На днях я послал письмо поддержки выступлениям студентов против руководства социологического факультета МГУ (см. http://www.od-group.org/taxonomy/term/9 и «Полит.Ру»), а сейчас, как мне кажется, самое время поговорить о возможных последствиях студенческих выступлений против консерватизма и социального неравенства в МГУ для факультета и российской социологии как некоего интеллектуального проекта. Безусловно, Александр Бикбов в своем интервью на «Полит.Ру» прав, когда пишет, что ситуация на факультете во многом уникальна, здесь происходят, судя по многочисленным свидетельствам, просто вопиющие вещи в отношении злоупотреблений властью, коррупции, создания антиинтеллектуальной среды. Но можем ли мы, решая проблемы отдельного факультета, остановиться на этом и забыть о причинах, которые сделали возможным такие проявления? Вероятно, имеет смысл поднять вопрос и об институциальных аспектах развития этой порочной системы, хотя бы некоторых из них – я имею в виду постсоветскую систему образования, благодаря которой существует феномен «главных» вузов, учебно-методические объединения, диктующее стандарты профессионального образования и высшая аттестационная комиссия.
Начну с того, что элитность образования в МГУ определяется бюрократическим рынком, чье процветание обусловлено непрозрачной раздачей ресурсов, перетока средств. Именно в таких условиях и возможно процветание структур вроде соцфака МГУ, где воспроизводятся целые коллективы и школы, создаются многотомные тысячестраничные труды, обосновывающие изоляционистскую местечковую модель социологического знания, в отрыве от общего международного гипертекста науки социологии.
Полагаю, что для развития социальной науки такое номенклатурное определение «главных» вузов губительно, ведь это легитимирует власть консервативных коллективов с их догматикой, подвергшейся мутациям, но принципиально не изменившейся в ходе закрытой конкурентной борьбы за ресурсы, внимание властей, деньги от платных студентов. Столь же опасна кулуарная атмосфера распределения госресурсов в сфере высшего образования и для развития других академических дисциплин – об этом свидетельствуют неоднозначные результаты недавнего конкурса инновационных проектов для поддержки российских вузов. Результаты предварительных экспертиз проектов были известны ректорам, но не представлены на сайте, тем не менее, результаты итогового «тайного» голосования оказались, по свидетельству его участников, неожиданными и, очевидно, продиктованными политической конъюнктурой и силой отдельных лоббистов.
Главный вопрос, который меня беспокоит, когда я читаю сегодняшнюю критику факультета со стороны студентов и коллег социологов, – хотим ли мы менять эту систему или просто добиваемся дешевых буфетов, просторных аудиторий, именитых профессоров, менеджеров, политиков, пиарщиков на занятиях на конкретном факультете? Во многих репликах от студентов МГУ можно читать пожелания усилить изучение менеджмента, приглашать практиков из рекламных и опросных агентств. Конечно, факультет МГУ от этого только приобретет, но насколько эти изменения способны поколебать нынешнее кризисное состояние социологии в России?
А иначе как кризисом трудно назвать преобладающие меркантилистские установки абитуриентов, студентов, выпускников, преподавателей и молодых ученых, видящих свое предназначение в исследованиях, ориентированных на маркетинг, продвижение манипулятивных избирательных технологий. Не случайно в Интернете на форуме ГФК защитник социологов из МГУ, видимо выпускник, в качестве примера их высочайших достижений не нашел ничего другого, как указать на разработку некоей бизнес-технологии: «Социологическим факультетом МГУ разработана методология исследования придания (защиты) торговым маркам статуса общеизвестности. Причем в РФ данного успешно реализованного опыта другими исследовательскими организациями я не знаю» (сообщение Dmitriy от 5 марта 2007 на форуме сайта «Круглый стол исследователей рынка»). Похоже, что автор этого высказывания действительно уверен, что такими результатами своей работы университетские социологи могут гордиться. Нужно публично признать то, о чем все и так знают: большинство выпускников-социологов идет заниматься маркетингом, и дебаты о развитии социологического образования сводятся к необходимости затачивать его под рыночные нужды. Но как в таком случае выпускники-социологи смогут принять участие в изучении и продвижении социально значимых проектов, если социальная критика отсутствует в их образовании? И поймут ли они природу стоящего перед ними морального выбора?
Характерной является структура социологического факультета МГУ и рабочих программ, широко тиражируемых Учебно-методическим объединением (УМО) по социологии, располагающемся на факультете и имеющем общенациональный статус. Обращает на себя внимание тот факт, что социологи на факультете не в большинстве – здесь, кроме них, проходят подготовку менеджеры, специалисты по PR и маркетингу, а в рабочих программах нетрудно найти устаревшую литературу или обнаружить явную нехватку социологических источников – например, социология организаций приняла вид науки о том, как управлять организациями. Отчетливая тенденция на меркантилизацию социологии, хотя и не в таком ярком выражении, прослеживается в программах социологических факультетов многих отечественных вузов. О том, что это свидетельствует об отличительной особенности российской социологии как интеллектуального проекта, говорит и повестка дня конференции «Социологические методы в современной исследовательской практике», прошедшая в ВШЭ в апреле 2006 года, где бизнес-проблематика и массовые опросы преобладали в качестве предмета дебатов. На наш взгляд, это определенно тенденция отечественного проекта – ведь для французских и британских социологических факультетов социальные проблемы являются основным содержанием работы, а вице-президент Международной социологической ассоциации Майкл Буравой в настоящее время активно продвигает идею Public Sociology и говорит о высокой степени ответственности социолога перед обществом. Вопрос - а в России разве меньше проблем? Или наших студентов учат их не видеть?
Как я писал в своем письме поддержки борьбы студентов-социологов из МГУ, ценность их социального протеста повысится, если результатом ее станет появление нового поколения исследователей, которые начнут писать и говорить о социальном исключении в обществе, бедности, правах человека, барьерах, которые возникли на пути многих российских граждан в получении качественного среднего и высшего образования, медицинского и социального обслуживания, о диспаритете между богатыми и бедными, столицей и провинцией, различными этносами и конфессиями. Конечно, это не принесет такой доход и статус, на который рассчитывают абитуриенты элитного вуза, но может способствовать позитивным социальным изменениям в стране и развитию социальной науки.
Разве не признаком кризиса нашей науки является слабость профессиональной корпорации социологов, отсутствие общепризнанных, устойчивых и влиятельных структур коллективного действия, стандартов, способных регулировать и отстаивать профессиональные приоритеты в образовании и исследованиях? В настоящее время в стране есть множество ассоциаций, но не такой степени консенсуса, который необходим, чтобы сформировать ценности профессии на национальном уровне. Как может профессиональное сообщество мириться с тем, что образовательные стандарты по социологии и социальной антропологии вырабатываются узким кругом посвященных, имена которых не все профессионалы знают, от имени УМО по социологии? В настоящее время, как признают многие администраторы социологических факультетов в России, эта структура является выразителем интересов, приоритетов, представлений о социологии по преимуществу коллектива социологического факультета МГУ. Неудивительно, что в результате такой монополизации в национальном стандарте по социологии появляются такие неожиданные предметы, как, например, «Социология международных отношений», «Социальное прогнозирование», «Социальная экология», но нет социологии профессий, гендерных исследований, социологии социальных проблем, анализа дискриминации, социальной политики, отсутствуют партисипаторные методы, слабо представлены феноменологические подходы, анализ качественных данных.
Другой признак кризиса – ситуация с диссертационными советами по защите кандидатских и докторских диссертаций. В условиях молчаливого согласия представителей всех без исключения профессиональных социологических ассоциаций России номенклатурные правила регулирования доступа к ученым степеням становятся преобладающими – речь идет о давлении на региональные диссертационные советы, выстраивание иерархии советов, создание запретительных институтов. Изобретение беспрецедентного для мировой науки механизма «ваковских» журналов и публикаций превратило обычный процесс представления результатов исследования академическому сообществу в унижение для соискателей ученых степеней и кормушку для редакторов ряда изданий. Возник доселе мало известный в мире феномен – теперь гонорары получает не автор публикации от редакции, а редакция научного журнала – от авторов. Деятельность диссертационных советов стагнирует, количество защит сократилось в разы, редакции многих из выживших «ваковских» периодических изданий, осаждаются желающими публиковаться, быстрыми темпами повышают ставки формальных и неформальных платежей для соискателей и никто не задается вопросом – кто и по каким критериям решает, будет ли этот журнал «ваковским» или нет. Почему, например, в представленных общественности списках ВАК наряду с несомненными патриархами и лидерами цитирования, вроде уважаемых «Социологических исследований», «Журнала социологии и социальной антропологии», «Мира России», социологам предлагают печатать результаты их трудов в изданиях, весьма далеких от их специальности: «Традиционная культура», «Преподаватель XXI век», «Обсерватория культуры», не говоря уже о десятках Вестников, Известий и Ученых записок разнообразных вузов, портфель которых формируется из текстов своих же аспирантов и докторантов, без какой-либо практики анонимного научного рецензирования? Публикации же в таких признанных междисциплинарных академических изданиях, как «Этнографическое обозрение» или «Новое литературное обозрение», уже не будут засчитываться ни для социологов, ни для других ученых, будучи вычеркнуты из пресловутого списка ВАК! А таким современным интеллектуальным журналам, как «Неприкосновенный запас» и «Отечественные записки», видимо, никогда в этот список не попасть.
Не стало предметом широких дебатов профессионалов и то важное обстоятельство, что ВАК сначала де-факто признал несущественными публикации в зарубежных изданиях, потом решил отнести некоторые из них к «достойным» и даже опубликовал соответствующий список журналов – в котором не нашлось места ни одному изданию по социальным наукам! (см. «Список зарубежных научных журналов и изданий, в которых могут быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора и кандидата наук» от 30.11.2006 14:38 на Сайте Высшей Аттестационной Комиссии) Является ли все это признаком некомпетентности специалистов ВАК или официальным признанием того, что российская социология имеет исключительный эпистемологический статус, поэтому результаты исследований отечественных ученых за рубежом никак не могут быть опубликованы и поняты? (см. релевантную критику списка ВАК по истории и филологии, проведенную А. Песковым, по проблеме иностранной периодики в списке ВАК – публикацию А. Куприянова).
Официальная риторика гласит, что эта деятельность направлена на повышение качества защит, предупреждение коррупции и, в конечном счете – повышение статуса науки. Однако, для того, чтобы это могло быть достигнуто, одних карательно-запретительных мер, созданий затруднений на входе недостаточно – но других инструментов пока не продвигается. Кроме того, ожидается, что в борьбе с коррупцией правила, вырабатываемые ВАК, должны в равной степени действовать для всех игроков на всем научном пространстве – и эти ожидания не оправдываются. Сейчас получается совсем не так – как в случае с нормой о необходимости заблаговременного (не менее, чем за два месяца) объявления о дате защиты и опубликовании автореферата докторской диссертации на сайте ВАК. Эта норма действует странным образом: некоторые отосланные для размещения авторефераты из региональных вузов вдруг теряются, а объявления о защите в диссертационном совете МГУ появляются за пять дней до защиты. В этом легко убедиться – достаточно заглянуть в атрибуты размещаемых файлов: например автореферат, защищавшейся 17 февраля в совете МГУ (файл создан 11.02.2007, см: Объявления сайта Высшей Аттестационной Комиссии, обращение 17.03.07). Объявление появилось совсем неожиданно для всех тех, кто постоянно посещает сайт ВАК в ожидании долгожданного «добро» по поводу своей защиты. Это еще одно подтверждение тезиса об опасности для науки создания особых «главных» вузов и советов, закрепляющих неравенство, административных органов типа ВАК, чья экспертиза плохо подкреплена демократическими процедурами и непрозрачна для профессионального сообщества, сопряжена со значительными рисками нарушения профессионального этоса и прав человека.
Безусловно, социология в МГУ – это и уникальное явление, о чем говорит издание факультетского журнала, претендующего на место главного издания страны по социологии, наличие УМО, диктующего образовательные стандарты для всех вузов страны и недавние инициативы по организации параллельно с уже действующей собственной Всероссийской ассоциации социологов РоСА и собственного же Всероссийского конгресса социологов. Но одновременно социология в МГУ – это и метафора современной социологии в России со всеми ее комплексами и амбициями – погружением в собственную исключительность, некритическим отношением к своим успехам и достижениям, жаждой ресурсов и власти, изоляционизмом по отношению к мировой науке.
Автор - доктор социологических наук, профессор,
главный редактор «Журнала исследований социальной политики»,
директор Центра социальной политики и гендерных исследований