26 мая 2016 года (четверг) в Библиотеке-читальне им. И.С. Тургенева с лекцией на тему «Как сказал Омар Хаййам? (об истории русских переводов)» выступит российский иранист, канд. филолог. наук, руководитель Отдела научных исследований Института восточных культур и античности (ИВКА) РГГУ; ст. науч. сотрудник Лаборатории востоковедения и сравнительно-исторического языкознания Школы актуальных гуманитарных исследований (ШАГИ) РАНХиГС Наталья Юрьевна Чалисова.
Речь в лекции пойдет о персидском поэте Омаре Хаййаме (1048 – 1131), об оригиналах и фиктивном авторстве, а также о драматической и богатой событиями истории русских переводов поэта.
Перед выступлением в рамках проекта «Публичные лекции "Полит.ру"» Наталья Юрьевна ответила на вопросы о приписываемых Хаййаму произведениях, переводах и образе этого средневекового поэта.
Много ли того, что, как верится российской публике, сказал Омар Хаййам, он вовсе и не говорил?
Переводы создавались на протяжении столетия, работали разные авторы, одни переводили с европейских переводов, другие с подстрочников, третьи – их меньшинство – с оригинала. Оригинал – отдельная проблема, вопрос о принадлежности многих стихов Хаййаму до сих пор открыт. Поэтому, конечно, за многое из того, что ему приписывается, поэт ответственности не несет.
А что говорил, но не так?
В создании русской "Хаййамиады" участвовали многие десятки поэтов, так что реализован весь спектр возможностей – от вольных переложений до мастерски точных переводов.
Какие переводы, какого переводчика Хаййама вы могли бы рекомендовать как
наиболее аутентичные?
Рекомендовать я бы не стала, это дело вкуса. На мой взгляд, с наибольшей полнотой отражают дух и форму оригинала переводы Германа Плисецкого, сделанные по подстрочным переводам проф. М.-Н. О. Османова (первое изд. М., 1972, многократно переиздавались отдельно и в составе сборников).
Мы представляем себе Хаййама как мудреца, рассуждавшего обо
всем на свете. Насколько этот образ далек от того, как вы воспринимаете Хаййама?
Обо всем на свете ‒ это чересчур. В корпусе из примерно четырех сотен рубаи, которые сейчас принято считать принадлежащими Хаййаму, лейтмотивом звучит, конечно, прославление вина, поскольку «Все недуги сердечные лечит вино, // Муки разума вечные лечит вино» (перев. Г. Плисецкого). В предисловии к изданию 1972 г. Плисецкий прекрасно сформулировал, что за образом «этакого веселого старца, с неизменной чашей в руке, между делом изрекающего истины» скрывается совсем другой персонаж. Это «спорщик с Богом, бесстрашный ум, чуждый иллюзий, ученый, и в стихе стремящийся к точной формуле, к афоризму».
К увлекательным мотивам рубаи Хаййама, наряду с воспеванием вина, принадлежат: мотив Творца ‒ таинственного и безумного Гончара, который лепит из глины изящные чаши, а потом безжалостно их разбивает, мотивы бренности мира и бесконечного круговорота материи («На зеленых коврах хорасанских полей // Вырастают тюльпаны из праха царей, // Вырастают фиалки из праха красавиц, // Из пленительных родинок между бровей», пер. Г. Плисецкого), а также «спор с Богом», который поэт вел во многих стихах, и раздумья об отношении человека к миру. Последние, к сожалению, все никак не потеряют актуальности:
В этом мире глупцов, подлецов, торгашей
Уши, мудрый, заткни, рот надежно зашей,
Веки плотно зажмурь ‒ хоть немного подумай
О сохранности глаз, языка и ушей! (перев. Г.Плисецкого.)
