 |  | Фонд «Общественное мнение» |
119421, Москва, ул. Обручева, д. 26, корп. 2;тел.: (095) 745-8765, 936-4118; факс: (095) 745-89-03, 936-2015; e-mail: fom@fom.ru | ||
Институт выборов, как известно, был "импортирован" в Россию сравнительно недавно, и его освоение отечественной политической культурой при любых обстоятельствах не могло не быть более или менее длительным процессом. Однако результаты последнего опроса свидетельствуют о том, что ценность этого института в глазах российских граждан не только не растет, но, напротив, ощутимо снижается. Менее трех лет назад, в апреле 2003 года, 73% россиян признавали, что выборы в принципе нужны, тогда как 20% – считали их ненужными. Сейчас первую точку зрения разделяют только 61% опрошенных; доля сторонников противоположной позиции выросла не слишком значительно (до 23%), однако более чем вдвое – с 7 до 16% – увеличилось число затрудняющихся с ответом на это вопрос. Чаще других признают необходимость выборов молодые респонденты (68%), граждане с высшим образованием (73%), жители мегаполисов и других крупных городов (по 66%).
Тенденция к снижению субъективной ценности выборов проявляется и в реальном электоральном поведении российских граждан, и – в еще большей степени – в их отношении к участию в голосовании. Сегодня 39% опрошенных утверждают, что всегда участвуют в выборах, 22% – что делают это часто, 26% – что редко, и 11% – что никогда не участвуют в выборах. (Стоит отметить, что молодые респонденты, которые, как мы видели, охотнее других признают выборы необходимыми, особенно часто заявляют, что ходят на выборы редко или не ходят никогда – 31 и 21% соответственно.) Относительно недавно вопрос об участии в выборах в той же редакции задавался респондентам на протяжении одного года (с ноября 2002 г. по октябрь 2003 г.) четыре раза, и тогда доля уверявших, что они "всегда" приходят к избирательным урнам, варьировалась в узком "коридоре" 47–53%. Сейчас, повторим, таких респондентов 39%.
По утверждению 41% опрошенных, среди их знакомых и родственников за последние год-два стало меньше тех, кто ходит на выборы; о противоположной тенденции заявляют лишь 4% (остальные либо говорят, что изменений в этом отношении не произошло, либо затрудняются с ответом – 34 и 20% соответственно). Не менее показательны и ответы респондентов на вопрос о том, насколько охотно они сами в последние год-два принимают участие в голосовании (тем 11%, которые уверяют, что никогда не делают этого, данный вопрос, естественно, не задавался): 40% заявляют, что теперь они ходят на выборы менее охотно, чем пять-десять лет назад, 7% – что более охотно, 32% – что в их отношении к участию в выборах ничего не изменилось; остальные либо заявили, что не ходили в последние год-два на выборы, либо затруднились с ответом. Особенно часто говорят, что их знакомые и родственники стали ходить на выборы реже, да и сами они делают это менее охотно, чем раньше, респонденты среднего возраста (от 36 до 55 лет) – 49 и 48% соответственно.
Реальное сокращение электоральной активности россиян не столь значительно, как можно было бы предположить на основании этих данных. Однако они, очевидно, свидетельствуют о тенденции к дискредитации института выборов, о том, что скептическое отношение к ним становится все более "принятым" в российском обществе, а электоральный абсентеизм – все более легитимной практикой.
Наконец, стоит отметить, что менее трети участников опроса (30%) признают максиму об ответственности избирателя: они полагают, что граждане, недовольные действиями тех политиков, за которых они голосовали на выборах, должны в первую очередь винить самих себя. Альтернативную позицию – граждане в такой ситуации должны в первую очередь винить не себя, а тех политиков, которым они отдали свои голоса, – респонденты разделяют почти вдвое чаще (56%).
Григорий Кертман
Судя по данным опроса, сегодня россияне оценивают работу правительства под руководством М. Фрадкова несколько выше, чем год назад: в ходе последнего опроса 12% респондентов назвали ее хорошей (тогда как год назад – 9%), 41% – удовлетворительной (это на 7 п.п. больше, чем в прошлом году), и 18% отзываются о ней негативно (год назад – 22%).
Небольшие изменения произошли и в оценках работы министров, составляющих кабинет М. Фрадкова: самыми успешными в глазах респондентов, как и год назад, остаются глава МЧС С. Шойгу – 45% опрошенных называют его в числе тех, кто лучше всех справляется со своими обязанностями (в прошлом году – 47%), и министр обороны С. Иванов (23%), причем популярность последнего заметно выросла – год назад его называли только 12% респондентов. Список министров, которые "хуже всего справляются со своей работой", как и ранее, возглавляет М. Зурабов – его упомянули в этой связи 29% россиян (на 5 п.п. больше, чем год назад); далее следуют Г. Греф, негативные оценки в адрес которого в этом году также звучали чаще, чем в прошлом: 17% против 10%, и А. Гордеев – 17% (год назад его называли 18%). Несколько реже, чем год назад, граждане стали негативно оценивать работу А. Фурсенко (6% против 11%) и Р. Нургалиева (6% против 10%).
Имидж самого премьер-министра, судя по данным опроса, также несколько изменился в лучшую сторону: сегодня граждане заявляют, что относятся к нему хорошо, вдвое чаще, чем год назад – 20%; число же тех, кто относится к Фрадкову плохо, почти не изменилось и составляет 10% (против 12% год назад). Впрочем, более половины россиян (55%) заявляют, что относятся к этому политику безразлично (год назад таковых было 46%).
Среди ответов на открытый вопрос о том, какое впечатление М.Фрадков производит на респондентов, когда они видят его по телевидению, преобладают позитивные отзывы (половина всех ответов, или четверть по выборке в целом): премьер-министр вызывает "хорошие эмоции" (8%), его считают хорошим руководителем: "деловой, делает свое дело", "иногда рычит на своих подчиненных и может стукнуть кулаком по столу", "производит впечатление требовательного руководителя" (5%), некоторым нравится его манера держать себя: "он располагает к себе, добродушный", "уравновешенный, спокойный" (4%), респонденты отмечают его интеллект, образованность (3%). Негативные отзывы дают 16% участников опроса: у кого-то Фрадков вызывает неприязнь – "отвращение, не хочется слушать", "отрицательные эмоции, сразу выключаю телевизор" (4%), некоторым он представляется слабовольным, зависимым от других – "пустое место, командует кто угодно, кроме Фрадкова", "управляют им, а сам он никакой" (3%), бездеятельным (3%), безликим и серым (2%). Еще у 11% опрошенных, судя по ответам на этот открытый вопрос, складывается нейтрально-безразличное отношение: "нет впечатлений", "мне он глубоко безразличен".
Если 35% россиян полагают, что за время пребывания на посту премьер-министра М. Фрадков не изменился, то 16% отмечают изменения к лучшему и вдвое меньше (8%) – к худшему. Каждый третий опрошенный (35%) считает, что Фрадков стремится проявлять самостоятельность на посту председателя правительства, противоположное мнение разделяют четверть респондентов (24%). Вместе с тем, россияне чаще склонны полагать, что на премьерском посту у М. Фрадкова было больше неудач, нежели достижений (так считают 29% опрошенных, противоположное мнение разделяют 21%). Мнения граждан о том, насколько доволен деятельностью сегодняшнего правительства президент России В. Путин, разделились: 34% полагают, что глава государства удовлетворен работой кабинета, 30% – что не удовлетворен; отметим, что доля придерживающихся последней точки зрения за прошедший год возросла на 11 п.п.
В последние месяцы года М. Фрадков стал довольно часто появляться на телеэкранах и в сводках новостей, однако среди россиян лишь каждый шестой (18%) считает, что в СМИ стало больше информации о премьере. Большинство полагают, что в этом отношении ничего не изменилось или затрудняются с ответом, 6% респондентов считают даже, что информации о Фрадкове стало меньше.
Людмила Преснякова
Более четверти опрошенных (28%) утверждают, что за последние год-два им доводилось оказываться в ситуациях, когда какие-либо должностные лица просили или ожидали от них неофициальную плату или услугу за свою работу (в начале 2002 года, когда этот вопрос также задавался участникам опроса, так говорили столько же респондентов). Чем "ресурснее" участник опроса (моложе, образованнее, обеспеченнее, чем крупнее населенный пункт, в котором он проживает), тем выше для него вероятность попадания в подобную ситуацию. Так, имели дело с должностными лицами, ожидавшими от них взяток, 34% респондентов в возрасте до 35 лет (среди тех, кто старше 54 лет, – только 14%), 36% жителей мегаполисов (среди москвичей – 42%), 45% опрошенных с высшим образованием.
Две трети респондентов (69%) заявили, что в последние год-два не сталкивались с проявлениями коррупции среди госслужащих. Но, независимо от личного опыта последних лет, подавляющее большинство опрошенных уверены, что это явление в нашей стране распространено очень широко. Оценивая, какая часть должностных лиц России подвержена коррупции (интервьюер зачитывал варианты ответов: все, большинство, примерно половина, меньшинство, никто), 17% респондентов сказали, что коррумпированы все, 47% – что большинство. 18% считают, что коррупция затронула примерно половину чиновничьего корпуса. Ответы "меньшинство" или "никто" давали очень немногие (5% и 1% соответственно). Характерно, что мнения представителей всех социально-демографических групп (возрастных, образовательных, доходных) в этом вопросе совпадают; распределение ответов практически не изменилось в сравнении с полученным в 2002 году.
Участников опроса попросили сказать, в каких из перечисленных на карточке служб, организаций, учреждений, по их мнению, чаще всего встречается коррупция (допускалось не более трех ответов). Судя по полученным данным, наиболее коррумпированными у нас считаются милиция, таможня, правоохранительные органы (эту позицию выбрали 57% опрошенных) и ГИБДД (45%). Несколько реже респонденты говорили о коррупции среди служащих судов, прокуратуры (32%) и лечебных учреждений (24%). Каждый пятый респондент посчитал, что коррупция наиболее часто встречается в местных органах власти (21%), военкоматах (19%) и учреждениях образования (18%). Федеральные власти в числе институтов, наиболее склонных к коррупции, назвали 14% опрошенных.
Следует отметить, что за последние годы репутация некоторых из названных структур пострадала весьма ощутимо. По сравнению с данными четырехлетней давности, россияне стали заметно чаще упоминать в числе структур, наиболее подверженных коррупции, ГИБДД (45% против 36%), больницы и поликлиники (24% против 15%), военкоматы (19% против 13%), учреждения образования (18% против 13%). Противоположная тенденция отчетливо проявилась лишь в одном случае: доля упоминающих в этом контексте высшие, федеральные органы власти сократилась с 24 до 14%.
Впрочем, отвечая на вопрос, в каких органах власти – местных или федеральных – больше распространена коррупция, большинство респондентов (59%) ответили: "и в тех, и в других одинаково"; доля тех, кто считает более коррумпированными местные органы власти, лишь немногим больше доли отдающих "первенство" властям федеральным (16% и 12% соответственно).
По мнению 60% участников опроса, коррупция среди должностных лиц в нашей стране за последние год-два усилилась; 23% считают, что в этом отношении ничего не изменилось, и только 4% усматривают сдвиги к лучшему. Что касается возможности полного искоренения коррупции в России, то, как и четыре года назад, треть опрошенных (33%) верят, что в принципе эта задача может быть решена, тогда как половина (50%) уверены, что коррупцию в нашей стране побороть невозможно. Разъясняя причины своего пессимизма, многие респонденты заявляли, что коррупция есть везде и будет всегда, так как стремление к деньгам и собственной выгоде заложено в природе человека (в сумме 14% ответов). Но чаще участники опроса говорили об особенностях нашей страны. Одни отмечали, что взятка стала частью российского менталитета и социального уклада (в сумме 10% ответов). Другие сетовали на несовершенство российских законов и безнаказанность коррупционеров в нашей стране (в сумме 7% ответов). По мнению третьих, у нас сама власть коррумпирована, поэтому борьба с коррупцией ей невыгодна (7%).
Половина опрошенных (49%) полагают, что в коррупции виноваты и берущие, и дающие взятки; те же, кто возлагает ответственность только на одну из сторон, впятеро чаще обвиняют в коррупции взяточников (34%), чем взяткодателей (7%); еще 4% респондентов придерживаются мнения, что в коррупции не виноваты ни те, ни другие.
И, наконец, стоит отметить, что 27% опрошенных считают допустимым в некоторых случаях платить должностным лицам неофициально; о недопустимости такой практики говорят 56%, и 17% – затрудняются с ответом.
Елена Вовк
Торговля поддельными дипломами о высшем образовании в России широко распространена и ведется практически в открытую. Во всяком случае, подавляющее большинство россиян уверены, что сегодня купить такой диплом – не проблема: 76% опрошенных говорят, что сделать это легко, и только 5% – что сложно (среди москвичей – 91% и 1% соответственно). Почти четверть опрошенных (23%) утверждают, что им лично или их знакомым приходилось встречаться с людьми, купившими диплом.
Как воспринимается подобная практика "средним человеком"? Ответ только кажется очевидным: хотя в нашей культуре и утверждается – с советских времен – самостоятельная и непреложная ценность высшего образования, все слышнее ламентации о недоступности такого образования (причем по независящим от потенциальных соискателей причинам) и о том, что без диплома устроиться в жизни практически невозможно
Участников опроса попросили предположить, для каких целей люди могут покупать поддельные дипломы о высшем образовании (вопрос задавался в открытой форме, ответить на него смогли три четверти опрошенных). Чаще всего упоминался прагматический мотив. Две трети ответивших на вопрос (половина от всей выборки) говорили, что диплом о высшем образовании покупают из практических соображений – ради возможности получить хорошую, престижную, высокооплачиваемую работу, сделать карьеру (42%) или вообще устроиться в жизни, "выбиться в люди" (7%).
Значительно реже респонденты усматривали причину покупки дипломов в стремлении к самоутверждению, повышению собственного символического статуса ("блеснуть, что у них есть высшее образование"; "для имиджа" – 8% ответов). Некоторые, отвечая на вопрос, рассуждали о том, почему люди могут предпочитать купить диплом – вместо того чтобы на самом деле закончить вуз. По мнению одних, покупают диплом те, у кого нет желания или способностей учиться (в сумме порядка 12% ответов), либо нет возможности посвятить учебе должное время (2%). По мнению других, покупка диплома может оказаться дешевле, чем оплата реального обучения (3% ответов).
Россияне склонны считать, что поддельные дипломы о высшем образовании помогают их обладателям устроиться в жизни, добиться успеха, – эту точку зрения разделяют 61% опрошенных (стоит заметить, что чаще других об этом говорят представители наиболее ресурсных групп населения – с высшим образованием, доходом выше среднего, жители мегаполисов). Доля считающих, что реально поддельный диплом ничем не помогает, втрое меньше – 20%.
Хотя практика покупки дипломов о высшем образовании порицается большинством опрошенных, велика и доля тех, кто относится к подобной практике снисходительно: 58% участников опроса выражают осуждение тем, кто покупает поддельные дипломы, но 36% – заявили, что "безразлично, без осуждения" относятся к таким людям. Если 59% респондентов убеждены, что поступать так недопустимо ни при каких обстоятельствах, то 23% – полагают, что при определенных обстоятельствах это допустимо.
Достойно внимания, что и моральные оценки тех людей, которые покупают дипломы о высшем образовании, и суждения о принципиальной допустимости подобного поступка практически не зависят от уровня образования респондентов, но очень сильно различаются в зависимости от их возраста. Чем моложе участники опроса, тем чаще они демонстрируют снисходительное отношение к такой практике. Если среди представителей старшего поколения "безразлично, без осуждения" относятся к покупателям поддельных дипломов 19% опрошенных, а среди тех, кому от 36 до 54 лет, – 33%, то среди более молодых – уже абсолютное большинство: 52%. Мнение о том, что при определенных обстоятельствах покупка диплома о высшем образовании допустима, разделяют 11% пожилых опрошенных, 22% респондентов среднего возраста и 35% молодых участников опроса.
Елена Вовк
