Мы продолжаем публикацию материалов о судьбах науки. Пока можно констатировать, что статьи известного социолога, профессора ГУ-ВШЭ, нашего постоянного автора Симона Кордонского вызвали сильную, очень эмоционально нагруженную реакцию. Эта реакция демонстрирует серьезное отношение откликнувшихся ученых к предмету своих занятий, но содержательного диалога пока не получается. Известный российский физик, д.физ.-мат.н. Михаил Фейгельман в публикуемом ниже тексте декларирует фактическую невозможность этого диалога. Но мы продолжаем надеяться.
Слушается дело об изнасиловании.
Свидетель со стороны защиты обращается к потерпевшей с такой речью: «Ты, девка, знаешь, что иные девки в борделях служат? Так чего ж ты хочешь, у вас у всех такая репутация. Вы там разберитесь меж собой, а после и жалуйтесь»
История из постсоветской жизни
Вдруг оказалось, что по поводу науки в России может происходить что-то вроде дискуссии. Мы думали, что предмет практически исчерпан сам собой, отчасти по историческим причинам, а отчасти – ввиду целенаправленной деятельности ответственных за спокойствие сограждан ведомств. А то, что еще осталось, – само скоро вымрет, освободив палубу «корабля современности».
Текст под заголовком «Про науку и ее защитников» добавляет в некотором роде оптимизма. Он сообщает: адепты нового порядка волнуются и очень просят: «вы уж сдохните, пожалуйста, поскорее! Ну, невтерпеж же нам, поймите, прыгайте с корабля». Отвечаю нетерпеливым: «перебьётесь».
Занятия наукой (имею в виду науки «естественные») обусловлены профессиональной выучкой и желанием выяснять истинное положение вещей в смысле устройства Природы. Это специфическая обязанность и назначение науки и ученых. Устройство Природы интересно тем, что оно совершенно не зависит от желаний очередного монарха, генсека или президента. Оно не зависит даже от рейтинга программ ОРТ, НТВ и прочих отделов Центра управления башнями-излучателями. Люди, профессионально занимающиеся изучением Природы, не то чтобы опасны, но неприятны для власти – просто вследствие выработанной ими традиции отличать правду от вранья. Люди эти немногочисленны, но необходимы всякому обществу – если оно сложнее, чем родоплеменное. Когда общество в массе своей «устало от сложностей» и ждет от власти главным образом наркоза – ученые кажутся ненужными, а население и особенно его «властные элиты» погружаются в сон разума, что рождает чудовищ.
Вот тут всего бы проще провозгласить лозунг «книгочеев на кол», подвезти кольев, организовать патриотическую молодежь, да и славно будет. Однако стесняются пока. В этой связи для решения «проблемы книгочеев» опробован целый комплекс мер. Странным образом, кому-то кажется, что мерам не хватает результативности. Понадобилась еще поддержка философического порядка.
Суть этой философии отражена в эпиграфе. Практическое же ее воплощение имеет вид прямой провокации:
«Противодействовать аппаратной практике можно только методами политической борьбы. Но для этого нужно иметь четкие политические ценности...»
Было бы странно для научных работников вступать в предметную дискуссию с мастерами политических провокаций: у этих двух популяций нет предмета для общения.
