Вследствие перехода России к политике открытых дверей и повороту к рыночной экономике миграционная обстановка на российско-китайской границе коренным образом изменилась: оживились экономические и возродились культурные связи, стремительно развилась двусторонняя «челночная» торговля, и китайцы и россияне получили возможность легко пересекать границу между странами.
Мощный миграционный напор китайцев вызывает в России, особенно в пограничных регионах, большие опасения. Основаниями для них являются, с одной стороны, огромная разность демографических потенциалов по разным сторонам границы; перенаселенность и высокая безработица в Китае, с другой стороны - ослабление связей Дальнего Востока с европейской частью страны и быстро усиливающаяся его зависимость от Китая и, наконец, тревожная память о недавнем противостоянии. Боязнь оказаться в изоляции от остальной части страны и страх перед перспективой китайской экспансии пробуждает алармистские настроения и служит богатой пищей для политических спекуляций.
Новая ситуация на российско-китайской границе стала серьезным геополитическим фактором, значение которого выходит далеко за региональные рамки. Ситуация остра в политическом и социальном отношениях, чревата этническими трениями, сложностями адаптации, требует выработки политики взаимодействия и сотрудничества с Китаем, особенно в приграничных районах. Миграционная политика - важнейшая часть общей политики партнерских отношений, более того, от нее в значительной мере зависит успех сотрудничества вообще.
ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
«Желтая опасность»
Как только в 1992 г. Россия «открыла двери», китайцы сразу же устремились в страну, организовав бойкую торговлю ширпотребом по всей ее территории, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке - вдоль российско-китайской границы. Здесь произошел настоящий миграционный взрыв. Например, согласно данным администрации Амурской области, через российско-китайскую границу в 1988 г. проследовало 6 233 китайских граждан, а в 1992 г. - 287 215. Напористость китайцев, их неприхотливость, легкость, с которой они осваивались в любом городе России, с одной стороны, растерянность и смятение, которые вызвало их неожиданное вторжение у местного населения - с другой, привели к тому, что вновь ожил призрак «желтой опасности», актуальный в начале прошлого века (1).
И центральные, и региональные средства массовой информации создают впечатление о миллионах китайцев в России. Статистика же позволяет довольно точно ответить на вопрос о том, сколько китайцев в России на самом деле. Сравним встречные потоки через границу (табл. 1). Число китайцев, въезжающих в Россию, в последние годы примерно одинаково и находится в пределах 450-500 тыс. чел., количество покидающих Россию почти равно количеству въезжающих. Тех, кто здесь остается или задерживается, немного (что в данном контексте особенно важно). Баланс положителен для России, но остаток слишком мал - 31,5 тыс. чел., или 2,2% по отношению к приехавшим за 3 года.
Таблица 1. Движение китайцев через российско-китайскую границу, тыс. чел.
= Въезд в Россию Выезд из России Баланс 1998 473,1 451,3 21,8 1999 447,6 440,8 6,8 2000 493,8 490,9 2,9
Источник: Численность и миграция населения в Российской Федерации. Статистический бюллетень / Госкомстат России. М., 1999. С. 105-108; М., 2000. С. 108-111.
Исследовательские оценки китайского присутствия в России тоже весьма умеренны и близки друг к другу по значению: не более 300 тыс. китайцев «во всех странах СНГ» в 1994 г. (2), 200-300 тыс. чел. в пограничных регионах России на протяжении от Байкала (Иркутская область) до Приморского края в конце 1996 г. (3), 200-400 тыс. чел. во всей России в 1999 г. (4) Это относится к единовременному присутствию. Постоянный же вид на жительство, вероятно, имеют не более 1000 китайцев во всей пограничной полосе (5). Безусловно, есть и незаконный поток, но на востоке страны он не может быть большим, так как все транспортные переходы контролируются. Незаконные мигранты из Китая в Россию чаще всего приезжают транзитом через Казахстан и направляются в западную часть страны.
Миграционный поток через границу отнюдь не является односторонним. Напротив, в сторону Китая движение более интенсивное. Российские граждане пересекают границу в полтора-два раза чаще, чем китайские (см. диаграмму). Относительная разница гораздо больше, поскольку население России в 8 раз меньше китайского.
Рис. 1. Пересечение российско-китайской границы гражданами России и Китая
Источник: Российский статежегодник за 1997-2001 гг.
Как видим, говорить о китайском «нашествии» пока нет оснований. Это не более чем политическая спекуляция, легко разыгрываемая карта в борьбе за избирателей, за власть либо в тяжбе регионов с Москвой за бюджетные деньги или другие местные интересы.
Но если миллионы китайцев в России - это миф, то «желтая угроза», тем не менее, - реальная тревога, особенно для жителей Дальнего Востока. Каждый третий житель Хабаровска и Владивостока (но только один из 10 москвичей) считает, что Китай представляет угрозу России (6).
Демографический пресс
Главное основание для тревоги - огромная разность демографических потенциалов по обе стороны границы.
По разным оценкам, в основном зависящим от охвата российской территории, плотность населения на китайской стороне в 15-30 раз больше, чем на российской. В самом заселенном Приморском крае она составляет всего 13,5 чел./кв. км, а в прилегающем к нему Северо-Восточном Китае - 130 чел./кв. км (даже самая слабозаселенная провинция Северо-Востока Китая Хейлунцзян имеет плотность более 80 чел./кв. км). Лишь на юге Приморского края, в окрестностях Хабаровска и Благовещенска, плотность населения доходит до 10-20 чел./кв. км, изредка до 30, на большей же части протяженности российско-китайской границы она не превышает 4-5 чел./кв. км. В районах России, расположенных вдоль китайской границы, живет 10 млн. чел., а в трех провинциях Китая по другую сторону границы - более 100 млн. (все население Сибири и Дальнего Востока в 3 раза меньше). В одном только Харбине населения в 2 раза больше, чем во Владивостоке, Хабаровске и Благовещенске, взятых вместе.
Китай испытывает огромные трудности с обеспечением своего населения работой. Скрытая безработица в городах достигает 20%, в сельской местности не имеют работы 150-220 млн. чел., а это значительно превышает население всей России (7). Численность безработных только в Северо-Восточном Китае оценивается в 7-8 млн чел. (8)
Несоответствие между численностью населения и естественно-ресурсным потенциалом Китая, отмечаемое всеми китаеведами, объективно обусловливает экспансию китайцев, которая идет уже давно и интенсивно во всех направлениях. Китайцы широко расселены в странах юго-восточной Азии, США, Канаде.
Возможности их дальнейшей экспансии на юго-восток ограничены из-за перенаселенности этого региона земного шара, еще более высоких, чем в Китае, темпов роста населения, очень жесткой конкуренции на рынках труда. Россия - естественный район устремлений Китая. Даже суровый климат Сибири и Дальнего Востока едва ли отпугнет китайцев, по крайней мере, живущих в соседней Маньчжурии. Они очень мобильны, готовы ехать в любое место, где есть работа. Большой интерес китайцев к России подтверждается стремительным ростом городов, расположенных на пограничных переходах в Россию. Отсюда вытекает не просто вероятность, но неизбежность масштабной китайской иммиграции в Россию.
В Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН была сделана интегральная оценка экономической плотности (9) в Приморском крае относительно соседних провинций Китая. До начала 90-х, как полагают авторы расчетов, значительное преимущество России в уровне экономического развития компенсировало демографическое давление со стороны Китая, затем ситуация принципиально изменилась. Если темпы развития России не превысят 4,5% в год в течение ближайших 10 лет, давление Китая, по прогнозам Института, будет нарастать.
Огромная разность демографических потенциалов на российско-китайской границе неестественна. Она сложилась из-за того, что нормальное взаимодействие населения в приграничной полосе длительное время искусственно сдерживалось и консервировалось. Теперь накопившееся социально-демографическое напряжение ищет выхода.
Распад СССР, политические и экономические преобразования вызвали резкие изменения в миграциях населения России. Поворот к рынку сразу же обнажил относительную перенаселенность северных районов, откуда население стало быстро выезжать. Коренным образом изменилась ситуация на Дальнем Востоке. Население пограничных районов в целом к 2001 г. сократилось на 4,3% (по сравнению с 1989 г.). Быстрее всего оно сокращается в глубинных слабо заселенных регионах - в Читинской области (на 8,9%) и Еврейской автономной области (на 7,9%). Быстро убывает население в Амурской области (на 4,9%), в Хабаровском крае (на 5,7%). На флангах зоны - в Приморском крае и Иркутской области - сокращение идет заметно медленнее (3,7% и 2,9% соответственно). Бурятия - единственный регион, где не было убыли населения. Таким образом, китайская иммиграция происходит на неблагоприятном демографическом фоне.
Естественно, что сокращение населения в слабозаселенных районах, особенно вдоль китайской границы, представляется одной из серьезных угроз безопасности России. Опасения, что китайцы могут занять обширные территории, разделяют многие официальные лица, сторонники жесткого ограничения иммиграции. Страхи подогреваются претензиями Китая на стратегически важные для Дальнего Востока острова в месте слияния рек Уссури и Амура.
В качестве контрмеры выдвигаются предложения об организации переселения в пограничные районы Сибири и Дальнего Востока 2,5-3 млн. чел. (10) Инициаторы подобных мер апеллируют к прошлому опыту, как имперскому, так и советскому, когда стимулируемые государством переселения на восток были обычным делом. Почему нереально рассчитывать на масштабное переселение россиян и жителей других стран бывшего Союза в Сибирь и на Дальний Восток, подробно нами описано в предыдущей статье. Напомним также, что дополнительные 2-3 млн. человек демографический дисбаланс на российско-китайской границе поколебать не могут.
КИТАЙЦЫ В РОССИИ: КТО ОНИ
Исторический аспект
Территории по левому берегу Амура и правому берегу Уссури окончательно отошли к России в 1858-1860 гг. в соответствии с договорами с Китаем. Русcкие встретили там немногочисленных аборигенов, а также манчжуров и ханьцев, которых было несколько тысяч человек (11). Слабая заселенность позволила России относительно легко присоединить эти земли (12).
Политика России в отношении китайского присутствия в целом была конъюнктурной и менялась от лояльной до нетерпимой в зависимости от общей политической ситуации и заинтересованности в дешевой рабочей силе. Соответственно менялась и численность китайцев в России. На начальном этапе освоения региона, во второй половине XIX века, Россия проявляла явную заинтересованность в привлечении китайцев на свои земли. Им разрешалось селиться в Приморье и по Амуру, они могли получить землю во владение и даже освобождались от налогов на 20 лет. С середины 70-х гг. XIX века появились первые китайские рабочие - строители, портовые рабочие, прислуга. По переписи 1897 г. в России проживало 57 тыс. китайцев, в том числе на Дальнем Востоке 41 тыс. В 1910 г. их было зарегистрировано уже 115 тыс., реальная же численность оценивалась примерно в 150 тыс. человек (13). К этому времени столыпинские переселенцы уже водворились на Дальнем Востоке, и численность русских стала преобладающей, а китайцы составляли 10-12% населения региона (14).
Китайцы внесли очень большой вклад в первоначальное освоение российского Дальнего Востока. Их уделом была самая тяжелая неквалифицированная работа. На золотых приисках, в шахтах, в портах китайцы составляли 70-90% рабочих (15). Их было много и среди строительных рабочих. Важной сферой китайских интересов были торговля и предпринимательство, где они достигли почти паритета с русскими. В 1910 г. в регионах действовали 8,3 тыс. китайских и 12,3 тыс. русских предприятий (16).
Дешевизна китайского труда была буквально спасением для российских предпринимателей, но быстрый рост численности китайцев и корейцев, их предприимчивость, готовность соглашаться на любую работу пугали российскую власть. Впервые заговорили о «желтой опасности» после поражения в русско-японской войне 1905 г. Но еще раньше Россия постепенно переходила к ограничительной миграционной политике в отношении китайцев: в 1886 г. китайцы были лишены права селиться на приграничных территориях, в 1892-м - приобретать там земли. В 1910 г. последовал запрет найма китайцев на поденные работы. Успеха эта политика не имела, так как ограничение использования китайского труда оборачивалось большим экономическим ущербом. Поэтому легальная китайская миграция просто превратилась в нелегальную.
Новый поворот в российской политике произошел во время Первой мировой войны, когда за счет завербованных китайцев восполнялся недостаток рабочих рук по всей России. Подавляющее большинство этих китайцев так и остались в России после Октябрьского переворота, не имея средств выехать на родину. Перепись 1926 г. зарегистрировала в России 100 тыс. китайцев, из них около 70% на Дальнем Востоке. В Москве в 1928 г. их было 8 тыс. (17)
В первое время советская власть относилась к китайцам заботливо, как и к другим национальным меньшинствам. Многое делалось для обучения их грамоте, для развития их национальной культуры и приобщения их к русской. Но к 30-м годам все изменилось из-за напряженной политической ситуации на востоке СССР. На сей раз меры против китайцев были очень жесткими, в духе сталинского режима. В 1937 г. китайцы были высланы в Китай; корейцы частично высланы в Корею, а частично депортированы в Казахстан и Среднюю Азию. До выселения доля китайцев в населении Хабаровска, Владивостока, в ряде других мест Дальнего Востока доходила до 20%. (18)
Во время и после Второй мировой войны о китайской иммиграции не могло быть и речи. Правда, в период «хрущевской оттепели» во второй половине 50-х двери СССР приоткрылись хотя бы для студентов и аспирантов из Китая. Но затем, во время советско-китайского противостояния, они снова захлопнулись и на сей раз особенно плотно. Причем студенты и аспиранты, обучавшиеся в СССР, были отозваны в Китай уже в 1959-1960 гг. Начиная с этого времени в средствах массовой информации, особенно на Дальнем Востоке, велась антикитайская кампания, сформировавшая у населения региона устойчивый антикитайский синдром.
Современное присутствие
Специальное исследование миграционной ситуации на российско-китайской границе в рамках проекта Московского центра Карнеги, поддержанного Фондом Форда и Фондом Макартуров, было проведено в октябре 1996 - мае 1997 гг. и охватило Хабаровский и Приморский края, Амурскую, Иркутскую и Читинскую области, Республику Бурятию. Методика была построена таким образом, чтобы собрать по возможности полную и разностороннюю информацию о присутствии и деятельности китайцев и отношении населения к ним. Основным источником информации были интервью; охвачены по возможности все основные группы китайцев в зависимости от занятий: опрос проводился на рынках, в высших учебных заведениях, в сельскохозяйственных, промышленных и транспортных предприятиях, в общежитиях; опрошено 244 китайских мигранта и взято 4 интервью у китайских бригадиров.
Чтобы создать преграду мощнейшему иммиграционному потоку, хлынувшему в Россию в 1992 г. после снятия барьеров, с 1993 г. были введены заградительные таможенные пошлины на перевозимые товары, ужесточен пограничный и введен миграционный контроль на пограничных переходах. Это резко уменьшило численность китайских иммигрантов.
С другой стороны, был создан институт привлечения иностранной рабочей силы на основе лицензий. Официальные данные об использовании китайских рабочих в России до 1994 г. отсутствовали. Публикации содержат цифры от 10 тыс. человек в 1990 г. до 17-18 тыс. человек в 1992-1993 гг. В Хабаровском крае, по данным местной администрации, было 707 китайских рабочих в 1991 г., 1175 - в 1992 г. и 1560 - в 1993 г. Наиболее крупные контингенты были сосредоточены в 1993 г. в Читинской области - около 10 тыс. человек (19). После Указа президента России «О привлечении и использовании иностранной рабочей силы в Российской Федерации» от 16 декабря 1993 г. в этой сфере был установлен более точный учет. К середине апреля 1994 г. Федеральная миграционная служба выдала 251 разрешение на привлечение 15 тыс. китайских рабочих, из них 8,5 тыс. - на Дальний Восток. В целом в России в 1994 г. численность рабочей силы из Китая составила 20 301 человек, в 1995 г. - 26528, в 1996 г. - 24043, в 1997 г. - 22227.
Подавляющее большинство китайцев - кратковременные иммигранты, приезжающие торговать на 1-2 месяца, а также рабочие, у которых длительность контракта не превышает 10 месяцев. Китайцев, получивших вид на жительство, крайне мало.
В городах Сибири и Дальнего Востока формируются китайские общины и колонии. Часто новые общины складываются вокруг существовавших ранее. С помощью общинных связей возникает бизнес, покупается недвижимость, ищут работу и пути оформления вида на жительство и др. Размеры общин более чем скромны (в Хабаровске, например, численность китайской общины оценивается в 2000 чел.), но важен сам факт их наличия как устойчивого и притягивающего ядра
В целом китайская иммиграция в Россию - молодая, активная, образованная, сбалансированная по полу.
Среди опрошенных китайцев оказалось 47% мужчин и 51% женщин. Молодежь резко преобладает: более двух третей - моложе 30 лет (из них 17% моложе 20-ти), четверть в возрасте 30-39 лет, старше - только 7%. Преобладание молодежи в значительной мере определило и семейный состав: 58% опрошенных не женаты/не замужем, 64% не имеют детей, а среди тех, кто имеет, у 73% - только один ребенок.
Китайцы, приезжающие в Россию, как минимум окончили среднюю школу (48%), значительная часть имеет высшее (35%) и среднее специальное (17%) образование. Высокому уровню образования соответствует и распределение ответов о специальности: 18% китайских мигрантов экономисты, по 7% - преподаватели и инженеры, 3% переводчики, 19% составили врачи, юристы, журналисты, библиотекари, менеджеры, специалисты по маркетингу и т.п., 10% - строители и рабочие высокой квалификации, крестьян оказалось лишь 3%, 17% не дали ответа о своей специальности, 40% прямо ответили, что не обладают никакой специальностью.
Подавляющее большинство опрошенных - горожане (84%). В действительности доля сельских неквалифицированных иммигрантов, вероятно, больше. Хотя мы и старались относительно равномерно охватить все группы китайцев, взять интервью непосредственно у строительных или сельскохозяйственных рабочих не удалось. Китайские блигадиры предпочитают отвечать на вопросы сами, не поощряя диалог с рабочими. Именно в строительстве и в сельском хозяйстве работают в основном неквалифицированные иммигранты из села, меньше представленные в выборке. 13% китайских иммигрантов свободно владеют русским, 43% полагают, что могут объясниться по-русски.
Чем занимались опрошенные китайцы дома? 30% ответили, что работали, 9% были заняты в сельском хозяйстве, 40% учились и большинство из них приехали в Россию сразу же после окончания школы, 21% были безработными. Ответ на вопрос «Почему предпочитаете зарабатывать в России?» только 15% связали с тем, что не могут найти работу в Китае; 75% ответили: «мне это выгодно». На первый взгляд, доля безработных среди мигрантов не так уж велика. Однако фактически давление безработицы на формирование миграционного потока из Китая в Россию гораздо сильнее, чем показывают приведенные цифры. Высокая доля выпускников школ в миграционном потоке прямо свидетельствует о том, что молодежи, начинающей трудовой путь, нелегко это сделать дома.
Подавляющая часть (около 96%) китайских иммигрантов в приграничные области России - жители соседних четырех северо-восточных китайских провинций: Хэйлунцзян, Гирин, Внутренняя Монголия и Ляонин. Среди горожан резко доминируют выходцы из провинции Хэйлунцзян. Из них больше половины - жители Харбина, много приезжих из городов Хайлар и Айхой (Хэйхэ). Второй по значимости поставщик китайских мигрантов на Дальний Восток России - соседняя с Хэйлунцзян провинция Гирин (города Гирин и Чанчунь); меньше всего из провинции Ляонин.
Сельские иммигранты еще более «прижаты» к границе. Из провинции Хэйлунцзян выехало 4/5 опрошенных сельских мигрантов, остальные - в основном из Внутренней Монголии. Ведущими поставщиками мигрантов в целом в СНГ (включая Казахстан, Киргизию и т.д.) китайский автор называет, кроме Хэйлунцзян, другие три провинции Китая: Синцзян, Шэньси и Гансу (20).
Таким образом, ареал эмиграции в Россию на территории Китая ограничен его северо-востоком и не охватывает наиболее развитые юго-восточные регионы.
Китайцы активно ищут наиболее благоприятные условия для своей деятельности, география их перемещений по России обширна. От одной пятой до четверти иммигрантов, опрошенных в разных районах, помимо места опроса, побывали в других южных городах Дальнего Востока и Восточной Сибири. На севере же этих регионов почти никто из них не был. Лишь единицы побывали, например, в Якутске. Между тем, в этом городе тоже есть большой китайский рынок. Сопоставление этих фактов наводит на мысль, что потоки китайских иммигрантов, ориентированные на север и юг Сибири и Дальнего Востока, возможно, почти не смешиваются. Иммигранты осваивают и более отдаленные российские регионы. Почти каждый десятый побывал в городах Западной Сибири (Новосибирск, Тюмень, Омск), 3% - в городах Урала (Екатеринбург, Челябинск), кое-кто добрался до Поволжья (Волгоград). Довольно много - 15% - бывали в Москве и 6% - в Санкт-Петербурге. Только один из 10 не был нигде, кроме места опроса. Не всегда на эти поездки имеются соответствующие разрешения. Тем не менее, как законные, так и самовольные переезды китайцев по России ограничены в основном крупными городами и теми пунктами, куда выдается туристическая виза. По единодушному мнению экспертов, в малые города и поселки, тем более в сельскую местность, китайцам трудно приехать нелегально. По внешнему виду они сильно отличаются от местного населения, поэтому их очень легко обнаружить и уличить в нарушении визового режима.
Довольно высокая мобильность китайцев в России, которая отличала их уже в начале ХХ века, когда их присутствие обнаруживалось, по выражению А. Ларина, «от Мурманска до Черного моря», подтверждает, что к проблеме китайской иммиграции необходимо подходить не как к узкорегиональной, специфически дальневосточной, но как к общероссийской.
Основной источник нелегальной китайской иммиграции - безвизовый групповой туризм. Этим способом въезда пользуются главным образом челночные торговцы. Они становятся нелегалами, если не успевают продать товар в определенные сроки.
Определение продолжительности пребывания иностранных туристов - прерогатива региональных властей. Как выявило наше исследование, сроки пребывания варьируют в больших пределах. В конце 1996 г. они были такими: от 1 месяца в Хабаровском крае, двух недель в Амурской области до 3-х дней в Приморском крае. Ясно, что и проценты нарушителей были очень различны в этих регионах.
Почти никому не удается продать товар за 3 дня, поэтому в Приморье так много незаконных мигрантов и всегда можно устроить «урожайные» облавы и впечатляющие депортации. Милиция имеет неиссякаемый источник штрафов, а у местных политиков всегда под рукой доказательства китайской экспансии.
Наиболее либеральный режим пребывания туристов и одновременно наиболее строгий контроль за его соблюдением в Хабаровском крае. Поэтому по его статистике можно судить о масштабах нарушений более обоснованно. Согласно данным региональной Миграционной службы, за 9 месяцев 1996 г. край посетило 10 493 иностранных туриста, из которых 6082 въехали на безвизовой основе. Среди последних 4898 - китайцы. Из общего числа безвизовых туристов вовремя не явились для отъезда 748 чел. или 12,3%. Большинство из них - челночные торговцы. За нарушение правил пребывания были выдворены из России 21 чел. (в 1995 г. - 24).
В течение первого полугодия постами иммиграционного контроля Хабаровского края было проверено 30 399 чел., прибывших из-за пределов бывшего СССР, и 991 чел. транзитных мигрантов; выявлено 46 китайцев с подложными и поддельными документами. В 1995 г. было выявлено 230 нарушителей из 40 569 проверенных лиц, пересекавших границу. По оценке Миграционной службы края, численность осевших в крае китайцев из числа безвизовых туристов в 1996 г. составляла около 500 чел., что не превышает число легальных. Сопоставление всех полученных данных показывает, что общее количество китайцев в Хабаровском крае едва ли превышает 20-30 тыс. человек.
КИТАЙЦЫ НА РОССИЙСКОМ РЫНКЕ ТРУДА
Занятия китайцев
Современная китайская иммиграция в Россию ориентирована в наибольшей мере на розничную торговлю, в меньшей степени на строительство и сельское хозяйство. Один из главных каналов проникновения - учебный (табл. 3). Интересно, что никто из интервьюированных китайцев не ответил, что находится в туристической поездке, хотя 45% опрошенных формально приехали в Россию именно таким путем.
Таблица 3. Занятия китайцев в России
Занятие Число занятых, % Торговля 46 Учеба, стажировка 40 Работа по найму, в том числе: 14 Переводчики, преподаватели 3 Работают в фирмах, на предприятиях 5 Работают в строительстве* 4 Работают в сельском хозяйстве* 2 Всего 100
* Доля занятых в строительстве и сельском хозяйстве, несомненно, преуменьшена, так как этих мигрантов труднее и найти и опросить.
Совершенно не развит пока в России традиционный китайский сервисный бизнес - гостиницы, кафе, рестораны, работа по уборке города, индивидуальные услуги. Китайцы, как показал опрос, очень хотели бы заниматься этими видами деятельности наряду с торговлей. В целом более чем две трети китайцев (68%) хотели бы иметь свой бизнес в России и только 15% определенно ответили, что нет. Торговля остается наиболее желаемым видом деятельности, ее хотели бы продолжать почти половина респондентов, желающих иметь в России бизнес (табл. 4). В то же время четверть хотели бы торговать более цивилизованно, открыв свой магазин. Каждый десятый мечтает о гостинице, ресторане, кафе, 15% хотели бы открыть мелкое производство. В то же время работать в качестве рабочего большинство (65%) не согласились бы, утвердительно ответили лишь 15%. По мере изменения условий деятельности в России, разумеется, будет меняться и структура желаний иммигрантов, но предпочтения и сейчас очевидны.
Таблица 4. Какой бизнес китайцы хотели бы иметь в России?
(% от числа желающих)
Вид деятельности Число желающих,% Гостиница, ресторан, кафе 11 Мелкое производство 15 Магазин 26 Торговля 47 Своя компания 1 Всего 100
Установка на указанные виды деятельности подтверждается и некоторыми другими ответами китайских респондентов. Лишь 25% хотели бы получить землю в долгосрочную аренду, несмотря на бытующие алармистские представления о стремлении китайцев к захвату дальневосточных земель. Правда, отрицательно ответили немногим больше (27%), основная же часть респондентов не думала об этом. Вероятно также, что торговлей заняты не те китайцы, которые хотели бы заниматься сельским хозяйством. Скорее всего, если Россия решится отдавать землю в аренду китайцам, недостатка в желающих не будет.
То же можно сказать и о сервисных услугах, не требующих квалификации, таких как уход за детьми, престарелыми и инвалидами, работа в качестве домашней прислуги, городских уборщиков и т.п. В настоящее время региональная миграционная политика такова, что нанять иностранную прислугу практически невозможно, а города иногда предпочитают оставлять неубранными, но не пускать китайцев.
Для создания совместных производств и инвестиций обстановка в России пока не благоприятна. И хотя довольно много китайских или совместных предприятий регистрируются, реально функционируют немногие из них. Некоторые эксперты полагают, что регистрируемые и не работающие предприятия, а также те, которые работают явно в убыток, но не закрываются, - это своего рода разведчики китайского бизнеса.
Присмотримся к учебному каналу иммиграции, который занимает внушительное место. По информации, полученной от экспертов, большинство китайских мигрантов, приезжающих на учебу или стажировку, не появляются в институтах, в которые они приехали, или вскоре бросают учебу, чтобы заняться торговлей или другим бизнесом. Но даже те студенты, которые серьезно относятся к учебе, вынуждены торговать, чтобы заработать средства на оплату учебы.
Что касается китайцев, работающих по лицензиям, подавляющее большинство из них работают в строительстве или в сельском хозяйстве. Однако сельскохозяйственный канал не безупречен, как и учебный. Он тоже часто используется для прикрытия торговли. Это отметили многие эксперты, а также подтверждается нашими наблюдениями (например, во Владивостоке на рынке мы встречали торговцев, нанятых по лицензиям в сельское хозяйство).
В итоге приходим к выводу, что подавляющая часть китайцев в России заняты сейчас торговлей. Эксперты отмечают, что из массы «челноков» уже выделились перекупщики, посредники, которые по роду своей деятельности должны постоянно находиться в России и которые активно ищут возможности для оформления вида на жительство.
Что мешает китайскому бизнесу в России?
Экономический кризис в России не благоприятствует бизнесу не только иммигрантов, но и своего населения. Однако значительный ограничительный вклад вносит и политика властей. В табл. 5 показано, какие помехи для бизнеса в России видят сами китайцы. Каждый третий видит помехи в российском миграционном законодательстве, 15% прямо указали на отношения с милицией.
Таблица 5. Что мешает открытию бизнеса в России?
(% к числу ответивших)
Помехи Число ответивших, % Нет денег 22 Слишком большие таможенные пошлины и налоги 20 Инфляция, неопределенность ситуации, "нет безопасности" 13 Бюрократия, регистрационные процедуры, ограниченность передвижения 15 Отношения с милицией 15 Незнание законов России 4 Незнание русского языка 4 Прочие причины 18 Ничто не затрудняет 13
Примечание: респонденты могли называть несколько причин.
Посмотрим, что, по мнению китайцев, мешает им торговать в России (табл. 6).
Таблица 6. Что мешает торговать в России?
Трудности Число ответивших, % Приходится платить штрафы и взятки милиции 29 Нельзя продлить визу, если не успел продать товар 24 Короткий срок пребывания для туристов 12 Нельзя получить специальную торговую визу 9 Высокие пошлины 9 Не дали ответа 17 Всего 100
Как видим, претензии со стороны китайских торговцев не содержат ничего чрезвычайного и при желании легко могут быть удовлетворены. Почти все они лежат в сфере миграционно-визовой политики и прямо указывают на ее избыточную жесткость, из-за чего китайцы оказываются беззащитными перед аппетитами милиции. Едва ли не каждый третий пожаловался на штрафы и взяточничество милиции, причем ни один не смог назвать установленного размера штрафа и никто не получил соответствующей квитанции.
Условия труда и быта
Несмотря на экономический кризис и безработицу, среди местных жителей мало желающих выполнять неквалифицированную работу на стройках и в сельском хозяйстве. На эти работы руководители предприятий охотно берут китайцев.
Сложившиеся трудовые отношения с ними трудно назвать партнерскими. Использование китайской рабочей силы далеко от цивилизованного. Работодатели обычно имеют дело с китайскими бригадирами, которые и устанавливают режим труда для своих рабочих. Последние работают практически весь световой день, без выходных, без возможности увидеться с семьей в течение всего контрактного срока - обычно 10 месяцев. Родственники могут приехать только в качестве туристов, оплатив тур. Даже работая в Благовещенске, нельзя было съездить домой на противоположный берег Амура на выходной день в течение всего контрактного срока, не затратив значительные средства. Контракт должен возобновляться ежегодно, что связано с немалыми дополнительными расходами. Заработки китайских трудовых мигрантов в полтора-два раза ниже, чем у российских рабочих такой же квалификации (21), 86% тех, кто работает по найму, деликатно оценивают свой заработок как «не очень большой». Довольны им лишь 14%, тогда как среди торгующих - 40%, а среди приехавших «на учебу» - 36%. Кроме того, китайские лицензионные мигранты получают заработанные деньги только в Китае. Некоторые бригадиры совсем не дают рабочим денег, пока они работают в России, и те вынуждены подрабатывать - чаще всего ночами - на частных заказах. В других случаях китайским рабочим выдается символическая сумма. Например, на одном из строительных предприятий Владивостока в октябре 1996 г. такая сумма составляла 75 тыс. руб. (примерно 18 долларов) в месяц.
Именно такое состояние для многих региональных администаторов и руководителей предприятий представляется чуть ли не идеалом: дешевая рабочая сила и никакой ответственности. Все в точности так, как было и в начале века (22). Модель воспроизвелась, как только появилась возможность. При этом российские работодатели единодушно отмечают трудолюбие, дисциплинированность и исполнительность китайцев.
Живут китайцы чаще всего в общежитии (63%) - студенческом или специально арендуемом; 13% снимают жилье, 18% живут в гостинице и лишь 8 из 244 респондентов имеют свою квартиру или дом. По информации экспертов, жилищное обустройство китайских мигрантов стало иногда легальной, иногда не вполне легальной (через подставных лиц), но всегда весьма доходной сферой деятельности некоторых довольно обеспеченных китайских предпринимателей. Через них осуществляется большинство поселений в гостиницы и на частные квартиры, не говоря уж о специальных китайских общежитиях. При этом цена устанавливается за помещение в целом, поэтому мелкие торговцы и рабочие живут, как правило, очень скученно, в одной квартире одновременно могут проживать 20-30 человек. Это касается как торговых, так и строительных общежитий. Рабочие на одной из строек Владивостока, хотя и жили в общежитии, но одеяла и подушки должны были привезти из дома. Еда для них готовилась тут же, на стройке, в антисанитарных условиях.
Однако сами китайские мигранты не ропщут на такие условия жизни. Это говорит о том, что китайская иммиграция в Россию - преимущественно бедная, терпеливая, неприхотливая, жадно ищущая заработков, пусть и невысоких, жестоко эксплуатируемая своими же соотечественниками при молчаливом согласии русских.
Тем не менее, почти четверть китайских мигрантов хотели бы переселиться в Россию на постоянное жительство. Столько же респондентов хотели бы, чтобы в России жили их дети, причем 36% из них - это те же, кто сам хотел бы переселиться. Большая часть иммигрантов (44%) не хотели бы переехать в Россию, но каждый третий не думал об этом. Надо полагать, подумай они, - и среди них нашлось бы немало желающих.
Китайская мафия
Китайцы легко вписываются в современную российскую жизнь. Коррупция, теневая деятельность, криминогенность обстановки их не пугают. Напротив, они широко используют связанные с этим возможности, создавая тем самым дополнительные стимулы для развития незаконного бизнеса в России. Незаконный найм, уход от налогов, двойная бухгалтерия, сокрытие валютной выручки столь же распространены среди них, как и среди россиян (23).
Особенно привлекает китайцев экспорт лесоматериалов, черных и цветных металлов, в значительной степени контролируемый местными преступными группировками (24). Сделки часто совершаются незарегистрированными фирмами за наличный расчет на подставных лиц. По сообщению китайской газеты, даже в Москве 90-95% частных китайских товаров не проходят официального таможенного оформления (25).
Занимаются китайцы и контрабандой ценных ресурсов тайги - женьшеня, лекарственных трав. По мнению Виктора Ишаева, губернатора Хабаровского края, вместе с китайскими торговцами «в край хлынули наркотики и наркосодержащие препараты, хлынула преступность» (26). Появились китайские преступные группировки, «обслуживающие» соотечественников, которые занимаются подделкой документов, незаконным транзитом китайцев через Россию и т.п. (27)
Китайские землячества обладают уже солидным экономическим потенциалом в России. Например, по объему привлеченных средств иностранных граждан Банк Китая («Эпос»), ведущий операции в Москве, превзошел Сбербанк России, концентрирующий 13,8% средств этой категории клиентов (28). Китайцы создают в России подпольные банки, куда сдается выручка, а партнер вкладчика в Китае получает эквивалентную сумму в юанях. Аккумулированные в черных банках деньги используются для оплаты наличными различных сделок (29).
ФЕДЕРАЛЬНАЯ И РЕГИОНАЛЬНАЯ МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА
Первоначальное отсутствие контроля за миграцией населения на волне эйфории разрушения «железного занавеса» привело к тому, что китайцы сразу же в массовом порядке воспользовались этой возможностью и многие предпринимали попытки, чтобы закрепиться в России. Правда, во время поездки на Дальний Восток нам так и не удалось обнаружить ни одного города или деревни, где, как утверждала местная и повторяла за ней центральная пресса, большинство населения составляли бы китайцы. Такой факт не мог подтвердить и ни один из экспертов, в том числе и из числа ответственных работников администраций. В то же время, как мы выяснили, во время открытой границы в 1992 г. происходила массовая сдача жилья местными жителями в аренду китайским торговцам (в частности, в поселке Гродеково, расположенном на пограничном железнодорожном переходе, который мы посетили). Для местного населения это было важнейшим источником доходов после того, как они потеряли работу вследствие сокращения военных гарнизонов. Поэтому ситуация, когда китайцев «было много», в городках, расположенных у пограничных переходов, вполне вероятна. Хотя и тогда размеры китайской иммиграции на Дальнем Востоке оценивались скромно.
Отсутствие у России опыта регулирования международных миграций, неразработанность соответствующего законодательства в условиях появившейся массовой иммиграции привели к бесконтрольной натурализации китайцев, правонарушениям и т.п., что стало источником конфликтных ситуаций, тревоги и страха со стороны определенной части местного населения.
Вместо поиска путей легализации китайских мигрантов, разработки различных категорий видов на жительство, приемлемых для регионов условий покупки или аренды жилья и другой недвижимости, аренды земли, свободного трудового найма Россия резко перешла от разрешения свободного пересечения границы к другой крайности - жесткого ограничения въезда.
В конце 1993 г. был принят ряд мер, направленных на усиление контроля за иммиграцией в Россию. В соответствии с указом президента РФ от 16 декабря 1993 г. » 2145 «О мерах по введению иммиграционного контроля в пунктах пропуска через государственную границу» был впервые введен иммиграционный контроль, осуществление которого было возложено на органы Федеральной миграционной службы России. В дальнейшем, в сентябре 1994 г., были приняты постановления правительства «Об утверждении положения об иммиграционном контроле» и «О мерах по предупреждению неконтролируемой внешней миграции», в соответствии с которыми были созданы посты иммиграционного контроля. Иммиграционным органам вменен в обязанность контроль за въездом на территорию России иностранных граждан и лиц без гражданства, осуществление мер по предупреждению неконтролируемой миграции, депортация иностранцев и рассмотрение просьб о предоставлении убежища.
С начала 1994 г. правительство России в одностороннем порядке прекратило политику «открытой границы» и в январе того же года ввело визовый режим въезда для китайских граждан. В январе 1994 г. было подписано консульское соглашение с КНР, по которому безвизовый въезд в Россию и Китай теперь осуществляется только по дипломатическим и служебным паспортам, а свободные поездки по общегражданским паспортам исключены. Одновременно с ужесточением правил перехода границы в марте 1994 г. были введены новые таможенные пошлины и акцизы, что, оказав негативное воздействие на пограничные экономические отношения, привело к росту «челночной» торговли. Таким образом, федеральная политика пошла по пути жесткого контроля, дозирования иммиграции, ограничения китайцев в правах на территории России. Соответственно и российские граждане лишились права свободного пересечения границы.
Кроме того, в условиях обретения регионами значительной самостоятельности, наблюдается регионализация миграционной политики. Причем на уровне регионов решающее слово в ее формировании остается не за территориальными органами Федеральной миграционной службы, а за местными администрациями, определяющими визовый режим и режим регистрации (вида на жительство), которые в наибольшей мере влияют на судьбу торговцев-«челноков», приезжающих по туристическим визам и составляющих основную часть потока китайских мигрантов в Россию. Следовательно, важнейший для межгосударственных взаимоотношений вопрос - пограничный режим - спущен на региональный уровень.
В результате такой политики увеличивается число нелегальных мигрантов и происходит выталкивание их в нелегальные сферы деятельности. Это ведет к отсутствию у государства достоверной информации, к потере контроля над ситуацией. Периодические облавы на китайцев с просроченным сроком пребывания стали атрибутом жизни в пограничных районах и инструментом нагнетания «китайской угрозы» отдельными политиками.
В целом приграничные регионы получили значительный выигрыш от приоткрытых дверей в Китай. Челночная и бартерная торговля с Китаем существенно амортизировала шок от падения уровня жизни, резкого сокращения централизованных поставок и остановки производства. Mолниеносно был создан рынок дешевых потребительских товаров. Районы наполнены продуктами и другими товарами в таком ассортименте, которого их население, вероятно, никогда не видело. Правда, это произошло не только благодаря Китаю, но и Южной Корее, Японии. У населения, кроме того, появилась возможность посещать соседние китайские города, относительно дешево отдохнуть на теплом Южно-Китайском море, что существенно дешевле, чем ехать на «свое» Черное море. Благодаря выходу в Азиатско-Тихоокеанский регион расширились и обогатились международные контакты, преодолеваются неудобства окраинного, как в Приморье, или изолированного, как в Благовещенске, географического положения.
В результате принятых мер по ужесточению правил торговли и ограничению миграции иммиграция стала контролируемой, резко сократилась, но и экономике был нанесен значительный ущерб, причем российской стороне больший, чем китайской. Импорт из Китая в 1995 г. по сравнению с 1993 г. сократился в 3,7 раза (из других стран АТР - в 2 раза по сравнению с 1992 г.), в то время как экспорт продолжает расти - на 11% по сравнению с 1993 г. и на 18% по сравнению с 1994 г. (экспорт в другие страны АТР возрос в 1,8 раза относительно 1993 г.). В результате торговля со странами АТР стала почти односторонней: в 1995 г. экспорт в Китай был в 4 раза больше импорта, в Японию - в 5 раз. Не слишком ли высокая цена за контроль над иммиграцией? Нам близка точка зрения тех исследователей, которые полагают, что только интеграция в АТР может обеспечить полноценное существование Дальнего Востока.
Китайцы часто вынуждены идти на правонарушения из-за несовершенства российского законодательства. Подавляющее большинство китайцев занимается в России мелкой торговлей и в большинстве случаев въезжает по безвизовому туризму при посредничестве турфирм. «Туристы», которые не успевают продать свой товар в течение установленного срока, переходят в категорию незаконных; но, закончив свои дела, возвращаются домой. «Теряется» незначительное количество из них. За 1998 - первую половину 1999 гг. «потерялось» 748 безвизовых туристов, въехавших в Амурскую область, Хабаровский и Приморский края (30).
Туристы, просрочившие время пребывания, представляют удобную мишень для милицейских облав, которыми особенно прославился Приморский край, где местная администрация установила очень короткие сроки пребывания для безвизовых туристов. (Раньше это было 3 дня, теперь 2 недели.) Не удивительно, что именно здесь обнаруживается больше всего нарушителей. Из Приморского края ежегодно выдворяется на родину 3-4 тыс. китайцев и 8-9 тыс. подвергается штрафам (31). Это наглядно вскрывает истоки китайской истерии и демонстрирует возможности манипулирования китайской проблемой.
Постепенно миграционный контроль совершенствуется. Создан Дальневосточный информационно-аналитический центр, сформировавший единый банк данных и обеспечивающий оперативный обмен информацией о нарушителях в пограничных районах. Это уже дало свои результаты. По крайней мере 97% китайцев теперь уезжают в срок, тогда как раньше это делали примерно двое из трех (32). Сократилось и количество китайцев, прибывающих в Россию с целью транзита (с 8836 чел. в 1998 г. до 1682 чел. в 1999 г. и 2755 чел. в 2000 г.).
Хотя китайские мафии и правонарушители создают сложные проблемы, очевидно, что «корень зла» находится в самой России - в слабо отлаженных системах управления экономикой, координации администраций различных уровней, неразработанности механизмов, предотвращающих правонарушения. Не меньшее значение имеет лоббирование теневой экономики, вовлеченность в нее бюрократии, коррумпированность милиции и других контрольных органов. Как свидетельствуют опросы, с поборами милиции (штраф без квитанции) сталкиваются двое из трех китайцев, со взяточничеством чиновников - каждый третий (33). Таможенники часто китайцам не выдают документы, которые бы свидетельствовали о законном происхождении груза. Вследствие этого, китайцы становятся удобной мишенью для произвола других проверяющих лиц (34).
КИТАЙЦЫ И РОССИЯНЕ
Отношения с местным населением
В большинстве случаев китайцы оценивают отношение местного населения к себе как доброжелательное - 55% респондентов, только 5% сказали «не любят нас». В согласии с этими данными находятся и ответы о дружественных связях - две трети китайцев имеют русских друзей.
Китайцы вполне объективно оценивают русских, адекватно отмечая и положительные и отрицательные их качества. Они отмечают доброту и сердечность русских (каждый третий), их открытость, гостеприимство, легкость характера (каждый четвертый), высокую культуру (тоже каждый четвертый). Среди неприятных черт на первом месте пьянство (26%), затем лень (около 10%).
О дружественно-сдержанном отношении свидетельствуют и ответы на вопросы о смешанных браках (табл. 7). Две трети китайцев не возражали бы против браков с русскими своих родственников, правда, желающих самим иметь смешанный брак меньше - 17% (если учесть, что неженатых/незамужних среди опрошенных 58%, то это - почти 30%).
Таблица 7. Отношение китайцев к смешанным с русскими бракам, %
Вопрос положительное безразличное отрицательное нет ответа Как бы Вы отнеслись к браку близкого родственника с русскими? 67 18 15 - Хотели бы Вы сами вступить в брак с русским(ой)? 17 36 45 2
В то же время каждый четвертый китайский респондент ответил, что сталкивался с проявлениями агрессии со стороны местного населения, а 40% сталкивались с агрессивным отношением милиции. На вопрос «В чем это выражалось?» 62% не ответили, но 33% указали на вымогательство денег.
Таким образом, китайцы не видят проблем с населением, но сталкиваются с агрессивным отношением местной власти.
Россияне о китайцах
Открытость границ очень сильно изменила жизнь на Дальнем Востоке России. Население получило возможность увидеть мир, возросла его мобильность, появились новые источники заработков. Но несмотря на то, что активизация отношений с Китаем буквально вдохнула жизнь в приграничные районы Восточной Сибири и Дальнего Востока, оказавшиеся в период экономического кризиса еще более отдаленными окраинами России, чем раньше, отношение населения к китайцам остается пока настороженным. Большая часть как работников региональных администраций, так и населения приграничных районов положительно относятся к расширению сотрудничества с Китаем. Это показали и наши интервью, и другие исследования. Но отношение к самим китайцам не назовешь слишком доброжелательным, хотя и оголтелым, как пытаются представить некоторые политики, его тоже нельзя назвать.
По данным нашего обследования, 59% из 1086 человек опрошенных местных жителей считают, что их город проиграл от присутствия китайских мигрантов, 26%, напротив, полагают, что выиграл, и 15% видят в этом и плюсы, и минусы.
Наиболее часто - каждым четвертым из тех, кто считает, что китайское присутствие вредно для региона (или 15% всех опрошенных), - приводится аргумент, что китайцы распространяют грязь, несут опасность эпидемий. Каждого пятого из этой группы (12% опрошенных) страшит многочисленность и неподконтрольность китайских мигрантов, а каждый шестой (11% опрошенных) ставит им в вину низкое качество привозимых товаров. Каждый седьмой в рассматриваемой группе респондентов (9% всех опрошенных) выдвигает аргумент, типичный для советского менталитета: «они наживаются за наш счет». И лишь каждый десятый (6% опрошенных) опасается конкуренции со стороны китайцев. Вместе с тем, 80% респондентов ответили, что покупают китайские товары, и лишь 20% избегают этого.
Такое отношение населения к китайским мигрантам - в значительной мере результат проводимой в отношении них политики и современного состояния российских рынков труда и товаров. Условия, в которых китайцы вынуждены жить и работать на российской территории, действительно далеки от элементарных санитарных норм. А отсутствие конкуренции китайским товарам со стороны местного производства открывает широкую дорогу некачественной продукции.
Некоторые подозревают китайцев в экспансионистских намерениях: «они хотят укорениться на нашей территории, они уже сейчас иногда чувствуют себя хозяевами». Жива и подозрительность, созданная во время советско-китайского противостояния: «мне кажется, что они занимаются торговлей, разведкой и диверсиями». Наряду с этим есть и трезвые суждения, но они сравнительно редки: «если бы было больше китайских работников, была бы конкуренция нашим рабочим, они подтянулись бы»; «полезно внедрение китайской культуры для общего просвещения», «благодаря китайцам мы сможем решить проблемы с рабочей силой».
Молодое поколение полностью солидарно с общественным мнением лишь в опасениях распространения антисанитарии: 16% из 1182 опрошенных студентов считают, что китайские мигранты несут с собой в регион грязь и эпидемии. Однако молодежь гораздо меньше испытывает страх перед китайцами. Лишь 4% студентов видят в этом угрозу для региона. В два раза меньше среди студентов доля тех, кто опасается китайцев как конкурентов. Зато, если при опросе населения лишь 2 человека ответили, что присутствие китайцев расширяет возможности межкультурного общения, то среди студентов таких оказалось 24 человека. И этот факт можно рассматривать как очень обнадеживающий.
Интересно, что практически никто из противников китайского присутствия не объяснял своего неприятия криминальным поведением китайцев. Как правило, никто лично не сталкивался с китайской преступностью. При опросе населения лишь двое указали на китайскую торговлю запрещенными товарами и двое - на «вызывающее поведение» китайских мигрантов. Среди студентов 46 человек (4%) отметили, что приезд китайцев ведет к росту преступности. И нужно сказать, что взгляд на китайское присутствие как на криминогенный фактор имеет под собой основания. Как отмечают многие эксперты, китайцы заметно стимулируют российскую преступность: рэкет, коррупцию.
В целом недовольство местного населения появлением китайцев в большинстве случаев вызвано опасениями достаточно умозрительными: либо связанными с некими возможными обстоятельствами в будущем, либо со стереотипами, созданными средствами массовой информации, но не подкрепленными личным опытом. Что же касается наиболее реальной, почерпнутой из личного опыта претензии - к некачественным товарам, то она имеет и обратную сторону. 70% тех, кто считает, что их город выиграл от китайского присутствия, и 60% тех, кто видит в нем и плюсы и минусы, а в целом 25% опрошенного населения ставят китайцам в безусловную заслугу обеспечение региона разнообразными и дешевыми товарами. Обратную сторону имеет также и опасение роста конкуренции со стороны китайцев - 4% опрошенных рассматривают ее как позитивный фактор экономического развития.
Однако толерантность даже той части населения, которая настроена к китайским мигрантам довольно дружелюбно и подмечает их положительные черты, ограничивается рамками допущения их торговли и использования их в качестве дешевой рабочей силы: 79% опрошенных местных жителей считают, что нужно разрешить китайцам торговать в России, пополам разделились голоса «за» и «против» разрешения китайцам работать в России. А вот позволить им открывать здесь свои предприятия согласны лишь менее трети опрошенных, а две трети выступают против. И почти единодушно население выражает протест против разрешения китайским мигрантам покупать или строить жилье в России и брать землю в долгосрочную аренду (35). Правда, есть данные других обследований, которые являются несколько более обнадеживающими, по которым идея создания временных китайских поселений в сельской местности вызывает резкий протест лишь у 30% респондентов (36). Подчеркнем также, что в ответах населения явственно ощущается недостаток объективной информации.
Готовность к сотрудничеству и осознание его необходимости сочетается у россиян со стремлением осуществлять взаимодействие в жестких миграционных рамках, ни в коем случае не пуская китайцев на постоянное или хотя бы продолжительное жительство. Вот типичная точка зрения местного руководителя, высказанная заместителем главы администрации Хабаровского края А.Б. Левинталем в интервью журналу «Ваш выбор»: «Безусловно, в некоторых отраслях стоит использовать китайскую рабочую силу: главным образом, в сельском хозяйстве и строительстве. Китайцы работают без выходных, очень интенсивно и качественно... А вот попытки китайцев в массовом порядке поселиться в России, я считаю, надо пресекать» (37).
Резко отрицательно относится большинство местного населения к возможности браков своих близких родственников с китайцами: 80% опрошенных ответили «ни в коем случае», лишь 12% сочли такие браки нормальными. Хотя молодое поколение и здесь демонстрирует появление нового мировосприятия. Только половина опрошенных студентов выказали неприятие браков своих родственников с китайцами, а треть считают их нормальными (табл. 9).
Таблица 9. Отношение населения к смешанным бракам с китайцами, %
Вопрос Положительное Безразличное Отрицательное Не ответили или не думали об этом Студенты 1. Как бы Вы отнеслись к браку близкого родственника с китайцем? 33,0 17,1 49,2 0,7 2. Хотели бы Вы иметь китайцев соседями? 26,4 34,9 37,9 0,8 3. Как бы Вы отнеслись к работе у китайского предпринимателя? 55,3 = 10,8 33,9 Население Как бы Вы отнеслись к браку близкого родственника с китайцем? 12,1 6,9 80,3 0,7
Неприятию населением любых шагов, которые могут вести к укоренению китайцев на российской территории, способствует периодическое, начиная с конца XIX века, реанимирование проблемы «желтой угрозы». Еще в 1908 г., выступая в Думе, председатель тогдашнего правительства России П.А. Столыпин отмечал, что при наличии соседнего густонаселенного государства Дальний Восток не останется пустынным, что туда просочатся чужестранцы, если раньше не придут русские, и тогда эта окраина Российского государства окажется русской только по названию (38). Замкнутость китайской общины позволяла говорить о системе тайных обществ. Широко был распространен взгляд на китайцев как на «разведчиков» и даже «тыловое войско» соседней страны (39). Те же аргументы повторяют создатели образа «желтой угрозы» и сегодня, спустя 90 лет.
Вместе с тем, население подмечает и положительные качества китайцев, и это внушает оптимизм. Так, 52% жителей и 37% студентов отмечают трудолюбие китайцев, 11% - деловитость, 3,5% - неприхотливость. «Кажется, никто не трудится столько, как трудятся китайцы», - так высказался один из респондентов.
В целом же общественное мнение по отношению к китайскому присутствию можно охарактеризовать по большей части как настороженное, отчасти снисходительное, реже дружественное.
Заключение
Поскольку после 2005 г. Россия будет испытывать постоянный и острый дефицит труда, она будет нуждаться в массовом привлечении иммигрантов. Наличие у России в период, когда она находится в критической демографической ситуации, соседа с огромным запасом трудовых ресурсов, необходимо рассматривать как благоприятный фактор ее развития. Особенно это касается регионов Сибири и Дальнего Востока, которые не имеют шансов пополнить свое население ни за счет западной части России, ни за счет стран СНГ. В итоге мы приходим к выводу, что хотя угроза китайской экспансии действительно существует, но это одновременно и необходимость для России. Как замечает Дмитрий Тренин, «уязвимость дальневосточного фланга России очень велика» (40). Добавим, что она будет тем больше, чем дольше Россия будет проводить не имеющую перспективы политику отторжения.
Признание этих обстоятельств направляет миграционную политику на российско-китайской границе совершенно в иное русло. Стратегической задачей должен стать не поиск заградительных (по существу, оборонительных) мер, что характерно для сегодняшнего дня, а поиск путей сотрудничества и совместного проживания.
Кроме того, невнимание к демографическим проблемам самой России ведет к излишней регионализации проблемы китайской экспансии, сводя ее в основном к дальневосточной (в лучшем случае сибирско-дальневосточной) проблеме. Совершенно очевидно, что китайская проблема - это не региональная, а общероссийская проблема, требующая выработки долгосрочной стратегии. Отношения с Китаем необходимо строить с позиций XXI века, а не сегодняшнего дня. К середине XXI века китайцы в России могут стать вторым по численности народом, расселенным по всей ее территории. Их численность к этому времени, по нашим оценкам, может достичь 10 млн. человек. Недальновидно закрывать на это глаза только потому, что нам этого не хочется. С точки зрения сохранения единства России, возможно, разумнее пошире открыть двери китайцам на западе страны, создавая им условия для более равномерного расселения по российской территории, не стараясь концентрировать их на Дальнем Востоке и особенно в слабозаселенной Восточной Сибири.
Статья подготовлена для изд.: Структура и динамика регионального расселения Российской Федерации / Институт
географии РАН. М.: О.Г.И., в печати.
Примечания
1.=Впервые о «желтой опасности» заговорили после поражения России в русско-японской войне 1905 г. См.: Ларин А. Ретроспектива: китайцы в России // Миграция. 1997. » 1. С. 21-23.
2.=Тянь Чжан. Китайцы в эмиграции // Россия и АТР. 1994. » 2. С. 82.
3.=Витковская Г., Зайончковская Ж. Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия / Московский Центр Карнеги. М.: Гендальф, 1999. С. 98.
4.=Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М.: Муравей, 2001. С. 40.
5.=В конце 1999 г. в Приморском крае было 46 китайцев, получивших здесь вид на жительство, в Хабаровском крае - 170 чел., в Амурской области в конце 1996 г. - 99 чел. (Ларин В. Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке России // Диаспоры. 2001. » 2/3. С. 88), в Иркутской области в середине 1994 г. - 348 чел. (Витковская Г., Зайончковская Ж. Указ. соч. С. 98).
6.=Гельбрас В.Г. Указ. соч. С. 185.
7.=Гельбрас В.Г. Цит. соч., с. 18.
8.=Островский А.В. Возможности миграции китайского населения на российский Дальний Восток в настоящее время [устный доклад на конференции Демографическое развитие России и его социально-экономические последствия, Москва, 15-16 декабря 1994 г.].
9.=Под «экономической плотностью» авторы оценок подразумевают произведение плотности населения на величину среднедушевого дохода. См.: Стратегия экономического и геополитического прорыва России на Дальнем Востоке // Проблемы прогнозирования. 1996. » 5. С. 3-38.
10.=Мясников В. Дальний Восток России: миграционная политика // Миграция. 1996. » 1. С. 19.
11.=Ларин А. Указ. соч. С. 21.
12.=Окул И.И. Политика заселения Дальнего Востока и миграционное движение ег о населения (история вопроса) // Демографическое развитие Дальнего Востока и формирование его трудового потенциала. Владивосток, 1991. С. 113-119.
13.=Ларин А. Указ. соч. С. 22.
14.=Там же.
15.=Там же.
16.=Там же.
17.=Там же. С. 23.
18.=Российский Дальний Восток и Северо-Восточная Азия. М., 1998. С. 188.
19.=Деловая Сибирь. 1993. 28 мая - 3 июня.
20.=Тянь Чжан. Указ. соч.
21.=Кто и зачем будет жить на Дальнем Востоке России? // Ваш выбор. 1995. » 1. С. 19.
22.=Ларин А. Указ. соч.
23.=Например, в Иркутской области в начале 2001 г. в Инспекции по налогам и сборам стояли на учете 2600 иностранных граждан, а декларацию о доходах подали только 1600. См.: Незаконная миграция в России // Открытый форум МОМ. М., 2001. Вып. 1. С. 11.
24.=В 2000 г. 50 агентов внешнеэкономической деятельности, возглавлявшихся китайцами, незаконно экспортировали товары на сумму 10 млн. долларов, преимущественно черных и цветных металлов и лесоматериалов. В 1999 г. таможенными органами было зафиксировано более 1350 случаев сокрытия валютной выручки от экспорта товаров, главным образом леса. См.: Там же.
25.=Гельбрас В.Г. Указ. соч. С. 25.
26.=Открытый форум МОМ. М., 2001. Вып. 1. С. 6.
27.=Ларин В. Указ. соч. С. 102.
28.=Российская газета. 1999. 30 октября.
29.=Верлин Е. Черный нал и желтая опасность // Эксперт. 2002. » 11 (318). С. 68.
30.=Ларин В. Указ. соч. С. 96.
31.=Гельбрас В.Г. Указ. соч. С. 38.
32.=Там же.
33.=Там же. С. 221.
34.=Верлин Е. Указ. соч. С. 68.
35.=Витковская Г., Зайончковская Ж. Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М.: Гендальф, 1999. С. 116.
36.=Миндогулов В.В. Что думают жители Дальнего Востока о российско-китайских пограничных отношениях? // Социологические исследования. 1995. » 10. С. 117.
37.=Кто и зачем будет жить на Дальнем Востоке России? // Ваш выбор. 1995. » 1. С. 19.
38.=Столыпин П.А. Нам нужна великая Россия: Сборник речей и выступлений. М.: Молодая гвардия, 1993.
39.=Ларин А. Указ. соч. С. 22.
40.=Тренин Д. Россия-Китай: военный аспект отношений [устный доклад в Московском Центре Карнеги, Москва, 19 марта 1997].
