Своим прогнозом о развитии ситуации в научной сфере в России с «Полит.ру» поделился профессор Института биологических наук и кафедры экологии и эволюционной биологии Мичиганского университета США, создатель и заведующий лаборатории эволюционной геномики факультета биоинформатики и биоинженерии МГУ Алексей Кондрашов.
Что следовало бы сделать для подъема Российской науки? В общих чертах ответ прост и не нов (статья А. Кондрашова «Ключевая фигура – завлаб!», интервью А. Гейма «Ливанов сделал великое дело»). Надо создать такое положение дел, при котором способные двигать науку завлабы смогут честно добывать достаточные средства для работы своих лабораторий – а неспособные не смогут и их лаборатории закроются. Способных должны выявлять открытые конкурсы, на которых заявки на гранты оценивают коллеги, российские и зарубежные – без вмешательства академического, вузовского или чиновничьего начальства.
Именно так – при всем разнообразии деталей – организована наука, по крайней мере естествознание, в развитых странах – и никаких других эффективных способов человечеству неизвестно. При нынешней системе – когда над завлабом висит 10 слоев разнообразного начальства и основная часть ресурсов раздается кому попало, кем попало и как попало, никакого подъема не будет. Разумеется, переход от неэффективной системы к эффективной – дело трудное, успех которого зависит и от заинтересованности научной общественности, и от настроений в обществе в целом, и от доброй воли и компетентности властей. Но другого пути нет.
В последние недели и месяцы произошло несколько событий, которые дают основания для оптимизма.
Во-первых, МОН продолжает раздачу крупных грантов. Были продлены 24 из 39 мегагрантов первого года и выданы 42 мегагранта третьего года. Насколько мне известно, решения и в самом деле принимались, как и было обещано, состоящим в основном из ученых Советом по грантам, с учетом результатов международной экспертизы. На жалобы держателя одного из непродленных мегагрантов Ливанов четко сказал, что МОН никак не влияло на решения Совета. Разумеется, никакая процедура не гарантирует, что все такие решения будут «правильными» – но привлечение грамотных экспертов и соблюдение общепринятых норм – лучшее, что можно сделать.
Более того, МОН объявило о начале в 2014 г. программы «1000 лабораторий». Если она будет проводиться столь же успешно, как и программа мегагрантов, и в России и вправду появится порядка 1000 пристойно финансируемых работающих лабораторий – это создаст для завлабов совершенно новую ситуацию. Я, по крайней мере, непременно на нее подам – иначе моя мегагрантовская лаборатория после 2014 г. закроется.
Во-вторых, научная общественность раскрутила Диссергейт. Начав с мелкой сошки, быстро добрались до верхов власти и нашли немало губернаторов и депутатов, нагло стыривших свои диссертации.
В-третьих, быстрая реакция снизу на нелепую «реформу РАН» показала способность ученых к самоорганизации и активным действиям.
К сожалению, произошло также несколько событий, которые не предвещают российской науке ничего хорошего.
Первое из них – оргвыводы из Диссергейта, точнее – почти полное отсутствие таковых. Какую-то мелюзгу лишили сворованных степеней, но, как оказалось, наличие украденной диссертации не является препятствием ни к нахождению плагиатора на государственной службе, ни к его статусу законодателя. Тем самым показано, что многие из тех, кто обладают полномочиями реформировать российскую науку, не имеют на это морального права.
Второе – «реформа РАН». Ну какому умнику взбрело в голову объявить о «создании РАН» как бы на ровном месте, потребовать от академиков – среди которых есть некоторая доля достойных ученых – писать какие-то заявления, вознамериться указом сверху сделать медиков и агрономов академиками РАН (почему уж тогда и не епископов РПЦ и не нападающих «Спартака» – до кучи?) и вывалить все это в режиме секретной спецоперации? При том, что ничего, прямо относящегося к положению завлабов, в этой «реформе» вообще нет – так что смысл провокации остается непонятным. Неудивительно, что против выступил широкий фронт «от Рубакова до Некипелова».
Третье – реакция РАН на эту «реформу». Воспользовавшись протестами ученых, академики добились права голоса – и что же они стали выторговывать? Сохранить дурацкое разделение академиков на две степени свежести (с этой целью грамотеи, сочинившие поправки РАН, пять раз предлагают вместо «академик» писать «член») и, ясное дело, оставить за собой право распоряжаться деньгами. В приватных интервью многие члены пиарят обветшалую РАН как светоч учености, и говорят, что Америка нам не указ, что считать Хирш-фактор – бездуховно, что публиковаться в "Nature" не надо и пусть «они» учат русский язык – и прочую чепуху, сулящую российской науке лишь дальнейшее отставание.
Поэтому мой прогноз – умеренно-пессимистический. Мегагранты и 1000 лабораторий – при наличии распоряжающейся основными ресурсами РАН – это перевод одного таксопарка на левостороннее движение. Конечно, какая-то наука будет делаться и дальше – в основном за счет самоотверженности отдельных ученых и по недосмотру начальства. Но всеобъемлющей реформы не будет, поскольку в очередной раз понятие реформы дискредитировано и поскольку опыт показал, что нынешняя власть провести реформу грамотно неспособна – чему после Диссергейта нет оснований удивляться. Коли так, указ Путина о качественном подъеме науки и образования останется маниловщиной.
