в сельской местности — до 2,9. В городах уровень рождаемости был ниже того, который необходим для обеспечения простого воспроизводства, начиная с 1994 года [6]. Приведенные цифры существенно ниже вышеупомянутых прогнозных оценок, основанных на идее «усиления традиционных ценностей» в среднеазиатском регионе, ниже даже тех, которые предусматривались «катастрофическим сценарием». По уровню рождаемости Киргизия сегодня относится к группе таких стран, как Турция, Бразилия, Аргентина, Чили, а если бы развитие шло по «катастрофическому сценарию», по уровню рождаемости она находилась бы среди таких гораздо менее продвинувшихся по пути демографического перехода стран, таких как Сирия, Бангладеш или Боливия.
Важно отметить, что Киргизия не была исключением среди своих ближайших соседей — постсоветских стран Центральной Азии. Снижение рождаемости шло синхронно во всех этих странах.
Не было больших различий и с другими постсоветскими странами. С 1990 по 2000 годы коэффициент суммарной рождаемости в Киргизии уменьшился примерно на 33% — так же, как в Белоруссии, Казахстане и Узбекистане. В России, Литве и Эстонии он снизился на 36-37%. В других бывших союзных республиках (за исключением Азербайджана) сокращение превысило 40%.
Особенностью снижения рождаемости в Киргизии в 1990-е годы стало то, что оно охватило возрастные группы от 20 до 34 лет, коэффициенты рождаемости в которых долгое время не только не испытывали явной тенденции к снижению, но даже росли (рис. 3). В возрастной группе до 20 лет, главным образом под влиянием роста уровня брачности в сельской местности, возрастные коэффициенты рождаемости увеличивались с 1989 по 1996 год, а затем началось и их уменьшение. В старших же возрастах тенденция к снижению рождаемости, проявившаяся еще в 1970-х годах, в середине 1990-х годов приостановилась. Но дальнейшее снижение уровня рождаемости в молодых материнских возрастах практически полностью нейтрализовало эффект от несколько повысившейся интенсивности деторождения в возрастах старше 25 лет.
В результате изменений возрастных коэффициентов рождаемости и сокращения числа детей более высоких очередностей средний возраст матери при рождении ребенка к середине 1990-х годов во всем населении уменьшился на полгода, а в сельской местности, где произошло заметное омоложение рождаемости, — на год. В дальнейшем он стал увеличиваться и достиг своего дореформенного уровня 27,5 лет.
Одновременно вследствие снижения рождаемости в молодых возрастах увеличивался и средний возраст матери при рождении первого ребенка. К 2002 году он вырос по сравнению с 1989 годом более чем на год, и равнялся в среднем по стране 24 годам, в городах — 24,7 года, в селах — 23,7 года. Следует отметить, что средний возраст рождения первенца в Киргизии был несколько выше, чем в России, как в конце 1980-х годов, так и в конце 1990-х годов [7].
В течение 1990-х годов интенсивность рождения первенцев в возрастах 20-24 года снизилась в два раза, интенсивность рождения детей 2 и 3 очередностей в возрастах 25-29 лет уменьшилась на 1/3. Начавшееся с 2001 года пусть слабое увеличение рождаемости в возрастах старше 25 лет заставляет предположить, что идет процесс частичной реализации отложенных рождений. В возрастах 25-29 лет он касался главным образом рождения первенцев, в 30-34 года — первых — третьих детей, в старших возрастах — детей до пятого порядка включительно.
Тенденция к сокращению рождаемости детей высокой очередности, как необходимое условие перехода к обществу с низкой рождаемостью, сохранялась. Вклад в итоговую рождаемость детей пятой и более высоких очередностей сократился за 1990-е годы с 18% до 12%. В сельской местности, где демографический переход начался позже, это сокращение было более существенным (с 23,0% до 14,2%), чем в городах (с 8,6% до 5,6%). В 2001-2002 годах роста интенсивности рождений детей более высоких порядков не наблюдалось.
Скорость снижения и изменения в возрастной модели рождаемости свидетельствуют о необратимости демографического перехода и малой вероятности возврата общества к таким «ценностям традиционного общества» как ранняя брачность и рождаемость, многодетность. В начале 1990-х годов некоторые ученые заговорили о такой возможности, основываясь на омоложении и повышении рождаемости в сельской местности, которые оказались кратковременными. Тенденции последних лет заставляют предположить, что к концу демографического перехода, рождаемость в Киргизии будет более поздней, по сравнению с тем, какой она была в республиках бывшего СССР, у которых переход к низкой рождаемости закончился в еще советский период. Как известно, социалистическая система поддерживала раннюю брачность и рождаемость.
Из-за высокой доли народов европейского происхождения Киргизия в советский период имела самый низкий уровень рождаемости среди среднеазиатских республик. Коэффициент суммарной рождаемости не превышал 5 рождений на одну женщину, хотя у киргизок его максимальное значение было выше 7. Более низкая рождаемость была в Казахстане, но там доля «европейского» населения была еще выше (рис. 4).
Различия в динамике рождаемости между коренными и некоренными народами стали очевидными, вероятно, с конца 1930-х годов. К середине 1960-х у русских и других, европейских по происхождению народов Киргизии, в основном завершился переход к современному типу рождаемости. В их среде для ограничения числа рождений активно практиковались аборты и контрацепция, а репродуктивные установки большинства были ориентированы на двухдетную семью. Разрыв в уровне рождаемости между коренным и некоренным населением в Киргизии увеличивался вплоть до 1970-х годов. Если у русских за полвека коэффициент суммарной рождаемости уменьшился примерно в 3 раза — до 2,1-2,2 рождения на одну женщину, то у киргизов и узбеков он несколько вырос (табл. 1). В 1969-1970 гг. этот показатель у киргизок достиг 7,7 рождения на одну женщину, в том числе в городах — 5,9 и в сельской местности 8,1.
1958/59 | 1969/70 | 1978/79 | 1988/89 | |
Коэффициент суммарной рождаемости (рождений на одну женщину) | ||||
Все население | 4,3 | 4,9 | 4,5 | 3,9 |
Городское население | 3,2 | 3,1 | 2,8 | 2,7 |
Сельское население | 4,9 | 6,4 | 6,0 | 4,8 |
Русские — всего | 2,6 | 2,2 | 2,1 | 2,2 |
Русские — город | 2,3 | 2,0 | 2,0 | 2,0 |
Русские — село | 3,1 | 2,5 | 2,5 | 2,7 |
Киргизы — всего | 6,1 | 7,8 | 6,7 | 4,8 |
Киргизы — город | 5,5 | 5,9 | 4,3 | 3,3 |
Киргизы — село | 6,1 | 8,1 | 7,4 | 5,5 |
Узбеки — всего | 6,4 | 7,2 | 5,4 | 4,1 |
Узбеки — город | 5,8 | - | 4,4 | 3,8 |
Узбеки — село | 6,8 | - | 6,0 | 4,4 |
Средний возраст матери при рождении ребенка (лет) | ||||
Всего | 30,1 | 29,6 | 28,9 | 27,6 |
Русские | 27,8 | 26,9 | 26,0 | 26,0 |
Киргизы | 32,7 | 31,5 | 31,1 | 28,8 |
Узбеки | 31,8 | 32,0 | 29,8 | 27,3 |
Материалы переписей населения позволяют проследить особенности изменения уровня рождаемости в Киргизии по поколениям, родившимся до 1960 года. Поколения русских женщин, которые родились в начале ХХ века, уже были вовлечены в процесс перехода к современному типу рождаемости, который окончательно установился в поколениях 1930-х годов. В целом среднее число рожденных детей у русских устойчиво снижалось от поколения к поколению. У киргизок и узбечек оно изменялось волнообразно. У поколений, родившихся в первой трети ХХ века, оно были пониженным из-за войны и ее влияния на брачность. Максимальный уровень рождаемости наблюдался у женщин, рожденных в 1930-е и военные годы. По сравнению с предшественниками эти поколения создавали семьи в условиях нормализации брачного рынка и, вероятно, отличались повышенной естественной рождаемостью. Обращает на себя внимание тот факт, что по данным переписей, рождаемость поколений узбечек, родившихся в первой четверти ХХ в., была выше, чем у киргизок.
Распространение внутрисемейного регулирования и снижение рождаемости начинается с послевоенных поколений, которые, в отличие от родительских, сформировались в секуляризированной социальной среде, обладали более высоким уровнем образования и активнее включались в общественное производство. У послевоенных поколений за счет уменьшения числа рождений высоких очередностей снижался уровень рождаемости в старших возрастах. Так, доля рождений детей шестой и более высоких очередностей у киргизок, родившихся в 1934-1938 годах, равнялась примерно 60%, а у родившихся в 1949-1953 — 30%. Тем не менее, итоговое число детей у киргизок, родившихся в конце 1960-х годов, было выше, чем у русских, родившихся в начале ХХ века.
В 1970-х годах снижение рождаемости началось и у коренных народов. В первую очередь оно охватило городское население. Следующее десятилетние было отмечено значительным сокращением рождений высоких очередностей и снижением рождаемости в возрастах старше 30 лет. При этом в сельской местности уровень рождаемости снижался быстрее, чем в городах. И все же в конце 1980-х годов уровень рождаемости у киргизов и узбеков по-прежнему оставался заметно выше, чем у русских (рис. 4), за исключением самых молодых возрастов (до 20 лет).
По-разному у наиболее многочисленных национальностей Киргизии происходили изменения в уровне и возрастных моделях рождаемости и в 1990-х годах. Так, коэффициент суммарной рождаемости у киргизов и русских сократился на 40%, а у узбеков — только на 24%. В итоге уровень рождаемости у узбеков стал самым высоким из этих трех народов (табл. 2). При этом у русских и узбеков рождаемость чуть быстрее сокращалась в сельской местности по сравнению с городами, у киргизов — наоборот.
Коэффициент суммарной рождаемости | Средний возраст матери при рождении первого ребенка | Вклад рождений детей 5 порядка и выше | ||||
1989 | 1999 | 1989 | 1999 | 1989 | 1999 | |
Всего | 3,9 | 2,6 | 22,9 | 23,4 | 18,1 | 12,0 |
Город | 2,7 | 1,8 | 23,5 | 24,3 | 8,4 | 5,6 |
Село | 4,9 | 3,2 | 22,5 | 22,9 | 23,2 | 14,2 |
Русские | 2,2 | 1,3 | 22,5 | 23,4 | 2,4 | 1,6 |
Город | 2,0 | 1,2 | 22,8 | 23,9 | 1,7 | 1,0 |
Село | 2,7 | 1,5 | 21,8 | 22,4 | 4,0 | 2,6 |
Киргизки | 4,8 | 2,9 | 23,1 | 23,7 | 26,5 | 14,6 |
Город | 3,3 | 1,8 | 24,4 | 25,2 | 15,0 | 7,5 |
Село | 5,5 | 3,4 | 22,6 | 23,1 | 26,9 | 16,0 |
Узбеки | 4,1 | 3,1 | 22,5 | 22,5 | 16,1 | 8,2 |
Город | 3,8 | 2,9 | 22,8 | 22,5 | 12,5 | 5,3 |
Село | 4,4 | 3,2 | 22,3 | 22,5 | 18,2 | 9,6 |
У русских уровень рождаемости перестал обеспечивать простое замещение поколений. Поэтому, даже при остановке миграционного оттока, русская община в Киргизии в перспективе будет достаточно быстро сокращаться как по численности, так и по ее доле в общей численности населения республики (с учетом «старой» возрастной структуры русских и продолжающегося роста численности населения коренных национальностей). Тем не менее, в конце 1990-х годов величина коэффициента суммарной рождаемости у русских в Киргизии чуть превышала среднероссийское значение (1,3 против 1,2).
Коэффициент суммарной рождаемости у киргизов в городах снизился до отметки 1,8. Однако эта величина является средней из величин, относящихся к двум контрастным по своим характеристикам группам городского населения. В первую из них входят жители Бишкека и других городов промышленного Севера. Как и у русских, уровень рождаемости у них не обеспечивает простого замещения поколений. Во вторую группу входят киргизы из городов аграрного центра и юга. Темпы модернизации, а, следовательно, снижения рождаемости здесь ниже, чем на Севере. Так, в конце 1990-х годов у киргизов города Нарына суммарный коэффициент рождаемости был равен 3,5. В сельской местности у киргизов не было столь сильного регионального контраста по уровню рождаемости, он колебался в пределах 3-4 рождений на одну женщину. У узбеков, проживающих в южной части Киргизии, уровень рождаемости мало отличался от уровня южных киргизов.
Возрастные модели рождаемости между 1989 и 1999 годами перестраивались по-разному (рис. 5). У русских в возрастах наиболее высокой плодовитости рождаемость снижалась чуть быстрее в группе 20-24 года (на 43%) по сравнению с группой 25-29 лет (на 35%). Примерно на 37% снизился уровень рождаемости в самой молодой материнской группе до 20 лет. Если в течение двух последних десятилетий советского периода русские выделялись самым высоким уровнем ранней рождаемости, то в конце 1990-х годов по уровню этого показателя они уступали киргизам и узбекам. В целом, за переходный период рождаемость у русских несколько постарела. Средний возраст матери при рождении детей, в том числе первенцев увеличился примерно на год (табл. 2). Эти показатели соответствовали уровню российских за 1997 год: 25,2 и 23,0 года.
Снижение рождаемости у киргизок практически не затронуло самую молодую группу до 20 лет. Уровень падения коэффициентов рождаемости у жительниц села в возрастах от 20 до 35 лет был примерно одинаковым и составил около 35%. У горожанок уровень рождаемости снизился равномерно (на 47-50%) в более широком возрастном интервале — от 20 до 45 лет. В то же время в сельской местности в возрастах старше 35 лет показатели рождаемости сократились на 45-65%. Благодаря этому сократился средний возраст матери при рождении детей. Но снижение уровня рождаемости в возрастах 20-29 лет, в том числе благодаря падению интенсивности вступления в брак, привели к повышению, прежде всего в городах, среднего возраста матери при рождении первенца, который превысил 25 лет — цифра значительная для стран СНГ.
В самой молодой материнской группе до 20 лет у узбечек уровень рождаемости, наряду с уровнем брачности, повысился примерно на 20%. В других возрастных группах (кроме самой старшей) степень снижения рождаемости прямо зависела от возраста: чем старше — тем сильнее снижение. Так, в возрастной группе 20-24 года уровень рождаемости снизился на 19%, в возрастной группе 25-29 лет — на 28%, а в следующей пятилетней группе — на 35%. Причем, по темпам снижения сельская местность несколько опережала города, что вело к сближению возрастных моделей рождаемости городского и сельского населения. В итоге, рождаемость у узбеков, в отличие от русских и киргизов, «помолодела», а средний возраст при рождении первого ребенка не изменился. Вместе с тем у узбечек, как и киргизок, продолжалось сокращение рождений детей высоких очередностей.
У каждого из народов снижение рождаемости в 1990-х годах протекало достаточно быстро. Трудности периода социальных реформ ускорили демографический переход, а современные параметры рождаемости указывают на необратимость этого процесса.
Отличительная черта 1990-х годов — рост внебрачной рождаемости в Киргизии. Общее число рождений снижалось исключительно за счет уменьшения числа рождений в зарегистрированном браке, в то время как число рождений вне таких браков выросло к 2002 году в 2 раза. Соответственно, резко возросла доля рождений вне брака. В начале 1990-х годов она составляла 13%, а через 12 лет поднялась до 33%. В городах доля внебрачных рождений составляет чуть меньше 40%, а в сельской местности — 30%. По доле внебрачных рождений Киргизия находится в группе таких стран, как Австралия, США, Канада, Россия. В последней доля рожденных вне брака в 2001 году равнялась 28,8%, в том числе в городах — 28%, селах — 31%.
Наиболее распространены рождения вне зарегистрированного брака в молодых возрастах до 25 лет (рис. 6). С 1990 года доля родившихся вне брака в возрастной группе 15-19 лет выросла более чем в 2 раза. Но в наибольшей степени она увеличилась в возрастах 20-24 года и 25-29 лет, т.е. в тех, где существенно снизился уровень брачной активности (об этом см. ниже). В настоящее время из всех детей, рожденных вне брака, более 40% рождались у матерей в возрасте 20-24 года, примерно по 20% — у матерей в возрасте до 20 лет и 25-29 лет. Более 60% внебрачных детей — это первенцы, примерно 25% — вторые дети.
Согласно правилам регистрации выделяются две категории родившихся вне зарегистрированного брака: (1) зарегистрированные по совместному заявлению родителей (2) зарегистрированные только по заявлению матери. В течение 1990-х годов доля этой категории в общем числе рождений выросла с 8% до 21%, а доля второй — с 4,9 до 11,6%. Однако, по этим данным трудно судить о распространенности рождений вне супружеского союза. Советские демографы со всеми оговорками предлагали рассматривать детей из первой категории как рожденных в браке, который по каким-либо причинам не был зарегистрирован. Рождения, зарегистрированные только по заявлению матери, рассматривались как «истинно внебрачные» [9]. Если согласиться с подобным предположением, то доля внебрачных рождений уменьшится и составит 5% в 1990 году и в 12% в 2002 году. Заметно изменятся значения суммарных коэффициентов брачной и внебрачной рождаемости. Так, суммарный коэффициент брачной рождаемости для всего населения Киргизии составит в 1988/89 году 6,5 рождения вместо 5,8, а в 1998/99 году — 5,8 рождения вместо 4,8. В результате переоценки суммарных коэффициентов внебрачной рождаемости мы получим в 1988/89 году 0,8 рождения на одну женщину, не состоящую в браке, вместо 2,2, а в 1998/99 году 0,7 вместо 1,8. Таким образом, в этом случае уровень рождаемости вне брака, в отличие от брачной рождаемости, практически не изменится.
Очевидно, за ростом числа внебрачных рождений стоит целый ряд обстоятельств: распространение случайных связей у молодежи, увеличение числа одиноких женщин в старших возрастах вследствие снижения брачности и роста разводимости, вероятно участившиеся случаи многоженства. Главным фактором, вероятно, является пересмотр отношения к регистрации брака. Но чем вызван этот пересмотр: экономическими трудностями переходного периода, новым отношением к браку или возвратом к традиционным формам заключения брака? Еще в 1980-х годах исследователи отмечали, что истинно внебрачных рождений среди коренных народов Средней Азии, по-видимому, очень мало, против них существует стойкое предубеждение. Они полагали, что показатели внебрачной рождаемости в Средней Азии отражают в значительной мере не сам феномен, а несоответствие учетно-статистической системы социокультурным традициям [10]. Вместе с тем мы не располагаем прямыми данными о внебрачной рождаемости у отдельных народов. Имеющиеся косвенные данные не позволяют утверждать, что имеются существенные различия, по крайней мере, между русскими, узбеками и киргизами, по степени распространенности рождений вне зарегистрированных браков.
Наблюдающееся быстрое снижение рождаемости в Киргизии невозможно без широкого распространения практики прерывания или предупреждения беременности.
Как и повсюду в СССР, место прерывания беременности в общей структуре методов регулирования деторождения в Киргизии было непомерно большим. В конце 1980-х годов по уровню абортов Киргизия занимала одно из ведущих мест среди советских республик. Впереди нее были только Россия и Белоруссия, рядом — Казахстан, Украина, Молдавия. В других среднеазиатских республиках на 1000 женщин в возрасте 15-49 лет абортов производилось в 2 раза меньше. В 1990 годы сокращение рождаемости сопровождалось резким падением уровня искусственных абортов (табл. 3). За период с 1989 (год максимального числа абортов в Киргизии за ее историю) по 2002 год число абортов снизилось более чем в 4,5 раза. В 3,6 раз снизился показатель числа абортов на 1000 женщин в возрасте 15-49 лет. Сейчас только 16% беременностей заканчиваются абортом, в то время как в конце 1980-х годов — 40%.
1989 | 1992 | 1995 | 1997 | 1999 | 2000 | 2001 | 2002 | |
Всего абортов* | 87212 | 59394 | 42518 | 31598 | 25790 | 22044 | 23390 | 18690 |
На 1000 женщин в возрасте 15-49 | 86,3 | 56,2 | 36,0 | 26,0 | 20,6 | 17,2 | 17,8 | 14,0 |
На 100 живорождений | 66,3 | 46,3 | 36,2 | 31,0 | 24,8 | 22,8 | 23,8 | 18,5 |
Доля абортов среди беременностей | 39,9 | 31,6 | 26,6 | 23,6 | 19,9 | 18,6 | 19,2 | 15,6 |
Наиболее быстро число и уровень абортов сократились в возрастах 20-29 лет. Так, число абортов на 1000 женщин в возрастах от 20 до 24 лет уменьшилось в 14,5 раз. В 2,3 раза уменьшился уровень абортов в возрастах до 20 лет. В итоге, максимальная частота случаев искусственного прерывания беременности наблюдается теперь не у двадцатилетних женщин, а у тех, кому 30-34 лет.
В 1991-2002 годы в возрастах 20-35 лет уровень абортов сократился в 4,4 раза или с 91,8 до 20,7 случаев на 1000 женщин. В 2,3 раза (до 10,9 случаев на 1000 женщин) уменьшился уровень абортов в возрастах до 20 лет. В отличие от 1990-х годов в 2002 году максимальная частота искусственных абортов наблюдалась не в возрастной группе 25-29 лет, а в возрастах от 30 до 35 лет: 22,5 случаев на 1000 женщин.
В чем причина столь быстрой позитивной динамики? Можно предположить, что некоторая часть абортов делается вне лечебных учреждений и не регистрируется статистикой. Однако результаты DHS-обследования (Demographic and Health Survey) показали, что число таких абортов ничтожно мало [11]. Высокий уровень искусственных абортов в Киргизии был связан с европейскими по происхождению народами. Как показали результаты DHS-обследования, киргизка в возрасте 40-49 лет в течение своей жизни искусственно прерывала в среднем 1,14 беременностей, узбечка — 1,17, а русская — 3,32. Заметные различия существовали между городскими и сельскими жителями. Так, киргизки в городах за свою жизнь делали 1,7 абортов, а в сельской местности — 0,97. В отличие от киргизок у узбечек и русских уровень абортов был выше в сельской местности. Узбечки 40-49 лет в городах сделали за свою жизнь 0,7 абортов, а селах — 1,3, русские в городах — 2,69, а в селах — 3,95. Подобные различия связаны с этническими особенностями контрацептивного поведения.
Очевидно, что изменение этнической структуры, резко ускоренное эмиграцией русскоязычного населения, не могло не сказаться на показателях абортов для всего населения Киргизии. Поэтому уровень абортов снижался наиболее быстро именно в первой половине 1990-х годов, когда происходил интенсивный миграционный отток. При условии отсутствия эмиграции и равенства частоты абортов среди эмигранток российским показателям, общее число абортов в Киргизии в 1990-х годах было бы как минимум в два раза больше.
Однако, как это часто бывает в демографии, структурные факторы, в данном случае — изменение этнического состава, играют главную роль в динамике процессов, нивелируя эффект от их поведенческой составляющей. Несмотря на снижение числа абортов и общих показателей их уровня, исследователями по результатам DHS был сделан вывод, что интенсивность искусственных абортов (число абортов, произведенных в среднем у одной женщины за ее жизнь) у женщин, постоянно проживающих в Киргизии, за два последние десятилетия оставалась практически постоянной [12]. Она снизилась у русских, но возросла у узбечек и киргизок (у первых сильнее, чем у вторых). Соответственно, уровень абортов понизился в Бишкеке и в северных областях республики, но увеличился в ее южной части. Таким образом, в Киргизии по-прежнему стоит задача по сокращению небезопасных для здоровья женщины абортов путем распространения практики внутрисемейного регулирования деторождений с помощью методов и средств предупреждения беременности.
Кроме абортов, об использовании иных средств контрацепции в Советской Киргизии имеются отрывочные сведения. По существующим оценкам, во второй половине 1980-х годов из-за неэффективной структуры, ограниченного круга пользователей она оказывала меньшее, по сравнению с брачностью и абортами, влияние на величину коэффициента суммарной рождаемости. В республике существовал огромный неудовлетворенный спрос на современные средства предупреждения беременности, который, по мнению демографов [13], мог привести к широкому распространению абортов среди коренного населения республики. Во второй половине 1990-х годов круг пользователей контрацепцией расширился, а их структура улучшилась в пользу современных методов. Этому способствовало расширение их доступности, в частности благодаря развитию программ по репродуктивному здоровью и планированию семьи, реализуемых при поддержке Фонда народонаселения ООН.
Согласно результатам DHS-обследования, 59,5% замужних женщин пользуются контрацепцией. Из них 48,9% предпочитают современные средства, главным образом внутриматочные средства (38%), и 10,7% — традиционные методы. Уровень использования контрацепцией выше у русских (71%), за ними идут узбечки (62,7%) и далее — киргизки (55,8%). Народы различаются и по структуре используемой контрацепции. У русских выше доля тех, кто применяет современные методы (58,1%), и в частности, оральную контрацепцию (5,6%) и презервативы (17,8%). Последние цифры соответственно равны у киргизок 47%, 1%, 3,4%, у узбечек — 49,5%, 1,5% и 4,6%. В свою очередь у узбечек и киргизок выше доля пользующихся внутриматочными средствами: 39-41% против 31.5% у русских.
Сокращение числа детей, изменение возрастной кривой рождаемости, распространение методов ее внутрисемейного регулирования — лишь часть более общих изменений, затронувших все стороны процесса формирования семьи в Киргизии и тоже ставших проявлениями набирающего здесь силу демографического перехода. В частности, очень серьезным изменениям подвергается матримониальное поведение жителей страны, причем в этих изменениях иногда прослеживаются черты «второго демографического перехода», которые в западных странах проявились сравнительно недавно (распространение нерегистрируемых браков, уже упоминавшийся рост доли внебрачных рождений и т.п.).
Еще в первой четверти ХХ века для населения Киргизии были характерны традиционные сверхранние браки женщин и низкий уровень окончательного безбрачия — доля женщин в возрасте 45-49 лет, никогда не вступавших в брак, не превышала 0,5%. В то же время расчетный возраст вступления в первый брак, зафиксированный переписью 1897 года у мужского населения на территории Киргизии, был достаточно высоким — на 3 года выше, чем соответствующий показатель в европейских губерниях Российской империи. Несмотря на относительно позднее вступление в брак, более 90% мужчин к 40 годам хоть раз были женаты. Из тех, кому было 45-49 лет, по нашим оценкам, доля никогда не состоявших в браке не превышала 5%.
Послереволюционные преобразования, последствия второй мировой войны, миграционные процессы, в кратчайшие сроки разрушив прежние жизненные устои населения, большую часть которого составляли кочевники, модернизировали матримониальное поведение коренных жителей республики. В 1960-х годах массовая практика сверхранних браков у женщин практически осталась в прошлом, а мужская брачность «помолодела». За ХХ столетие расчетный средний возраст вступления в брак у женщин увеличился на 4 года, а у мужчин — уменьшился 3 года. В то же время заметно повысился уровень разводимости и сократился уровень вдовства. Брачная структура населения Киргизии 1960-1980-х годов по своим основным количественным характеристикам — невысокий средний возраст при вступлении в первый брак у женщин и мужчин и низкий уровень окончательного безбрачия — соответствовала типу брачности, наблюдавшемуся в это время практически на всей территории СССР и в странах Восточной Европы.
Разумеется, у многонационального населения Киргизии существовали некоторые различия в брачном поведении, но они были не осень большими. У мужчин и женщин в 1989 году наиболее высоким расчетный возраст первого брака был у татар (25,2 и 22,2 года) и казахов (24,8 и 22,7 года). У киргизов эти величины были равны 23,9 и 21,8 года, у русских — 24,0 и 21,3 года.
В 1990-х годах на фоне стремительного развала прежней социальной системы менялось и матримониальное поведение. Если в 1991 году было заключено максимальное число браков за всю историю их регистрации в Киргизии — 47 тысяч, то в 1994 — только 26 тысяч или на 45% меньше. Общий коэффициент брачности за три года сократился с 10,5‰ до 5,8‰. Во второй половине 1990-х годов на фоне стабилизации экономической ситуации наблюдалась слабая тенденция к понижению уровня брачности. В 2000 году общий коэффициент брачности достиг своего минимального значения за все годы после окончания второй мировой войны — 5,0‰. В целом 90-е годы были отмечены снижением возрастных интенсивностей зарегистрированных браков из-за откладывания браков в молодых возрастных группах и частичного отказа от вступления в брак в старших бракоспособных возрастах.
В то же время, в результате изменения отношения части населения к регистрации браков получили распространение нерегистрируемые супружеские союзы. Наряду с этим, у части населения стали возрождаться некоторые традиции семейно-брачных отношений. В итоге этническая дифференциация процессов брачности в Киргизии усилилась.
Падение брачности в 1990-х годах было не первым в истории Киргизии (рис. 7). До этого ее уровень резко снижался в 1960-х годах: за 1960-1964 годы число браков сократилось на 33%, а общий коэффициент брачности — на 42%. Этот спад объяснялся прежде всего, структурными факторами. В то время в активные бракоспособные возраста вступали малочисленные поколения, родившиеся в годы войны. С учетом того, что в Киргизии в конце 1950-х — начале 1960-х годов жених в среднем был старше своей невесты на 3-3,5 года, на брачном рынке нарушилось соотношение между количеством потенциальных женихов и невест. Так, по данным переписи 1959 года, в республике мужчин 1940 года рождения было более чем в 3 раза больше, чем женщин 1943 года рождения.
В дальнейшем столь сильные диспропорции в возрастном составе сгладились. Особенности возрастно-половой структуры в 1990-х годах в целом были благоприятны для «брачного рынка». Если исходить из того, что в настоящее время жених старше невесты в Киргизии в среднем на 3,3 года, то на 100 потенциальных женихов в возрастах 23-27 лет приходится примерно 105 потенциальных невест. Выход на «брачный рынок» все более многочисленных поколений предполагал увеличение числа браков. Однако этот позитивный потенциал возрастной структуры реализован не был.
На новейшую динамику зарегистрированных браков у некоренных народов Киргизии оказал влияние миграционный отток [14]. В результате эмиграции существенно сократилась численность украинцев (в 2 раза), татар (в 1,5 раза) и особенно немцев (в 5 раз) и, как следствие, число заключаемых ими браков. Так, число браков у украинцев за 1991-2000 годы сократилось более чем втрое. Трехсоттысячный миграционной отток был одной из причин большего сокращения числа браков у русских по сравнению с киргизами (55% против 46%). Однако в целом влияние миграции на динамику браков было ограниченным. Если бы ежегодный миграционный прирост в 1989-1998 годах был равен нулю, то при сохранении текущих тенденций в интенсивности создания супружеских пар общее число зарегистрированных браков увеличилось бы примерно на 6%.
Главной причиной снижения числа браков и общих коэффициентов брачности в 1990-х годах были не структурные сдвиги, а изменения в брачном поведении, которые можно свести к следующим двум видам. Первое заключается в изменении отношения к регистрации браков и распространении консенсуальных, т.е. незарегистрированных, супружеских союзов. Второе связано с откладыванием браков в молодых и средних возрастах группах и частичным отказом от вступления в брак старших возрастах. Эти процессы отражаются на траекториях возрастных интенсивностей зарегистрированных браков.
Перепись населения 1999 года впервые предоставила материал, позволяющий прямо оценить уровень распространенности незарегистрированных браков в Киргизии. При переписи только 5,2% женщин и 4,8% мужчин в возрасте от 15 до 49 лет заявили, что их супружеский союз юридически не оформлен. В возрастах старше 50 лет официально не оформляли свой брачный союз 4,3% мужчин и 2,4% женщин. Из всех учтенных переписью браков у женщин в возрасте от 15 до 49 лет доля незарегистрированных браков составляла 8,5%. Соответствующий показатель у мужчин равен 8,2%.
Чаще всего супружеские отношения юридически не оформляются в возрастах 25-29 лет у мужчин (8,6%), и 20-24 лет у женщин (8,4%). Среди всех браков данной возрастной группы незарегистрированные браки в наибольшей степени были распространены в возрастах 15-19 лет, где они составляли 40% от всех браков у мужчин и 33% — у женщин. Однако уровень брачности в этих возрастах в 1999 году был низким. В группе от 20 до 24 лет к незарегистрированным относились 14% браков у женщин и 19% — у мужчин. С возрастом степень распространенности таких браков уменьшается. В молодежной среде брачные союзы не регистрируются чаще в сельской местности, чем городах; в возрастах старше 25 лет наблюдается обратная картина. В тоже время доля незарегистрированных браков среди всех браков в городах была выше, чем в селах, во всех возрастных группах.
Много или мало незарегистрированных браков в Киргизии? Их распространенности здесь примерно такая же, как в России, она ниже, чем в странах Северной и Западной Европы, но выше, чем в ряде странах Восточной и Южной Европы или в некоторых бывших советских республиках (табл. 4).
Страна и год переписи | Доля в населении группы | Доля во всех браках | ||
Мужчины | Женщины | Мужчины | Женщины | |
Дания (1991) | 21,2 | 33,8 | 82,2 | 75,2 |
Финляндия (1989-92) | 30,8 | 23,2 | 51,7 | 32,4 |
Франция (1994) | 15,8 | 23,9 | 79,0 | 61,9 |
Венгрия (1990) | 2,6 | 3,7 | 11,5 | 7,6 |
Португалия (1991) | 1,8 | 2,9 | 10,0 | 8,0 |
Молдавия (1997) | - | 3,2 | - | 4,8 |
Российская Федерация (2002) | 5,2 | 8,0 | 21,8 | 18,9 |
Украина (1999) | - | 6,0 | - | 10,2 |
Киргизия (1999) | 5,1 | 8,4 | 19,1 | 14,3 |
Незарегистрированные браки могут объяснить лишь небольшую часть сокращения числа регистрируемых браков. Гораздо существеннее на динамике последних, особенно в начальный период реформ, отразился процесс откладывания момента создания семьи до «лучших времен».
В результате всех произошедших изменений средний возраст регистрирующих брак супругов к 1993-1994 годам снизился, а затем поднялся до самой высокой отметки за последние 25-30 лет (табл. 5). Увеличилась разница между возрастом жениха и невесты, которая приблизилась к значениям конца 1950-х годов. По оценкам, в 2001 году средний возраст при регистрации первого брака в России был ниже, чем в Киргизии: у мужчин — на 1,1 года (25,5 года), у женщин — на 0,6 года (22,8 года). По сравнению с 1990 годом разница в возрасте между россиянами и жителями Киргизии для мужского населения практически не изменилась, а для женского населения увеличилась на 0,3 года [15].
Годы | Все браки | Первые браки | ||||
Мужчины | Женщины | Разница | Мужчины | Женщины | Разница | |
1959 | 30,3 | 26,9 | 3,4 | 30,0 | 26,6 | 3,4 |
1989 | 26,6 | 23,8 | 2,8 | 25,1 | 22,4 | 2,7 |
1990 | 26,4 | 23,5 | 3,0 | 24,9 | 22,2 | 2,7 |
1991 | 26,6 | 23,4 | 3,1 | 25,1 | 22,3 | 2,8 |
1992 | 26,3 | 23,3 | 3,0 | 24,9 | 22,0 | 2,9 |
1993 | 25,8 | 22,9 | 2,9 | 24,6 | 21,8 | 2,8 |
1994 | 25,7 | 22,9 | 2,7 | 24,8 | 21,9 | 3,0 |
1995 | 26,1 | 23,2 | 3,0 | 25,1 | 22,1 | 3,0 |
1996 | 26,4 | 23,2 | 3,2 | 25,4 | 22,2 | 3,1 |
1997 | 26,5 | 23,4 | 3,2 | 25,6 | 22,4 | 3,1 |
1998 | 26,9 | 23,6 | 3,2 | 25,9 | 22,7 | 3,1 |
1999 | 27,3 | 24,1 | 3,3 | 26,3 | 23,1 | 3,2 |
2000 | 27,3 | 24,0 | 3,3 | 26,4 | 23,1 | 3,2 |
2001 | 27,6 | 24,3 | 3,4 | 26,7 | 23,4 | 3,3 |
В отличие от брачности динамика разводов в значительной степени определялась изменениями в законодательстве. Либеральное отношение к разводам в СССР до второй мировой войны привело к тому, что они быстро превратились в обыденное явление. Усложнение процедуры развода известным постановлением Президиума Верховного Совета СССР 1944 года заметно уменьшило их количество. Величина общего коэффициента разводимости Киргизской ССР за 1940 год (1,9‰) в послевоенный период была достигнута только в 1979 году, а превзойдена лишь однажды, в 1991 году. После упрощения бракоразводной процедуры в 1965 году, количество разводов в республике стало устойчиво увеличиваться. Однако по числу разводов на 1000 человек Киргизия заметно уступала всем республикам европейской части СССР и Казахстану, но превосходила все республики Закавказья и Средней Азии. Такое промежуточное положение Киргизии определялось значительным удельным весом в этническом составе европейских по происхождению народов, для которых развод был общепринятым явлением. Особенностями этнического состава обусловлена разница между уровнями разводимости в городской и сельской местности. В 1991 году общий коэффициент разводимости в городах, где значительную часть составляло русскоязычное население, был равен 3,1‰, в селах — 1,4%.
В 1992-1994 годах показатели разводимости, как и брачности, в Киргизии резко понизились [16]. Всего за 1991-2000 годы число разводов сократилось на 40%, а общий коэффициент разводимости за этот период уменьшился с 2,0‰ до 1,1‰. В первой половине 1990-х годов число разводов сокращалось медленнее браков. В результате, если в конце 1980-х годов на один развод приходился пять браков, то в 1996 — 4 брака. Однако к 2001 году соотношение «один к пяти» практически восстановилось.
Интенсивность разводов снижалась во всех возрастно-половых группах, но в наибольшей степени — в молодых возрастах. На рис. 8 приведены кривые специальных возрастных коэффициентов разводимости, рассчитанных как отношение числа разводов к общему числу состоящих в браке для соответствующей возрастной группы. Одной из особенностей произошедших изменений является сглаживание различий между кривыми интенсивностей разводов мужчин и женщин.
Однако в 1990-е годы снижение интенсивности юридически оформляемых разводов отставало от сокращения интенсивности браков: суммарный коэффициент брачности снизился примерно на 45%, а разводимости — на 34% с 0,26 до 0,17 [17]. Поэтому индекс разводимости (отношение суммарного коэффициента разводимости к суммарному коэффициенту брачности) для 1989 года оказался меньше, чем для 1999 года: 0,22 против 0,27. Это означает, что при отсутствии смертности и миграции, в условиях неизменности возрастных интенсивностей брачности и разводимости 1989 года, вследствие развода распадается 22% браков из каждой когорты, а при неизменности коэффициентов 1999 года — 27%. Таким образом, несмотря на снижение частоты разводов, брак в переходном периоде не стал прочнее.
Итак, снижение рождаемости за последние 10-15 лет было непосредственно обусловлено несколькими факторами: изменениями в матримониальном поведении и брачной структуре населения, распространением искусственных абортов, а также различных методов планирования семьи, к которым относятся как современные методы контрацепции, так и некоторые давно известные традиционные приемы — удлинение периода лактации, воздержание и пр.
Опираясь на данные текущей статистики и результаты DHS обследования, мы попытались приблизительно оценить вклад этих промежуточных детерминант рождаемости в изменение коэффициента суммарной рождаемости для киргизок и русских [18]. Для этого была использована процедура декомпозиции суммарного коэффициента рождаемости Бонгаартса и Поттера [19]. Результаты применения процедуры представлены в табл. 6. Изменение показателя за счет «других факторов» следует отнести к контрацепции, т.к. нет указаний на то, что продолжительность грудного вскармливания существенно сократилась или увеличилась в течение переходного периода. Как видно, между 1989 и 1999 годами главным фактором снижения коэффициента суммарной рождаемости у русских были изменения в брачной структуре женщин репродуктивных возрастов. У киргизок на уровень рождаемости в наибольшей степени повлияли изменения в брачной структуре и, вероятно, распространение применения контрацепции. Также существенным в снижение рождаемости был вклад расширения практики искусственных абортов.
Относительное (в %) | Абсолютное (число рождений на одну женщину) | |||
Киргизки | Русские | Киргизки | Русские | |
Изменения коэффициента суммарной рождаемости | -40,9 | -41,3 | -1,98 | -0,90 |
В том числе за счет: | ||||
Брачной структуры | -15,2 | -26,1 | -0,74 | -0,57 |
Искусственных абортов | -10,0 | -8,5 | -0,48 | -0,19 |
Других факторов (применения контрацепции, продолжительности периода лактации и пр.) | -15,7 | -6,7 | -0,76 | -0,15 |
Таким образом, последние 10-15 лет ознаменовались ускоренным снижением рождаемости в Киргизии. Реформы, сопровождавшиеся экономическим кризисом, фактически ускорили процесс демографического перехода от высокой к низкой рождаемости у коренных народов республики. Необходимость в адаптации к новым условиям, вероятно, заставила людей разных национальностей рационализировать свое поведение и откладывать рождения. Однако у разных народов эта рационализация проходила по-разному. У русских, и ранее отличавшихся низкой рождаемостью, ее главной составляющей стало откладывание браков; у киргизов — откладывание браков и распространение внутрисемейного контроля рождаемости. Статистика, в начале 2000-х годов зафиксировавшая увеличение рождаемости в возрастных группах старше 25 лет, заставляет предположить, что в республике происходит процесс реализации отложенных рождений. Вероятно, из-за этого снижение рождаемости в самые ближайшие годы может замедлиться, но не прекратиться. По прогнозам ООН (средний вариант), примерно к 2015 году коэффициент суммарной рождаемости в Киргизии может снизиться до уровня, не обеспечивающего простого воспроизводства населения [20].
Примечания
[1] Верт Н. История советского государства. М. 1992.
[2] Воспроизводство населения СССР. М., 1983, с. 244.
[3] Андреев Е.М., Дарский Л.Е, Харькова Т.Л. Население СССР. Москва.1993. с. 107
[4] Барбьери М., Блюм А., Долгих Е., Эргашев А. Демографический переход и рождаемость в Узбекистане. // Рабочие доклады Центра демографии и экологии человека. Вып. 17. M. 1994
[5] Андреев Е.М., Дарский Л.Е, Харькова Т.Л. Население СССР. Москва. 1993.
[6] Простое воспроизводство обеспечивает коэффициент суммарной рождаемости, равный примерно 2,1 рождения на одну женщину.
[7] В 1998 году средний возраст матери при рождении первого ребенка в России был равен 23 года. Более поздних статистических оценок не существует из-за реформы сбора демографических данных. См. Вишневский А.Г. (ред.). Население России, 1999. Центр демографии и экологии человека ИНХП РАН. Москва 2000.
[9] Бондарская Г.А., Дарский Л.Е. Брачное состояние женщин и рождаемость. В кн.: Демографические процессы в СССР. 1990.
[10] Там же, с. 39.
[11] В работе использовались результаты обследования, представленные в Research Institute of Obstetrics and Pediatrics [Kyrgyz Republic] and Macro International Inc., 1998, Demographic and Health Survey Kyrgyz Republic 1997, а также на сайте DHS.
[12] Research Institute of Obstetrics and Pediatrics [Kyrgyz Republic] and Macro International Inc., Demographic and Health Survey Kyrgyz Republic 1997. Calverton, Maryland. 1998, p. 67-68
[13] Авдеев А.А., Троицкая И.А. Промежуточные детерминанты рождаемости для СССР. В кн.: Семья и семейная политика. ИСЭПН АНССР, Москва. 1991
[14] По оценкам национального статистического комитета нетто миграция за весь межпереписной период 1989-1999 гг. составила 393,5 тысячи человек или 8% от общей численности республики [Национальный статистический комитет Кыргызской республики, Основные итоги первой национальной переписи населения Кыргызской республики 1999 года. Бишкек. 2000, с. 59].
[15] Население России 2001. Центр демографии и экологии человека. ИПХ РАН. М., 2002. С. 29.
[16] В отличие от ряда бывших союзных республик, например, Украины или России, где число разводов и уровень разводимости в первые годы после распада СССР повысились.
[17] Суммарный коэффициент разводимости показывает среднее число разводов на одного представителя данного условного или реального поколения. Он рассчитывается как сумма возрастных коэффициентов разводимости.
[18] Результаты по узбечкам не представлены, поскольку оценки распространенности абортов среди них по данным DHS Киргизии в значительной степени расходятся с данными DHS по Узбекистану, и представляются несколько завышенными.
[19] Bongaarts J., Potter R.,. Fertility, Biology and Behavior. An analysis of the proximate determinants. Academic Press London. 1983
[20] United Nations Population Division, 2003, World population Prospects: The 2002 Revision Population Database, esa.un.org/unpp