Зачастую, отказываюсь от покупки и ношения той или иной одежды, женщины мотивируют это тем, что чувствуют себя в ней некомфортно. То же самое происходит, когда им кажется, что платье не соответствует ситуации, общепринятым нормам или же ожиданиям относительно их внешнего вида в рабочем коллективе или среди знакомых. "Полит.ру" публикует статью Ингун Гримстад Клепп "Одежда, тело, самочувствие. Что значит чувствовать себя хорошо одетым?", в которой автор исследует феномен комфортного ощущения себя женщинами в той или иной одежде, что часто совсем не совпадает с реальными параметрами удобства самой одежды, а также ставит вопрос о том, что вообще значит чувствовать себя хорошо одетым. Ингун Гримстад Клепп (Ingun Grimstad Klepp) — руководитель исследовательского отдела норвежского Национального научно-исследовательского института потребительского рынка (Statens institutt for forbruksforskning), занимается изучением вопросов, связанных с одеждой и работой по дому, а также модой и окружающей средой. Статья опубликована в новом выпуске журнала "Теория моды. Одежда, тело, культура" (2007. Вып. 6).
Участники интервью и просто бесед об одежде и стирке обычно рассуждают, что такое правильный выбор костюма и что он, соответственно, дает с точки зрения хорошего самочувствия. В этой статье я попробую выяснить, что это значит, и сосредоточусь не на правилах приличия, а на зависимости хорошего самочувствия от соблюдения этих правил. Иными словами, я хочу проанализировать, как общепринятые нормы, связанные с одеждой и ее ношением, соотносятся с этим чувством. Почему понятие хорошего самочувствия играет столь важную роль в описании и объяснении выбора одежды?
Эта статья основана на интервью и анкетных опросах о привычках в одежде и стирке, а также на анализе справочников и руководств по этикету, изданных главным образом в Норвегии после 1950 года. Благодаря этим источникам мне удалось проследить, как различаются привычки простых и образованных людей, мужчин и женщин[1]. Настоящая статья прямо не объясняет, как люди себя чувствуют в чистой и грязной одежде, а скорее показывает, как они об этом рассказывают (и письменно, и устно). В статье также рассматриваются аргументы, которые обычно используют для объяснения общепринятых норм в одежде.
Статья готовится к печати в журнале Textile: The Journal of Cloth & Culture
Комфорт и хорошее самочувствие
Подобно многим другим английским понятиям, «комфорт» со временем изменило свое значение. В XVIII веке оно приобрело хорошо знакомый нам смысл физического удобства, обстановки, в которой можно чувствовать себя легко и непринужденно. Такое представление подчеркивало взаимосвязь между телом и его непосредственным окружением (Crowley 2000: 142). До этого понятие комфорта означало внутреннее ощущение уверенности, покоя или ободрения. Затем оно стало подразумевать не само душевное состояние, а факторы, которые его обеспечивают. Это переосмысление проанализировал историк Джон Кроули, проследив, как разнообразные англо-американские интеллектуальные течения описывали и оценивали с точки зрения комфорта эволюцию взаимосвязи между человеческим телом и его окружением, между личностью и материальной культурой. Представители этих течений придали понятию комфорта новое, физическое, наполнение, сконструировали и предложили новую реальную среду обитания, потребовав, соответственно, изменить поведение и образ жизни (Crowley 2000: 750). Это, по мнению Кроули, привело к овеществлению понятия комфорта и всего, что с ним связано; узаконило новые формы потребления, занявшие удобное место между необходимостью и роскошью (Crowley 2000: 758). В результате возникли новые стандарты естественно необходимого и того, чем люди вправе обзавестись. Прежняя роскошь стала необходимостью. То, что раньше считалось комфортабельным, приобрело отчетливое положительное значение, стало важным.
В книге «Культура и комфорт. Обстановка гостиной и самосознание среднего класса в 1850–1930 гг.» (Grier 1988) историк Кэтрин К. Грир показывает, что понятие комфорта в то время означало не только физические удобства, не только свидетельствовало о материальной культуре, но и было прочно связано с понятием дома, семьи, с тем, что в норвежском языке мы бы обозначили словом koselig — уютный, приятный (Grier 1988: 2; Rolness 1995). В те годы все больше внимания уделялось влиянию вещей, обстановки, среды обитания на формирование человеческой личности. Правильное потребление не просто производило на окружающих хорошее впечатление, но и во многом определяло характер обитателей дома (Grier 1988: 8). Красивый, уютный, комфортабельный дом свидетельствовал об уровне жизни, о статусе и положении его обитателей. С тех пор создание и сохранение комфортабельной домашней атмосферы стало для женщин важной задачей, которую они по сей день старательно и упорно решают.
Одежда, тело, самочувствие
Повышенный потребительский спрос на товары, обеспечивающие комфорт в доме, особенно проявился в сфере домашнего убранства. Кроули среди прочего обращает внимание на осветительные, обогревательные приборы, предметы декора. Говоря о мебели, историк Гален Кранц показывает, как мягкие кресла, изначально предназначенные для больных, вошли в каждый дом, и подчеркивает, что для человека понятие комфорта вышло далеко за рамки чисто физической потребности (Cranz 1998: 113). Люди стали задумываться не только о физической составляющей удобства, но и вкладывать в определение «комфортный», «комфортабельный» новый смысл.
В современном маркетинге понятие комфортабельности играет огромную роль[2]. Почти любой товар и услугу можно предложить и сбыть под маркой комфортабельности. Чаще всего таковыми объявляются гостиницы, бани, косметические салоны, путешествия, мебель, прочие предметы домашней обстановки, наконец, но отнюдь не в последнюю очередь автомобили. Задача заключается в том, чтобы стереть, сделать неощутимыми границы между человеческим телом и его окружением. Комфорт чувствуется телом, нацелен на человека, на его душевное состояние. Окружающие вещи и предметы по-разному действуют на тело, по-разному к нему приспосабливаются. Комфорт — главное и в одиночестве, и в компании, в ванной, в автомобиле, в любимом кресле. Это личное физическое ощущение удобства в окружающей обстановке.
Я заинтересовалась понятием комфорта, прочитав вышедшую в 2003 году книгу антрополога Элизабет Шоув «Комфорт, чистоплотность, общепринятые условности» (Shove 2003). Она анализирует это понятие на примере стандартной комнатной температуры, установленной в промышленно развитых странах. Этот фактор оказал огромное влияние почти на все, начиная с одежды и заканчивая графиком работы, особенно в жарких районах.
Хотя многие исследователи, выяснявшие, как возникло понятие комфорта, говорят о важной роли в этом процессе личных вещей и окружающих человека предметов, включая одежду, в их работах удобство одежды никогда не стояло на первом плане. Напротив, возникает впечатление, что многие авторы не понимают отличия культурных понятий красоты, удобства, практичности и приличия от физических качеств одежды. В некоторых последних публикациях особое внимание уделяется взаимосвязи формы, использования, значения и функции (Linton 1936)[3]. В том, что разные понятия не отделяются друг от друга, нет ничего удивительного: мы скоро увидим, что их разделить невозможно, они тесно связаны. Когда мы со вздохом облегчения погружаемся в глубокое мягкое кресло, нам непросто отличить физическое ощущение удобства от чувства покоя и отдохновения (Cranz 1998). Речь идет не только о кресле, но и о реальных ощущениях севшего в него человека. То же самое относится к одежде. Сегодня корсет считается орудием пытки, а в свое время он был абсолютно необходимой деталью, которая поддерживала тело, формировала фигуру.
Для меня очевидно, что в исследовании одежды понятие комфорта играет огромную роль. Его история показывает, что надо с большой осторожностью объявлять ощущения естественными и, значит, стоящими выше культуры. Тот факт, что комфорт заставляет иначе взглянуть на вещественное окружение, на взаимосвязь между вещами и личностью, повышает значение этого понятия для изучения одежды. В конце концов, одежда — часть нашего материального окружения, и при этом наиболее близкая к телу. Кроме того, интересно, что стремление к комфорту оправдывает приобретения, которые тем самым становятся необходимыми, и не в последнюю очередь заставляет людей прислушиваться к своим ощущениям, превращая личные переживания в предмет особой заботы. В результате и само исследование одежды обретает одновременно бoльшую материальность и бoльшую чувственность (Miller 2005: 4).
«Активная одежда»: тело и материальная оболочка
Насколько мне известно, понятие комфорта никогда широко не обсуждалось в рамках исследований одежды, и тем не менее во многих последних работах этот вопрос стал подниматься. Именно эти работы заставили меня обратить внимание на использующийся при этом лексикон и заняться его более пристальным изучением.
В исследованиях, посвященных тому, что и как носят, используются такие слова, как «чувства», «ощущения» и «комфорт». Это подчеркивает принадлежность одежды к материальной культуре и позволяет определять ее как «активную одежду» (англ. lived garments) (Miller 2005: 1).
Этим определением заинтересовалась среди прочих антрополог Дженнет Эндрюс (Andrewes 2005), которая утверждает, что одежда обладает способностью преображать тело. При этом человек начинает понимать значение формы одежды — покроя. Одежда «постоянно диктует и определяет движения и позы тела, держит его в соответствующей форме, позволяя носителю по-особому чувствовать и понимать принципы и смысл общепринятых правил поведения» (And rewes 2005: 60).
С «активной одеждой» связана одна проблема: ее очень трудно исследовать. В конце концов, мы не знаем, как другие люди чувствуют себя в одежде, полагаясь только на их устные свидетельства. В книге о свадебных платьях этнолог Ева Кнутс попыталась обойти препятствие, анализируя собственный опыт. Она пишет, что ей хочется не только расспрашивать о платьях, но и носить их, «соединяя представления с вещами, живую материальность с концепциями и впечатлениями» (Knuts 2006: 72).
Хорошо себя чувствовать и хорошо одеваться
В 2001 году я проводила исследование продаж одежды, опросив для этого 24 женщины и осмотрев вместе с ними 157 предметов одежды, которые они по тем или иным причинам перестали носить (Klepp 2001). Опрошенные женщины по-разному относились к одежде, с разным успехом и точностью формулировали свои предпочтения. Часто утверждается, будто все женщины любят покупать и примерять одежду, что, разумеется, вовсе не соответствует истине. Напротив, многие чувствуют себя неуверенно. Женщины стараются подыскать не самую красивую вещь, о какой только можно мечтать, а скорее такую, которую они осмелятся надеть, которая им подойдет. Прежде всего, им требуется одежда, не привлекающая нежелательного внимания. Такие же выводы, сделанные в Великобритании, были опубликованы в статье «Мода и беспокойство», в ней Дэниел Миллер и Элисон Кларк (Clarke & Miller 2002) утверждают, что в женском выборе одежды решающую роль играет боязнь смешно и глупо выглядеть.
Это вдохновило меня на статью «Опасные расцветки» (Klepp 2004), в которой я уделила особое внимание причинам, по которым цвет считается «опасным». Но не потому, что это единственный «опасный» аспект в одежде, а лишь из желания глубже исследовать нормы одежды и обнаружить корни страха, который связан с нарушением этих норм. Впрочем, в той статье у меня не было системного анализа того, каким образом женщины описывают свои чувственные ощущения, говоря на эту тему.
Теперь я пересмотрела полученные ответы с целью выяснить, как они описывают физические ощущения от одежды. Что помогает телу привыкнуть к материалу, соприкасаться с ним беспрепятственно, не замечать его и, значит, получать приятные ощущения? Удобство, комфорт интересует меня не столько в концептуальном смысле, сколько как явление. Главный вопрос: как тело приспосабливается к одежде? Почему чувство комфорта не просто важно, но необходимо? Я отобрала ситуации со словами «ощущение» и «хорошее самочувствие», которые звучали во всех интервью. В частности, женщины нередко говорят, что в той или иной одежде хорошо себя чувствуют, то есть, как я понимаю, одежда внушает им ощущение хорошего самочувствия. Но чаще всего они припоминают случаи, когда одежда не доставляла им никакого удовольствия. Анализируя выражения, использующиеся в разговорах об одежде, можно отчасти понять, почему некоторые слова играют столь важную роль в женских рассказах о выборе костюма.
Тайное знание: дело в теле
«Чувствуешь, что надеть нечего» (IGKk54)[4], — говорит одна женщина, несмотря на битком набитые шкафы и комоды. Объясняя, что именно их не устраивает, женщины с трудом находят нужные слова. «Просто… я себя в этом чувствую неинтересной» (IGKk63). Другая с полной уверенностью заявляет, что в некоторых костюмах и платьях плохо себя чувствует, но не утверждает, что они действительно плохи. «Понимаете, бывают случаи, когда я себя чувствую слишком пышно наряженной. Так ли это, не знаю, конечно» (IGKk61). Женщины больше доверяют сигналам тела, чем собственным представлениям и знаниям об одежде, нормах и приличиях. Они осознают свои предпочтения и понимают, как надо одеваться в разных ситуациях, исключительно по самочувствию в надетом костюме.
То же самое относится к покупке одежды. Я спрашивала женщин, какими соображениями они руководствуются, покупая одежду. Вопрос трудный, поскольку при покупке они сознательно не анализируют свои мысли. И снова подчеркивают ощущение, что платье им идет, они чувствуют, что выбор правильный.
Исследуя контингент покупателей модной одежды в лондонском универмаге и их особые навыки, социолог Джоан Энтуисл говорит о «телесном знании» (Entwistle 2000b). Чаще используется выражение «тайное знание», которое впервые употребила этнолог Мари Ригельс Мельхиор в статье о работе одного датского дизайн-бюро по пошиву одежды (Melchior 2007). Создание одежды строится вокруг осязания, ощупывания, изучения разнообразных сочетаний тканей, эскизов, рисунков, а затем погружения в ассоциации и чувственные впечатления, которые они вызывают.
Судя по собранной мной информации, не только выпускающие одежду профессионалы, но и покупатели знают гораздо больше, чем могут выразить словами. Это одна из причин, по которым покупка одежды столь часто объясняется телесными ощущениями. Женщины заранее не знают, хорошо ли они будут себя чувствовать в одежде, пока ее не поносят или хотя бы не примерят. Это поясняет следующая беседа по поводу расклешенной модели спортивных штанов. Отвечавшая на вопросы женщина занималась в спортзале, где у всех были такие штаны, которые она лично отказывалась покупать. «Поклялась никогда в жизни не покупать, хотя все это и на меня произвело впечатление <…> Я их даже не примеряла, поэтому не уверена, что в конце концов куплю, может быть, я почувствую себя в них совершенно смешной, а этого я совершенно не хочу» (IGKk63). Почему она себе покажется совершенно смешной? Откуда ей известна непредсказуемая реакция тела на одежду, которую она не носила и не примеряла? Я не могу объяснить отношение конкретно этой женщины к конкретно этим спортивным штанам, ясно только, что речь идет о нарушении некоторых общепринятых норм.
Тело играет важнейшую роль в оценке технических качеств текстиля. Покупка одежды или ткани — это не только передвижения и приятные тактильные ощущения, но и мыслительный и зрительный процесс. Далее процитированы высказывания профессиональной швеи, досконально знакомой с одеждой и тканями, служащей в фирме по пошиву одежды: «Я должна ее почувствовать, и во время примерки обычно становится ясно, хочется ли тебе это носить, оценивается качество, детали — “молнии”, пуговицы <…> Примеряя одежду, сразу понимаешь, приятно в ней ходить или нет. По-моему, это чисто подсознательное ощущение» (IGKk64).
Ответы опрошенных женщин свидетельствуют о существовании «тайного знания» относительно технического качества одежды и, как видно из примера со спортивными штанами, относительно общепринятых норм. Дальше мы поговорим о некоторых нормах и посмотрим, как женщины себя чувствуют, соблюдая или нарушая их.
Иногда удобно себя чувствуешь в просторной, не слишком тесной одежде, не сковывающей движений. Но со временем «в спортивном костюме возникает неловкое ощущение» (IGKk60). В одежде очень удобного покроя женщины, безусловно, не всегда хорошо себя чувствуют. А хорошее самочувствие в неудобной одежде зависит от множества факторов: не в последнюю очередь от ситуации и задуманного впечатления, которое должно произвести одетое тело.
Основываясь на опросах, трудно понять, почему наша информантка со временем начинает неловко себя чувствовать и в спортивном костюме. В ходе интервью она о чем-то умалчивала, считая, что я все сама понимаю, и поэтому не трудилась уточнять. Кнутс в своей книге о свадебных платьях старается пояснить на собственном опыте, что в них можно хорошо себя чувствовать, несмотря на физические неудобства. Она сочла расшитые жемчугами свадебные наряды колючими, тяжелыми, затрудняющими движения и в то же время поняла, что «понравившееся платье оказывает на тело какое-то положительное, возвышающее впечатление» (Knuts 2006: 74). «Свадебные платья поддерживают и устремляют ввысь. В них невозможно привычно, естественно двигаться. В результате тело наполняется ощущением собственной исключительности» (Knuts 2006: 74). Кнутс описывает, как благодаря свадебному платью женщина превращается в невесту. При подобном преображении женщина-невеста чувствует себя в неудобном платье хорошо как раз благодаря этому неудобству. Одежда сказывается не только на внешнем виде, но и на душевном состоянии, «изменяя тело изнутри» (Andrewes 2005: 32)[5]. Кнутс на собственном опыте смогла почувствовать, чтo наша культура подразумевает под идеей невесты, так как здесь подвенечный наряд эту идею воплощает.
В спортивном костюме нет ни жесткого корсета, ни длинного шлейфа, тем не менее женщина чувствует себя в нем неудобно. Неудобство доставляет не покрой, а впечатление, производимое телом в спортивном костюме. У меня пока недостаточно информации для того, чтобы можно было с определенностью объяснить это явление. Может быть, дело в том, что в свободном широком костюме тело лишается стройности и изящества?
Мы не голые бумажные куклы, на которые можно надеть любое готовое платье. Тело как-то влияет на одежду, одежда влияет на тело, и вместе они составляют единое целое. Подобная взаимосвязь очень долго не анализировалась (Wilson 1989), но со временем начали появляться эмпирические исследования (Entwistle 2000a; Entwistle 2000b; Banerjee & Miller 2003; Woodward 2005; Knuts 2006). Важным источником вдохновения для Кнутс и других послужила акторно-сетевая теория (в английском языке широко используется аббревиатура ANT — actor-network theory) Латура, согласно которой не только люди, но и неодушевленные предметы, например костюмы, являются действующими лицами, играют роли (Latour 1998).
Конечно, удобство зависит от покроя одежды, от возможности свободно дышать, есть, смеяться, двигаться. Однако, кроме того, тело и одежда составляют единое целое, имеющее не только форму, но смысл и значение. Ощущение удобства связано и с формой, и со смыслом. Поэтому примерка одежды позволяет почувствовать, что делает одежда с телом и что тело делает с одеждой. Одежда позволяет прочувствовать дух разных культурно детерминированных ролей и понять их с помощью телесных реакций.
Хорошее самочувствие при соблюдении неписаных правил
В начале статьи я цитировала женщину, которая иногда с огорчением ощущала себя слишком нарядной. Вероятно, она нарушала неписаное правило, которое требует одеваться применительно к случаю. Как мы видим, об ошибке свидетельствуют реальные ощущения. Рассмотрим еще пару примеров, которые подтверждают, что женщины телом чувствуют, как надо одеваться в той или иной ситуации.
На вопрос, переодевается ли она, ожидая гостей, одна из опрошенных отвечает: «В зависимости от того, кто придет и как я выгляжу. Конечно, смотрюсь в зеркало, проверяю, все ли в порядке, хорошо ли себя сейчас чувствую». Глядя в зеркало, она решает, надо ли переодеться, но не задумывается, подходит ли надетая одежда для приема гостей. Вместо этого смотрится в зеркало, спрашивая, «хорошо ли я себя чувствую в данный момент», то есть перед приходом гостей. Причем не просто оглядывает себя, но и предвидит, как в приближающейся ситуации будет себя чувствовать в надетой одежде.
Другая женщина носит по службе форму, поэтому не слишком задумывается об одежде, спеша по утрам на работу. Но иногда, признается она, «я выскакиваю по делам в город, оглядываюсь и чувствую, что одета не модно». Отметим, что она это чувствует, оглядываясь вокруг. Ощущение старомодности возникает в окружающей обстановке. Дело не в одежде, а в том, что женщина в ней вышла в город, где окружающие одеты иначе.
Другое правило велит одеваться к лицу, носить одежду, которая подчеркивает контуры тела, отвечающие принятым в данное время идеалам красоты (Storm-Mathisen & Klepp 2006). Когда речь заходит об этом правиле, женщины снова ссылаются на самочувствие. «В таких цветах я себя лучше чувствую» (IGKk54), — заявляет одна. Она не может уверенно утверждать, что такие цвета ей идут, — «никогда об этом не думала и не анализировала», — а просто так думает, поскольку хорошо себя чувствует. Идет одежда или не идет, зависит и от цвета, и от покроя. Женщины стараются подобрать одежду, в которой тело кажется стройнее и отвечает модным пропорциям. «Конечно, я могу надеть широкие брюки, но буду неловко себя чувствовать» (IGKk63). Чувство неловкости возникает оттого, что у нее короткие ноги и это подчеркнут широкие штанины. Она хорошо понимает, почему ей не пойдут широкие брюки, но так бывает далеко не всегда. Порой тело чутко реагирует еще на одно первостепенное женское правило соответствия одежды возрасту, требованиям и ожиданиям окружающих.
«У меня очень много любимых вещей, но теперь я себя в них плохо чувствую». Не просто потому, что они уже не по размеру, «но, по-моему, я понимаю, чего от меня ждут и требуют окружающие» (IGKk62). Конечно, представление о приличной, подобающей одежде зависит от ожиданий и требований окружающих. Ожидается, что сорокалетняя мать и жена не станет носить вызывающую сексуальную одежду, в которой ходила в юности (Storm-Mathisen & Klepp 2002). Даже если ей хочется одеваться как девушка, она чувствует, что от нее требуется нечто иное.
Поэтому неудивительно, что на хорошее самочувствие женщины в той или иной одежде влияет мнение других людей. Одна женщина, придерживающаяся весьма консервативного «синего» стиля и имеющая еще более консервативного мужа, призналась, что уступила желанию «купить что-нибудь безумно красное и, надев новый свитер, услышала от мужа: “Ну ты и милашка!” Я сказала спасибо, но не очень-то хорошо себя почувствовала» (IGKk64). Краткое своевременное ироническое замечание изменило ее ощущения, красный свитер стал спецовкой для работы в саду, позволяя ей сберечь другую одежду и заодно походить в красном. Она попыталась выйти за рамки привычного стиля, но это оказалось непросто, тем более при неодобрении мужа.
Женщина нарушила правило, согласно которому следует одеваться по-своему, иметь собственный стиль. Эта довольно проблематичная норма зачастую противоречит другой, которая предписывает одеваться по образцу окружающих. Иногда при этом возникают затруднения. Другая женщина, часто бывавшая в обществе давних друзей, пару лет назад, в отличие от них, сменила стиль одежды и уже не знала, что надеть, отправляясь на очередную встречу. Один вариант — одеться в консервативном, принятом в компании стиле, но при этом она себя плохо чувствовала. «Лучше быть самой собой <…> Разумеется, лучше чувствуешь себя в той одежде, которую предпочитаешь» (IGKk65).
Ей кажется, что в одежде любого другого стиля, отличного от ныне избранного, даже того, который предпочитала недавно, она будет себя плохо чувствовать, но ей и не хочется одеваться иначе, чем друзья. О проблемах, связанных с соответствием индивидуального стиля одежды общепринятому, женщины чаще всего говорят, когда речь идет о работе. Одна из них служит в частной компании, где свобода в одежде практически не допускается. «Надо носить вот такие милые брюки, вот такой блейзер с белой блузкой. А мне это не нравится». Она постаралась подыскать другую одежду, отвечающую продиктованным правилам, «отчасти стала себя лучше чувствовать, но все-таки надоедает одинаково одеваться». Эта служащая не совсем хорошо себя чувствует, потому что предписанная одежда не отвечает ее вкусу. Другая женщина, принадлежащая к интеллектуальным кругам и предпочитающая совсем другой стиль одежды в приглушенных тонах, говорит то же самое, используя понятие цельности: «Конечно, необязательно полностью походить на других, но и выделяться не так уж важно. Важно… (короткая пауза) быть цельной личностью, самой собой, хорошо себя чувствовать в своей одежде» (IGKk62).
И снова мы видим, что качество одежды определяется хорошим самочувствием. Отвечая на другой вопрос, эта женщина объясняет, что «одежда должна быть связана с тем, что я собой представляю»
(IGKk62).
Я уже приводила высказывания специалиста по текстилю. Она служит менеджером в универмаге и носит на работе красивую одежду, главным образом готовую, которая продается в том же магазине. «Да, я ее чувствую. И сама себя в ней очень удобно чувствую». Никогда неизвестно, что произойдет, «кто войдет в магазин, когда мне придется присутствовать на совещании, и я в любой момент должна чувствовать себя прилично одетой» (IGKk64). В приличной красивой одежде она уверенно и хорошо себя чувствует на рабочем месте, но дома и в других обстоятельствах одевается иначе. Выбор одежды применительно к случаю не представляет для нее серьезной проблемы, это, скорее, вопрос уверенности в себе и хорошего самочувствия. Она добавляет, что в других местах, кроме работы, «меня не волнует мнение окружающих, главное, чтобы я себя чувствовала хорошо» (IGKk64). Эта женщина старается проявить независимость в выборе одежды, носить то, что ей нравится, хотя подробно рассказывает, чего ждут и требуют от нее как от менеджера окружающие — руководство, коллеги, покупатели. Даже не имея возможности выбрать другую модную фирму, стиль, часто менять костюмы, она утверждает, что носит одежду, в которой хорошо себя чувствует, нисколько не интересуясь мнением других людей.
Мы видим, что понятие хорошего самочувствия используется тогда, когда нужно отметить правильность выбора одежды, которая при этом может отвечать разнообразным нормам, правилам, ситуациям. Женщины мало интересуются объяснением, почему один костюм кажется неподходящим, а другой приличным, но говорят о хорошем самочувствии, когда точно знают, что хорошо и что плохо.
Хорошее самочувствие как объяснение
Одно очевидное объяснение сопоставления «хорошего самочувствия» и одежды заключается в том, что это, прежде всего, определенное выражение, поэтому оно больше относится к тому, что женщины хотят сказать о своем отношении к одежде, чем к их истинным ощущениям. Впрочем, высказывание — тоже поступок, а не просто слова. Поэтому, что бы в действительности ни стояло за этим выражением, интересно разобраться, почему звучит именно такой и никакой другой ответ.
Одеваться модно или хотя бы не старомодно — одно из правил, которое знает и соблюдает почти каждая женщина. Тем не менее многие не признаются, что следуют моде, говоря вместо этого, как и насчет других общепринятых правил, о своих ощущениях. Женщина отказывается от устаревшей вещи «не потому, что она уже не модная,
а просто я себя неловко чувствую с такими широченными плечами» (IGKk56). То есть она хочет сказать, что не старается следовать моде и не носит пиджак с немодными широкими плечами потому, что в нем чувствует себя неловко.
Чувство неловкости в старомодной одежде зависит и от ситуации. «Пожалуй, я не стану ходить на работу в слишком широких брюках. И плохо себя чувствую в неподходящих брюках. Джинсы вообще не годятся». Широкие брюки можно надеть на лесную прогулку, но не на службу. На рабочем месте приличная и модная одежда гораздо важней, чем в лесу, чересчур широкие брюки здесь кажутся неуместными. И эта женщина объясняет отказ от вещей не тем, что они вышли из моды, а тем, что в них она определенно чувствует себя неловко.
Многие подчеркивают, что самостоятельно и независимо выбирают одежду, соответствующую индивидуальности. В этом смысле сорокалетние дамы сильно отличаются от молоденьких девочек, которые откровенно признаются, что одеваются по моде и по образцу своих кумиров (Storm-Mathisen & Klepp 2002). Взрослым женщинам легче сказать, что они носят вещи, в которых хорошо себя чувствуют, чем признаться, что они следуют моде или одеваются так, как требуется на работе или как того хочет муж. Современные люди высоко ценят удобство, легкость, свободное и беспрепятственное существование тела в физическом окружении. И, следуя таким стандартам, женщинам нет необходимости их отстаивать и лишний раз ссылаться на них. Эти очевидные правила не противоречат понятию личной независимости. Напротив, единение с собственным телом, которое описывается выражением «хорошее самочувствие», — признак цельности. Мы уже видели, что с изменением понятия комфорта, ростом его значения, тесно связано возникновение уверенной в себе, восприимчивой личности.
Впрочем, это не означает, будто дело лишь в общепринятых выражениях. Напротив, рассуждения об удобстве и хорошем самочувствии позволяют соблюдать нормы и правила так, чтобы они не противоречили представлению о собственной личности. Для этого тело должно научиться чувствовать себя неловко при нарушении норм, которые в то же время становятся незримыми. И слова, и одежду можно назвать формой общения. Историки моды давно обсуждают сходства и отличия между языком и одеждой (Lurie 1981; Andrewes 2005). Семиотические исследования одежды стоят сегодня не на первом плане — основное внимание уделяется отличиям между языком и свидетельствами материальной культуры. Если словами можно без конца выражать что-то новое, то материальная культура имеет определенный ограниченный набор значений (Andrewes 2005: 25). Если слова имеют произвольный смысл, то форма зависит от содержания в материальной культуре, причем зачастую может одновременно выражать несколько смыслов разной степени осознанности. «Чем не очевиднее ассоциация, тем она прочнее» (Andrewes 2005: 26). В таком контексте важно понять, что одежда не просто имеет определенный смысл, но и сообщает его. Существуя в рамках той или иной культуры, мы понимаем, что значит быть женщиной или мужчиной, старым или молодым, богатым или бедным, нося одежду, соответствующую окружению и случаю, точно так же, как Кнутс, примеряя свадебные платья, поняла, что значит быть невестой.
Выбираемые способы выражений интересны сами по себе, и существуют веские основания говорить не о поверхностных внешних нормах, а о глубоких внутренних ощущениях. В то же время можно утверждать, что «хорошее самочувствие» не просто выражение. Я еще не приводила примеров того, как работает главное правило, касающееся одежды, которое требует носить чистое платье, не издающее неприятного запаха. Говоря о хорошем самочувствии, связанном с соблюдением этого правила, обращу особое внимание на то, как нам его внушали.
Приучение к чистоте
В культурной истории грязной одежды некоторые темы особенно тесно связаны с чувственными впечатлениями. Одна из них — тело, соприкасающееся с чистой тканью. В ответах на вопросы «Норвежской этнологической экспертизы»[6] говорится, что это «просто замечательно — лежать в чистой постели» (NEG190k52а) или, как говорит другой, «приятно» (NEG190k30b). Чистая одежда тоже доставляет удовольствие. «Хорошо надеть чистую одежду, чувствовать свежий запах» (NEG190k30b). «В чистой одежде чувствуешь себя удобно, опрятно, она приятно пахнет» (NEG190k33). Значит, одежду стирают не ради чистоты и уничтожения бактерий (Klepp 2006, Klepp 2007), а ради хорошего самочувствия в свежевыстиранных вещах. В частности, описывается не только приятное ощущение от чистоты тела, но и удовольствие от самого процесса мытья — душа, ванны и пр.
Я впервые обратила на это внимание, собирая материалы о пешем туризме и о жизни на природе. В книге отзывов в туристическом лагере Эвстебё, расположенном на довольно большой высоте в горной долине Эурланд, многократно встречаются восторженные замечания о душевых кабинах. Вот типичный пример: «Чудесный ужин в скалах прервал сокрушительный ветер и хлещущий дождь, но в лагере нас ждал горячий душ и сауна». Некоторые женщины, проведя пару недель на горной ферме неподалеку, даже пишут: «Самое замечательное здесь — это душ». Я по-прежнему считаю, что эти высказывания порождены суровой природой и климатом Западной Норвегии, живописными яркими видами и реальными условиями в лагере Эвстебё.
Сначала, долго размышляя об этом, я пришла к заключению, что «ощущения сильно меняются в зависимости от того, где человек находится — в помещении или на улице, тепло ему или холодно, сыт он или голоден и т.д.; таким образом, в них отражаются основные аспекты поездки» (Klepp 1998: 151). Еще поработав с ответами на анкетные опросы относительно чистоты тела, мытья и стирки, я обнаружила в них и прямой смысл. Возможно, путешественники наслаждаются душем не только по контрасту с утомительным долгим путем, не только тем, что добрались до цели, получили награду, но и просто с удовольствием ощущают на теле струи воды. В этом смысле мытье существенно отличается от стирки. Конечная цель стирки — получить и надеть чистую одежду, тогда как душ доставляет многим особую радость, хотя это не более естественно, чем признать гору красивой или животное умным.
О приучении населения к гигиене и чистоте написано немало. Многие исследования, вдохновленные работами Норберта Элиаса, Мери Дуглас, Мишеля Фуко, рассматривают чистоту и грязь как культурные понятия, изучают дисциплинарный аспект борьбы с нечистоплотностью (Douglas 1984; Elias 1989; Foucault & Gordon 1980). Этнологи Джонас Фрайкмен и Орвар Лефгрен в книге «Культурный человек» (Frykman & Lofgren 1979) назвали это явление классовой борьбой — не за материальные блага, а за право решать, какие правила поведения приличны, а какие нет. Чистота преподносилась как способ повышения экономических и нравственных стандартов. Для приучения людей к чистоте применялось множество разнообразных мер, создавались соответствующие условия для ее соблюдения. В большинстве работ исследуется период до начала Второй мировой войны. После войны аргументы становятся менее прямолинейными и навязчивыми, а с другой стороны, привычки и стиль жизни все быстрее меняются. Посмотрим на эти аргументы и попробуем выяснить, старались ли пропагандисты научить людей хорошо себя чувствовать в чистоте или попросту уговаривали чаще мыться. Сначала поговорим об аргументах в пользу чистого тела, потом насчет стирки. Наконец, я приведу пример, который показывает, что мужчины и женщины по-разному себя чувствуют, соблюдая общепринятые нормы, касающиеся одежды.
Чистое тело
Важная цель так называемого истинно гигиенического режима (Schmidt & KristensenKristensen 1986) заключалась в охране здоровья населения, борьбе с серьезными инфекционными заболеваниями. Но главный аргумент пропаганды чистоты тела связан не собственно со здоровьем, а с общей гигиеной. «Чистота тела требует чистоты во всем. Телесная чистота не доставляет радости, если человек носит грязную одежду, живет в грязной квартире, в грязном доме, на грязной улице» (Berner 1938: 82). Еженедельная ванна входила в привычку, что внесло значительный вклад в понятие хорошего самочувствия и привело к далеко идущим последствиям.
В 1950–1960-х годах личная гигиена была главной темой руководств и учебников по этикету. Особое внимание уделялось телесным запахам. Утверждалось, что в естественном состоянии тело не пахнет, но, если не мыться, появятся неприятные запахи и человек станет изгоем общества. «Совершая утренний туалет, припудривайте подмышки тальком, чтобы хорошо и уверенно себя чувствовать, не вызывая у окружающих неприятных ощущений» (Golb k 1952: 31).
Связь чистоты с красотой, благополучием, успехом в обществе — основная тема цитируемого руководства для подростков. Тальк рекомендуется как абсолютно необходимое для хорошего самочувствия средство. Розничная торговля подкрепила этот аргумент. С тех пор и по сей день реклама объясняет, как достичь успеха в обществе, пользуясь средствами, уничтожающими запах. Самый известный пример в Норвегии — реклама Sterilan, выпускаемого фирмой Lilleborg. По сравнению с учебниками 1960-х годов, руководства и справочники, выходившие в 1970-х и далее, не столь подробно и настойчиво говорят о чистоте тела. Одно из объяснений этого факта, возможно, заключается в том, что отпала необходимость убеждать людей чаще мыться и доказывать, что свежевымытое тело внушает приятное ощущение. Впрочем, встречаются исключения. В руководстве для 13–15-летних подростков сказано: «Следует ежедневно принимать душ или обмывать все тело. Кожа выделяет пот, к которому липнет пыль, грязь, в результате возникает неприятный запах <…> Особенно часто надо мыть руки, лицо, подмышки, гениталии» (Levanto 1987: 255). Специально рекомендовались «подручные средства» — мыло, дезодоранты, шампуни. Промышленность сильно помогла пропаганде и распространению гигиенических товаров для тела, прочно связывая их с хорошим самочувствием. Для этого нужен «ежедневный душ, мыло с легким ароматом, дезодорант и шампунь для мытья головы, как минимум, дважды в неделю», говорится в учебнике 1999 года (Gill & Dromnes 1999: 88).
Стратегия оказалась успешной. В материалах «Норвежской этнологической экспертизы» и в интервью содержатся многочисленные описания приятного ощущения чистоты. «Чистота тела имеет эстетическую ценность, поэтому играет огромную роль в общении с другими людьми, важную и для функций организма, и для хорошего физического и психологического самочувствия» (Natvig 1975: 281). Дальше Хокон Натвиг, профессор гигиены университета Осло, говорит о дурно пахнущих выделениях кожи и органов тела, неприятных и для самого человека, и для окружающих, причиняющих вдобавок прямой вред здоровью (Natvig 1975: 281).
В некоторых работах исследуется смена аргументации в пользу чистоты и мытья. В США в статьях Бушменов 1988 года (Bushman & Bushman 1988) речь идет о превращении чистоты из признака общественного положения в условие допуска в общество, после чего гигиенические средства перешли из разряда предметов роскоши в предметы массового потребления. Ванна, прежде служившая для предотвращения заболе
ваний и борьбы с инфекцией, стала местом отдыха, расслабления, успокоения, о чем пишет Шоув, ссылаясь на результаты опросов, проводившихся в США и в Соединенном Королевстве (Shove 2003). Как мы видим, норвежская промышленность и авторы учебников по этикету не только сыграли свою роль в приучении населения к чистоте, но и настойчиво внушали, что чистое тело и чистая одежда порождают хорошее самочувствие.
С XIX до середины XX века главным доводом в пользу чистоты оставалось здоровье. Позже заговорили, что частое мытье вредно для здоровья. Такой негативный аспект сопоставляется, с одной стороны, с прочно утвердившимся ощущением хорошего самочувствия от ванны и душа, с другой — с желанием вымыться перед каждой встречей с другими людьми. Многие опрошенные подробно рассказывают о стараниях уравновесить стремление чаще мыться с соображениями здоровья. «Мне как бы советуют мыться реже», — говорит журналист из Осло, родившийся в 1971 году. Рекомендуется мыться с мылом под
душем только через раз и мыть голову не так часто, как тело. Взаимосвязь цели со средствами — душем и ванной — перевернулась, забота о здоровье потребовала мыться реже. Но ощущение хорошего самочувствия, заставляющее людей часто мыться, стало уже самоцелью.
Хорошее самочувствие в чистой одежде
Призыв носить чистую одежду особенно часто звучит в публикациях с конца XIX и на протяжении XX века. Аргументы в пользу стирки связаны с гигиеной, возможностью держать одежду в чистоте, экономическими соображениями. При частой стирке одежда не так быстро изнашивается.
Руководства, учебники, статьи по этикету, издававшиеся с 1950-х годов, требуют менять нижнее белье чаще, чем раз в неделю, — прежде всего для хорошего самочувствия. «Стирайте нижнее белье каждый вечер. Чистое белье после душа — это роскошь, которую каждый может себе позволить» (Anderson 1961: 183). Я не нашла ни одного гигиенического довода в пользу чистого нижнего белья. Вместо того, как показывает предыдущий пример, говорится о роскоши. Аргументы связаны с хорошим самочувствием, которое, в свою очередь, связано с окружением. Необходимо каждый день менять нижнее белье, потому что оно «быстро начинает издавать запах» (Giil & Dromnes 1999: 89).
«После ежедневного мытья бессмысленно надевать грязное нижнее белье. В конечном счете нам хочется избавиться от неприятного запаха, для чего и нужно чистое белье» (Holby 1964: 129). В результате подобная «роскошь» стала общественной необходимостью. Как мы видели из анализа понятия «комфорт», одним из самых важных следствий этой концепции оказалось превращение роскоши в нормальную, естественную, общепринятую необходимость. При этом слово «роскошь» утрачивает негативный смысл и открывает путь к массовому потреблению предметов, считавшихся прежде роскошью.
Эта стратегия тоже была успешной. Опрошенные объясняют, что моются для того, чтобы хорошо пахнуть. «Надо хорошо себя чувствовать в том, что носишь» (NEG190k52a). Частая смена белья и одежды — позволительная для каждого роскошь, которая дарит ощущение хорошего самочувствия. «С удовольствием от чистой одежды ничто не сравнится» (NEG190k26a). Его испытывают молодые и пожилые люди, мужчины и женщины. «В выстиранной одежде каждый хорошо себя чувствует, здесь не существует никаких ограничений» (NEG190m56a). Чтобы подобное ощущение превратилось в общественную обязанность, максимально подчеркивалась недопустимость дурного запаха.
Стоит отметить, что замечания о неприятных запахах особенно множились в 1950–1960-х годах. Приведем для иллюстрации следующий пример. «До шестидесятых годов я меняла нижнее белье раз в неделю. Потом начала ощущать запах, стала больше заботиться о чистоте» (NEG169k35). Возможно, в этом случае дело не в запахе, а в том, что он стал восприниматься по-другому. Ныне порог восприятия запахов очень низок. «Я порой слегка обнюхиваю одежду, проверяя, нуждается ли она в стирке» (NEG190k51d). Некоторые люди старшего возраста абсолютно иначе относятся к запаху. «Сразу видно, грязная одежда или чистая. Нельзя доводить до такого, чтоб от нее шел дурной запах» (NEG190m26b). Судя по процитированному выше ответу женщины, с виду ее одежда абсолютно чистая, но она к ней принюхивается и находит запах недопустимым.
Эмоции и правила: женщины и мужчины
Этикету необходимо учиться, утверждается в книге «Этикет», выпущенной издательством Cappelen в 1960 году. К состоянию тела, одежде, речи, манерам предъявляются разнообразные требования, диктуются многочисленные правила. В упомянутой книге приводятся четыре основных гигиенических правила, двенадцать безусловных требований и шесть условий, касающихся приличной одежды. На иллюстрациях четко показано, что хорошо, что плохо. В тексте часто употребляются слова «необходимо», «обязательно»; рассматриваются часто допускаемые ошибки.
В 2005 году в издательстве Cappelen вышла новая книга под названием «Юбка и брюки» (Lundesgaard 2005). В главе о мужской одежде мало что изменилось. Речь по-прежнему идет о том, как есть и как должно быть. Причем положение «как есть» констатируется как непреложный факт, не допускающий вариантов, о чем, например, свидетельствует утверждение: «Вечерний костюм — полностью черный» (Lundesgaard 2005: 31). А следующее предложение неявно подразумевает, что это правило соблюдается не всегда. В главе о женской одежде формулировки «необходимо» и «обязательно» фактически отсутствуют[7], зато очень часто встречаются слова «можно», «допустимо». В тексте прямо сказано: «Между женщиной и одеждой складываются анархические взаимоотношения — здесь не существует никаких правил» (Lundesgaard 2005: 40). Отсюда заключается, что в отсутствие твердых правил «женщине гораздо труднее хорошо и правильно одеться». Противоречивое заявление. Проблема не в отсутствии, а скорее в изобилии разнообразных, порой исключающих друг друга правил, которые чрезвычайно трудно учесть (Klepp 2004; Clarke & Miller 2002). Книга «Юбка и брюки» не проясняет дело. Как понять фразу: «Женщина хорошо себя чувствует в цельном продуманном костюме», — если не объясняется, что значит «цельный» и «продуманный»? Иллюстрации тоже не помогают. Автор не стал рассматривать правила женской одежды, а правила мужской одежды остаются — по крайней мере внешне — неизменными с 1960-х годов.
Постепенное ослабление строгих норм и требований дает больше простора эмоциям. Эта тенденция четко прослеживается в исследованных материалах. Но почему мужчины и женщины испытывают столь разные чувства? Возможно, потому, что правила мужской одежды не столь противоречат общепринятым нормам. Я уже говорила, что молодые гораздо откровеннее признаются в стремлении следовать общей моде. Это хорошо видно в реальной жизни. Абсолютно одинаково одетые дети выглядят забавно и мило. Юноши и девушки не хотят одеваться абсолютно одинаково, но, чтобы отличаться друг от друга, им вполне достаточно мелких деталей. Однако уже взрослой женщине неприятно появиться, например, в гостях, точно в таком же платье, как у другой гостьи. Для мужчин не существует подобных возрастных различий. Мужчина в темном костюме и белой рубашке не будет плохо себя чувствовать в присутствии других мужчин в таком же наряде — скорее наоборот (Pettersen 2004). К мужчинам в целом и к каждому в отдельности в конкретном случае предъявляется меньше требований. Красоту тела и индивидуальность обязаны подчеркивать главным образом мы, женщины, поэтому соблюдение правил и норм становится для нас первостепенной задачей. Женщина должна найти свой стиль, выяснить, что ей идет…
У меня, к сожалению, недостаточно материала, содержащего рассказы мужчин о своем стиле одежды, поэтому я не могу судить, проявляются ли в их ответах подобные половые различия. Но поскольку все затронутые мною ранее темы — приобретения, роскошь, чистота, покупка одежды, не в последнюю очередь эмоции — тесно связаны с представлением о женственности, можно ожидать отличий и в других сферах. Внимательнее приглядевшись к разному отношению женщин и мужчин к одежде, можно выявить любопытные аспекты в сфере потребления. Возможно, есть и чисто мужские эмоции, например так часто фигурирующее при выпуске новых моделей автомобилей «удовольствие от вождения».
От общепринятых правил к хорошему самочувствию
В начале статьи я задала вопрос: почему понятие хорошего самочувствия играет столь важную роль в описании и объяснении выбора одежды?
Один ответ заключается в следующем: мы испытываем такое ощущение потому, что нас этому научили. В процессе приучения населения к чистоте и свежей одежде главный упор делался именно на личном приятном самочувствии. Каждый должен соблюдать правила гигиены для собственного блага. Это считалось роскошью, которую можно себе позволить, и обязательством по отношению к окружающим. Когда правила были всеми усвоены, они из средства превратились в цель. Мы носим чистую одежду и без конца принимаем душ не потому, что нас этому научили, а потому, что при этом хорошо себя чувствуем. В результате
эти правила очень страшно нарушить. Они незримые, необязательные, но, преступая их, почти все неловко себя чувствуют.
Хорошее самочувствие в одежде зависит не только от чистого тела и удобного платья. Мы не бумажные куклы, на которые сверху накладывается одежда, а внутри ничего нет. Тело живого человека составляет с одеждой единое целое. Когда это целое обретает желаемый смысл, возникает ощущение хорошего самочувствия, которое зависит от того, что тело делает с одеждой, а одежда с телом, и не в последнюю очередь от окружения и ситуации.
На основе накопленной информации можно сказать, что женщины по реальному опыту оценивают, нравится ли им одежда, соответствует ли возрасту, конкретному случаю и т.д. Видимо, они телом, почти бессознательно чувствуют нарушение каких-то правил. Кажется также, что ощущение от надетой одежды позволяет одновременно судить и о ее техническом качестве, и о том, к лицу она или нет, и о том, для каких ситуаций подходит. Возможно, говоря о современной женской одежде, которая подчиняется множеству противоречивых правил, лучше руководствоваться телесными ощущениями и глубоко интуитивным чувством удобства или неудобства. Это отразилось в понятии «тайного знания», согласно которому мы знаем больше, чем можем сказать и понять.
Столь же очевидно, что, рассказывая о самочувствии в одежде, женщины выносят свои утверждения за рамки обсуждения. Во-первых, невозможно оспорить, что они себя чувствуют именно так, а не иначе. Действительно ли одна была слишком пышно наряжена в гостях, идет ли другой красный цвет, можно ли третьей носить только узкие брюки, — во всем этом вполне можно усомниться. Во-вторых, подобные ответы утверждают женскую индивидуальность, самостоятельность в выборе и покупке одежды. Они не желают быть марионетками, которые одеваются по велению моды, согласно ожиданиям работодателей или требованиям мужей. Это имеет особое значение для сбыта модной одежды. Сравнение двух книг по этикету показывает, что требования моды адресованы главным образом женщинам. Однако в целом кажется, будто в обществе действует некая скрытая сила, которая, например, управляет эмоциями. Миллер и Кларк связывают неуверенность и опасения при покупке одежды с общепринятыми условностями. Ссылаясь на Хабермаса, они утверждают, что мы осложняем себе жизнь, вырабатывая свои правила в то время, как влияние общепринятой нормы слабеет. Одна интерпретация этого утверждения заключается в том, что сами по себе правила не стало легче нарушать, но стало все труднее понять. По крайней мере — обсуждение женской одежды в книге «Юбка и брюки» намекает на это.
Отношения, при которых не существует сомнений, кто главный и что требуется, Фуко называет доминантными (Foucault & Neu mann 2002; Neumann & Sending 2003). Современные нормы одежды практически не регулируются законами и даже в руководствах по этикету преподносятся в неявном виде. Но люди по-прежнему их соблюдают. Своеобразные принципы, складывающиеся и соблюдающиеся в определенных кругах, нашли отражение в предложенной Фуко концепции governmentality[8]. Главное в том, как человек сам собой управляет. Подобную власть над самим собой можно считать чисто психической, внутренней.
Повышение значения комфорта, ощущений тела, которое удобно себя чувствует в физическом окружении, привело к росту потребления. Роскошь стала оправданной и необходимой. Одновременно возникли и новые механизмы контроля. Научившись получать удовольствие от чистой одежды и чистого тела, люди стали стремиться к этому любой ценой. Правила и рекомендации оказались настолько ненужными, что можно было отбросить все подкреплявшие их прежде доводы.
Хорошо себя чувствуя в хорошей одежде, тело бесконфликтно существует не только в своей непосредственной физической среде, но и в пространстве общественных норм и ожиданий. Понятие комфорта служит неопровержимым аргументом для производства одежды, означая также приятное и свободное существование в обществе. Возникает, так сказать, ненасытная «потребность». Поэтому женщины, с полной уверенностью рассказывая о своем самочувствии в той или иной одежде и о том, что фактически эта одежда собой представляет, не способны найти точные формулировки. Они знают, как себя чувствуют, но часто не имеют понятия, что и почему внушает ощущение хорошего самочувствия. Если авторы книг по этикету не желают давать объяснения, то за дело с большой охотой берется индустрия и красочные журналы, неустанно втолковывая, что вы будете себя прекрасно чувствовать, если купите новое платье. Конечно, бывает и так, но совсем ненадолго.
Соблюдая или нарушая нормы, надо знать, что именно требуется для хорошего самочувствия.
Перевод с английского Елены Нетёсовой
Литература
Anderson 1961 — Anderson L. Y. For oss kvinner. Bind 1 — Sunnhet, skj n nhet, smaks. Oslo, 1961.
Andrewes 2005 — Andrewes J. Bodywork: dress as cultural tool: dress and demeanor in the south of Senegal. Leiden, 2005.
Banerjee & Miller 2003 — Banerjee M. & Miller D. The Sari. Oxford, 2003.
Berner 1938 — Berner J. H. Helse og hygiene. Oslo, 1938.
Bushman & Bushman 1988 — Bushman R. & Bushman C. The early history of cleanliness in America. Journal of American History. 1988. № 74 (4). Pp. 1213–1238.
Clarke & Miller 2002 — Clarke A. & Miller D. Fashion and anxiety // Fashion Theory. 2002. № 6 (2).
Cranz 1998 — Cranz G. The chair, rethinking culture, body, and design. N.Y., 1998.
Crowley 2000 — Crowley J. The Invention of Comfort, Sensibilities & Design in early modern Britain & early America. Baltimore & London, 2000.
Douglas 1984 — Douglas M. Purity and danger: An analysis of the concepts of pollution and taboo. London, 1984.
Elias 1989 — Elias N. Sedernas historia. Stockholm, 1989.
Entwistle 2000a — Entwistle J. Fashion and the Fleshy Body: Dress as
Embodied Practice // Fashion Theory. 2000. № 4 (3).
Entwistle 2000b — Entwistle J. The fashioned body: Fashion, dress, and modern social theory. Cambridge, 2000.
Foucault & Gordon 1980 — Foucault M. & Gordon C. Power/knowledge: Selected interviewes and other writings 1970–1997. N.Y., 1980.
Foucault & Neumann 2002 — Foucault M. & Neumann I. B. Forelesninger om regjering og styringskunst. Oslo, 2002.
Frykman & L fgren 1979 — Frykman J. & Lofgren O. Den kultiverade man nis kan. Stockholm, 1979.
Gill & Dromnes 1999 — Giil E. & Dromnes R. Heimkunnskap for mellomtrin net; Huset bortenfor huset. Oslo, 1999.
Golb k 1952 — Golb k O. Teen-age: veiledning i skj nnhetspleie, intim hygiene, personlighet m.m. Oslo, 1952.
Grier 1988 — Grier K. C. Culture & Comfort. Parlor making and middleclass identity, 1850–1930. Washington and London, 1988.
Holby 1964 — Holby H. (red.). Om a skape et hjem: Bryllupsboken. Oslo, 1964.
Klepp 1988 — Klepp I. G. Pa stier mellom natur og kultur: Turgaeres opplevelser av kulturlandskapet og deres synspunkter pa vern. Oslo, 1988.
Klepp 2001 — Klepp I. G. Hvorfor gar kl r ut av bruk? Oslo, 2001.
Klepp 2004 — Klepp I. G. Farlige farger. Oslo, 2004.
Klepp 2006 — Klepp I. G. Skittent yets kulturhistorie: hvorfor kvinner vasker kl r. Oslo, 2006.
Klepp 2007 — Klepp I. G. «Vi vasker oss vel egentlig for mye». Et hygienisk argument. Oslo, 2007.
Knuts 2006 — Knuts E. Nagot gammalt, nagot nytt- skapandet av brollopsforestallningar. Goteborg, 2006.
Latour 1998 — Latour B. Artefaktens aterkomst. Stockholm, 1998.
Levanto 1987 — Levanto M. Heimkunnskap for ungdomstrinnet. Oslo,1987.
Linton 1936 — Linton R. The study of man. N.Y., 1936.
Lundesgaard 2005 — Lundesgaard E. Skikk & bruk. Oslo, 2005.
Lurie 1981 — Lurie A. The language of clothes. N.Y., 1981.
Melchior 2007 — Melchior M. R. «Doing» Fashion — Exploring a praxiographical approach to the study of fashion. Oslo, 2007.
Miller 2005 — Miller D. Introduction // Clothing as Material Culture, 1–19, Oxford, 2005.
Natvig 1975 — Natvig H. L rebok i hygiene: Forebyggende medisin. Oslo, 1975.
Neumann & Sending 2003 — Neumann I. B. & Sending O. J. Regjering i Norge. Oslo, 2003.
Pettersen 2004 — Pettersen K. Dress med Press // En studie av mannlig klesbruk i stortingssalen. 2004. № 7.
Rolness 1995 — Rolness K. Med smak skal hjemmet bygges: innredning av det moderne Norge. Oslo, 1995.
Schmidt & KristensenKristensen 1986 — Schmidt L. H. & Kristensen-Kristensen J. E. (red.) Lys, luft og renlighed: Den moderne socialhygiejnes f dsel. K benhavn, 1986.
Shove 2003 — Shove E. Comfort, cleanliness + convenience. Oxford, 2003.
Storm-Mathisen & Klepp 2002 — Storm-Mathisen A. & Klepp I. G. Reading fashion as age: An analysis of accounts by young teenage girls and grown women on clothing as body and social status. Oslo, 2002.
Storm-Mathisen & Klepp 2006 — Storm-Mathisen A. & Klepp I. G. Young Fashion and adult style. How Teenage Girls and Grown Women Account for the Impact of Style and Fashion on Their Personal Clothing Practices // Ethnologia Scandinavica. 2006. Pp. 91–106.
Wilson 1989 — Wilson E. Kledd i draumar: Om mote. Oslo, 1989.
Woodward 2005 — Woodward S. Looking Good: Feeling Right — Aesthetics of the Self // Clothing as Material Culture, 1–19, Oxford, 2005.
[1] Подробнее этот вопрос рассматривается в: Klepp 2001; Klepp 2006. Интервью и анкетные опросы насчет стирки проводятся среди мужчин и женщин, но я, к сожалению, разговаривала по этому поводу только с женщинами.
[2] Задав поиск по изображениям в системе Google на слова komfort и comfort, я нашла 107 000 и 129 000 изображений соответственно. Главным образом это реклама.
[3] Я использую концепцию формы, использования, смысла и функции, предложенную Ральфом Линтоном, с которой познакомилась, изучая этнологию в Осло в середине 1980-х годов. Впоследствии я более глубоко изучала материальную культуру, однако по-прежнему считаю, что Линтону удалось подметить и доступно сформулировать ее основные аспекты.
[4] Цитируемые здесь интервью автор (IGK) проводила только с женщинами в 1999–2000 годах. В скобках после инициалов стоят цифры, обозначающие год рождения интервьюируемой.
[5] Многие исследователи теоретически обосновывают подобное утверждение. Они не говорят об одежде, но предлагают видеть в теле не просто объект, что позволило бы еще сильнее стереть границу между природой и культурой. Среди них Мерло Понти, Фуко, Дуглас, Мосс, Гоффман, Бурдье.
[6] «Норвежская этнологическая экспертиза» (NEG) — архивное учреждение, основанное в 1946 году, — собирает и хранит сведения об исторических аспектах трудовой жизни. С 1970 года собираются письменные ответы на анкетные вопросы, касающиеся современной культурной и повседневной жизни. В скобках указан номер цитируемого листа, мужской пол (m) или женский (k), а две последние цифры указывают год рождения респондента.
[7] Насколько я заметила, слово «необходимо» встречается дважды, в связи с двумя правилами, одно из которых запрещает женщинам носить на работе провокационную одежду, а другое предписывает являться на торжественные приемы в длинных платьях.
[8] Термин governmentality (фр. gouvernementalite) в зависимости от контекста переводился на русский язык как «правительственность» (Фуко М. Правительственность // Логос. 2003. № 4–5), а также как «устройство управления», «управление». В данном случае речь идет о практике самоуправления, противопоставляемой давлению извне.
(Прим. ред.)
