В середине сентября была принята «Концепция участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки». В ней говорится о необходимости «реструктуризации» системы научных организаций, финансируемых государством, что означает оценку эффективности институтов и лишение бюджета тех, которые оказались неэффективными. Критериями оценки решено сделать количество публикаций, индекс цитирования и количество выигранных грантов.
За принятием Концепции последовали бурные обсуждения, был организован митинг, научные кадры начали суетиться – от институтов, подсчитывающих свою активность в публикациях и конференция, до Академии Наук, готовящейся спустить в эти институты планы реструктуризации. Мы попросили дать комментарии по этому поводу доктора экономических наук, научного руководителя Института развития образования при Высшей школе экономики Евгения Сабурова.
Беседовала Наталья Конрадова.
Насколько я понимаю, существует ограниченное количество моделей государственного финансирования науки – либо эксперты оценивают результаты, либо вырабатываются формальные критерии. В той Концепции, которая недавно принята, выбран второй вариант. Подходит ли это для всех научных отраслей (например, насколько это правильно для фундаментальной науки) и существуют ли другие модели?
Я приветствую появление формальных критериев, поскольку в их отсутствие критерий есть только один – знакомства, личные связи и все прочее, присущее нашей «теплой нищете», «Теплота нищеты» - это термин, которому меня научили испанцы, очень для нас подходит. Это когда все друг друга знают, понимают и «по понятиям» финансируют. Введение формальных критериев не уничтожает экспертных оценок, тем более, что индекс цитирования – не совсем уж глупый критерий для фундаментальной науки. Наведение порядка – это очень неплохо.
Есть такое мнение, что фундаментальная наука, которая в принципе не приносит результатов в ближайшие 10-20 лет, может финансироваться через меценатов, которые готовы и которым нужно только имя и слава. Это реально в нашей ситуации?
Фундаментальная наука родилась и развивалась наиболее эффективно в XIX веке, а XX век – век прикладных исследований. И в XIX веке фундаментальная наука вся была на меценатстве, там государства и близко не было. И такие достижения, которые фундаментальная наука получала в XIX веке – дай бог, чтобы они были сегодня, но я сомневаюсь. Что же касается меценатства в отношении фундаментальной науки сейчас, то в нашей стране это сильно затруднено административно-правовой системой, и в частности – налогообложением.
А поменять эту систему не проще?
Я обеими руками за то, чтобы поменять. Это было бы выходом, и это, безусловно, лучше, чем яйца Фаберже.
Помимо того, что науки делятся на прикладные и фундаментальные, должно быть какое-то более подробное деление - с точки зрения того, как они должны финансироваться. Где-то работает индекс цитирования, и это понятно как результат; где-то меценаты, а где-то, может быть, и «теплота нищеты»? Есть ли у Вас предположения, как можно их разделить?
Гранты, которые раздаются крупными учеными – это неплохая система, это экспертная оценка. Это есть, это будет, и это очень хорошо. И здесь уже может быть теплота нищеты, только не «по понятиям», а по некоторому ожиданию от хороших ученых хороших результатов.
То есть Концепция разумная, и теперь все зависит от того, как она будет реализована?
У нас, что бы мы ни стали делать – все Калашников получается или КПСС. Концепция вполне разумная, вполне нормально, что здесь надо какой-то порядок наводить, и мне кажется, что сейчас как раз предлагаются разумные и радикальные вещи, потому что эту вялотекущую шизофрению пора лечить.
Поскольку наука – сообщество закрытое, эзотерическое, малопонятное, то у нее, наверное, есть необходимость заниматься пиаром и позиционированием, разработкой канала связи с обществом и с государством, перед которым она отчитывается.
Государство Вы считаете антиобщественным явлением?
Это просто разные явления.
У нас, к сожалению, да. А вообще – нет.
Так вот, в какой форме может существовать эта внешняя связь? Нужно ли организовывать специальные структуры или это должно происходить естественным путем?
Для наших ученых было неподъемным заданием научиться писать заявки на грант. Некоторые так и не научились. Но уже появилась масса людей, которые делают это залихватски. Вообще, занятие малоприятное, но необходимое.
Это делают те же, кто занимается наукой.
А бывает так, что в лаборатории или институте есть кто-то, кто профессионально это умеет делать. Ему рассказывают о сути дела, а он быстро подмахивает им заявку. Такая профессионализация тоже будет существовать. Я в юности читал какой-то рассказ Айзека Азимова, где описывались специальные люди, которые как раз делали пиар и писали заявки на грант. Они были высокооплачиваемыми, но непосредственно наукой не занимались. Правда, это фантастический рассказ, так что, мы рождены, чтоб Кафку сделать былью.
Это происходит стихийно и никаких телодвижений совершать не нужно?
А какие телодвижения здесь можно совершить? Сделать ПТУ для ученых по написанию грантов?
Да, например.
Они люди взрослые, и не такие уж глупые.
