Мы публикуем эссе победителя первого Всероссийского интернет-конкурса «Твоя история. Россия 90 –х». в номинации «Творческие работы на тему «Твоя история. Россия 90 –х.»» доцента кафедры истории Ленинградского государственного университета им.А.С. Пушкина Людмилы Николаевны Семеновой.
Утро 20 августа. Лето подошло к концу. Сегодня я выхожу на работу.
Первый рабочий день. Каким он будет? Как он пройдёт? Ведь вчера произошло такое, чего мы не ожидали. Появился ГКЧП, в который вошли люди со странными – серыми напряжёнными – лицами. Никто из них практически не смотрит в экран. Не уверены в том, что сами говорят?
Пора собираться. Включаю радио, телевизор. В новостях одно и то же. Между новостями музыка. Классическая музыка. Мне кажется, что я её уже ненавижу.
По телевизору выступают рабочие. Но я им не верю. Речи какие-то искусственные, лица натянутые. Говорят, что надо решительно всё менять. Да, это понятно.
От телевизора никакого толку. Ничего определённого не сообщается. Складывается впечатление, что решается гамлетовский вопрос: быть или не быть?
Ничего непонятно. Ничего…
***
Мысли, мысли, мысли… Мысли о политике пронизывают сознание. Вчера объявили, что Горбачёв болен и отстранён от власти. Бред. Ещё недавно про это никто не говорил. А у нас ведь «земля слухами полнится». Да и зачем он поехал в этот отпуск? Неудачное время выбрал. Ведь планируется подписать новый союзный договор. А тут – отпуск! Работать надо! В стране проблемы.
После подписания договора будем, возможно, называться ССР – Союз Суверенных Республик. Но это уже не 15 «республик-сестёр»! С «дружбой народов» что-то уже не то.
Да, всё не так-то просто. В прошлом году ездили в Вильнюс к Чесе [1]. Странно, но теперь мы живём в разных государствах, хотя и в СССР. То, что отношения уже другие, мы поняли сразу, как вышли из поезда. Всюду вывески на литовском. Говорить по-русски оказалось нежелательно.
В целом, ситуация парадоксальная: помимо воли народа его разделили на литовцев и нелитовцев. Чеся рассказала, что однажды зашла в ЖКХ решить какую-то проблему и начала, запинаясь, говорить по-литовски. Тогда сами работники на чистом русском языке сказали: «Не мучайтесь. Давайте по-русски».
Да, тогда и моя внешность сыграла роль – я не была похожа на литовку, поэтому мне посоветовали молчать, чтобы не вызывать косые взгляды прохожих.
… Это было год назад. Совсем недавно, и в то же время так давно. Сегодня меня не трогает то, что было тогда. Сейчас меня волнует то, что будет сегодня, завтра.
… Что-то говорят о войсках, о псковских десантниках.
Где Горбачёв? Что с ним?
Что в Ленинграде?
Что с нами будет?
***
Боже, что же всё-таки происходит?!! Похоже, что сейчас никто ничего не понимает.
Пора, пора идти на работу, но ноги не идут. Телевизор и радио работают одновременно: вдруг что-то сообщат. Но пока ничего, кроме указов ГКЧП и Ельцина. Я никогда ещё не слушала столько эфира!
По телевизору «Новости», но назвать их новостями нельзя. Снова показывают бесконечное «Лебединое озеро». Значит, ситуация напряжённая.
На душе тяжело. Опять зачитываются указы. Информационный вакуум сохраняется. Мне кажется, что это вакуум правды. Её нет.
Тревожно! Неужели ситуация ухудшилась? И вдруг….
Танки в Сиверской! Это всего в 23 километрах от Гатчины! Они идут по направлению в Ленинград. Значит, скоро будут у нас. Ужас!
Тут же всплыло: девочки, как же они? Женька в детском саду. Там, конечно, примут меры к эвакуации детей. Боже, слово-то какое страшное: эвакуация!
Иришка в пионерском лагере. Да, Вырица это дальше, чем Сиверская, но, думаю, там защитят детей. Надеюсь, всё обойдётся.
Что будет с девочками? Если что, я должна успеть увидеть их и быть вместе с ними. Главное – знать, где они будут. Главное – не потерять детей! Дай Бог, чтобы всё обошлось!
Не спокойно. Дурные мысли лезут в голову. Невольно возникает слово «война».
Танки в Сиверской…
***
Я знаю о войне из рассказов мамы, которая в 1941 году, как и вся её семья, оказалась в оккупации. Ей только что исполнилось 7 лет и она должна была пойти в школу. Но тут война. Мама рассказывала о том, как они оказались в Гатчине, как фашисты стянули с ног её отца сапоги, как она, разбежавшись, ударила немца головой в живот и получила от него удар кованым сапогом, после которого несколько месяцев не могла встать с постели. И как нечего было есть, кроме мёрзлой картошки, которую дети собирали в поле с угрозой для жизни, а потом жарили её на сковородке, на каком-то техническом масле, а она шипела. И как они ходили к офицерской столовой и попрошайничали. Её мама, моя бабушка, тыкала ей в затылок и приговаривала: «Плачь, дура, а то не подадут». А она упорно молчала и, насупившись, бубнила: «Не буду».
Но ведь сейчас не сорок первый, а девяносто первый! Прошло 50 лет! Война. Неужели война? Война своих против своих? Война в мирное время!
Нет, войны не может быть. Это абсурд! Никто не допустит, чтобы погибли люди.
Дурацкие мысли надо гнать от себя. Всё должно быть нормально. Всё наладится.
***
Пора, пора идти на работу. Не могу. Моё сознание парализовано. Руки, ноги дрожат. Постоянно беспокоюсь за детей и тут же себя успокаиваю: всё будет хорошо.
Теперь я знаю: тишина бывает страшной. Мне кажется, она кричит, скорее, вопит и стонет. Это началось вчера, 19 августа, и продолжается до сих пор.
Напряжение достигло предела. Когда же всё кончится? Когда всё прояснится? Но танки в Сиверской. Может быть, они уже здесь? Страшно.
***
Середина дня. Полдень.
Я только сейчас заметила, что впервые в мою жизнь ворвалась политика. Ворвалась жёстко и резко. Вечером выступил А.А. Собчак. Он зачитал указы президента России. Но это не разъяснило ситуацию. Сегодня в прямом эфире он сказал, что войска в город не войдут и что они остановлены в 70 км от города. Значит, они шли в Ленинград!
Прищла на ум знаменитая идея о роли личности в истории! Историческая практика подтвердила её жизненную силу.
Я почти успокоилась. Как-то всё встало на место. Напряжение, парализующее сознание, постепенно отступает. Удалось выдохнуть и немного успокоиться. Возникла робкая надежда, что теперь ничего случиться не может, что ничто больше нам не угрожает.
Час дня. Я с трудом справилась с собой.
Иду на работу, опаздывая на 4 часа.
Мой первый рабочий день в новом учебном году начался.
***
Послесловие (написано спустя 21 год).
Дневник – это уголок уединения, где можно поговорить с самим собой о самом сокровенном, выразить эмоциональное состояние своей души: тревогу, радость, надежду, любовь. Как жаль, что мы утратили потребность писать дневник. Как много ускользает из нашей памяти!
Тогда, в 91-ом, Ленинград ещё не переименован. СССР остаётся великой державой, во всяком случае, для его граждан. Мобильных телефонов нет. Связаться с кем-то невозможно, так как связь отключена. За три дня каждый прожил целую жизнь вместе со всем народом.
Митинги, забастовки – все политические. Над колоннами митингующих лозунги: «Фашизм не пройдёт!», «Нет фашистской хунте!».
Только вечером 20 августа я узнала, что войска действительно были в Гатчине. И что жители города благодарили десантников за то, что они не применили оружие. Некоторые пожилые женщины даже руки целовали солдатам за то, что те не стреляли по людям.
Прошло время. Но иногда, когда вновь наступают 20-е числа августа, меня охватывает волнение и бьёт дрожь. Да, нелегко вспоминать то, что пришлось пережить тогда, в 91-ом.
http://history4you.ru/documents/10180/71544996-b823-4b27-b096-46ad1a2eef89
http://www.it-n.ru/communities.aspx?cat_no=337976&d_no=338667&ext=Attachment.aspx?Id=169214
