Москва этническая: грозит ли городу геттоизация? [1]

Центр демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
		ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ БЮЛЛЕТЕНЯ «НАСЕЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВО»
117418, Москва, Нахимовский пр-т, д. 47, ИНП РАН; Телефон (095) 332-4289; Факс (095) 718-9771   Ожидается, что в ближайшее время Москва станет действительно многонациональной - до сегодняшнего дня в ней проживало большинство русских, что странно для столицы многонационального государства.  В последнее время стремительно сокращается число русских, евреев, немцев, представителей народов Прибалтики; растет количество выходцев с Кавказа. Среди причин этнических сдвигов в Москве демографы называют рождаемость, миграцию и смену идентичности. Подробное исследование этнического состава Москвы, географического распределения национальностей и структурных изменений последнего времени публикует бюллетень Центра демографии и экологии человека "Демоскоп".

Этнический ландшафт Москвы меняется

Современные мегаполисы испытывают сильнейшее давление миграции, растущего культурного разнообразия, этнической перемешанности и социальной разнородности населения. Москва не является исключением. Важнейшую тенденцию в изменении состава населения Москвы можно определить как усложнение его социальной и этнической структуры. Если опираться на экспертные оценки, а также первые публикации данных переписи 2002 года [2], то за период, прошедший с переписи 1989 года, доля русского населения столицы сократилась на 5-7%. Это заметная величина, но она мало меняет «русскую физиономию» города. Доля русских по-прежнему велика и составляет 85%. А если перестать относить к категории этнических меньшинств украинцев и белорусов, а также детей от межэтнических браков, имеющих смешанную идентичность, то доля москвичей, считающих себя русскими, окажется еще выше (табл. 1).

Дополнительную информацию об изменении этнического состава населения Москвы дают данные записей актов гражданского состояния о рождениях и смертях. Кроме необходимой для подобных свидетельств информации, в документах российских ЗАГСов вплоть до 1998 года указывалась национальность, которую затем заменило указание гражданства. Данный источник информации имеет свои недостатки и преимущества. Конечно, этническая структура умерших и родившихся (точнее их родителей), не совсем идентична этнической структуре населения в целом. Однако сравнение «пространственных отпечатков» этих крайних точек жизненного пути способно проявить наиболее существенные сдвиги в этническом составе населения районов Москвы. Этнический состав умерших отражает реликтовые межэтнические пропорции, характерные для предшествующего исторического этапа, а новорожденных соответствует текущему моменту. Есть и другое преимущество — данные учета смертности и рождаемости — это наиболее полный учет реального населения Москвы. Случаи рождения и смерти регистрируются независимо от прописки, легального или нелегального проживания в городе.

Сокращение относительного числа русских не несет в себе ничего драматического. Скорее удивительным является тот факт, что в столице многонационального государства на протяжении всего ХХ столетия доля русских была выше, чем в населении России. Сейчас эти цифры сближаются, а в будущем следует ожидать, что Москва как центр экономической, политической и культурной жизни России должна пережить этно-культурную трансформацию и стать действительно многонациональной.

За последние годы перемены коснулись практически всех этнических групп. Наиболее стабильной на протяжении последнего времени оставались доли украинцев и белорусов. Некоторое сокращение численности этих народов в составе постоянного населения столицы компенсируется мигрантами. Значительно сократилось абсолютное и относительное число евреев, в результате массового выезда, а также немцев и представителей народов Прибалтики.

Одновременно сильно выросла численность выходцев с Кавказа, вызвав соответствующую реакцию московского населения: совокупная доля представителей различных народов Кавказа в Москве превысила 4,5%, т.е. выросла в пять раз. Это превратило кавказцев в наиболее заметную группу, примерно равноценную по численности украинцам с белорусами и более представительную, чем татары, ставшие давно привычными для русских.

Если говорить о причинах сдвигов, произошедших в этническом составе Москвы, то их три: рождаемость, миграция и смена идентичности. Что касается рождаемости, то влияние этого фактора в наименьшей степени определяется мифической «плодовитостью» представителей этнических меньшинств. Показатели рождаемости для москвичей всех национальностей сравнимы. Идеалом является двухдетная семья. Даже если среди национальных меньшинств многодетные семьи встречаются чаще, чем у русских, это не дает оснований предполагать «вспышек» рождаемости у татар, армян или азербайджанцев, нарушающих нормальный эволюционный ход демографических процессов.

Влияние рождаемости на изменение этнического состава населения Москвы связано с относительной многочисленностью молодых поколений в возрастной структуре этнических групп. Так, в 1989 году на долю лиц, находившихся в репродуктивном возрасте и повлиявших на ситуацию с рождаемостью в следующем десятилетии, среди евреев приходилось 15,8%, среди русских — 29,3%, а среди татар — 35,6%. Естественно, что это отражается и на этнических пропорциях новорожденных москвичей.

Процессы размывания идентичности повлияли на «обрусение» некоторых районов Москвы. Подтверждением данного предположения служат результаты исследования, проведенного после переписи 1989 года; оно показало, что расхождение между самоидентификацией и официальной регистрацией наблюдалось, по крайней мере, у 15% населения Москвы [3]. В значительной степени смене идентичности способствует изменение образа жизни и укоренение в Москве, когда человек начинает себя ощущать в первую очередь москвичом, а уж затем представителем какой-либо национальности. Помогает этому процессу и утрата «языка предков».

Сравнение показателей, отражающих вариацию доли русских по районам города и доли лиц, считающих русский родным языком, показало заметное превышение второго индикатора над первым, особенно характерное для западных и восточных окраин Москвы. Неудивительно, что именно здесь подросла доля москвичей, считающих себя русскими.

Третьей и наиболее влиятельной причиной, определившей изменение межэтнических пропорций в Москве, является миграция. Львиная доля (более 70%) в миграционном потоке принадлежит российскому межрегиональному обмену населением. Более трети мигрантов (33,2%), оседающих в Москве на временное или постоянное проживание, поставляет Центральный район, причем 45,2% из них — это жители Московской области. Вторым по значимости регионом России является Северный Кавказ, на долю которого приходится 15,1%. Среди мигрантов-россиян преобладают русские — 72,6%, затем с большим отрывом следуют украинцы — 5,0% и армяне — 4,4%, на долю татар, белорусов, евреев, грузин и азербайджанцев приходится примерно по одному проценту.

Миграция из стран СНГ и Балтии составляет около трети чистого миграционного прироста. Основными поставщиками населения являются Украина и страны Закавказья, затем с большим отставанием следуют Казахстан и Средняя Азия. В потоке из бывших братских республик также преобладают русские (36,7%), а уж затем следуют украинцы — 16,9%, армяне — 15,5%, азербайджанцы — 7,8%, грузины — 7,1%, белорусы — 2,6%, евреи — 1,3% и татары — 1,0%.

Мигранты из дальнего зарубежья, согласно переписи 2002 года, составляют в Москве немногим более 7% и образуют достаточно заметную группу. Наиболее многочисленными являются выходцы из Афганистана, Китая, Турции, Вьетнама, Ирана, Пакистана, Индии, Нигерии, бывших соцстран и Югославии.

Москва советская — разделение по социально-профессиональному признаку

Наиболее многонациональными (а следовательно — нерусскими) районами советской Москвы были центр и территории, нанизанные на главные магистрали города, выполняющие фасадные функции (рис. 1). Украинцы были наилучшим образом представлены в западном секторе города, евреи — в центре, на юго-западе и северо-западе, а татары, преимущественно, на юге, юго-востоке и севере столицы, при сохранении традиционных ареалов компактного расселения в Замоскворечье, Марьиной Роще и районе Мещанских улиц. Однако проявляющиеся пространственные предпочтения не имели никакого отношения к этнической сегрегации. География расселения этнических меньшинств в Москве была детерминирована социально-профессиональными различиями и уровнем образования.

Рисунок 1. Расселение этнических групп в Москве в советское время
(% от умерших)

РУССКИЕ	УКРАИНЦЫ
увеличить	увеличить
ТАТАРЫ	ЕВРЕИ
увеличить	увеличить

Источник: Деперсонифицированная регистрационная база данных ЗАГСов за 1993-2003 гг. Карты построены на основе усредненных данных о смертности за 1993-1998 гг.

Согласно переписи 1989 года, лиц, имеющих высшее образование, среди русских в Москве приходилось 255 человек на тысячу в возрасте старше 15 лет, среди украинцев — 332, армян — 487, евреев — 604, а татар — только 147. Лиц, занятых умственным трудом, среди русских в Москве было 54,9% взрослого населения, среди украинцев — 61,4%, евреев — 85,3%, а татар — 36,0%. К этому стоит добавить и различия в социально-профессиональной структуре населения. Так, среди русских, украинцев и евреев преобладали служащие — 54,3%, 61,2%, 84,5% соответственно, а татары имели преимущественно рабочие специальности — 64,3%.

В слое партийно-государственной элиты наблюдался заметный перевес украинцев — 1,2%. Русские и евреи делили второе место — среди них на долю руководителей высших эшелонов власти приходилось по 0,7%, а среди татар — только 0,3% [4].

Показатели уровня образования и социально-профессионального статуса выявляли различия не только между этническими группами, но и между жилыми кварталами города. Население, обладающее более высоким уровнем образования, и как следствие социальным статусом, проживало преимущественно в районах, вытянутых вдоль Ленинского и Ленинградского проспектов, а также в центре, с прилегающими к нему территориями вдоль основных магистралей. Партийно-хозяйственная элита концентрировалась в западном секторе города, вдоль традиционно «правительственной трассы» — Кутузовского проспекта. Доля евреев, известных своей социальной мобильностью, оказалась несколько выше не только в центре, но и в районах строительства кооперативного жилья — инновативного проекта советского времени. Татар, напротив, было больше в преимущественно рабочих районах Москвы, где активно строилось ведомственное жилье индустриальных гигантов, привлекавших рабочих «по лимиту».

Москва постсоветская — все решает доход?

Этнический ландшафт современной Москвы значительно переменился (рис. 2). Произошло относительное «обрусение» западных и восточных окраин столицы. Возросла этническая неоднородность центра и юго-западного сектора Москвы. Резче обозначился контраст с прилегающими районами, отличающимися относительной гомогенностью национального состава. Наконец, значительно изменился этнический состав населения южного и юго-восточного секторов города, где в большинстве районов совокупная доля меньшинств, выросла с 5% до 15%. Похожие процессы затронули и северные окраины столицы, а также ближние пригороды.

Рисунок 2. Современное расселение этнических групп в Москве
(% от родившихся)

РУССКИЕ	УКРАИНЦЫ
увеличить	увеличить
ТАТАРЫ	АРМЯНЕ
увеличить	увеличить
АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ	ЕВРЕИ
увеличить	увеличить

Источник: Деперсонифицированная регистрационная база данных ЗАГСов за 1993-2003 гг. Карты построены на основе усредненных данных о рождаемости за 1993-1998 гг.

Как и в советское время, уровень образования и социальный статус продолжают оказывать сильное влияние на выбор места проживания. Опрос 3500 москвичей [5], проживающих в разных районах города, показал, что устойчивые различия в социально-профессиональной структуре этнических групп, сохраняют свое значение (табл. 2).

Выходцы с Кавказа составляют плохо сбалансированную в экономическом отношении группу, характеризующуюся сильным разбросом доходов. Уровень материальных возможностей у грузин, армян, азербайджанцев и татар несколько ниже, чем у русских, украинцев или евреев, а самооценка доходов, напротив, завышена (с подобной ситуацией мы столкнулись и в случае декларируемого уровня образования). Так, половине азербайджанцев «денег хватает только на еду» и при этом 83,3% характеризует свое материальное положение как среднее. В случае высокодоходных групп ситуация предстает в отраженном виде. Среди грузин, азербайджанцев и армян 8,7%, 16,7% и 17,3% сказали, что могут удовлетворить все свои разумные материальные потребности. Однако сравнение собственного уровня жизни с условными московскими стандартами не позволило никому из них оценить его высшим баллом: все азербайджанцы, более трети армян и половина грузин из этой группы назвали материальное положение своих семей «средним»!

Если сопоставить карту расселения этнических меньшинств в Москве, показатели уровня образования, социально-профессиональной структуры и уровня жизни населения разных районов, то многое в территориальных предпочтениях этических групп станет объяснимо. Такие районы как Арбат, Тропарево-Никулино, Тверской, Обручевский выделяются повышенной долей гуманитарной интеллигенции, которой много среди армян, грузин, украинцев и евреев. А вот Кунцево, Люблино, Капотня, Северное Медведково, Метрогородок, Можайский и др. являются скорее рабочими кварталами, и здесь проживает много представителей специальностей, распространенных среди татар или азербайджанцев.

Еще нагляднее пример с предпринимателями, к которым относит себя не столько элита, сколько класс мелких коммерсантов, обслуживающих торговлю и малый бизнес. Степень успешности их предпринимательской деятельности прямо отражается на домашнем адресе, поскольку переезд в престижные районы означает подъем по социальной лестнице. Околорыночное предпринимательство, изобильное благодаря азербайджанцам, оседает на рабочих окраинах. Сфера услуг, в которой занято больше украинцев, татар и грузин, смещается к центру, а наиболее доходный бизнес выбирает районы, имеющие символическую значимость еще с тех времен, когда их облюбовала советская партийно-хозяйственная элита.

Если говорить о сдвигах произошедших в расселении каждой из этнических групп, то, в результате двукратного сокращения численности евреев, с карты столицы почти стерся ареал, обозначавший предпочтительные для них районы.

Рассыпалась и пространственная мозаика, складывавшаяся из районов проживания украинцев. Сегодня они расселены гораздо более дисперсно, растворяясь в основной массе населения. Несколько повышенная доля украинцев наблюдается лишь в центре, как это было и прежде, а также на окраинах города, особенно в его «загородных» зонах, что соответствует положению украинцев в Москве как дешевой рабочей силы.

Татары заметно расширили свое представительство в городе, хотя современная картина унаследовала черты прежней. Значительно больше стало татар в центре, что соответствует росту социального статуса этой группы, однако, как и раньше, татары проживают преимущественно в рабочих кварталах Москвы.

Армяне — наиболее городской и образованный народ из числа этнических меньшинств, проживающих в Москве, постепенно осваивают кварталы, покинутые евреями и предпочитаемые московской интеллигенцией.

Азербайджанцы, догоняющие по численности армян, представляют в своей массе иную социальную страту, менее избирательную по отношению к окружению, потому так и отличаются выбираемые ими адреса. Больше всего азербайджанцев на южной периферии столицы. Среди центральных районов выделяются Хамовники.

Иммиграция в Москву из республик бывшего СССР

За постсоветское десятилетие этническая составляющая миграционного потока в Москву претерпела существенные структурные изменения, коснувшиеся, прежде всего, социально-профессиональных характеристик. Интеллектуальные, экономические и политические элиты из бывших союзных республик больше не определяют лицо этнической миграции. Главное место принадлежит экономическим мигрантам, готовым терпеть лишения и притеснения, ради выживания, адаптации на новом месте или материальной поддержки оставшейся на родине семьи. Очевидно, что именно последняя категория оказывает наибольшее влияние на изменение этнического ландшафта Москвы.

Миграционный поток в Москву сильно поляризован, в его структуре представлены преимущественно две крайние страты — условно «боссы» и «пролетарии». Многочисленные факты свидетельствуют о существовании внутригрупповой и межгрупповой дискриминации и эксплуатации. Средние слои крайне малочисленны, точнее они представлены москвичами со стажем.

Нередко интеллигенция стремится дистанцироваться от своих менее «культурных» собратьев, дискредитирующих, по их мнению, представление об этнической группе в целом.

Расселение иммигрантов в Москве обладает ярко выраженной пространственной спецификой и отличается от географии распределения этнических меньшинств по территории города (рис. 3). Прежде всего, бросается в глаза их повышенная концентрация на северной (Бибирево, Лианозово, Отрадное, Дегунино), восточной (Метрогородок, Гольяново, Измайлово, Вешняки, Новокосино, Ивановское, Кузьминки, Текстильщики и Люблино) и южной (Чертаново, Бирюлево, Зябликово, Орехово-Борисово, Братеево и Ясенево) окраинах столицы.

Рисунок 3. Расселение неграждан России в Москве

ЛИЦА, НЕ ИМЕЮЩИЕ РОССИЙСКОГО ГРАЖДАНСТВА
увеличить
ГРАЖДАНЕ АЗЕРБАЙДЖАНА	ГРАЖДАНЕ УКРАИНЫ
увеличить	увеличить

Пространственная интерполяция данных о местах проживания в Москве лиц, не имеющих российского гражданства (N=9500 адресов)

Хотя сам по себе факт расселения экономических мигрантов в районах сравнительного дешевого жилья легко объясним и понятен, столь контрастное проявление межсекторальных различий достаточно неожиданно. Качество жилья и условия жизни в московских микрорайнах, прижатых к кольцевой автодороге, весьма похожи независимо от того находятся они на севере, юге, западе или востоке города. Наибольшие различия связаны с социально-профессиональной структурой их населения и репутацией места — и то, и другое более благоприятно в юго-западном секторе Москвы. Следовательно, социальный статус и престиж работают в качестве фильтров, затрудняющих проникновение иммигрантов.

Другая неожиданность связана с тем, что иммигрантов относительно мало в наиболее многонациональных районах центра и юго-запада. Вместе с тем, практически все исследования жизни этнических меньшинств в городах обращают внимание на особую роль семейно-родственных отношений как каналов, облегчающих миграцию. Думается, что такая схема проникновения работает и в Москве. Однако влияние фактора родственных или дружеских связей на особенности расселения граждан других стран явно меньше, чем рынка жилья. Следовательно, меньше и угроза возникновения в городе ареалов компактного проживания этнических меньшинств.

Наиболее дисперсным расселением в Москве отличаются украинские мигранты. Это объясняется достаточно нейтральным отношением к ним, подтверждаемым данными опросов. Украинские гастарбайтеры почти равномерно представлены во всех районах на периферии Москвы, включая юго-западный и западный сектора. Похожая картина наблюдается и в случае белорусов. Фильтры социального предубеждения пропускают мигрантов, вызывающих доверие у москвичей, в районы, обладающие хорошей репутацией, захлопываясь перед представителями других национальностей. Таким образом, именно наиболее социально благополучные кварталы Москвы отличаются наиболее высоким уровнем избирательной этнической дискриминации на бытовом уровне.

Самое контрастное расселение, как и следовало ожидать, характерно для граждан Азербайджана. Для них город расколот по оси север-юг на две неравные половины, в одной из которых азербайджанцы сравнительно малочисленны и не образуют сколько-нибудь значительных компактных групп, за исключением самых удаленных окраин, зато в другой наблюдаются прямо противоположные тенденции. По ту сторону невидимого барьера отмечаются наиболее высокие значения плотности, свидетельствующие о наличие внешних обстоятельств, подталкивающих азербайджанцев к компактному проживанию.

Картина расселения мигрантов из Грузии и Армении имеет заметное сходство с описанной для азербайджанцев, но без столь резких контрастов. Армян гораздо больше в центре, особенно в районах, где выше доля представителей московской армянской общины — в Замоскворечье и на Якиманке, в Тверском районе и на проспекте Мира. Много иммигрантов из Армении в кварталах Сокола и Аэропорта. Все это престижные адреса, свидетельствующие об относительном материальном благополучии их владельцев. Менее обеспеченная часть граждан Армении живет в Чертаново и Орехово-Борисово, в Люблино, Царицыно, Текстильщиках и Кузьминках.

Итак, в Москве совершенно отчетливо выделяются ареалы повышенной концентрации этнических меньшинств и зоны их преимущественного проживания, связанные, правда, не столько с национальными различиями, сколько с социально-профессиональными характеристиками индивидов. Кроме того, этническая нетерпимость и имущественное неравенство вытесняют экономических иммигрантов на окраины Москвы, где довольно быстро меняется национальный состав населения, что особенно заметно на юге и севере Москвы. Но достаточно ли этого, чтобы говорить об опасности этнизации или геттоизации городской среды?

Этнические кварталы или районы социального неблагополучия?

Чтобы ответить на вопрос о реальности формирования этнических кварталов в Москве, нужно хорошо себе представлять, кто является инициатором процесса? Наиболее очевидный ответ: сами этнические меньшинства, поскольку компактное поселение выполняет множество адаптивных и компенсаторных функций, облегчая людям на первых порах решение бытовых и психологических проблем. Солидарность в совокупности с семейными и клановыми отношениями приводит к разрастанию изначально небольшой группы, в результате, коренные обитатели кварталов оказываются в положении «чужаков» и вынуждены покидать привычный район проживания.

Однако если более внимательно проанализировать данную гипотезу, то она утратить свою очевидность в силу недостаточности предпосылок для развития подобного сценария. Главной особенностью этнических меньшинств в Москве, включая и иммигрантов из бывших республик СССР, является их безусловная «вписанность» в контекст московской жизни. Преувеличением являются и ссылки на высокую внутригрупповую солидарность этнических меньшинств в Москве. Даже наиболее организованные азербайджанское и армянское меньшинства не является структурированным. Людей разделяют политические пристрастия, социальное положение, экономические интересы и конкуренция, наконец, имущественная поляризация. Поэтому центробежные процессы социальной дифференциации в среде мигрантов доминируют над центростремительными, обеспечивающими сплоченность группы.

Для представителей всех значимых этнических групп в Москве их этническая идентичность уступает первенство политической и территориальной (табл. 3). Другими словами, люди ощущают себя, прежде всего, россиянами и москвичами. Наиболее сильно этническая идентичность, выражена у представителей народов Кавказа и, особенно, у армян и азербайджанцев. Но и они, в большинстве случаев идентифицируют себя с большой общностью, со страной в которой живут, а уже затем со своей этнической группой. Значительное число иммигрантов не желает внутренне признавать факт своей «чуждости» в бывшей столице СССР и сохраняет реликтовую советскую идентичность. Она помогает им в изменившемся контексте ощущать себя «такими же, как и все остальные». Существует и другая крайность, когда люди отбрасывают и этническую, и национальную идентичность, заявляя о себе как о европейцах. Однако каковы бы не были разновидности самоидентификации, отчетливо проявляется стремление этнических меньшинств интегрироваться в принимающее сообщество, став россиянами и москвичами.

Способствует интеграции и специфика городской среды Москвы. Многоэтажная жилая застройка и особая привязанность москвичей к своим отдельным квартирам, предопределяющая незначительную внутригородскую мобильность, затрудняют формирование компактных этнических ареалов.

Главная пружина, способная в любой момент запустить процесс этнической сегрегации, скрыта не в стремлении этнических меньшинств к совместному проживанию, а в механизме социальной поляризации. Сценарий дальнейшего развития Москвы в значительной степени зависит от состояния принимающего сообщества, приоритетов большинства населения, и особенностей функционирования рынка жилья.

Мотивы для переезда часто связаны не с вынуждающими жизненными обстоятельствами или ветхостью жилого фонда, а со стремлением найти желаемую социальную среду, и увеличить дистанцию между своим оберегаемым частным миром и теми, кто воспринимается как угроза или социальная инфекция.

Современный рынок жилья в Москве, сформировавшийся в столице за последние десять лет, резко обострил процесс социальной поляризации, обозначив «бедные» и «богатые» районы (рис. 4). Серп наиболее дорогих кварталов города, вытянут с северо-запада на юго-запад, накрывая своей широкой частью центр. Основной тренд в изменении социальной структуры населения большинства районов Москвы можно обозначить как переход от «перемешанности» социальных страт к их обособлению. Постепенно исчезают внутриквартальные контрасты, столь характерные для 90-х годов, делавшие «евроремонт» маркером трансформационных процессов, и усиливаются межквартальные разломы, унаследованные от советского времени, между традиционно рабочими и квази-буржуазными районами Москвы. Возникает своего рода замкнутый круг: чем откровеннее в пространстве города проявляется обособленность социального благополучия, тем острее становится социальный психоз, вызванный страхом соприкосновения с чуждой социальной средой.

Рисунок 4. Рынок жилья в Москве. Стоимость кв. метра в феврале-марте 2003 года

увеличить

Огромное влияние на перераспределение населения оказывают внутренние установки представителей разных социальных слоев, по-разному реагирующих на одни и те же явления (рис. 5). Например, рост цен на жилье и дороговизна жизни приводят к вымыванию нижних страт общества из наиболее престижных кварталов — доля рабочих, которые уверены, что не хотят сменить привычное место жительства в центре, почти вдвое ниже, чем на окраинах. Возможность выгодно продать свои квадратные метры, получив за них большую благоустроенную квартиру в новостройке, рассматривается как привлекательное решение жилищных, а часто и семейных проблем.

Рисунок 5. Намерения сменить район проживания

«Не собираются переезжать в другой район, даже при наличии материальных возможностей»

Примечание: Номерами от 1 до 16 обозначены районы — Арбат, Тверской, Дорогомилово, Тропорево-Никулино, Обручевский, Кунцево, Можайский, Коптево, Измайлово, Северное Медведково, Метрогородок, Коптево, Щукино, Капотня, Людлино, Нагатино-Садовники, — выделенные нами в качестве репрезентативных при подготовке опроса.

Диаметрально противоположный тип поведения характерен для руководителей и менеджеров — они стремятся уехать из непрестижных, с их точки зрения, районов, чтобы навсегда осесть в кварталах дорогого и благоустроенного жилья. Гуманитарная и инженерно-техническая интеллигенция, так же как и специалисты разного уровня, ведут себя более консервативно, но и для них работает правило: чем лучше район, тем слабее желание переехать на новую квартиру.

А насколько подталкивает людей к перемене места жительства растущее этническое разнообразие? На этот вопрос нет однозначного ответа. Нельзя утверждать, что сокращение доли русских в том или ином районе города непременно приведет к этнической сегрегации. Однако все же можно выделить любопытные закономерности (рисунок 6).

Рисунок 6. Тренды взаимосвязанных изменений социальной структуры и социального самочувствия населения районов Москвы

См. Примечание к рис. 5.

Во-первых, наибольшая нестабильность настроений в локальном сообществе наблюдается при доле «нерусских» 10,5-11,5%, и доле «кавказцев» 3,5-4,5%. Это те значения, которые характеризуют подавляющее большинство районов Москвы.

Во-вторых, в среде самих этнических меньшинств наблюдается сегрегация. Тренды пространственного поведения «славян» и «кавказцев» явно расходятся. Равновесие достигается, когда доля каждой группы находится на уровне 3%, что типично для районов преимущественного проживания интеллигенции. Однако эта цифра приближается к зоне риска, когда растущее раздражение в обществе и избирательное отношение к этническим меньшинствам (терпимое к одним и неприязненное к другим) провоцирует межгрупповую сегрегацию.

В-третьих, существует определенное запаздывание реакции общества на происходящие изменения. Так, ухудшение условий жизни населения не влечет за собой столь же стремительного нарастания напряженности, выплескивающейся на «виновников» проблем, в роли которых нередко выступают «инородцы». Социальная инерция создает определенный резерв стабильности и противодействия этнической сегрегации.

Наконец, напряжение, испытываемое населением, теснейшим образом связано с социальным составом локальных сообществ. При этом ключевая роль принадлежит интеллигенции. Падение доли представителей этой группы ниже 30% приводит одновременно к быстрому сокращению среднего класса и нарастанию тревожных настроений. Наибольшая «раздражительность» характерна для районов, где доля работников умственного труда находится на уровне 28-23%. Переход через эту неравновесную стадию сопровождается ростом числа рабочих и стабилизацией уровня напряжения в обществе, хотя и на очень высоких отметках, чреватых конфликтами.

Таким образом, само по себе сокращение доли русских не несет в себе угрозы, конфликтные ситуации начинают возникать тогда, когда рост этнического разнообразия сопровождается сокращением доли среднего класса. До сегодняшнего дня наиболее многонациональные районы Москвы были и наиболее спокойными в силу благоприятной социальной структуры населения. Однако как долго продлится такое состояние и как далеко можно экстраполировать сегодняшнюю ситуацию в будущее? Где находится «точка перелома»?

Если сравнить карту стоимости жилья (рис. 4) и карту расселения экономических мигрантов (рис. 3), то они, дополняют друг друга, составляя единый пазл. Глядя на эту картину можно предсказать сценарий развития города, почти неизбежный при сохранении сегодняшней городской политики в области миграции и рынка жилья.

На первом этапе происходит отток представителей среднего класса из районов с плохой репутацией, который сопровождается притоком туда рабочих и экономических мигрантов, что мы сегодня и наблюдаем. В городе постепенно оформляются районы, аккумулирующие социальное неблагополучие. Когда доля «новоселов», отличающихся от большинства населения района, причем не обязательно по антропологическим признакам, достигнет примерно 10-11%, в их среде начнется процесс межгрупповой дифференциации и заработает механизм избирательности. Рассмотренный пример различного отношения москвичей к украинцам и азербайджанцам, свидетельствует о том, что и этот процесс уже идет в Москве. Следующая стадия наступит, когда, в результате пространственного перераспределения представителей этнических меньшинств, доля неприязненно воспринимаемой группы, роль которой в Москве играют «кавказцы», достигнет в отдельных районах роковых 17% — поворотного момента, после которого происходит быстрая этнизация кварталов [6].

Реалистичность осуществления подобного прогноза значительно выше на южных, восточных и северных окраинах, чем в центре или на юго-западе столицы, где более высокий уровень жизни населения снимает симптомы социального раздражения. Кроме того, имущественные фильтры затрудняют проникновение в престижные районы экономических мигрантов, а если это все-таки происходит, то срабатывает «искусственный отбор» в пользу представителей приемлемых групп. В районах, где главным является материальное благополучие, рост этно-культурного разнообразия, добавляющего в московские будни каплю южного колорита, рассматривается как позитивный фактор, способствующий увеличению привлекательности городской среды, ее индивидуализации и узнаваемости. Если центру и грозит сегрегация, то не этническая, а имущественная, выражающаяся в создании закрытых жилых зон, опускающих шлагбаум перед посторонними, в роли которых выступает все население города, включая коренных москвичей.

Так будут ли в столице этнические анклавы?

Попробуем представить, как могут выглядеть этнические кварталы Москвы. Будут ли здесь, например, украинские кварталы с выбеленными домами, или узбекские, подобные тем, что можно увидеть в Бухаре, где дома прячутся за бесконечными стенами, охраняющими их от дневного зноя, или азербайджанские — с дувалами и тенистыми замкнутыми дворами, или еще какой-нибудь? Едва ли. В столице России этнический квартал, скорее всего, ничем не будет отличаться от неэтнического. Те же панельные многоэтажные дома, разбитый асфальт у подъездов и машины, припаркованные на тротуарах. Он будет напоминать новостройки Баку, Киева или любого другого крупного советского города. Об их неразличимости так много было написано в позднее брежневское время.

Признаком «этничности» того или иного квартала Москвы будет наличие вывесок на иностранном (украинском, армянском, грузинском, азербайджанском…) языке, кафе и магазинов, ориентированных на «своих», да гортанной или неправильной русской речи, которая будет чаще слышаться на улице. Так ли все это ужасно? Тотальное распространение латиницы в уличной рекламе и англо-французских вывесок никого не пугает.

Проблема заключается не в колорите, а в концентрации бедности и связанных с ней проблем, таких как: пенсионное обеспечение, предоставление медицинской помощи, занятость свободного времени детей и подростков, школьное образование, различие стартовых условий жизни и приоритетов, наконец, преступности. Имущественное неравенство и социальная стратификация являются главными проводниками процесса этнической сегрегации. Поэтому, сколько бы Московское Правительство не боролось с мигрантами и не ужесточало паспортный режим и милицейский контроль, такими методами оно не сумеет избежать формирования этнических анклавов в Москве. Основные усилия необходимо направлять на борьбу с бедностью, с деградацией социальной инфраструктуры и жилого фонда, что поможет сохранить или повысить статус периферийных районов и сдерживать отток среднего класса. Одновременно нужны решения, устанавливающие правовой статус мигрантов в Москве в соответствии с демократическими нормами, и выработка политики, которая позволяла бы регулировать миграционные потоки, исходя из принципа соблюдения прав человека и социального обеспечения, а не полицейского отлова людей на улицах.

Возможно, подобные предложения выглядят утопией, но избранный сегодня путь открывает прямую дорогу к этнической сегрегации, которая вместе с букетом социальных и бытовых проблем, создаст новый вызов городу и потребует несравненно больше средств и усилий для поддержания стабильности и безопасности в Москве.

Другой существенный, политический, если угодно, момент связан с распространением дискурса о многонациональности Москвы. Приходится признать, что принятие этого тезиса в качестве аксиомы и «внедрение» его в практику московской жизни имеет два прямо противоположных следствия. С одной стороны, многонациональность трактуется как «культурное богатство». Однако, с другой — за идеями многонациональности, понимаемыми достаточно узко, стоит представление об этничности как объективной данности, следствием чего a priori является непреодолимость различий, провоцирующих обособление и межгрупповую подозрительность. Представляется, что «многонациональность» в подобной трактовке изжила себя. Необходим иной идеологический подход, ориентированный на укрепление московской идентичности, предполагающей культурный плюрализм и признающий схожесть культурных и исторических судеб населения города.

Проблема формирования московской идентичности тесно связана и с проблемой низкого уровня солидарности в обществе. Сегодня цемент внутреннего единства населения Москвы заметно выкрошился, чему в значительной степени способствовало имущественное расслоение и стремление наиболее благополучной части населения к обособлению. Свою разрушительную работу проделывают и те, кто заявляет о миграционном перенаселении Москвы, создающем непосильную нагрузку на транспортную и социальную инфраструктуру, провоцирующем экологическую катастрофу, дестабилизирующем рынок труда, поглощающем ограниченные ресурсы социальной поддержки, предоставляемой наиболее уязвимым слоям населения, и приводящем к снижению уровня жизни коренных москвичей. Правдоподобная безысходность данных аргументов, независимо от их реального наполнения, создает чувство потерянности и заставляет людей бороться за выживание в одиночку, рассчитывая только на собственные силы.

На этом фоне голоса тех, кто ставит вопрос в иной плоскости и указывает на несправедливость господствующих оценок мигрантов, остаются не услышанными. Эрозия общественной солидарности в сочетании с расчетливо прагматичным отношением к мигрантам, предполагающим одновременно их эксплуатацию и отказ от предоставления им социальных гарантий, действительно способны породить конфликтную ситуацию в масштабе города, поводом для которой могут послужить межэтнические различия. Поэтому городским властям, если они действительно озабочены предотвращением конфликтов, нужно задуматься о способах реального включения иммигрантов в принимающее сообщество. При этом, для эффективности этого процесса недостаточно стремления к интеграции только со стороны мигрантов, должно измениться и само общество, восприняв привносимое этно-культурное разнообразие как серьезное преимущество жизни в столице.

Примечания

[1] Работа выполнена при поддержке Фонда Д. и К. Макартуров, проект № 01-73299

[2] Доклад об итогах Всероссийской переписи 2002 г. Госкомстат. www.gks.ru/PEREPIS/report.htm

[3] Москва многонациональная, Департамент по делам информации и печати Правительства Москвы СИМПТОМ, 1993, № 5(8)

[4] Итоги всесоюзной переписи населения 1989 г. по Москве. Национальный состав населения города Москвы. № 18, «Мосгорстат», М. 1991

[5] Квартирный опрос проводился летом 2001 г. в рамках проекта «Civic Engagement, Social Capital and the Future of Democratic Governance in Moscow», поддержанного Национальным научным фондом США. В проекте участвовали Institute of behavioral sciences (Colorado) с одной стороны, и Центр геополитических исследований Института географии РАН (Москва). Опрос вели сотрудники социологического факультета МГУ. Выборка строилась в соответствии с возрастной, образовательной и профессиональной структурой населения столицы. Учитывались и условия жизни населения: по данному комплексному показателю (обеспеченность жильем, состояние жилого фонда, доля лиц, находящихся на социальном обеспечении, и др.) была проведена типология районов, и из каждого типа были выбраны два «крайних» района-представителя в разных частях города. В среднем на каждый из 17 районов приходилось около 200 анкет.

[6] Easterly W. The Racial Tipping Point in American neighborhoods: Unstable Equilibrium or Urban Legend, NYU, Macroeconomics and Geography, Modena, Italy, May, 2003; Gladwell M. The Tipping Point. How little things can make a big difference. Little, Brown and Co., March 2000, 302 p.; Schelling T.C. Dynamic Models of Segregation // Journal of Mathematical Sociology. № 1, 1971, pp. 143-186