В сентябре 2005 года Аналитический Центр Юрия Левады по заказу фонда «Общественный вердикт» провел беспрецедентное исследование среди сотрудников милиции, результаты которого продемонстрировали чрезвычайно невысокий авторитет правоохранительных органов сегодня. Однако одна из главных причин этого кроется не только в падении престижа таких профессий как милиционер или прокурор, но и в кардинальной перестройке структурных взаимоотношений, в которые включены правоохранительные органы. «Полит.ру» публикует статью Ольги Грязновой «Отношение жителей России к институту правоохранительных органов: обзор исследований последних лет», в которой подробно анализируется уровень доверия, общего и персонального беспокойства, а также степень незащищенности населения по отношению к сотрудникам милиции. Так, основные причины произвола правоохранительных органов жители России видят не только в явной корысти представителей этих структур или в выполнении указаний, исходящих от власти, но также и в их включенности во взаимодействие с криминальными и бизнес-организациями. Статья опубликована в новом номере журнала «Вестник общественного мнения» (2006. № 2), издаваемого Аналитическим Центром Юрия Левады.
Для функционирования любой социальной системы необходимы институты, поддерживающие нормативный порядок и закон в обществе. Функции этих правоохранительных институтов напрямую зависят от социально-политической и идеологической ситуации в обществе. В советском обществе в течение десятков лет правоохранительные органы играли роль одного из элементов репрессивной системы социального контроля, обеспечивающего стабильность и легитимность существовавшего режима. Однако в разные десятилетия государственное влияние на эти органы было различным, что в свою очередь и оказало негативное влияние на функционирование данного института сегодня.
На заре советского общества правоохранительные органы выступали средством «нормализации» политического климата в стране посредством приведения нормативных и идеологических установок к общему знаменателю через преследование и физическое устранение тех, кто мог служить причиной дестабилизации. В это время данный институт выполнял важнейшую роль для власти и был высоко ценим последней. Взаимодействие власти и правоохранительных органов в то время можно охарактеризовать как институциональный партикуляризм. В отличие от демократических обществ, где основой деятельности правоохранительных органов является универсальный закон общий для всех, в советском обществе взаимодействие власть — правоохранительные органы определялось в большей степени инициативой власти, иногда в обход официального законодательства. Такое положение вещей было необходимым для эффективного функционирования репрессивной машины. В послевоенное время насаждаемый пропагандой образ работника органов внутренних дел был близок героическому, милиционер являлся воплощением справедливости, порядка и безопасности. Как власть, так и население чувствовало необходимость восстановления нормативных структур, выведения из повседневности девиантных практик. Представители правоохранительных органов ощущали свою востребованность и значимость, что было основой формирования у этой прослойки людей определенного объема символического и социального капитала. Но впоследствии по мере деградации политической системы реального социализма этот образ начинает дегероизироваться, о чем можно судить по примерам литературы и кинематографа. Причиной этого, с одной стороны, было относительное спокойствие в стране, а с другой стороны, появление у государства новых сверхзадач, а именно конкурентная борьба между мировыми державами за преимущества в сфере освоения космоса, ядерных исследований, в достижениях военно-промышленного комплекса. Появление этих сверхзадач рождало со стороны власти интерес к новым социальным институтам, производящим актуальную продукцию. Таким образом, работа правоохранительных органов была вытеснена с первых мест в ранге приоритетных государственных задач. Символический капитал постепенно таял, и милиционеры превращались в простых исполнителей, что в свою очередь порождало в их среде определенную степень депривации.
В повседневном мышлении позднесоветской эпохи социальный портрет милиционера приобретает черты известной комичности. Чувство страха и благоговейного трепета по отношению к действиям правоохранительных органов сменяется критико-ироническим дистанцированием. Люди все более сосредоточиваются на решении своих частных проблем, проявляют номинальную лояльность к власти, предпочитая по возможности не иметь с ней дела. К милиции, как к одной из ипостасей власти, относятся с опаской, но без должного уважения, хотя на официальном уровне и через культурные каналы властью распространяется (более или менее безуспешно) представление о высокой социальной значимости службы, которая «и опасна и трудна». Люди в белых мундирах на улицах и площадях советских городов, готовые прийти на помощь простому гражданину, переодеваются в серое. Неподкупных и честных блюстителей законности и порядка сменяют персонажи анекдотов и разного рода карикатурные типы. Поговорка «моя милиция меня бережет» приобретает в массовом сознании недвусмысленно юмористический смысловой оттенок, а сериал «Следствие ведут знатоки» мутирует в анимационный фильм «Следствие ведут колобки».
В настоящее время такие профессии как милиционер, работник ГИБДД, налоговый инспектор к числу престижных причисляют только 1,2% жителей России, а к числу доходных — 2,1% [1]. И только 2,5% [2] видят для себя лично приемлемой профессию милиционера или сотрудника органов госбезопасности. В вопросе обеспечения собственной безопасности только четверть доверяют органам местной и центральной власти (милиции, собесу, суду, прокуратуре). В этом вопросе большинство (68% [3]) рассчитывает на защиту семьи, родственников и друзей, вдвое меньше (34%) — на государство и президента, а правоохранительные органы в этом рейтинге занимают только третье место (27%). Падение престижа правоохранительных органов, с одной стороны, повлекло за собой необходимость моральной компенсации у ее представителей, а, с другой стороны, давало властям возможность использовать ресурсы этого института в своих интересах, что в свою очередь трансформировало его функции и превращало в средство «подковерных игр». Незамечаемые властями явные функции милиции постепенно вытесняются материально поощряемыми латентными, то есть функциями отличными от тех, которые были изначально присущи этому институту и структурировали его деятельность. Происходило постепенное размывание идентичности милиционеров как неподкупных стражей правопорядка. Не слишком благополучное материальное положение, отсутствие символического капитала, незаинтересованность властей в выполнении ими своих непосредственных обязанностей и косвенное навязывание двойной морали порождали новый тип милиционера. Не воспринимаемый серьезно ни властями, ни рядовыми гражданами милиционер, потерявший иллюзии относительно собственного героизма, и при этом продолжающий иметь власть над рядовыми гражданами, попадает в двусмысленное положение. На фоне провозглашенных рыночных отношений и формирования в обществе нового типа героя — материально обеспеченного человека, не придерживающегося насаждаемых в советское время норм и ценностей, — милиционер уже полностью ощущает себя в депривированном положении. Разлагающееся представление о должном, девальвация служебной этики, сформированной в соответствии с советскими нормами, и официально утверждающийся авторитет денег формируют у представителей правоохранительных органов коммерческий подход к выполнению своих обязанностей [4]. Тот объем власти над гражданами, которым они по-прежнему располагают, большей частью неконтролируемый, становится основой формирования внутренней корпоративной политики. Правоохранительные органы начинают извлекать доход из единственного, чем они располагают — из власти. Коррупция в органах внутренних дел в России 90-х годов расцветает пышным цветом, и этот факт перестает быть тайной за семью печатями. В массовом сознании повсеместно декларируется или принимается по умолчанию лозунг «Каждый выживает, как может». Представители каждой социальной группы приспосабливаются к кризисной ситуации, сложившейся в обществе, по-своему. Пенсионеры собирают бутылки, преподаватели занимаются репетиторством, а милиционеры предлагают свою лояльность к подотчетным им группам граждан за соответствующее вознаграждение. Никто ни от кого не ожидает бессеребряничества. В худшем положении оказываются индивиды, работодателем которых является государство. Государство не может обеспечить их достойное существование, поэтому им приходится искать дополнительные источники заработка.
Однако, как справедливо отмечают сотрудники Московской Хельсинкской группы [5], политические и экономические факторы являются не исключительными определяющими в формировании профессиональной этики. Несовершенство законодательной базы, регулирующей правовую сторону деятельности правоохранительных органов, оставляет, с одной стороны, дыры для обхода официального законодательства, в частности, антикоррупционного, а, с другой стороны, создает систему поощрения работников, базирующуюся на субъективных оценках высокостатусных субъектов внутри данных структур.
Помимо внешних факторов значимую роль играют внутренние, а именно сложившаяся корпоративная культура, являющаяся частично искаженным проявлением героической самоидентификации представителей правоохранительных органов. Героическая самоидентификация является необъемлемой характеристикой представителей профессий, связанных с риском для жизни. В рейтинге самых опасных профессий представители правоохранительных органов, а в частности милиционеры, работники ГИБДД, налоговые инспектора, занимают второе место после группы профессий, в которую входят пожарные, спасатели, водолазы, минеры и саперы. Осознание несовершенства законодательства, с одной стороны, и низкий уровень юридической подготовки, с другой, ведут к выработке новых критериев взаимодействия субъектов внутри данного института. Авторитет непосредственного начальства рядовым сотрудникам видится более значимым, нежели абстрактный закон, не пользующийся уважением. Согласно данным опроса работников МВД, приводимым Московской хельсинской группой, 44% осужденных сотрудников этих структур совершая правонарушение руководствовались не столько корыстью, сколько стремлением «выслужиться» [6]. Особую роль в формировании корпоративной культуры правоохранительных органов играют люди, пришедшие на работу в эти структуры после того, как побывали в горячих точках. Военные действия оказывают существенное влияние на формирование личности человека. Те психологические установки, которые человек приобретает на войне, в некоторых аспектах не совместимы с мирной жизнью. Повышенный уровень агрессии, искаженное восприятие закона и отношений внутри коллектива сотрудников ведут также к профессиональной дезориентации.
Таким образом, можно выделить два основных типа правонарушений представителей правоохранительных органов: «коммерческие» правонарушения и правонарушения, связанные с профессиональной дезориентаций правоохранителей. Первый случай по своей сути является более рациональным и предсказуемым. Здесь взаимоотношения субъектов переводятся из одного типа рациональности — убыточного официального государственного — в другой неформальный, в отдельных случаях для обоих субъектов более эффективный. Отчуждение правоохранительных органов и населения от государства и законодательства в данном случае имеет ярко выраженный материальный характер. Однако представители правоохранительных органов не только предлагают услуги за определенную плату, но иногда и навязывают их, лишая при этом другую сторону возможности выбора.
Второй тип правонарушений представителей правоохранительных органов — правонарушения, вызванные профессиональной дезориентацией — является для населения более тревожным. Диктуемые корпоративной культурой правила ведения дел в ряде случаев склоняют сотрудников правоохранительных органов к «служебным» преступлениям против правосудия [7]. Для «оптимизации» работы они прибегают к принуждению дачи показаний, к шантажу и введению в заблуждение, к физическому насилию, к фальсификации доказательств и т.д. Согласно данным, полученным в результате общероссийских опросов, проведенных Левада-Центром по инициативе фонда «Общественный вердикт», население больше всего боится оскорбления и унижения со стороны представителей правоохранительных органов (24% [8]) и собственной беззащитности перед правоохранительными органами, отсутствия средств контроля со стороны общества за их действиями (23%).
Рассмотрев генезис взаимоотношений власти, правоохранительных органов и общества можно заметить, что существует расхождение между официальными функциями и статусами указанных субъектов и реальными, выполняемыми ими функциями. Явные функции манкируются, а латентные функции включают субъектов взаимодействия в неопределенный контекст интеракций, которые с одной стороны создают новые структуры взаимодействия, а с другой стороны расширяют репертуар действий и спектр возможных перспектив. Несмотря на то, что правоохранительные органы испытывают определенное чувство отчужденности от власти, для населения в рамках неопределенного контекста отношений как первые, так и вторые видятся структурами-для-себя. Почти две трети жителей России (61% [9]) считают, что в своей деятельности сотрудники милиции руководствуются своими собственными интересами, а не обеспечением безопасности населения страны. Несмотря на общую атмосферу отчужденности, присутствующую в логике описанных взаимоотношений, власть и правоохранительные органы объединены имеющимся ресурсом — властью. В данном случае общество выступает в подчиненной роли, а внутренняя отчужденность его представителей от институтов, располагающих властью, усугубляет это положение. Убежденность в том, что институты власти действуют в своих интересах, порождает недоверие к ним. Двое из трех жителей России, а в отдельные месяцы [10] и трое из четырех, говорят о том, что не доверяют правоохранительным органам. Чаще такую позицию разделяют люди в возрасте 25-39 лет (73%) и в возрасте 40-54 года (75%), а также люди с высшим образованием (73%).
% по столбцу | Всего | Возраст | |||
18-24 | 25-39 | 40-54 | 55+ | ||
определенно, доверяю | 4 | 4 | 4 | 4 | 6 |
скорее, доверяю | 21 | 25 | 19 | 18 | 24 |
скорее, отношусь с опасением | 46 | 46 | 48 | 48 | 43 |
определенно, отношусь с опасением | 24 | 22 | 25 | 27 | 22 |
затрудняюсь ответить | 4 | 3 | 4 | 3 | 5 |
Рассматривая индекс доверия силовым структурам и правоохранительным органам, можно отметить, что менее всего авторитетом пользуется милиция, затем следует прокуратура и суд. Правда, в последние месяцы авторитет суда несколько подрос: число тех, кто доверяет этому институту, стало несколько больше, чем число тех, кто не доверяет. Что касается милиции, то доверие ей со времени начала мониторинга этого индекса остается в целом стабильно низким.
Рассматривая динамику индекса доверия силовым структурам и правоохранительным органам, можно заметить, что значительный рост доверия совпадает со временем прихода к власти В. Путина. Будучи изначально представителем этих структур, он ознаменовал своим президентством изменение их статуса, что в свою очередь повлекло за собой переоценку мнений населения о них. Однако, в последующие годы надежды населения на изменения логики функционирования этих структур не оправдались, а следовательно уровень доверия им опустился на прежний уровень. Можно отметить значительное снижение уровня доверия армии с начала 2006 года, что объясняется громким скандалом по делу Сычева, пострадавшего от дедовщины находясь на срочной службе.
Недоверие правоохранительным органам взаимосвязано с оценкой остроты проблемы беззакония и произвола правоохранительных органов. Четверо из пяти жителей России считают такую проблему насущной, и практически половина из них (40%) считают ее очень серьезной. С июля 2004, с момента начала мониторинга Индекса Произвола Правоохранительных Органов, это число остается относительно стабильным. Если учитывать влияние возраста жителей России на оценку проблемы беззакония и произвола, то можно отметить, что большую обеспокоенность проявляют люди в возрасте 25-54 года (85%), а также люди с высшим (87%) и средним специальным образованием (85%).
% по строке | очень серьезная проблема | довольно серьезная проблема | не слишком серьезная проблема | нет такой проблемы | затрудняюсь ответить |
Всего | 40 | 43 | 10 | 2 | 6 |
18-24 | 35 | 46 | 12 | 2 | 5 |
25-39 | 41 | 43 | 10 | 2 | 4 |
40-54 | 43 | 42 | 9 | 2 | 4 |
55+ | 37 | 41 | 11 | 2 | 8 |
высшее образование | 44 | 42 | 9 | 2 | 3 |
средн. спец. образование | 42 | 43 | 9 | 2 | 4 |
среднее образование | 39 | 43 | 11 | 2 | 5 |
образование ниже средн. | 35 | 42 | 12 | 2 | 9 |
Как уже отмечалось выше, правоохранительные органы имеют двоякое положение относительно власти: с одной стороны, существует отчужденность между ними, власть не в полной мере заинтересована в исполнении данным институтом своих непосредственных обязанностей, а правоохранители в свою очередь видят другие возможные перспективы своей деятельности, однако, с другой стороны, существует достаточно прочная институциональная связь правоохранительных органов и власти. Формальной функцией правоохранительных органов является не только поддержание порядка и законности в обществе, но также опосредование и правовое регулирование отношений власти и общества. И в данном случае правоохранительные органы становятся средством возможных манипуляций в руках сильно ресурсных групп. В данной области взаимодействий власти в некоторых случаях заинтересованы в том, чтобы задавать свой сценарий развития отношений и определять ситуацию. И здесь требуется лояльность правоохранительных органов. Поскольку власть располагает разными типами ресурсов, то лояльность этих структур может быть достигнута разными способами. Одним из возможных проявлений такого рода ситуаций является использование властью правоохранительных органов для борьбы со своими политическими противниками. Практически каждый второй житель России (49%) оценивает эту ситуацию как реальную. Чаще сторонников такой точки зрения можно встретить среди взрослых людей, но не пенсионеров (53% из числа 25-39-летних и 54% из числа 40-54-летних), среди людей с высшим образованием (56%) и среди тех, кто имеет высокий доход (55%).Что касается географического фактора, то мнение о том, что власти используют правоохранительные органы в большей степени распространено в Центральном (52%), Сибирском (52%) и Дальневосточном (54%) федеральных округах, а также в средних по размеру населенных пунктах с численностью населения от 100 до 500 тысяч человек (53%).
% по строке | не используют | используют редко | используют довольно часто | это постоянная практика | затрудняюсь ответить |
Всего | 6 | 22 | 36 | 14 | 23 |
18-24 | 7 | 26 | 33 | 11 | 24 |
25-39 | 5 | 23 | 39 | 14 | 19 |
40-54 | 6 | 20 | 39 | 16 | 19 |
55+ | 7 | 20 | 32 | 12 | 30 |
высшее образование | 6 | 22 | 40 | 16 | 16 |
средн. спец. образование | 6 | 22 | 39 | 14 | 19 |
среднее образование | 7 | 22 | 35 | 13 | 23 |
образование ниже средн. | 6 | 20 | 31 | 12 | 31 |
По данным о доверии правоохранительным органам, обеспокоенности населения проблемой беззакония и произвола правоохранительных органов ежемесячно строится Индекс Гражданской Обеспокоенности. Данный индекс позволяет ежемесячно оценивать уровень обеспокоенности населения состоянием дел в области правоохранения в целом. Помимо Индекса Гражданской Обеспокоенности в рамках данного проекта ведется также мониторинг по двум другим индексам — по Индексу Персональной Обеспокоенности и по Индексу Персональной Незащищенности. В отличие от Индекса Гражданской Обеспокоенности эти два индекса отражают оценку обеспокоенности применительно к себе, а не к обществу в целом. ИПО показывает степень опасения самим стать жертвой беззакония и произвола правоохранительных органов, а ИПН показывает, насколько люди чувствуют себя защищенными от беззакония и произвола правоохранительных органов.
Индекс Персональной Обеспокоенности строится по данным об оценках жителями России возможности стать жертвами произвола правоохранительных органов и собственной защищенности. Возможность стать самим жертвой произвола правоохранительных органов не исключают трое из четырех жителей России (74%), за время мониторинга это число остается относительно постоянным, колебание составляет 3-4 процентных пункта. Несколько чаще подобного рода обеспокоенность испытывают люди в возрасте от 25 до 39 лет и люди в возрасте от 40 до 54 лет (по 79%) — первые по всей вероятности по причине своей повседневной активности, а вторые из-за наличия у них определенного объема ресурсов, которые могут быть привлекательными для представителей правоохранительных органов.
% по столбцу | Всего | Возраст | |||
18-24 | 25-39 | 40-54 | 55+ | ||
постоянно страдаю от их произвола | 3 | 3 | 4 | 4 | 3 |
это вполне может случиться | 71 | 71 | 75 | 75 | 63 |
это маловероятно | 19 | 19 | 16 | 16 | 24 |
это совершенно исключено | 3 | 3 | 2 | 2 | 4 |
затрудняюсь ответить | 4 | 4 | 3 | 3 | 6 |
Подавляющее большинство жителей России (81%) ощущают свою незащищенность перед возможным произволом правоохранительных органов и подобное ощущение опять же более характерно для людей в возрасте от 40 до 54 лет (84%), для тех, кто имеет низкий потребительский статус (84%), а также для жителей Северо-Западного, Центрального и Сибирского федерального округа (по 83%).
% по строке | полностью защищен | довольно хорошо защищен | слабо защищен | совершенно не защищен | затрудняюсь ответить |
Всего | 2 | 12 | 50 | 31 | 5 |
18-24 | 2 | 14 | 54 | 25 | 5 |
25-39 | 2 | 11 | 50 | 33 | 4 |
40-54 | 2 | 10 | 48 | 36 | 4 |
55+ | 2 | 14 | 49 | 28 | 7 |
низкий доход | 2 | 12 | 48 | 31 | 7 |
средне- низ. доход | 2 | 12 | 50 | 32 | 5 |
средне- выс. доход | 2 | 12 | 52 | 30 | 5 |
высокий доход | 2 | 12 | 50 | 32 | 4 |
Индекс Персональной Незащищенности базируется на данных о мнениях населения о возможности противостояния произволу путем привлечения других субъектов правоохранительных органов. На защиту суда или прокуратуры в случае произвола милиции рассчитывают только треть жителей России (30%), а более половины (59%) считают, что эти организации не смогут восстановить их права. Менее всего на защиту суда и прокуратуры надеются люди в возрасте 40-54 года (64%) и те, кто имеет низкий потребительский статус (65%). На закон в случае произвола судебных органов более половины жителей России (60%) также не надеются, и чаще это также люди в возрасте 40-54 года (65%) и имеющих низкий потребительский статус (64%).
% по строке | опреде- ленно, да | скорее, да | скорее, нет | опреде- ленно, нет | затрудн. ответить |
Всего | 4 | 26 | 41 | 18 | 11 |
18-24 | 6 | 32 | 39 | 12 | 11 |
25-39 | 4 | 27 | 42 | 17 | 10 |
40-54 | 4 | 23 | 43 | 21 | 10 |
55+ | 4 | 25 | 39 | 19 | 13 |
высшее образование | 4 | 26 | 42 | 19 | 10 |
средн. спец. образование | 4 | 25 | 44 | 17 | 10 |
среднее образование | 4 | 27 | 41 | 19 | 10 |
образование ниже средн. | 4 | 26 | 38 | 18 | 13 |
низкий потребит. статус | 3 | 20 | 41 | 24 | 12 |
потребит. статус ниже среднего | 4 | 25 | 41 | 18 | 12 |
средний потребит. статус | 5 | 27 | 42 | 16 | 11 |
потребит. статус выше среднего | 6 | 32 | 37 | 17 | 8 |
высокий потребит. статус | 6 | 26 | 39 | 19 | 10 |
Сопоставляя показатели описанных трех индексов, можно заметить, что показатель Индекса Персональной Обеспокоенности превышает показатели двух других индексов. Следовательно, жители России не только испытывают общие опасения, но и в большей степени видят себя потенциальными жертвами произвола. Падение показателей этих индексов марте и ноябре 2005 года можно объяснить реформами, проводимыми в стране в это время, которые не пользовались особой популярностью у населения и вызывали значительные беспокойства. В этот момент внимание население переключилось на проблему монетизации льгот и реформу ЖКХ.
Наиболее высоких показателей индекс гражданской обеспокоенности достигает в группах жителей России в возрасте 25-39 лет и 40-54 года. Молодые люди в проявлениях свой гражданской обеспокоенности ближе к людям пенсионного возраста, нежели к вышеупомянутым группам.
Персональную обеспокоенность также в большей степени проявляют жители России в возрасте 25-39 лет и 40-54 года. Однако в октябре как 2004, так и 2005 года наблюдается всплеск персональной обеспокоенности среди молодых людей в возрасте 18-24 года. Обеспокоенность молодых людей в это время года можно связывать в первую очередь с осенним призывом в армию, который начинается 1 октября. Однако весенняя волна призывов подобного рода беспокойств не вызвала.
Персональную незащищенность в большей мере также склонны ощущать представители старшей рабочей возрастной группы. Однако, люди в возрасте 25-39 лет в этом вопросе уступают второе место представителям старшей возрастной группы (55 лет и старше). Наименьших показателей Индекс персональной незащищенности в группе молодых людей.
В целом произвол правоохранительных органов в большей мере беспокоит наиболее социально ангажированные группы населения. До июня 2005 года отношение людей в возрасте 55 лет и старше к произволу правоохранительных органов было схожим, однако с июня по октябрь этого года проявляли более высокий уровень обеспокоенности.
Теперь более подробно рассмотрим опасения жителей России, которые связаны с произволом правоохранительных органов. Здесь можно также выделить два аспекта обеспокоенности — общее беспокойство и беспокойство, связанное с собственным благополучием. Общее беспокойство, связанное с системными характеристиками правоохранительных органов, в большей степени выражается в страхе перед криминальной деятельностью представителей правоохранительных органов (62% [14]), перед преступлениями перед личностью (58%), перед использованием служебного положения в иных целях (48%) и перед преследованием неугодных лиц (30%).
Криминальной деятельности правоохранителей опасаются люди социально-активного возраста (64% людей в возрасте 25-39 лет и 69% людей в возрасте 40-54 года), работающие люди (67%), жители Москвы (70%), крупных (65%) и средних городов (69%), те, кто имеет потребительский статус выше среднего (69%), люди с высшим образованием (67%) и те, кто критически относится к работе В Путина на посту президента. В категорию криминальная деятельность представителей правоохранительных органов были включены такие характеристики как продажность милиции, следственных органов, судей и судейских чиновников (41%), вымогательство денег от граждан других стран в связи с отсутствием регистрации (19%), вымогательство денег от частных предпринимателей и бизнеса, «крышевание» коммерческих структур (26%), участие сотрудников правоохранительных органов в организованных преступных группах (30%), организованные преступные группы в правоохранительных органах («оборотни в погонах») (29%), беззащитность населения перед правоохранительными органами, отсутствие средств контроля со стороны общества за их действиями (37%) и другие варианты вымогательства и поборов со стороны представителей правоохранительных органов (16%).
Преступления пред личностью также больше беспокоят людей социально активного возраста (62% 25-39-летних и 64% 40-54-летних), жителей Москвы (64%), крупных (66%) и средних (63%) городов, людей с потребительским статусом выше среднего (63%) и с высшим образованием (61%). Однако таких опасений помимо представителей перечисленных групп чаще придерживаются также молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет (59%), учащиеся и студенты (64%), а также безработные (67%). Если более подробно рассматривать преступления перед личностью, то стоит заметить, что оскорбления и унижения боятся — 34%, шантажа и угроз — 25%, физического насилия, пыток — 32%, подброшенных наркотиков, оружия, лжесвидетельств — 25%, неправомерного задержания (лишения свободы) — 28%, жестокости при разгоне митингов, пикетов, демонстраций — 10%. Стоит отметить, что молодежь больше, чем остальные боится угроз и шантажа (33%), физического насилия и пыток (35%), подброшенных наркотиков, оружия и лжесвидетельств (32%). А жители Москвы в свою очередь больше боятся оскорбления и унижения (43%), подброшенных наркотиков, оружия и лжесвидетельств (39%) и неправомерного задержания (40%).
Использование служебного положения представителями правоохранительных органов беспокоит больше всего людей социально-активного возраста (52% людей в возрасте 25-39 лет и 53% людей в возрасте 40-54 года), работающих людей (54%), имеющих высшее образование (54%) и высокий потребительский статус (53%), жителей Москвы (53%) и средних городов (53%). В частности, уклонение от возбуждения и расследования уголовных дел и дел по поиску пропавших людей беспокоит 20% жителей России, обвинительный уклон при проведении следствия или при судебных разбирательствах — 11% и поборы автомобилистов со стороны сотрудников ГИБДД — 34%. Людей в возрасте 25-39 лет (24%), как и людей с высшим образованием (37%) в большей степени беспокоит уклонение от возбуждения и расследования уголовных дел и дел по поиску пропавших людей, поборы автомобилистов — мужчин (39%) и людей с потребительским статусом выше среднего (41%), так как именно среди них число автомобилистов больше.
Преследования неугодных лиц также как и в предыдущих случаях больше беспокоят людей непенсионного возраста (32%), домохозяек (36%) и безработных (38%), жителей Москвы (39%) и Дальневосточного округа (37%). Люди говорят, что их беспокоит вмешательство правоохранительных органов в личную жизнь граждан (17%), преследование людей, разоблачающих злоупотребления властей и правоохранительных органов (14%), вмешательство правоохранительных органов в хозяйственные споры (6%) и преследование инакомыслящих, политической оппозиции (6%).
% по строке | Криминальн. деят. ПО | Преступ- ления против личности | Превышение служебных полномочий | Преследов. неугодных лиц |
18-24 | 59 | 59 | 48 | 30 |
25-39 | 64 | 62 | 52 | 33 |
40-54 | 69 | 64 | 53 | 32 |
55+ | 55 | 48 | 40 | 25 |
образование ниже среднего | 49 | 43 | 38 | 21 |
среднее образование | 62 | 59 | 48 | 32 |
средн. спец. образование | 66 | 62 | 51 | 32 |
высшее образование | 68 | 63 | 54 | 32 |
низкий потребит. статус | 60 | 59 | 45 | 31 |
потребит. статус ниже среднего | 59 | 52 | 47 | 29 |
средний потребит. статус | 62 | 59 | 49 | 29 |
потребит. статус выше среднего | 69 | 63 | 55 | 33 |
высокий потребит. статус | 79 | 84 | 32 | 39 |
В рейтинге проблем, в целом беспокоящих жителей России, первое место занимает продажность милиции, следственных органов, судей и судейских чиновников (41%), второе место — беззащитность населения перед правоохранительными органами, отсутствие средств контроля со стороны общества за их действиями (37%), третье — оскорбления и унижения (34%) и поборы автомобилистов со стороны сотрудников ГИБДД (34%), и затем следуют физическое насилие и пытки (32%). Применительно к себе лично население больше всего опасается оскорбления и унижения со стороны представителей правоохранительных органов (24%), затем беззащитности перед правоохранительными органами, отсутствия средств контроля со стороны общества за их действиями (23%), неправомерного задержания (лишения свободы) (18%), поборов автомобилистов со стороны сотрудников ГИБДД (18%) и физического насилия, пыток (18%).
Если типологизировать действия представителей правоохранительных органов, вызывающих персональную обеспокоенность, то можно выделить шесть основных групп: преступления против личности (39% [15]), криминальная деятельность представителей правоохранительных органов (17%), невозможность регуляции деятельности правоохранительных органов (33%), поборы с автомобилистов и мигрантов (21%), вмешательство представителей правоохранительных органов в неподотчетные им сферы жизни граждан (13%) и использование правоохранительных органов в политических целях (9%). Преступлений против личности в большей степени опасаются люди непенсионного возраста (42%), люди со средним специальным (46%) и высшим образованием (41%), а также те, кто имеет потребительский статус выше среднего (44%). Наименьшую тревожность в этом вопросе проявляют пенсионеры (29%), а также военнослужащие, сотрудники МВД и прокуратуры (17%). Стать жертвами криминальной деятельности чаще боятся люди, имеющие среднее специальное образование (21%), жители Южного (24%) и Дальневосточного (27%) федеральных округов, а также крупных городов с численностью населения более 500 тысяч человек. Неподконтрольной работы правоохранительных органов чаще опасаются представители старшей рабочей возрастной группы (37%), жители Южного (31%), Сибирского (37%) и Дальневосточного (45%) федерального округа, и те, кто проживает в больших городах (39%). Поборов с автомобилистов и мигрантов больше всего боятся люди с высшим образованием (27%) и люди с потребительским статусом выше среднего (27%). Парадоксально, что именно этого больше всего боятся военнослужащие, сотрудники МВД и прокуратуры (31%). Вмешательства правоохранительных органов в области, неподотчетные этим институциям, в большей мере опасаются жители маленьких городов с численностью населения от 10 до 100 тысяч человек и те, кто имеет низкий потребительский статус, а также жители Северо-Западного (24%) и Дальневосточного (26%) федерального округа. Содействия правоохранителей политическим репрессиям чаще боятся жители крупных городов с численностью населения 500 тысяч человек и более (13%) и Дальневосточного федерального округа (13%).
Среди преступлений против личности жители России в большей степени опасаются оскорблений и унижений (24%) (чаще люди с высшим (27%) и средним специальным образованием (28%); жители Москвы (27%) и других крупных городов (28%); а также жители Дальневосточного (27%) и Поволжского федеральных округов (31%)), неправомерного задержания (18%) (чаще люди непенсионного возраста (20% против 14%); те, кто имеет среднее специальное (22%) или высшее (21%) образование; жители Сибирского федерального округа (27%); реже военнослужащие, сотрудники МВД и прокуратуры (9%) и пенсионеры (12%)), физического насилия, пыток (18%) (особенно жители Сибирского федерального округа (25%), Москвы (22%) и других крупных городов (23%), а также те, кто имеет потребительский статус выше среднего (24%)), шантажа и угроз (14%) (несколько чаще жители крупных городов (17%)), подброшенных наркотиков, оружия, лжесвидетельств (11%) (чаще молодые люди в возрасте от 18 до 24 лет (15%), люди с высшим образованием (14%), те, кто имеет потребительский статус выше среднего (18%), жители Дальневосточного округа (19%) и Москвы (17%)).
К числу криминальных правонарушений было отнесено вымогательство денег от частных предпринимателей и бизнеса, «крышевание» коммерческих структур, этого боятся 6% жителей России, другие варианты вымогательства или поборов со стороны представителей правоохранительных органов — 7%, участия сотрудников правоохранительных органов в организованных преступных группах — 6%, организованных преступных групп в правоохранительных органах («оборотни в погонах») — 6%. В разных регионах уровень обеспокоенности населения этими проблемами разный. Наиболее беспокойным является Дальневосточный федеральный округ, там вымогательства денег от частных предпринимателей и «крышевания» коммерческих структур боятся 16% жителей, других вариантов вымогательства или поборов — 14%, организованных преступных групп в правоохранительных органах («оборотней в погонах») — 15%, участия сотрудников правоохранительных органов в организованных преступных группах — 9%. Вымогательства также больше боятся в крупных городах — 9-10% жителей таких населенных пунктов.
Достаточно большое беспокойство у жителей России вызывает отсутствие контроля за деятельностью правоохранительных органов, а именно беззащитность населения перед правоохранительными органами, отсутствие средств контроля со стороны общества за их действиями (23%), продажность милиции, следственных органов, судей и судейских чиновников (14%) и уклонение от возбуждения и расследовании уголовных дел и дел по поиску пропавших людей (7%). Собственная беззащитность особенно тревожит представителей старшей рабочей возрастной группы (27%), имеющих низкий потребительский статус (27%), жителей Уральского (27%), Южного (29%) и Дальневосточного (30%) федерального округа, и кроме этого жителей крупных (27%) и средних городов (26%). Продажность представителей правоохранительных органов больше всего беспокоит людей с высшим образованием (21%) и жителей Уральского федерального округа (20%), и уклонение от возбуждения и расследовании уголовных дел и дел по поиску пропавших людей — также людей с высшим образованием (11%), жителей Южного (13%) и Уральского (12%) федеральных округов.
Поборов с автомобилистов со стороны сотрудников ГИБДД боятся 18%, а вымогательства денег от граждан других стран в связи с отсутствием регистрации — 5%. Поборов с автомобилистов больше боятся мужчины (22%), люди с высшим образованием (23%), те, кто имеет потребительский статус выше среднего (26%), а также жители Северо-Западного (21%), Уральского (27%) и Сибирского (24%) федерального округа и городов с численностью населения более 500 тысяч человек (21%). А поборов с мигрантов больше боятся жители Южного (8%) и Дальневосточного (10%) федеральных округов.
Вмешательство представителей правоохранительных органов в неподотчетные им сферы жизни граждан, а именно вмешательство в личную жизнь граждан и в хозяйственные споры беспокоит 13% и 2% жителей России соответственно. Вмешательство в личную жизнь более беспокоит жителей Северо-Западного (22%) и Дальневосточного (25%) федеральных округов, и также жителей маленьких городов с численностью населения от 10 до 100 тысяч человек (19%).
Использование правоохранительных органов в политических целях является проблемой, беспокоящей жителей России менее всего. В эту группу включены такие проблемы как обвинительный уклон при проведении следствия и при судебных разбирательствах (7%), жестокость при разгоне митингов, пикетов, демонстраций (5%), преследование людей, разоблачающих злоупотребления властей и правоохранительных органов (4%), преследование инакомыслящих, политической оппозиции (2%). Учитывая слишком малую представленность этих мнений сложно говорить о каких-то зависимостях, в частности, от социально-демографических характеристик. Единственное, что можно отметить, что в Дальневосточном федеральном округе преследования людей, разоблачающих злоупотребления властей и правоохранительных органов боятся вдвое больше (8%), чем во всех других округах.
% по строке | Преступ- ления против личности | Крими- нальн. деят. ПО | Отсутств. контроля за дейст- виями ПО | Поборы с автомо- билистов и мигрантов | Вмешат. ПО в неподот- четн. им сферы жизни граждан | Исполь- зование ПО в полит. целях |
18-24 | 42 | 15 | 32 | 23 | 10 | 5 |
25-39 | 40 | 19 | 33 | 22 | 12 | 9 |
40-54 | 44 | 18 | 37 | 23 | 16 | 9 |
55+ | 30 | 15 | 28 | 16 | 13 | 10 |
ниже среднего | 29 | 12 | 24 | 13 | 7 | 6 |
среднее | 35 | 15 | 34 | 20 | 15 | 7 |
среднее спец. | 46 | 21 | 35 | 22 | 16 | 9 |
высшее | 41 | 17 | 36 | 27 | 13 | 11 |
низкий потребит. статус | 38 | 19 | 35 | 16 | 18 | 8 |
потребит. статус ниже среднего | 36 | 15 | 33 | 20 | 13 | 11 |
средний потребит. статус | 40 | 18 | 33 | 21 | 12 | 8 |
потребит. статус выше среднего. | 44 | 18 | 29 | 27 | 13 | 8 |
высокий потребит. статус | 14 | 5 | 20 | 29 | 9 | - |
Ситуация с произволом правоохранительных органов в разных регионах обстоит по-разному. Можно отметить, что уровень доверия этим структурам ниже в Северо-Западном (75%), Центральном (73%) и Сибирском (72%) регионах. Проблему беззакония и произвола правоохранителньых органов также отмечают в большей степени жители Центрального (85%) и Сибирского (86%) федеральных округов. В этих же регионах, а также в Дальневосточном федеральном округе острее стоит проблема использования властями правоохранительных органов для противодействия своим политическим противникам — в этих округах она беспокоит 52% и 54% жителей соответственно.
В Северо-Западном и Сибирском федеральных округах выше уровень опасения стать жертвами произвола правоохранительных органов, пострадать от незаконных действий этих органов боятся 78% жителей. В этих округах, а также в Центральном и Южном больше тех, кто чувствует себя незащищенными от их произвола (в Центральном, Северо-Западном и Сибирском их число составляет 83%, а в Южном — 82%). В Северо-Западном и Центральном федеральном округе ниже уровень доверия как суду и прокуратуре (61% и 62%), так и закону в целом (61% и 63%).
Индекс гражданской обеспокоенности в разных регионах варьируется незначительно, однако если выделять тройку федеральных округов, где его показатели достигают максимальных значений, то следует прежде всего назвать Центральный, Сибирский и Северо-Западный. В тройку федеральных округов, к которых максимальных значений достигает Индекс персональной обеспокоенности, входят Северо-Западный, Сибирский и Южный, а в тройку округов, в которых максимальных значений достигает Индекс персональной незащищенности, — Северо-Западный, Центральный и Сибирский.
Если рассматривать вопрос о произволе правоохранительных органах более предметно, то стоит отметить, что криминальная деятельность представителей правоохранительных органов в большей мере беспокоит жителей Москвы (70%), Дальневосточного (64%) и Северо-Западного (64%) федерального округа, преступления против личности — также население Москвы (64%) и Северо-Западного федерального округа (59%), а также жителей Поволжского федерального округа (63%). Жителей этих же регионов беспокоит превышение представителями правоохранительных органов своих служебных полномочий (53%, 53% и 50% соответственно). Преследования неугодных лиц в большей мере опасаются жители Москвы (39%), Дальнего востока (37%) и Центрального федерального округа (33%).
Что касается персональных страхов, то преступлений против личности больше боятся жители Поволжского (45%) и Дальневосточного федеральных округов (44%), население Москвы (43%), криминальной деятельности правоохранительных органов — жители Дальневосточного (27%), Южного (24%) и Поволжского (19%) федерального округа, отсутствия контроля над действиями правоохранительных органов — жители Дальневосточного (45%), Южного (41%) и Уральского (39%) федерального округа, поборов с автомобилистов и мигрантов — жители Уральского (27%), Сибирского (26%) и Дальневосточного (25%) федерального округа, вмешательства правоохранительных органов в неподотчетные им сферы жизни граждан — жители Дальневосточного (26%) и Северо-Западного (24%), использования правоохранительных органов в политических целях — население Дальневосточного (13%), Сибирского (11%) и Северо-Западного (11%) округа.
Рассматривая значения Индекса произвола правоохранительных органов в разных федеральных округа, можно заметить, что к числу менее благополучных регионов можно отнести Северо-Западный, Центральный и Сибирский федеральный округ.
Как видно из приведенных данных авторитет правоохранительных органов действительно невысок. И причина этого кроется не только в падении престижа таких профессий как милиционер или прокурор, но и в кардинальной перестройке структурных взаимоотношений, в которые включены правоохранительные органы. В отличие от советского времени, когда деятельность правоохранительных органов преимущественно строилась по принципу власть ↔ правоохранительные органы ↔ население и во многом была предсказуема, теперь в социально-политическом и экономическом пространстве появились новые сильно ресурсные игроки, а именно бизнес-структуры и криминальные группы. Сеть взаимодействий, в которую оказались включенными правоохранительные органы усложнилась, а следовательно, стала менее предсказуемой. Как видно из данных, полученных в ходе опросов, причины произвола правоохранительных органов жители России видят не только в явной корысти представителей этих структур или в выполнении указаний, исходящих от власти, но также и в их включенности во взаимодействие с криминальными и бизнес-организациями. Учитывая расширившийся спектр возможностей включения в коммерческую деятельность, представители правоохранительных структур естественно переориентируются на другие варианты «профессиональной» занятости, приносящие больший доход. А отсюда следует и недоверие со стороны населения, и пренебрежение им со стороны правоохранителей.
Примечания
Исследование проведено по инициативе и при поддержке фонда Общественный вердикт
[1] Август 2005, N=1201 человек.
[2] Август 2005, N=2501 человек.
[3] Сентябрь 2005, N=1600 человек
[4] См. Коленникова О.А., Косалс Л.Я., Рывкина Р.В. Коммерциализация служебной деятельности работников милиции // Социологические исследования. 2004. № 3. С. 73-83.
[5] Произвол правоохранительных органов — практики и первопричины: Актуальные проблемы правоохранительных органов с точки зрения внутренних экспертов (материалы кабинетного исследования) www.mhg.ru/proizvol/46F7135
[6] Там же.
[7] См. Тарасов Н.В. Причины и условия совершения преступлений сотрудниками правоохранительных органов // Закон и право. 2002. № 8-9.
[8] Ноябрь 2005; N=1600.
[9] Сентябрь 2004, N=1601.
[10] Октябрь 2005, август 2005, октябрь 2004, июль 2005.
[11] Здесь и далее приводятся проценты по объединенным данным. Данная процедура представляется возможной, так как изменения измеряемых показателей за время мониторинга менялись незначительно, их колебания не превышают статистической погрешности.
[12] Индексы графика строились как сумма процентной доли «полностью доверяющих» минус доля «недоверяющих» плюс 100. N=2100.
[13] Здесь и далее приводятся проценты по объединенным данным. Данная процедура представляется возможной, так как изменения измеряемых показателей за время мониторинга менялись незначительно, их колебания не превышают статистической погрешности.
[14] Данные приводятся от общего числа опрошенных. Ноябрь 2005, N=1600.
[15] Данные приводятся от общего числа опрошенных.