Сейчас наступило тяжелое время — уходят крупнейшие лингвисты поколения 50-60-х годов, надолго сформировавшие облик нашей науки. Некоторые из этого поколения, слава Богу, живы и творят, но за последние неполных два года умерли, например, оба старших друга и учителя Падучевой, Владимир Андреевич Успенский и Вячеслав Всеволодович Иванов, и ее муж — тоже очень сильно на нее повлиявший как на ученого — Андрей Анатольевич Зализняк. С ними связана и математизация и логизация языкознания (на волне общей моды на точные науки), и дальнейший «новый гуманитарный поворот» в лингвистике. И на том, и на другом этапе накоплены бесспорные достижения в описании языка, мимо которых пройти нельзя. Уже нельзя так писать о русских местоимениях, или виде, как писали до Падучевой. Точнее, можно, но это будет школьный учебник XIX века.
Падучева была очень яркой, очень стильной, можно было засматриваться на ее костюмы и платья, когда ей было за 80. Гордая прямая спина, самостоятельность, жесткая дисциплина и в то же время склонность к шутке и игре. Роман Якобсон любил рассказывать, что молодая Падучева сказала ему во время дискуссии: «Подождите, профессор, я еще не закончила!» Это он, скорее всего, выдумал. А как Елена Викторовна на предложение взять в руки микрофон на конференции «Диалог», ответила «Как же я буду размахивать руками?», я слышал сам.
Она очень любила Андрея Анатольевича. После его внезапной смерти так и не пришла в себя, говорила «мы», «у нас»: ей казалось, что Зализняк просто уехал. Глядела в окно на любимый каштан, «по которому мы хорошо видим, как сменяются времена года». Я тоже не смогу помянуть только ее одну: спасибо им обоим, что были с нами.
