В те времена, когда крамолой считались попытки улучшить общественное устройство или даже поставить сам вопрос о возможности такового улучшения (последнее подпадало под определение "Бред реформаторства"), у пытливых умов всё же был выход. Можно было сосредоточить свои усилия на предметах неодушевлённых. Это даже приветствовалось. Взрослому населению были хорошо знакомы "четырёхбуквенные слова" ВОИР и ТРИЗ, - Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов и Теория решения изобретательских задач. Впрочем, желание изменить мир могло дать ощутимые результаты и на этом направлении.
…Когда лет тридцать назад во граде Переславле-Залесском, на берегу Плещеева озера, в одном из "почтовых ящиков" пошёл сплошной брак, туда, разумеется, прислали комиссию из Москвы. Из министерства и головного НИИ. Прибыв на завод, старичок-председатель тут же спросил: "Рацпредложения были?"
"Да!" - ответствовали ему, - "Да! По технологии изделия в печь сажают на кварцевых держателях, а они дорогие... Вот мы и поставили дешёвые графитовые!"
Ну, разумеется, - пошло науглероживание, и свойства "изделий" стали совсем не те... Прав был старичок, ой, прав! Хорошо ещё, "ни одного человека не пострадало". А ведь могли!
…Так было в 1980-м году на космодроме в Плесецке. Ракета, обычная, в общем, королёвская "семёрка", загорелась на стартовом столе во время предпусковой подготовки. На фермах обслуживания работали десятки солдат. Окислитель, - жидкий кислород, - интенсивно испарялся, и солдатские "хабэ" вспыхивали, как порох...
Расследование поначалу пришло к следующей версии: по ходу дела при работе с "изделием" открылась течь из кислородного бака, её залатали - принесли ведро с водой, тряпку, окунули в ведро, приложили к баку... Так вот заделали течь. Вот вам, решила комиссия, и причина катастрофы!
Была, правда, тут одна закавыка. С помощью ведра и тряпки перекрывали утечки кислорода со времён Сергея Павловича Королёва. Это он сам, вроде бы, предложил такую методу. И до того обходилось.
Но комиссия стояла на своём... Только много лет спустя стала известна другая версия. Дело в том, что в блоках "пакета" первой ступени в качестве окислителя использовалась концентрированная перекись водорода. При заправке баков ракеты надлежало перекись фильтровать, чтобы в трубопроводы топливной системы не попало инородное тело. И действительно, в системе заправки стояли фильтры. Изготовление таких фильтров - работа филигранная, с большим объёмом тонкой пайки. По технологии паяли фильтры оловом, материалом не самым удобным.
И вот на заводе-изготовителе созрело рацпредложение: паять фильтры не оловом, а обычным ПОС - "припоем оловянно-свинцовым". Только вот не учли заводчане, что при соприкосновении с концентрированной перекисью такая пайка вызывали её разложение, автокаталитическое и экзотермическое. В их обязанность входило лишь изготовление фильтров, а что, для чего, зачем, - сие было неведомо. Или ведомо, но никого особо не касалось: каждый ведь отвечает только за свой участок.
И так везде, в каждой частности. Как писал Козьма Прутков, "специалист подобен флюсу: его полнота односторонняя". Поэтому для сохранения целостности системы любое изменение в технической документации на многие тысячи систем и компонентов стартового комплекса должно было согласовываться, визироваться подписью Главного конструктора. И "рацуха" с заменой припоя тоже была завизирована.
Новые фильтры поступили на космодром. Пару раз казусы с разогревом системы при заправке удавалось не довести до катастрофы. В 1980-м не удалось.
Комиссию по расследованию аварии возглавил тогда тот самый главный конструктор стартового комплекса, чья подпись визировала рацпредложение по фильтрам. Не мог же он, в самом деле, сам себе вынести приговор?
А метода имени Королёва, - с ведром и тряпкой, - жива, кажется, до сего дня. Получается ничем не хуже армированного стеклопластика, - нужно только помнить, что при температуре жидкого кислорода свойства привычных материалов немного иные. Сергей Павлович это, очевидно, знал. Он вообще держал в голове проект в целом. Одно слово - Генеральный конструктор.
…Таким же, кстати, был и Анатолий Петрович Александров, которому Курчатов поручил делать атомные реакторы для подводных лодок. Александров начинал как школьный учитель физики, и до конца сохранил системное, энциклопедическое видение и окружающего мира и каждого разрабатываемого "изделия" в целом. То есть даже не реактора, а оснащённой этим реактором лодки со всеми её системами.
Когда другое его детище, реактор РБМК-1000, попал под управление людей иного склада, случился Чернобыль. Отключили почти все системы безопасности и учинили дикий эксперимент, - кстати, тоже в обоснование "рацпредложения". Идея была такова: при потере внешнего электропитания до запуска резервных дизелей питать оборудование энергоблока за счёт инерции вращения ротора турбины. Всё остальное, кроме этой важной мелочи, - а именно, как поведёт себя реактор в ходе эксперимента, - "изобретатели и рационализаторы" себе просто не представляли. Кривые руки нередко гармонично сочетаются с прямыми извилинами.
Вообще-то и здесь надлежало любые шалости согласовывать, - и с научным руководством из "курчатника", и с НИКИЭТ, Научно-исследовательским и конструкторским институтом энерготехники. Директор последнего, академик Николай Антонович Доллежаль, тоже был специалистом своего дела, - он ведь сел как "вредитель" ещё в 1930 году, по "делу Промпартии", и тогда ОГПУ определило ему портфель "министра промышленности".
Но полесские "кулибины" не пожелали делить вожделенную премию за рацпредложение, и дальше случилось, что случилось...
*****
Что это было? Сбой отлаженной системы? Или, наоборот, - закономерный результат её "работы"?
На этот счёт есть готовые ответы, - и у критиков советской системы, и у её апологетов. По мнению одних, Система была запрограммирована на совершение и воспроизводство ошибок. Другие, напротив, убеждены (и чем дальше, тем более), что всё и всегда было правильно. При этом достижения технические (в металле или в чертежах) неявно предполагаются доказательством прогресса общественного и политического.
Однако грань между этими областями была, и весьма ощутимая. В мире техники, пусть даже экзотической (и, прежде всего экзотической!), - консерватизм и "дарвинизм", борьба проектов и "изделий" за существование, апелляция к объективным критериям.
Но всё менялось, как только идея (или "изделие") преодолевала невидимый барьер, как только "наверху" (в Инстанции или ещё выше) принималось политическое решение. Частность, втемяшившаяся в руководящую голову, оказывалась понятнее и, к сожалению, важнее целого. Что делать: плоские мысли легче укладываются в голову.
А дальше было так – по крайней мере, в "великую эпоху". Выходили разного рода Постановления, - аппарат и "соратники", находившиеся в состоянии перманентного тихого перепуга, доводили высказанное наверху руководящее указание до логического абсурда. Дальше происходила Коллективизация, Индустриализация, Большой террор, сплошные карательные депортации народов (нужное вписать). Работала Вертикаль власти - планы спускались вниз, по дороге с энтузиазмом обрастая "встречными планами" ("Что есть придворные?" - "Верные, не знающие сомнений!"). Обсуждение проходило в форме "одобрямс", остальные высказывания переводили человека в ведение НКВД.
Между тем, по ходу выполнения Постановлений становилось ясно их тяжкое противоречие с реальностью (массовый забой скота, срыв пятилетнего плана, уничтожение руководящих кадров, оскудение "зачищенных" территорий). Об этом не писали газеты, но по каналам ЦК и ОГПУ-НКВД шли сообщения с мест. "Наверху" это постепенно суммировалось, и спустя весьма значительное время следовала реакция. Снимали и сажали наркомов с их командами. Иногда выходила статья типа "Головокружения от успехов". Всегда выпускалось Постановление "О дальнейшем усилении (улучшении, углублении)..." предыдущего Постановления, под видом "улучшения и углубления" если не отменявшее его, то сильно корректировавшее (колхозы были, но и личные подворья - тоже; сажали, но без "списочных" осуждений, а индивидуально; Западную Украину и Прибалтику депортировали не сплошняком). Это - в мире идей. В реальности же оставалась очередная глубокая борозда (на селе ли, в промышленности, в кадрах).
А приглядишься - ну да, вот такой своеобразный механизм обратной связи, с одним длинным контуром и большим временем реакции.
И в дальнейшие годы ведь не сильно система изменилась. Так, репрессивная кампания 1957-1959 годов развивалась по тем же законам. Постановление ЦК КПСС от 25 декабря 1956 года, по следам венгерских событий. Взлёт числа осуждённых "за политику" в следующем году в четыре раза (так же, как 37-й по сравнению с 36-м!). Медленное осознание: "нет, так жить нельзя". Долгий поиск формулы выхода, найдено в 1959-м: на чекистском языке - "профилактика", на партийном - "бороться за каждого человека". Завершение кампании. Желающие могут вспомнить ещё многие кульбиты затейника Никиты Сергеевича: от ракет (да, полезная штука, но флот и авиацию "под корень" изводить не стоило) до сельского хозяйства (кукуруза была хороша в меру, вновь вошедший в фавор "академик" Лысенко – плох в любой концентрации, а приусадебные участки и подворья, кормившие страну, изводить вообще не стоило).
Но ведь и тридцать лет спустя система не очень поменялась. Алкоголизм - это, конечно, плохо, но зачем виноградники выкорчёвывать? Затем, что новый генсек Горбачёв, конечно, не «сажал», как Сталин, но «убрать», как Хрущёв, вполне мог...
Этот стиль руководства пережил строй (о "художествах" времён начала "первой чеченской" я уже писал). Так что приключения "национальных проектов" (образовательного, медицинского, жилищного) суть продолжение давней традиции, по крайней мере, - советской.
Ответ порождает вопрос: нет ли в рамках той же традиции какого-либо средства для избежания подобных приключений?
