В колонках «От редакции» «Передовой науки» на «Полит.ру» мы будем пытаться коротко резюмировать состояние дискуссии по поводу науки и образования в России, а также той части этой дискуссии, которая представлена на наших страницах. Существует немало общественно-политических обсуждений данных вопросов, представленных, например, на таких площадках, как порталы Scientific.ru или журнал «Поиск», экспертные обсуждения ведутся разными группами, в том числе в профильном министерстве, в Центре стратегических разработок и др. Нам кажется важным вводить некоторые элементы организации в общественное обсуждение, чтобы хотя бы те темы, которые достаточно обсуждены и по которым есть консенсус в разных группах, не возникали снова и с нулевой точки.
Первая тема: место науки в обществе. Это обсуждение самое недоговоренное, поскольку требует определенности там, где у государства нет привычки к определенности. Правильный первый вопрос для такого обсуждения: нужна ли вообще России наука. При всей парадоксальности такого вопроса именно он является продуктивным. Интересно, например, подумать о том, что будет, если науки не будет как таковой. В этом случае в стране пострадают совсем не ученые мирового уровня сами по себе (которые вряд ли останутся без работы), а начнут деградировать сразу несколько жизненно важных сфер: фундаментальное образование, атомная энергетика и подготовка кадров в ней, оборонка, военно-промышленный комплекс и др.
Для полемики важно было бы составить полный перечень последствий, что дало бы первоначальную определенность в вопросе о науке в обществе и ее минимальной стоимости, исходя из тех связок, которые уже есть между сферой науки и сферами употребления.
Другая сторона вопроса – позитивная. Необходимо определить, каковы запросы общества и государства к науке, чего хочется достигать поверх логики простого выживания: и это вопрос коммуникации между обществом, государством и научным сообществом. Ученые могут предлагать разные направления развития, которые им представляются важнейшими и самыми перспективными, но госзаказ должен исходить от государства и согласован с обществом. Существуют разные варианты рациональных ответов на этот вопрос. Из простой прагматики этот вопрос не решишь: в какой-то момент для общества может оказаться важнее построить клинику, чем большой ускоритель частиц, а высокие технологии могут импортироваться из-за рубежа готовыми и лишь доводиться на месте, как это успешно делала до последнего времени Япония, - другое дело, что создавать науку с нуля будет и сложнее, и на порядки дороже (см. на эту тему материалы лекции Бориса Салтыкова на тему «Наука и общество: кому нужна сфера науки»).
Готовы ли общество и государство вкладывать усилия в сферу высокой науки – вопрос престижа, национальной миссии и перспектив России. Это переход в область идеальной, а не прагматичной логики: общество, видящее Россию передовой державой, будет голосовать за передовую науку независимо от личного благосостояния. Решение о том, что нужно нашей стране, должно принять государство, опираясь на мнение общества. Но пока государство не сформулирует запрос к научному сообществу в предельной ясной форме, организация этой сферы не сможет быть эффективной, - см., например, интервью с Дмитрием Казаковым и Сергеем Капицей.
Второй большой вопрос (группа вопросов) – о справедливом и эффективном устройстве научной среды в России. Это можно обсуждать и независимо от конкретного содержания государственного запроса на сферу науки, поскольку это вопрос об организации научной жизни как таковой: сильный ученый должен иметь возможность работать, а бездарь не должен мешать. В этой части вроде бы все ученые согласны в том, что организация научной жизни – это исключительное право ученых: см., например, интервью с Людвигом Фаддевым "Фарадей и Максвелл оплатили науку на все времена".
Но здесь существует два недоразумения в обсуждении. Первое - справедливый тезис о самоуправлении ученых и их уникальной компетенции в свой сфере часто сочетается с абсурдным утверждением о том, что ученые должны работать независимо от запросов общества и государства. Конечно, человека нельзя ни назначить, ни выбрать учёным демократическим способом, наука - это глубоко элитарная среда, самая элитарная, может быть: здесь многое решается формальными и неформальными рангами, репутациями. Поэтому эффективная экспертиза является важнейшей задачей, которую государство должно решать с помощью компетенции ученых для эффективного управления.
Второе недоразумение состоит в подмене тезиса о том, что организация и экспертиза научной жизни – исключительная компетенция ученых, тезисом о том, что нынешняя административная структура науки и является удовлетворительным результатом такой организации. Сегодня нормы научной жизни, воспроизводство науки, справедливость и эффективность её функционирования развиты слабо, и зачастую сложившаяся ситуация не является результатом самоорганизации учёных (см., например, статью Сергея Белановского «Наука: от финансового аудита к власти эффективных менеджеров»). Существует «болото» людей, имеющих академические должности и должности в сфере высшего образования, никак не связанных с наукой, использующих свой статус для личных целей. Но здесь как раз есть несколько хорошо обсужденных подходов. Например, нет аргументированных возражений по поводу того, что следует расширять долю конкурсного финансирования и развивать независимую экспертизу с международным участием. Широко, в частности, обсуждались предложения профессора Александра Соболева, суть которых в том, что новые деньги можно направлять по новым принципам, а ученых мирового уровня в большинстве случаев можно выделить по понятным формальным критериям. (См. также подробнее обсуждения группы вопросов, связанной с независимой экспертизой в науке, в интервью с Михаилом Гельфандом).
Третий большой вопрос – инфраструктура науки, образования и инноваций. Сейчас эта тема обсуждается в форме разговоров о функционировании высокотехнологичных отраслей, в частности, последнее время стал актуальным вопрос о технопарках. Но здесь в обсуждении достаточно недопонимания. Например, известно, но недостаточно осознано, что рынок сам по себе не сможет породить самые передовые инфраструктуры, поскольку экономика опирается на уже готовые и проверенные технологии, а место инноваций и науки как раз там, где технологии только отрабатываются. Так, например, при миллиардных вложениях в прокладку Интернета и сети вообще за последние 15 лет параметры сетей ниже, чем в развивающихся странах (см. материалы круглого стола по проблемам развития компьютерных технологий в России с участием руководителей Курчатовского института). Понятно, что с развитием информационно-коммуникационных технологий в мире наличие высококлассных сетей для науки и образования, библиотечных сетей является минимальным требованием, без которого не будет науки, образования и высокотехнологичной экономики. Отчасти данный вопрос упомянут и в предложениях Соболева. Понятно, что рабочее место ученого должно быть обеспечено доступом к новейшим базам данным, журналам, экспериментальным результатам, полученным на дорогостоящем оборудовании, к сетям обмена данными и т.п., иначе ученый очень скоро перестает быть ученым.
