В последние годы российско-американские отношения все чаще принято оценивать как начало новой «холодной войны» или, по крайней мере, нарастание напряженности. С приходом к власти Барака Обамы появились основания надеяться на изменения во взаимоотношениях двух стран. Однако до сих пор остается неизвестным, какой стратегии намерен придерживаться Обама в отношениях с Россией и какие цели являются для него приоритетными в этом диалоге. «Полит.ру» публикует статью почетного профессора Колумбийского университета, директора проекта «Переосмысление американской политики в отношении России» в Американской академии искусств и наук Роберта Легвольда, в которой он акцентирует внимание на разности восприятия российско-американского диалога двумя сторонами и последовательно оценивает имеющиеся сейчас у США пути развития отношений с Россией. Статья опубликована в журнале Foreign Affairs (2009. № 3) и «Россия в глобальной политике» (2009. № 4).
См. также:
Необходимость предотвратить крушениеамерикано-российских отношений – одно из наиболее серьезных испытаний,с которыми сталкивается администрация Барака Обамы. Из всех крупнейшихдержав Россия – самый твердый орешек. Но сам факт того, что изъяны вамерикано-российских отношениях необходимо исправить неотложно,повышает ставки намного больше, чем до сих пор это признавалоруководство обеих стран. Перевод отношений в более конструктивноерусло, что как раз и пытается сделать администрация Обамы, не толькооткроет путь для решения важных и злободневных проблем – от ядерной иэнергетической безопасности до изменения климата и мирных трансформацийна постсоветском пространстве, – но и будет сопоставимо с поистинеисторической задачей.
Одним из благоприобретений эпохи, наступившей после окончанияхолодной войны, явилось отсутствие стратегического соперничества междувеликими державами, столь характерного для международной ситуации напротяжении последних трехсот лет мировой истории. Если оно вернется,то, скорее всего, из-за натянутых и напряженных отношений между США,Россией и Китаем. Перед нынешним и следующим президентом СоединенныхШтатов стоит на первый взгляд малоприметная, но судьбоноснаявнешнеполитическая задача – не допустить этого.
У Вашингтона появилась редкая возможность мобилизовать всю волю иэнергию, чтобы ответить на данный вызов, даже несмотря на отсутствиеясного понимания того, что поставлено на кон.
Прежде всего, без России невозможно решить вопросы ни ядерныхзапасов, ни ядерного разоружения. Поскольку США и Россия владеют 95 %всех ядерных арсеналов мира, они несут ответственность за обеспечениеих безопасности. Для этого нужно в первую очередь укрепитьрасшатавшийся режим контроля над стратегическими ядерными вооружениями.Сотрудничество обеих стран также чрезвычайно важно для спасения режиманераспространения ядерного оружия, который оказался под угрозой развала.
Вторая по важности область взаимодействия – энергетика. Россияобладает 30 % всех разведанных запасов газа и контролируеттранспортировку энергоносителей по трубопроводной системе со всейпостсоветской территории в другие страны мира. В последние годывозникла напряженность по поводу запасов углеводородного сырья вАрктике (считается, что они составляют 13–20 % общемировых) – не впоследнюю очередь вследствие агрессивного тона, с каким Россия заявилао своих притязаниях на существенную их часть. Соперничество СоединенныхШтатов и России из-за доступа к энергоносителям в Евразии и попыткивоенными методами решить спор о принадлежности арктических ресурсов,что уже имеет место, отрицательно скажется не только на ценах на нефтьи газ.
Ведущаяся сейчас борьба с мировым терроризмом, несомненно, пойдет наспад без тесного сотрудничества между Вашингтоном и Москвой. Понятно,что без помощи России не удастся стабилизировать ситуацию в такихстранах, как Афганистан, Ирак и Пакистан.
Ряд других вопросов также требует неотложного решения, хотя это невсегда получает должный резонанс. Достижение прогресса в планестабилизации климата, в том числе в ходе предстоящих в этом годупереговоров на Всемирной конференции по изменению климата, будетзависеть от того, удастся ли наладить сотрудничество в этой областитрем странам, ответственным за выброс в атмосферу 45 % всех парниковыхгазов, – США, России и КНР. Усилия, направленные на борьбу с незаконнойторговлей людьми, наркотиками, стрелковым оружием, исчезающими видамиживотных и растений, а также с пиратской продукцией и отмыванием денег,тоже немыслимы без России, поскольку эта страна является либоисточником, либо перевалочным пунктом для подобного рода контрабанды.
Подавление кибератак, обеспечение пространства для торговли ителекоммуникаций, а также недопущение возврата к военно-воздушномупатрулированию времен холодной войны – все это в первую очередь иглавным образом касается России. А попытки реформировать международныефинансовые и военные организации будут иметь успех, только если Москвебудет предоставлена возможность внести свой конструктивный вклад.
Если заинтересованность Соединенных Штатов достаточно высока и если,как выразился в апреле заместитель государственного секретаря УильямБернс, комментируя отношения между Вашингтоном и Москвой, «больше вещейнас объединяет, нежели разделяет», тогда администрация Барака Обамывстанет перед необходимостью открыть новую страницу во взаимоотношенияхс Россией. И речь идет не просто о том, чтобы подлатать старую модель,– необходимо полностью изменить политику. Перевернуть страницу в данномконтексте – значит поставить куда более честолюбивые цели относительностоль важных для нас взаимоотношений, нежели те, о которых сегодняпринято говорить, а затем разработать разумную стратегию для ихдостижения. Это также значит, что исполненные благих намеренийсимволические жесты, сделанные в последние месяцы Вашингтоном вотношении Москвы, а также прогресс на конкретных направлениях, таких, кпримеру, как контроль над вооружениями, ядерное досье Ирана иАфганистан, должны перерасти в более крупномасштабный план действий.
Какими бы позитивными в отношении России ни были первые шагипрезидента Барака Обамы, пока неясно, как далеко он и другие ключевыеполитические фигуры в США готовы пойти для исправления сложившейсяситуации.
В совместном коммюнике, обнародованном 1 апреля, Обама и российскийпрезидент Дмитрий Медведев обязались общими усилиями обеспечитьзаключение «юридически обязывающего» договора, который заменил бы собойпервый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений(СНВ-1), начать «всеобъемлющий диалог по укреплению евро-атлантическойи европейской безопасности», поддержать Глобальную инициативу по борьбес актами ядерного терроризма и найти «всеобъемлющее дипломатическоерешение» иранской проблемы. Но обозначение списка задач или дажедемонстрация готовности решать их не означают полного понимания того,насколько высоки ставки в отношениях между США и Россией.
До тех пор пока американские стратеги не уяснят для себя ихмасштабность, останется опасность того, что Россия будет вычеркнута изсписка первоочередных приоритетов Обамы и на повестке дня окажутсядругие безотлагательные проблемы. Если импульс, заданный совместнымапрельским заявлением, будет отдан на откуп рутинной инициативебюрократов, он вскоре иссякнет. Встречи на высшем уровне, такие, вчастности, как президентский саммит, намеченный на июль (статьянаписана до визита Барака Обамы в Москву. – Ред.), возможно, возродятего на короткое время, но стратегически важные американо-российскиеотношения могут пасть жертвой внутриполитической конъюнктуры инеожиданных отступлений от намеченного курса со стороны обеих держав.До сих пор шаги, предпринятые администрацией Обамы в направленииоздоровления отношений с Россией, были искренними, но осторожными иувязывались с продуманным подходом президента к решению основныхвнешнеполитических вопросов.
Прежде всего Обама изменил тональность совместного диалога. Отсюдаметафора вице-президента Джо Байдена о нажатии на кнопку перезагрузки,пересмотр Вашингтоном позиции по поводу ядерного досье Ирана и попыткаувязать ее с решением о размещении элементов системы противоракетнойобороны в Центральной Европе. Следует также отметить очевиднуюготовность администрации отменить поправку Джексона – Вэника (Россия досих пор лишена статуса наибольшего благоприятствования в торговле с СШАиз-за того, что Советский Союз когда-то чинил препятствия евреям,желавшим эмигрировать, хотя эти ограничения давно отменены) иподчеркнутое дружелюбие во время первой встречи Обамы с Медведевым.Вашингтон тотчас же взялся за решение конкретных и безотлагательныхвопросов: подготовка нового соглашения, которое должно прийти на сменуСНВ-1 (срок его действия истекает в декабре), интенсификация диалогамежду Вашингтоном и Москвой по поводу иранской ядерной угрозы, а такжеизучение возможностей более тесного сотрудничества по Афганистану.
Это – хорошее начало, но главный вопрос остается открытым: какую изтрех фундаментальных стратегий в отношении Москвы возьмет на вооружениеадминистрация Обамы?
Американский президент и его окружение явно отвергают первый подход:«назвать вещи своими именами», как говорят русские, то есть стремлениевидеть в России авторитарную, агрессивную державу, запугивающую своихсоседей, признать, что началась новая холодная война, и действоватьсоответственно.
Второй вариант базируется на той предпосылке, что, несмотря наналичие возможности сотрудничать по ряду важных направлений, различныепрепятствия делают подлинное партнерство иллюзорным. Главным из нихявляется готовность России оспаривать многие аспекты внешней политикиАмерики и ее безразличие к наиболее значимым американским ценностям.Согласно этой точке зрения, лучшая стратегия сочетает выборочноесотрудничество с выборочным сдерживанием, причем ранжирует эти дваподхода таким образом, чтобы углублять сотрудничество и сглаживатьострые углы сдерживания. Политика Соединенных Штатов в большей илименьшей степени развивалась в этом направлении в течение последнихнескольких лет, хотя и без четко сформулированных намерений. Похоже,что с этим подходом согласны большая часть политического истеблишментаСША и американские средства массовой информации.
Третий подход преследует более амбициозные планы. Многочисленныедоклады, недавно опубликованные разными комиссиями, а такжеисследования и очерки специалистов по России, таких, например, какАндерс Ослунд, Томас Грэм, Эндрю Качинс, Стивен Пайфер и некоторыедругие, содержат аргументы о том, что отношения следует перевести насовершенно иную основу. Указанные эксперты отмечают, что Россия уже нета страна, какой она была в 1990-х годах (униженная и обессиленная,стремящаяся подражать Западу, не будучи его составной частью). Мир тожеизменился: в нем уже больше не доминируют Соединенные Штаты, которыекогда-то были способны практически в одиночку устранять вторичныеугрозы собственной безопасности, получая весьма ограниченную помощь отсвоих немногочисленных друзей. Многие из вышеупомянутых авторовпризнают, что иметь дело с раздражительными и неподатливыми лидерамиРоссии трудно, но считают, что вопросы, стоящие на повестке дня вотношениях между США и Россией, слишком важны и не могут ждать, покаВашингтон избавится от своих сомнений и разочарований. Те же самыеавторы доказывают, что, если приложить недюжинные усилия, с Москвойможно наладить сотрудничество и даже достичь согласия по широкомуспектру насущных проблем.
Однако движение в этом направлении, что является наибольшимсоблазном для Обамы и его политических советников, требуетстратегического видения, а они пока еще даже не начали егоформулировать. Американской администрации правильнее было бы не просторешать практические проблемы и надеяться на то, что постепенныйпрогресс на всех направлениях в конечном итоге изменит характер связейотношений между Соединенными Штатами и Россией. Следует выработатьясное и четкое представление о том, какими Вашингтон хочет видетьотношения между обеими державами через 4–6 лет. При этом надо несмотреть на вещи через розовые очки, а трезво оценивать ситуацию иставить перед собой вполне реальные и достижимые задачи, на решениекоторых затем направлять усилия в повседневной политике. Далееадминистрации предстоит тщательно осмыслить то, что необходимо длядостижения поставленных целей.
Подобное видение нуждается в твердой основе, и таковой может статьидея о «стратегическом партнерстве». У нее сегодня не так многоприверженцев – прежде всего потому, что в прошлом над ней малозадумывались и ее слишком легко отбрасывали. Однако эта концепциязаслуживает гораздо более серьезного внимания с учетом тех колоссальныхпотенциальных выгод, которые она сулит.
Нет никаких разумных оснований, которые помешали бы двум странам,обладающим почти всем мировым ядерным арсеналом, установить болеежесткий режим, предусматривающий значительное сокращение ядерныхвооружений, а также заключение новых договоренностей о том, как сделатьболее безопасными программы других ядерных держав. Точно так же ничтоне мешает крупнейшему в мире производителю энергоносителей икрупнейшему в мире потребителю энергии вступить в реальное партнерство.Ничто не должно им препятствовать и совместно трудиться над устранениемнестабильности на огромной территории бывшего Советского Союза и наприлегающих территориях, а также над тем, чтобы сделать менеетрудоемким процесс интеграции в новый мировой порядок такихусиливающихся держав, как Китай и Индия. Возможно, это цели не наближайшую перспективу, но они могут и должны стать сутьюстратегического партнерства США и России.
Такие деловые отношения можно выстроить, лишь двигаясь шаг за шагомв правильном направлении и если поставленная цель будет подкреплятьсясоответствующими делами с обеих сторон. Список пожеланий Вашингтонаобширен, а потому вовсе не лишне было бы выстроить их в приоритетнойпоследовательности. В числе главных приоритетов должны оказаться исущественный вклад России в прогрессивные изменения на постсоветскомпространстве, и ее открытость усилиям Соединенных Штатов во имядостижения той же цели. Еще одним важным приоритетом является желаниеВашингтона добиться принятия Москвой согласованного плана разумнойэксплуатации и защиты общемирового достояния, начиная с Арктики икончая космосом. Важно, чтобы руководство России сделало своюэкономическую деятельность за рубежом более прозрачной и чтобы самаРоссия была больше открыта для зарубежных инвестиций.
Наконец, Россия вправе уповать на то, чтобы США в своей внешнейполитике не действовали излишне односторонне, не полагалисьисключительно на военное принуждение и больше считались с интересамибезопасности других стран. Но и Соединенные Штаты также вправенадеяться, что Россия постепенно поймет, что в ее национальныхинтересах строить отношения с соседними странами на основе не грубойсилы, запугивания либо метода кнута и пряника с преобладанием кнута, аубеждения.
Ни то ни другое не произойдет легко и просто. По крайней мере до техпор, пока Соединенные Штаты будут руководить всеми усилиями, потому чтоинерция и скептицизм России весьма велики. Слишком много американцевошибочно полагают, что российские лидеры – закоренелые противникидемократии, склонные постоянно угрожать соседним государствам,шантажировать европейцев и доставлять неприятности США. И все же общийнастрой и поведение Москвы вызывают озабоченность.
Хотя многие российские руководители, начиная с Медведева, хотятвидеть отношения между обеими странами более конструктивными, онистеснены собственной непреклонностью и личными представлениями обимеющихся возможностях. За последнее десятилетие они до такой степениразвили подозрительность в отношении Вашингтона, что рассматривают вседействия американского правительства – от поддержки строительстванефтепроводов и газопроводов из Каспийского региона до содействиягражданскому обществу в странах, граничащих с Россией, – как частьсознательной и последовательной стратегии, направленной на ослаблениеМосквы. Лидеры России обоснованно требуют, чтобы с ними считались,чтобы они имели реальный голос в важных международных дискуссиях исамостоятельно определяли свои национальные интересы. Однако они нежелают на равных строить взаимоотношения со своими соседями или уважатьих независимые суждения.
Проблема не только в общем настрое. Институционально бесформенныйполитический ландшафт России также является препятствием, поскольку нинынешнее двоевластие в лице президента Дмитрия Медведева ипремьер-министра Владимира Путина, ни более широкая полуавторитарнаяуправленческая структура не являются стабильными. Пытаться предсказатьдолгосрочные политические тенденции, вычислить ключевые фигуры либопредугадать события, которые будут формировать их, – это совершеннонеблагодарное и пустое занятие. Более того, неожиданные повороты,которыми, скорее всего, будет отличаться российская внешняя политика втечение ряда ближайших лет, лишь усилят эту двусмысленность.
Еще одно препятствие – противоречивость имиджа России. Болезненныепотрясения, которые страна пережила в течение последних двухдесятилетий, придают крайне эмоциональную окраску ее отношениям свнешним миром. Образовалась глубокая пропасть между тем международнымстатусом, к которому Россия стремится, и средствами, необходимыми длятого, чтобы его добиться. Такое внутреннее противоречие лишает лидеровРоссии желания либо способности составить себе ясное представление оместе и роли своей страны в современном мире.
Российские представители четко формулируют то, с чем оникатегорически не согласны, но не предлагают взамен ничего конкретного.Их призывы заменить однополярный миропорядок многополярным,«демократизировать» международные отношения и «укреплять многополярноемироустройство», равно как и стремление создать новую архитектурубезопасности в Европе, слишком расплывчаты. На более фундаментальномуровне российское руководство уклоняется от принятия однозначногорешения, с кем оно желает связать судьбы своей страны: с Западом,такими новыми формирующимися державами, как Китай и Индия, илидействовать по принципу «и нашим, и вашим».
И все же есть две причины, по которым шансов начать все сначаласегодня больше, чем на протяжении последнего десятилетия.Американо-российские отношения испортились не только из-за разногласиймежду Вашингтоном и Москвой по таким вопросам, как расширение НАТО,статус Косово и предполагаемое создание американцами системыпротиворакетной обороны в Центральной Европе. Немалый урон нанеслонеприятие Россией общей направленности внешней политики администрацииДжорджа Буша – в частности, того, чтЧ Владимир Путин и его окружениесчитают чрезмерной односторонностью Вашингтона и склонностью кприменению военной силы. Таким образом, если стиль и суть внешнейполитики Обамы трансформируются в той мере, в какой это планирует егокоманда, то и политика Соединенных Штатов в отношении России изменитсяв лучшую сторону независимо от того, как будут решаться конкретныевопросы, по которым у обеих стран имеются серьезные разногласия.
Во-вторых, экономический кризис, который обрушился на Россию всентябре прошлого года, изменил поведение российского руководства намеждународной арене в лучшую сторону. Российские лидеры стали вестисебя менее высокомерно и вызывающе во внешней политике, их речи сталиболее выдержанными. Некоторые россияне, близкие к Медведеву, открытопризнают, что социальный компромисс последних восьми лет – «ограничениегражданских прав в обмен на экономическое благосостояние», повыражению, к примеру, доверенного лица Медведева, Игоря Юргенса, неимеет под собой основания во время кризиса. Таким образом, как призналсам российский президент, требуется более уважительный диалог междуполитическим руководством и широкой общественностью. Кремль уже нехвастается перспективой скорого превращения России в пятую экономикумира, а Москвы – в ведущий мировой финансовый центр. Новыми моднымипризывами стали «терпение» и «жертвенность».
Российские лидеры также начали избавляться от того скептицизма,который они проявляли в первые недели пребывания администрации Обамы увласти, и их интонации становятся более оптимистичными. Однако онипо-прежнему настаивают на том, что не им, а американцам нужно менятьпозицию по таким неприятным для Москвы вопросам, как расширение НАТО,противоракетная оборона в Центральной Европе и неспособностьратифицировать Договор об обычных вооруженных силах в Европе.
Реальным доказательством отрезвляющего эффекта экономическогокризиса может стать смягчение непримиримой позиции российских лидеров.Уже сегодня обращают на себя внимание новый акцент России нанеобходимость экономического сотрудничества и перестройки международнойфинансовой архитектуры, а также то, что ее лидеры становятся болеесговорчивыми в решении тех вопросов, по которым раньше у Москвы былоособое мнение и имелись «более качественные решения». К подобнымвопросам относится в первую очередь выстраивание более действеннойархитектуры безопасности в Европе или создание более справедливогомирового экономического порядка. Предлагая такие радикальные идеи, как,скажем, учреждение некоей наднациональной резервной валюты, они всё жепризнают, что это, как говорят французы, «дело не завтрашнего дня». Икогда они вновь возвращаются к темам, вызывающим недоумение на Западе,заявляя, например, о том, что у России имеются «привилегированныеинтересы» на постсоветском пространстве, им приходится прилагать усилияк тому, чтобы не акцентировать на этом чрезмерное внимание.
Даже без учета влияния экономического кризиса, который выходитиз-под контроля и перемещает всех в одну лодку, разумно ожидать, чтовнешняя политика России будет какое-то время менее самоуверенной иболее сдержанной. На ближайшую перспективу Россию ожидает не7-процентный рост национальной экономики в годовом исчислении, агораздо более скромный, если не отрицательный рост. Национальнаябезопасность зависит ныне в большей степени от внутренних экономическихпреобразований, нежели от сдерживания внешних угроз, и дальнейшееоткладывание внутренних реформ смерти подобно. Поскольку российскоеруководство хорошо это понимает, есть все основания полагать, что впредь оно будет сговорчивее. Вряд ли мы вскоре вновь услышим бравадыпо поводу возродившейся мощи России. Сегодня более вероятно, чтороссийские лидеры с удовлетворением примут помощь из тех источников,которые они раньше презирали.
Учитывая уровень недоверия между Вашингтоном и Москвой,администрация Барака Обамы взяла правильный тон, начав исправлениеухудшившихся отношений с конкретных шагов. Это оказалось непросто, каквскоре выяснили президент и старшие должностные лица. Что бы Вашингтонни предлагал Москве, особенно в самом начале, еще не определившиесяроссийские лидеры колебались, а те, у кого уже сложились определенныестереотипы, искали в этих инициативах какой-то подвох и подозревалискрытые мотивы. Настойчивость и упорство все же сделают свое дело. Темлюдям из верхнего эшелона российской власти, которые жаждут болееконструктивных отношений между США и Россией, нужно время, чтобыпредпринять ответные шаги.
Символические меры Вашингтона важны для того, чтобы этот процесс былначат, и ничто не может послужить лучшим его катализатором, чемскорейшая отмена пресловутой поправки Джексона – Вэника, – без лишнегошума и выдвижения встречных условий. Администрация Обамы это понимает,а потому поставила данную задачу на видное место в повестке дня дляпостроения новых отношений с Россией. Но важно и понимание того, что,учитывая нежелание некоторых конгрессменов отказываться от последнегосредства воздействия на Москву, само собой ничего не получится, еслитолько Белый дом не возьмет это дело в свои руки. В апреле Обамапообещал Медведеву, что будет настойчивее добиваться приема России воВсемирную торговую организацию, ратификации Договора о всеобъемлющемзапрещении ядерных испытаний и оживления соглашения о сотрудничестве вобласти мирного использования атомной энергии. Он также готовэнергичнее работать над договором, который положит конец производствуоружейного ядерного топлива. Эти символические жесты способны придатьмощный импульс развитию отношений, но при условии, что Вашингтон небудет останавливаться на достигнутом, а Москва ответит тем же.
Однако какими бы ни были первые шаги, реальный и продолжительныйпрогресс будет зависеть от способности обеих сторон продвинуться врешении наиболее важных проблем. В качестве отправных могли быпослужить три вопроса, которые особо выделила администрация Обамы всвоих первых попытках восстановить тесные контакты с Москвой: контрольнад вооружениями (контроль над стратегическими ядерными вооружениями иукрепление режима нераспространения ядерного оружия), Иран иАфганистан. Как признают обе стороны, главный приоритет – не допуститьпаузу между окончанием срока действия СНВ-1 в декабре и постановкойболее амбициозных задач по контролю над стратегическими вооружениями, кдостижению которого можно прийти, начав с того, на чем обе стороныостановились 12 лет тому назад, когда готовились к переговорам поСНВ-3.
Если отталкиваться от достижений, которых уже удалось добиться,имеются неплохие шансы, что Вашингтон и Москва договорятся о дальнейшемсокращении числа боеголовок (до решения вопроса о деструктивномхарактере противоракетной обороны), об упрощенных процедурах контроля имониторинга, о взаимоприемлемых правилах подсчета. Когда два президентапроведут свою первую полномасштабную встречу на высшем уровне в июле,они должны будут объявить о согласовании в общих чертах начальногорамочного соглашения и поручить своим делегациям завершить работу надэтим соглашением до конца текущего года (это и произошло на встрече вМоскве. – Ред.).
Вопрос вокруг Ирана и его ядерной программы – вторая важнаяпроблема, ждущая своего решения. Судя по тому, как формулируется данныйвопрос, обе стороны, похоже, уже значительно сблизили свои позиции. Ихотя Медведев энергично возражал против попыток администрации Обамыувязать американские планы размещения элементов ПРО в ЦентральнойЕвропе с прогрессом по иранскому ядерному досье, атмосфера вокругамерикано-российского диалога заметно потеплела и, похоже, Москваготова более активно работать над этой проблемой.
Конечно, такое очевидное проявление доброй воли еще не гарантируетуспеха на переговорах с Москвой и тем более с Тегераном. Прогрессзависит прежде всего от того, сумеют ли лидеры России убедить самихсебя, что гораздо важнее не допустить превращение Ирана в ядернуюдержаву, чем поставить под угрозу свои многочисленные интересы, так илииначе связанные с Тегераном. Речь идет, например, о получении доступа киранской нефти и газу, разделении ресурсов Каспийского моря, продажевооружений и искоренении мусульманского экстремизма на Северном Кавказеи в Центральной Азии. Российским лидерам предстоит также изжить вомногом надуманные страхи по поводу того, что недавнее смягчение позицииВашингтона в отношении Ирана в сочетании с возможной победой умеренныхсил на предстоящих в июне президентских выборах может привести ксближению между Вашингтоном и Тегераном, которое любое правительствоспособно использовать против Москвы (статья написана до того, какрезультаты выборов в Иране стали известны. – Ред.).
Это говорит о том, что нужно предпринять усилия, чтобы убедитьРоссию в целесообразности сотрудничества в деле сдерживания ядерныхустремлений Ирана, поскольку именно в таком случае с ее интересамистанут считаться даже после того, как Тегеран нормализует отношения сЗападом. Но вряд ли этого будет достаточно. Чтобы убедить Россию внеобходимости ужесточения своей дипломатической линии, СоединеннымШтатам, наряду с Великобританией, Германией и Францией (тремя ведущимиевропейскими странами), почти наверняка придется предложить Ирануприемлемый для него компромисс. Речь идет о том, чтобы предоставитьИрану возможность самостоятельно осуществлять ядерный топливный циклпри условии, что иранские мощности будут находиться под контролемМеждународного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) и что переработкаи обогащение топлива будут происходить за пределами Ирана. Либо убедитьТегеран присоединиться к международному топливно-сервисному центру. Влюбом случае Москва станет играть ключевую роль: при осуществлениипервого варианта Россия, скорее всего, будет первичным источникомядерного топлива и центром по его переработке, а при осуществлениивторого, очевидно, Тегеран заключит партнерские отношения смеждународным топливно-сервисным центром в российском городе Ангарске.
Третий важный и безотлагательный пункт в американо-российскойповестке дня касается преодоления нарастающего кризиса в Афганистане.Российские лидеры понимают, что не в их интересах допустить провалусилий Запада: южная граница России оказалась бы под угрозой со сторонынеуправляемого или находящегося во власти непредсказуемых талибовгосударства. Однако российских лидеров раздирает противоречивоежелание, с одной стороны, сделать все возможное для успешногозавершения операции в Афганистане, а с другой – приложить любые усилия,чтобы выдавить американских военных из Центральной Азии.
Готовность России разрешить транзит невоенных американских грузов вАфганистан через свою территорию, конечно, полезна, но необходиморазрешить движение также военных грузов по тому же транспортномукоридору, и Россия уже дала понять, что готова пойти и на это(договоренность достигнута на саммите в Москве. – Ред.). Однако вконечном итоге Соединенным Штатам потребуется убедить Россию, Китай идругих членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в том, чтокоалиции государств, действующих в Афганистане, нужна более эффективнаяпомощь. Администрация Обамы поступила мудро, приняв участие вконференции ШОС по Афганистану в марте, поскольку тема конференции –борьба с контрабандой наркотиков – очень важна. Но это лишь самоеначало более широкого американо-российского сотрудничества по проблемамАфганистана, решение которых может иметь далеко идущие последствия дляЦентральной Азии.
Наконец, чтобы отношения между США и Россией развивались накачественно ином уровне, следует позаботиться о выработке совершенноновых подходов. Если администрация Барака Обамы надеется преодолетьнегативную реакцию Москвы почти на любую тему совместной повестки дня иизбавить ее от болезненной подозрительности по поводу всякойамериканской инициативы, не говоря уже о трансформации взаимоотношенийв стратегическое партнерство, ей необходимо как можно раньше начатьуглубленный и далеко идущий диалог с Москвой. И на то есть ряд причин.
Во-первых, если Вашингтон не докопается до корнейтех проблем, которые вызывают напряженность в отношениях и затрудняютпродвижение в переговорах, будущее почти наверняка станет напоминатьнедавнее прошлое: возрастет недоверие, и стороны начнут громко иэмоционально расходиться во мнениях по каждому вновь возникшему поводу.
Во-вторых, открыто обсуждая более глубокие мотивы,скрывающиеся за определенным поведением на международной арене, истремясь преодолеть накопившийся негатив, правительства обеих странповысят шансы на устранение взаимных недоразумений, которые зачастую непозволяют добиться разумного компромисса и взаимоприемлемого решения.
В-третьих, если администрация Обамы проявит желаниевсерьез обсуждать фундаментальные вопросы отношений с Москвой,существенно возрастет вероятность того, что политика США на российскомнаправлении будет более последовательной, системной и продуманной, чеготак не хватало в прошлом.
Эта мысль не нова. Прежние американские администрации предпринималипопытки наладить нечто напоминающее стратегический диалог со своимироссийскими коллегами. Но эксперименты либо носили краткосрочныйхарактер, либо, как в случае Комиссии Гор – Черномырдин (созданной в1990-е годы для поддержки двустороннего сотрудничества в областикосмоса, энергетики, науки и техники), были больше сфокусированы нарешении текущих проблем, а не на углубленной корректировке исходныхпредпосылок, лежавших в основе позиции каждой из сторон. И тем неменее удалось накопить полезный опыт.
Первый и главный урок заключается в том, что вцелях достижения конечного успеха стратегический диалог необходимопоручить трем или четырем доверенным лицам от каждой из сторон. Этодолжны быть люди, не связанные с правительственной бюрократией, нопользующиеся безграничным доверием своих президентов. В прошлом усилияне увенчались успехом либо потому, что процесс был чрезмернобюрократизирован и утратил необходимую гибкость, без которой нельзядокопаться до главного источника проблем, либо потому, что делегации невозглавлялись лицами, имевшими прямой доступ к своему президенту.
Второй урок, легко извлекаемый из прошлого опыта,состоит в том, что в конце переговоров двум сторонам следуетзафиксировать на бумаге руководящие принципы, в том числе согласиться втом, что ни одна тема не будет обделена вниманием во время переговоров.
Благодаря третьему извлеченному уроку, Москва иВашингтон в настоящее время стремятся договориться о гарантияхрегулярных контактов на высшем уровне, о поддержании действеннойповестки дня и о четких руководящих указаниях своим бюрократиям,которые те должны неукоснительно выполнять. Чтобы эти усилия не пропалидаром, они должны опираться на президентский перечень, то есть нарешение конкретных задач, одобренных двумя президентами; дело следуетпоручать конкретным учреждениям, которым предстоит отчитываться о своихдостижениях на определенном этапе, после чего результаты нужноанализировать на встречах в верхах.
Люди в окружении Обамы это хорошо понимают. Но полностью обеспечитьуспех может только эффективно работающий механизм отчетности ключевыхведомств перед президентом. Причем президент США должен уполномочитьстаршего сотрудника своей администрации стимулировать этот процесс. Впротивном случае результат, полученный Вашингтоном, окажетсясущественно меньше суммы приложенных усилий. Неясно также, призван лирассматриваемый в настоящее время детальный механизм двустороннеговзаимодействия стать пусковым для диалога, затрагивающего самые основыамерикано-российских отношений.
Тем не менее это совершенно необходимо, поскольку сердцевина данногостратегического диалога как раз и составляет повестку дняамерикано-российских отношений. Четыре области выделяются среди прочих,и именно от них зависит безопасность мира в XXI веке: безопасность вЕвропе, безопасность на евразийском материке и вокруг него (особенно напостсоветском пространстве), ядерная безопасность и энергетическаябезопасность. Не случайно именно эти четыре приоритетные областисоставляют контекст наибольших трений между Соединенными Штатами иРоссией. Речь идет в первую очередь о будущих отношениях Грузии иУкраины с НАТО, о роли баллистических ракет в Центральной Европе, обамерикано-российском взаимодействии на постсоветском пространстве и охитросплетениях вокруг нефтепроводов и газопроводов.
Каждый из данных вопросов должен решаться на фундаментальном уровне.Так, диалог о европейской безопасности следует начать с оценкиважнейших угроз обеими сторонами и продолжить открытой дискуссией отом, как сделать нынешние организации европейской безопасности болееподходящими для эффективного устранения имеющихся угроз. Нужно снятьопасения тех стран, которые находятся за пределами этих организаций(прежде всего Грузии и Украины), а также создать общую конфигурацию, врамках которой НАТО и параллельные организации в СНГ могли бысовместными усилиями решить все вопросы безопасности. Это, безусловно,будет разговор между американцами, россиянами и европейцами, но именнодвусторонний диалог между Вашингтоном и Москвой мог бы стать важнойосновой для проверки потенциала более широкого общения в сферебезопасности с участием Европы.
Труднее всего будет подступиться к вопросу о взаимной безопасностина постсоветском пространстве и вокруг него, но его не удастсяизбежать. Никакой другой пункт не вызывает таких глубоких противоречиймежду США и Россией и такой напряженности между ними. Отправным пунктомдля дискуссии должен стать откровенный и практичный взгляд на то, каккаждая из сторон расценивает собственные интересы и роль напостсоветском пространстве, а также интересы и озабоченности другихсторон. Каким бы затруднительным и напряженным ни показался этотразговор, необходимо откровенно обсудить конкретные источникинапряженности: деятельность НАТО, претензии и контрпретензии в связи ссепаратистскими конфликтами в Молдове и на Кавказе, роль западныхнеправительственных организаций в регионе. Придется также говорить осредствах воздействия России на своих соседей, а также о конкуренции задоступ к нефти и газу. В процессе этого диалога особенно важно понять,каким образом Соединенные Штаты и Россия могут вместе работать надразрешением самых взрывоопасных ситуаций, идет ли речь о будущемУкраины или о способах достижения более стабильных и конструктивныхотношений между Россией и Грузией.
Тема ядерной безопасности включает в себя пять проблем. Все они важны и взаимосвязаны.
Первая фундаментальная проблема заключается в том,как укрепить режим нераспространения ядерных вооружений (в частности,не позволить Ирану и Северной Корее нанести по нему еще один удар).
Вторая проблема тесно связана с первой: какуменьшить риск расползания ядерных технологий по мере того, как всебольшее число стран обращают взоры на атомную энергетику дляудовлетворения своих потребностей в энергии. Ведь довольно часто мирныйатом – это всего лишь повод либо прикрытие для усилий по разработкесобственных ядерных вооружений и развития потенциальных мощностей дляобогащения урана. Такого рода усилия потребуют вовлечения поставщиков,работающих в сфере атомной энергетики, в проекты по созданию реакторов,которые не так легко приспособить к производству ядерных вооружений.Необходимо также добиваться перевода производства ядерного топлива назаводы, находящиеся под мониторингом МАГАТЭ. В свою очередь этопотребует тесного сотрудничества США и России, что послужит причинойдля оживления буксующих переговоров о подписании так называемогоДоговора 123. Последний даст импульс сотрудничеству между двумястранами в области использования мирного атома.
В-третьих, если Обама и Медведев всерьез готовыпродвигаться к освобождению мира от ядерных вооружений, о чемсвидетельствует их совместное апрельское заявление, то им нужно решить,как достичь этой цели.
В-четвертых, что касается двусторонних ядерныхотношений между США и Россией, то эти страны больше нельзя назвать«двумя скорпионами в одной банке». Вместе с тем, если не будет созданорегулирующих рамок, лидеры обеих стран могут сделать выбор, способныйеще больше дестабилизировать обстановку в мире: выстроить системыпротиворакетной обороны, милитаризовать космос, ввести пункт обограниченном применении ядерного оружия в доктрину о военных действияхс использованием обычных вооружений и т. д.
И, в-пятых, Соединенным Штатам и России придетсявзять на себя бремя лидерства в создании более широкого,многостороннего режима контроля над вооружениями, чтобы умерить опасныеядерные амбиции других ядерных держав. Речь, в частности, идет о такихсистемах вооружений в Китае, Индии и Пакистане, которые фактическистирают грань между обычными и ядерными наступательными вооружениями.
Наконец, на повестке дня стоит вопрос об энергетическойбезопасности. США и Россия давно уже утешали себя мыслью о том, чтомежду ними развивается энергетический диалог. Они приступили к нему в2002 году, после чего начальный импульс постепенно затух, а затем былчастично возрожден в последние годы пребывания у руля администрацииДжорджа Буша. Какой бы полезной ни была дискуссия о потенциальныхугрозах и практических мерах противодействия им, сторонам надоуглублять диалог и впредь. Обсуждение поставок российской нефти исжиженного природного газа на рынок Северной Америки и углублениесотрудничества внутри консорциума, разрабатывающего нефтяныеместорождения в Каспийском бассейне, а также энергичное прокладываниедублирующих друг друга трубопроводов невозможно без решения главноговопроса. Речь идет о том, какие отношения намерены развивать в этойобласти Соединенные Штаты и Россия: партнерские или сопернические?
Решение чрезвычайно сложных вопросов вокруг политики экспорта нефтии газа из России и бассейна Каспийского моря имеет смысл лишь вконтексте трехстороннего диалога между США, Россией и Европой (Европа –самый крупный рынок сбыта нефти и газа для России, а Россия –крупнейший поставщик Европы). Однако это не означает, что серьезный иисполненный благих намерений диалог между Соединенными Штатами иРоссией должен тщательно обходить темы, затронутые Владимиром Путинымна февральском форуме в Давосе. Нужно воспользоваться возможностью ивыяснить, что он имел в виду, призывая страны «создать новоемеждународное рамочное соглашение по энергетической безопасности».«Если удастся ратифицировать такое соглашение, – добавил он, – егоэкономическое воздействие могло бы быть сопоставимо с Соглашением обучреждении Европейского объединения угля и стали». Оно могло бы«объединить потребителей и производителей в общее реальноеэнергетическое партнерство, основанное на четких международныхправилах». Точно так же Дмитрий Медведев призвал к разработке болееширокой энергетической конвенции, чем нынешний Договор к Энергетическойхартии – документ, который не подписали ни Россия, ни Соединенные Штаты(на самом деле Россия подписала ДЭХ еще в 1994 году, но нератифицировала, а в конце июля с. г. вышла из договора. – Ред.).
Наметить повестку насыщенного и углубленного стратегического диалогане означает питать иллюзии относительно того, что стороны быстро илегко согласятся по всем вопросам. Не исключено, что в некоторыхобластях вообще не удастся прийти к взаимоприемлемому решению.Национальные интересы могут сталкиваться даже тогда, когда сняты всенедоразумения и излишние эмоции. Некоторые вопросы могут быть настолькоискажены в угоду внутриполитической конъюнктуре, что их решениепосредством международного диалога с самыми благими намерениями непредставляется возможным. По сути, цель стратегического диалога – этозначительно уменьшить область невозможного и расширить областьвозможного, пусть даже это потребует неимоверных усилий.
Наконец, такой подход не нанесет никакого ущерба сильной инезависимой политике США в отношении Грузии, Украины и других республикбывшего Советского Союза и тем более не станет для нее препятствием. Внациональных интересах Соединенных Штатов – и не в последнюю очередьпотому, что это отвечает интересам стабильности в мире, – чтобы какможно больше стран в данном регионе превратились в миролюбивые,стабильные, процветающие и самостоятельные демократические общества. Нов долгосрочных интересах США также избегать такого осуществленияпоставленных целей, в ходе которого эти страны будут преднамеренно илинепреднамеренно настраиваться против России. Нельзя также поощрятьподозрительное отношение к организациям, которые Москва поддерживает вэтом регионе. Более того, их следует рассматривать как потенциальноедополнение (с некоторыми поправками) параллельных структур на Западе.
Подобного рода подход равным образом не означает, что следуетигнорировать либо спускать на тормозах дискуссии вокруг такой до концане проясненной темы, как столкновение политических ценностейСоединенных Штатов и России, или перестать обращать внимание наполитические тенденции внутри России, которые вызывают озабоченность уСША. Эти вопросы тоже необходимо включить в повестку дня двустороннегодиалога – не потому, что Вашингтон имеет право судить Москву либопоучать россиян и их лидеров, а потому, что долгосрочное и болееглубокое партнерство зависит от хотя бы частичного совпаденияценностей, которыми дорожат наши общества. Обе стороны должны изыскатьспособы цивилизованного и конструктивного обсуждения этихчувствительных вопросов.
Вместо того чтобы пригвождать Россию к позорному столбу, СоединеннымШтатам следует выявлять области, в которых перед обеими странами стоятсхожие, хотя и непростые задачи: например, проблема нелегальнойиммиграции или противоречия между борьбой с международным терроризмом изащитой гражданских прав. Вашингтон и Москва должны доказать своюспособность вести конструктивный диалог по данной проблематике и лишьзатем переходить к более деликатным темам.
И, наконец, последнее. Прошло уже более 16 лет с того памятного дня,когда президент Билл Клинтон, выступая с речью накануне своей первойвстречи на высшем уровне с российским президентом Борисом Ельциным,огласил последнее важное послание от имени президента США по поводуамерикано-российской политики. Сейчас самое время для президента Обамырассказать своей администрации, американскому народу и крайнезаинтересованной российской аудитории о своем стратегическом виденииамерикано-российских отношений на текущий момент и на ближайшуюперспективу. Затем ему следует пригласить российскую сторону включитьсяв откровенную дискуссию по широкому спектру вопросов, чтобы добитьсяощутимого прогресса в двусторонних отношениях. Обе страны стремятсядоказать свою способность выполнить повестку дня, намеченную еще вапреле, у Обамы есть прекрасная возможность подвести черту поднапряженным и бесплодным десятилетием в американо-российских отношенияхи помочь нашим странам вступить на более перспективный путьсотрудничества.
