После победы «оранжевой революции» на Украине на новое руководство были возложены особые надежды по реализации подлинно демократического сценария развития страны. Однако в преддверии скорых президентских выборов — после четырех смен кабинета министров, досрочных парламентских выборов, регулярных законодательных перемен и конституционных инициатив — стало понятно, что надежды не оправдались и борьба внешних сил за влияние на Украине только осложняет ситуацию в стране. «Полит.ру» публикует статью ведущего научного сотрудника Института Европы РАН, руководителя Центра украинских исследований ИЕ РАН Виктора Мироненко, в которой речь пойдет о текущем положении дел на Украине и о важности того выбора, который страна должна самостоятельно осуществить в ближайшее время. Статья опубликована в новом номере журнала «Россия в глобальной политике» (2009. № 6).
Меняются исторические декорации, уходят внебытие персонажи, но удивительно однообразны сюжеты. По-прежнему, каки в античную эпоху, разбрасывает Эрида свои «яблоки раздора», изаписные геополитики бросаются обсуждать схватку за очередной «трофей».Кто только ни оказывался в этой роли – и вот дошла очередь до Украины.Тема «спора за Украину» прочно утвердилась в политической публицистике.Особенно популярна она стала после «оранжевой революции», котораянекогда казалась последним и решающим сражением за украинскую «душу», асейчас все больше предстает как очередной и отнюдь не последний зигзагполитического развития нации, находящейся в процессе трудногостановления.
Выбор, который никак не сделает Украина, оченьважен, и прежде всего для нее самой. Но не только. Отвлекаясь отштампов и примитивных схем, хочется понять: борется ли на самом делекто-нибудь за Украину? И если да, то в чем состоит практический интересучастников полемики?
Кому и зачем сегодня в условиях глобальнойполитической неопределенности и всеобщей острой нехватки финансовыхресурсов может понадобиться пространство в 600 с лишним тысячквадратных километров с запущенной производственной и транспортнойинфраструктурой, бедным населением, убогой социальной сферой,незаживающей язвой Чернобыля, наконец? При такой постановке вопроса вочередь претенденты не выстраиваются.
Знаменитые украинские черноземы? Когда-то онипринесли Украине славу «житницы Европы». Об этом вспомнил недавно дажеБарак Обама. Но вряд ли, говоря об этом, он имел в виду закупкиукраинского зерна либо сахарной свеклы. И Соединенные Штаты, иЕвропейский союз расходуют огромные средства на поддержку своихсельскохозяйственных производителей. Им еще и доплачивают иногда, чтобыне слишком усердствовали. Российские же импортеры продовольствия давнопротоптали тропинки к другим поставщикам, которые куда сговорчивееукраинских.
Дешевая рабочая сила? В мире немало мест, гдеона дешевле, усерднее да уже и квалифицированнее. В самой Украиненередки сетования на то, что «украинец перестал работать». «Он не хочетработать в принципе, – говорит один банкир. – Не хотят работать всельском хозяйстве. Собственники паев сами не хотят обрабатывать своюземлю. Не хотят этого и люди, арендующие у них паи».
Сорок шесть миллионов потенциальныхпотребителей? Это – большой рынок. Но здесь нет предмета длясоперничества между Западом и Россией, во всяком случае сегодня. Своипотребности в одежде, обуви, бытовой технике, автомобилях и т. п.украинцы удовлетворяют в основном за счет импорта из тех же ЕС и США.Российской Федерации пока этому нечего или почти нечегопротивопоставить. В 2009 г. товарооборот между двумя соседними странамиупал с 25 до 15 миллиардов долларов. Впервые Украину в торговле сРоссией обошла Белоруссия. Конечно, сказался мировой экономическийкризис, но все на него не спишешь. Эта тенденция наметилась задолго доего начала.
Национальная безопасность? Действительно, уУкраины непростые отношения с соседями – Венгрией, Польшей, Россией,Румынией, Словакией, Турцией. Политики в этих странах (впрочем, как ивсе политики) не всегда говорят то, что думают. Как они поведут себя вслучае острого внутриполитического кризиса в Украине или, не дай бог,реальной угрозы ее дезинтеграции? Это не простой и не праздный вопрос.Но он имеет отношение скорее к «политике памяти», чем к геополитике,скорее к штабным играм, чем к мобилизационным планам. Никто из трехвоенных «тяжеловесов» Северного полушария – Евросоюз, Россия,Соединенные Штаты – не собирается в третий раз превращать территориюУкраины в театр военных действий. А без их согласия «ни одна пушка вЕвропе не выстрелит».
Что же касается завоевания геостратегическихпозиций, то, даже если считать именно это целью и втягивания Украины вНАТО, и яростного сопротивления Москвы, возможные издержки явнопревышают гипотетические выгоды. Никто из политиков России и Запада,находящихся в здравом уме и твердой памяти, не пойдет на рискобщеевропейского конфликта ради эфемерного контроля над «украинскимплацдармом».
Если все это так, то о каком соперничествеидет речь? Похоже, что, как и на той злополучной древнегреческойсвадьбе, откуда и пошло понятие «яблока раздора», речь идет овнутриполитических мотивациях, или, другими словами, о самолюбии,которого, как оказалось, у современных политиков ничуть не меньше, чему капризных древнегреческих богинь. А предусмотрительности ирассудительности – ничуть не больше.
Имеет смысл говорить не столько о том, чтополучит «победитель», сколько о том, что могут потерять все участникиэтого бессмысленного спора.
Как «трофей» холодной войны Украинапрактической ценности не имеет. Она может быть дорога лишь как символ«победы» в войне, которой не было. В воцарившейся атмосфереэкономической и политической неопределенности, на фоне Афганистана,Ирака, Ирана и т. п. безответная любовь украинской элиты какое-то времяеще может поддерживать в ветеранах холодной войны на Западе веру в то,что они кого-то победили. Не более того.
Любителям рассуждать в категориях «побед» и«поражений» советовал бы познакомиться со статьей Збигнева Бжезинского,опубликованной за день до всеукраинского референдума в 1991 г. В ней онписал: «Настало время для переориентации политики США. Маастрихт и Киевбросают нам вызов в определении достойных подобающих целей американскойполитики в Европе. Следует прямо заявить в этой связи: федеративноеЕвропейское сообщество и Лига суверенных государств вместо бывшегоСоветского Союза». Что ж, с точки зрения «целей американской политики вЕвропе», как их видел Бжезинский, и Маастрихт, и Киев слишком далекозашли. Какая уж тут победа? Что с нею делать?
В России тоже хватает людей с политическиммышлением, подходящим больше для Геншатаба, чем для Госсовета. Украинагрезится им последним рубежом в войне, смысла которой они не могутвнятно объяснить. На украинском алармизме вполне можно сделать вРоссии неплохую политическую карьеру. Украинцев дозволено относительнобезопасно, по-братски, так сказать, обвинить в том, что они что-то«стырили» или кого-то «предали». А попутно, рассуждая о «мазепинстве»,«оранжевой заразе» и тому подобных исторических артефактах иполитологических благоглупостях, убеждать кого-то, что украинскоеупрямство, а не качества российской элиты мешает сделать россиянсчастливыми. Виртуальная Украина в России сегодня – главный социальный транквилизатор. Украинцев и русских почему-то лучше всегопримиряет с неудобствами собственной жизни сознание того, что соседживет еще хуже.
Нарисованная выше относительно благополучнаякартина (нет предмета для спора) меняется, если перейти от анализаположительной мотивации «борьбы за Украину» к мотивации отрицательной –от интересов к угрозам и вызовам, которые теоретически могут отсюдаисходить.
«Современная Украина, – считает Кишор Шридар,– это “политическое минное поле”. Подошло бы и другое сравнение.Когда-то Балканы, будучи мостом между Европой и Азией, пользовалисьрепутацией «порохового погреба». Ныне Украина почти готова статьтретьим, наряду с Ближним и Средним Востоком, заминированным мостом.
Зачем минировать мосты? Движение по такомумосту затруднено и небезопасно. Примеры двух «газовых войн» и ихпоследствия говорят сами за себя. Конкурирующие газопроводные проектыРоссии (разнообразные «потоки») и Европейского союза («Набукко»)объединяет одно – стремление не зависеть от Украины и найти другие,более безопасные пути. По-видимому, и в Москве, и в европейскихстолицах влиятельные политические круги еще не решили, что тут должнобыть: мост или стена?
Опасения Запада можно понять. По такомуширокому мосту могут устремиться толпы легальных и нелегальныхмигрантов. Так, например, число иностранных рабочих в Великобританииудвоилось за счет выходцев из стран – новых членов ЕС.
Можно понять и Россию. По этому мосту впоследнее время с западного направления в Украину нередко ввозятрусофобию, которая чревата опаснейшим социальным заболеванием –культурно-идентификационной шизофренией. «Это огромный регион, – писалБжезинский, – раздираемый ненавистью, которую легко можно разжечь, иокруженный конкурирующими между собой могущественными соседями». Явныхпроявлений этнического и религиозного насилия в Украине пока почти нет.Но это – пока. При продолжении «борьбы за Украину» вовне и таком жеусердии в «создании сильного национального государства и сильной нации»по лекалам XIX столетия внутри грядущие события здесь вполне могутвыйти из-под контроля.
На предстоящих в январе президентских выборахв Украине главный интерес ее самой, ее соседей, а также политических«тяжеловесов» – Евросоюза, России и США – состоит, на мой взгляд, втом, чтобы внутренняя политическая борьба в стране не привела к утратеконтроля над ситуацией с последующим развитием событий по югославскомусценарию.
Конечно, невозможно провести прямую аналогиюмежду предвоенной Югославией и современной Украиной. Но могли ли мыпредставить себе, что межэтнический конфликт в Европе приобретет такиемасштабы и формы? А российско-грузинскую войну? Теперь такое можно нетолько вообразить, но и примерно рассчитать, во сколько это обходится вгуманитарном, военном и экономическом измерениях. И нет сомнений в том,что есть раны, которые никогда не заживают.
Украинский политический пейзаж перед выборамивыглядит весьма уныло. Ничего не происходит. От энтузиазма и азартаполитической борьбы, царивших на киевской площади Независимости осеньюи зимой 2004 г., почти ничего не осталось. Им на смену пришлиразочарование и тревога. Установилась атмосфера, чем-то напоминающаяпозднесоветский застой.
Уровень жизни в Украине застыл – ниже некуда,а выше не получается. Впрочем, даже падение промышленного производствана четверть внешне почти не отразилось на жизни рядового украинца.Помогли, по-видимому, не безупречные с точки зрения рациональнойэкономической политики, но ощутимые социальные жесты. Средний украинецнаучился жить вне политики, вопреки ей, где-то на краю большихфинансовых потоков, выживая в нише полунатурального местного хозяйствав рамках отдельно взятого района. Но беспокойство его не оставляет.
Украинцев тревожат (в порядке убывания) ростцен (64,2 %), низкий уровень оплаты труда (52,4 %), угроза безработицы(42,6 %). 18,6 % жителей еле сводят концы с концами; 38,4 % – неиспытывают нехватки средств на питание, но сталкиваются с трудностямипри покупке обуви или одежды; 34,6 % – как-то существуют, но наприобретение предметов длительного пользования средств не имеют.
Внутренняя политическая жизнь как будтокипела: досрочные парламентские выборы в 2007 г., четыре сменыкабинетов министров, регулярные переформатирования политическогопространства, конституционные инициативы и т. п. Все пять лет вукраинском политическом котле что-то булькало, издавая разные запахи(приятные и не очень), но так ничего и не сварилось. «Украинскийполитический класс, – справедливо отмечает Аркадий Мошес, – шел откризиса к кризису, пока не утратил доверие людей».
Двинувшись было 24 августа 2002 г. по пути оттретьей президентско-парламентской республики к четвертой (впрактическую плоскость вопрос перешел, правда, только в декабре 2004 г.– с принятием так называемого «пакетного соглашения», включавшего всебя Закон о конституционной реформе и Закон о конституционныхпоправках, касавшихся местного самоуправления), страна застряла где-топосредине. Андреас Умланд, ссылаясь на исследования Роберта Элджи иСофии Меструп, справедливо замечает в этой связи: «Полупрезидентскиесистемы, по крайней мере в странах переходного этапа, это в общемплохой выбор... Если демократия еще не окрепла, полупрезидентскойсистемы в любом виде следует избегать».
Еще на одном важнейшем направлении украинскойполитики – евро-атлантической интеграции – тоже возникли большиепроблемы. Джеймс Шерр отмечает, что от Украины многого ждали после2005 г.: «В некоторых ограниченных сферах эти ожидания оправдались...Но если вести речь о вещах существенных – отношениях государства ибизнеса, желании и способности украинских лидеров поставитьнациональные интересы выше собственных личных и финансовых, – тоУкраина не оправдала ожиданий Европы».
Шерра поправил Александр Рар, который хорошообъяснил, почему Европа «не оправдала» ожиданий Украины. Для Германии,сказал он, очень важно, «чтобы европейский континент включал в себяРоссию... Не оставлять Россию Азии, сибирские богатства – Китаю, непотерять возможность интегрировать эту страну в европейскуюбезопасность... Включая Украину, Грузию или Беларусь в НАТО, мы теряемРоссию на следующие 20–30 лет. Многие силы в Европе этого не хотят. Амногие, напротив, считают, что другого выхода нет. В этом кореньпроблем всех разногласий внутри Евросоюза».
Как бы то ни было, с планами присоединенияУкраины к Европейскому союзу придется повременить. 4 декабря 2009 г. насаммите Украина – ЕС председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл ДуранБаррозу выразил надежду на то, что в 2010 г. Украина и Евросоюз смогутзаключить Соглашение об ассоциации. И пока все. «Украине и Европейскомусоюзу предстоит сделать еще очень многое, – заявил он, – если они хотятреализовать все амбиции двустороннего партнерства».
Из сказанного Баррозу не ясно, включает липеречень неотложных совместных дел ЕС и Украины урегулированиеострейшей проблемы, возникшей в связи с заимствованием украинскиминационал-демократами некоторых элементов идеологии итальянскогоРисорджименто: «Италию мы создали, теперь надо создавать итальянца»(граф Камилло Кавур). Трудно представить себе что-либо менеесоответствующее времени и общепринятым в Евросоюзе нормам жизни, чем«создание украинца», то есть ускоренную смену индивидуальнойкультурно-языковой идентификации миллионов полноправных граждан страны.
Отмечу в связи с этим, что в Украине русскийязык как основной использует 98 % населения Крыма, 93 % – Донецкой, 72% – Днепропетровской областей. В Николаеве, например, 72 % жителейсчитают своим родным языком русский. В то же время из 59 школ городарусскоязычными остались только 12. Остальные школы переведены наукраинский. Ситуация усугубляется начавшимся переводом большинстваконкурсных процедур (тестирование выпускников, собеседование при приемев вузы, защита диссертаций, конкурсы на замещение должностей в научныхи учебных заведениях, государственных органах и др.) исключительно наукраинский язык.
Если возвратиться к образу «мины на мосту»,проблема идентификации – сначала этно-культурной, а при определенныхусловиях, возможно, и политико-правовой (вспомним два съезда депутатоввсех уровней в Северодонецке) – вполне может стать детонатором взрыва,все последствия которого никто не может предсказать.
Здесь таится самая большая опасность.Вероятность такого развития событий зависит от благоразумия украинскихполитиков и от позиции их партнеров на Западе и на Востоке. Они сегодня(за исключением, пожалуй, Европейской народной партии, котораявысказалась в поддержку Юлии Тимошенко) воздерживаются от выраженияпредпочтений. Но вопрос о том, какой лидер нужен Украине и каковыреальные шансы на его появление там, все так же актуален. Потому что сним напрямую связана, возможно, основная проблема – перспективаформирования украинской нации.
Большинство экспертов считают, что выборы 2010г., кто бы на них ни победил, ничего в Украине не изменят. «Отрезультата приближающихся президентских выборов не зависит практическиничего, – говорит Аркадий Мошес. – Параметры развития Украины насреднесрочную перспективу уже сформированы. И в картине украинскогобудущего превалирует не голубой и не помаранчевый, а серый». Правда,резюмирует Мошес, он «намного оптимистичнее черного».
Из общего ряда выпадает интересный прогнозукраинского эксперта Константина Бондаренко. Соглашаясь с тем, чтовыборы не будут такими яркими и бурными, как в 2004 г., он считает: то,что последует за ними, будет во многих отношениях радикальнее иглубже. «Задача общественности – готовиться к новому этапу буржуазнойреволюции, – пишет Бондаренко. – Но уже не имитации революции, а еереального воплощения. Сегодня стоит подумать о том, кто может статьглавной движущей силой этого революционного процесса». Он называет ее:это – региональные украинские элиты.
В заданной политической парадигме и всуществующем правовом поле, если оно сохранится, исход предстоящихвыборов предсказать несложно. Основная борьба развернется между двумякандидатами – Юлией Тимошенко и Виктором Януковичем. Скорее всего, еслине произойдет что-то чрезвычайное, один из этих двух претендентов истанет новым президентом Украины. Опросы общественного мнения накануневыборов свидетельствуют об их значительном отрыве от любого из 18зарегистрированных кандидатов. А дальше – зона полной неопределенности.
Что будет означать победа одного из двухвышеназванных кандидатов применительно к интересующей нас проблеме –социальной солидарности? Если победит Янукович, то на какое-то время вУкраине возникнет относительно стабильная квазидвухпартийная система,при которой у руля власти в разнообразных комбинациях будутчередоваться представители самых массовых украинских «партий» –«Восток/Юг», «Запад/Центр». Крупный бизнес, государственные чиновники,политический истеблишмент, сформировавшийся за годы президентстваВиктора Ющенко (кроме, естественно, Блока Юлии Тимошенко), приневозможности его переизбрания на второй срок, скорее всего, предпочлибы этот вариант.
С точки зрения интересующей нас проблемыважным обстоятельством является и то, что победа Януковича на какое-товремя примирила бы с существующим положением вещей тех граждан страны,которые категорически не приемлют идею этнической нации, не безоснований считая, что их гражданские права попираются политикойускоренной украинизации.
Победа Тимошенко, какими бы острыми нивыглядели ныне ее споры с Ющенко, будет воспринята как продолжение егокурса, во всяком случае в той его части, которая рождала у жителейВосточной Украины и Юга ощущение ущемленности. Ее участие вМеждународном конгрессе украинцев во Львове 20 августа 2009 г. быловоспринят именно так.
Политическая карьера Януковича в этом случаебыла бы, по-видимому, окончена. Следовательно, освободится политическаяниша, которую, скорее всего, займут политики, не столь склонные в силуобъективных политических обстоятельств к компромиссам за счет своегопотенциального электората.
Зная характер обоих кандидатов, можнопредположить, что в первом случае при смене лиц в коридорах властиполитическая пауза продлится. Во втором обязательно встанет вопрос оконституционном устройстве. Хотя бы по той причине, что почти половинаграждан страны будет ощущать себя – обоснованно или не очень – передвыбором: менять собственную культурную идентификацию или быть наположении людей второго сорта в стране, где они родились.
Теоретически и с учетом собственногоисторического опыта Украины вполне можно предположить возникновениеситуации, в которой значительная часть ее граждан или политики,выступающие от их имени, намного острее, чем прежде, поставят нескольконеудобных вопросов. За какую Украину они голосовали на референдуме в1991 г.? Вправе ли государство, строящееся на этническом принципе,ожидать от них лояльности? Являются ли они полноценными гражданамиУкраины и вправе ли государство требовать от них смены культурнойсамоидентификации? И так далее.
Возвращаясь к сравнению Украины сзаминированным мостом, рискнем предложить еще одну метафору – «зонапоражения», «политический Чернобыль». Как Украина, так и Россия, другиеновые независимые государства Восточной Европы и Центральной Азии волеюсудеб оказались в ХХ веке в эпицентре глобального, по своей сути,социального взрыва. Революция, длившаяся без малого столетие, буквальноиспепелила социальную почву и отравила ненавистью сознание миллионовлюдей. Излучение этой ненависти ощущается и по сей день. Жизнь здесьобязательно восстановится. Но путь к выздоровлению будет долгим итрудным.
Такому обществу нужен не мессия, а сталкер. Ноне в трактовке одноименного кинофильма (с поиском «волшебнойкомнаты»), где исполняются все желания, а в трактовке КарлосаКастанеды. Нужен человек, обладающий такой же политической интуицией и,вероятно, таким же наивным с точки зрения «эффективной политики»гуманизмом, как Михаил Горбачёв. Идеалист, а не циник.
Является ли таким человеком Виктор Ющенко?Отчасти да, и история поставит ему это в заслугу. Сможет ли им статьВиктор Янукович? Неизвестно. Юлия Тимошенко? Возможно, но при условииглубокого переосмысления категорических политических императивов исобственной роли в их реализации. В крайнем случае за двумя лидерамипоявляются фигуры новых ярких политиков, и кому-то из них придетсявзять на себя эту сложнейшую задачу. Но так далеко заглядывать вУкраине не имеет смысла. Можно быть уверенным лишь в том, что при любомисходе выборов у Европейского союза и у России будут возможности влиятьна нового президента.
Что делать?
Не говоря уже о том, что в случаевозникновения острого этнокультурного противостояния внутри страны путьв Евросоюз будет надолго закрыт, сегодня никто не сможет сказать суверенностью, как поведут себя в этом случае соседи Украины иглобальные политические игроки. Учитывая опыт Югославии, Косово, ЮжнойОсетии, Абхазии, об этом следует, как минимум, серьезно подумать – как«в узком кругу» заинтересованных лиц, так и публично. Например, врамках дискуссии вокруг проекта Договора о европейской безопасностиДмитрия Медведева и/или Евро-атлантической инициативы по безопасности,предложенной Вольфгангом Ишингером, Игорем Ивановым и Сэмом Нанном.
Бессмысленную «борьбу за Украину» в том виде,в каком ее можно было наблюдать в последние годы, нужно прекращать.Звучит это наивно, убедить в этом ни российских, ни западных политиковпрактически невозможно. Но здравый смысл и политический опыт должныподсказать, что лучшим исходом украинских выборов являются сами выборы– честные, насколько это возможно, без внешнего вмешательства. Наиболееже оптимальным (с точки зрения национальных интересов) развитиемситуации в Украине было бы пусть медленное, но неуклонное продвижениестраны к формированию сильной политической нации, строительствополноценного гражданского общества и создание правовогодемократического государства.
Прежде всего это задача самих украинцев. Заних этого никто сделать не сможет. Но создать режим максимальногоблагоприятствования и сдерживания «горячих голов» как с одной, так и сдругой стороны могут только Европейский союз и Россия – каждый со своейстороны.
* * *
Итак, conditio sine qua non (необходимоеусловие. – Ред.) украинского, российского и европейского благополучиязаключено в прекращении бессмысленного противостояния вокруг Украины исовместном согласованном поощрении ее лидеров к использованию всехимеющихся возможностей – внутренних и внешних – для постепенного ипоследовательного осуществления экономической и политическоймодернизации, осторожного заживления этнических и социальных внутреннихрасколов. Одним словом, лучше строить мост, чем стену.
