Мы публикуем стенограммупередачи «Наука 2.0» – совместного проекта информационно-аналитического портала«Полит.ру» и радиостанции «Вести FM». Гость передачи – один самых известныхшкольных директоров России, руководитель московскогоЦентра образования №548 «Царицыно», член Общественнойпалаты РФ, народный учитель России Ефим Рачевский. Услышать нас можнокаждую субботу после 23:00 на волне 97,6 FM.
Анатолий Кузичев: Яприветствую в студии радиостанции «Вести FM» Ефима Лазаревича Рачевского. Это известный педагог, это самыймолодой (я ничего не путаю?) народный учитель России, директор школы №548, ЦентраОбразования «Царицыно». Я корректно назвал?
Ефим Рачевский: Да, это школа и есть. Я могу объяснить, в чем отличие:центр образования, в отличие от школы, интегрирует общее и дополнительноеобразование. Дополнительное – это кружки, клубы, секции, их у нас околодвухсот.
Борис Долгин: А в обычных школах это не предусматривается?
Е.Р.: Там ресурсы другие, деньги другие. Центр образования какформа есть только в Москве.
Дмитрий Ицкович: Двести кружков?
Е.Р.: Да, и это очень хорошо.
Д.И.: А как это возможно? Это ведь очень много. Я организовывалразные клубы, и мне говорили, что 40 мероприятий в месяц – это очень много. Нодвести!
Е.Р.: Да, и они очень разные.
А.К.: Это делают приглашенные люди?
Е.Р.: И приглашенные, и свои.
Д.И.: А можно хотя бы мазками очертить диапазон?
Е.Р.: Чем занимаются? От судо- и авиамоделирования до большоготенниса; есть три театра, балет.
А.К.: А сколько человек учится в школе?
Е.Р.: Много. 1804 без детского сада, и 200 в детском саду.
А.К.: То есть, две тысячи человек?
Е.Р.: Да, а в систему дополнительного образования ходят дети нетолько из этой школы. Ею пользуется около трех тысяч детей, это очень важно.
Борис Долгин: То есть это получается очень крупный социальныйинститут.
Е.Р.: Я впервые слышу, чтобы школу называли крупным институтом.Тогда я потребую дополнительного финансирования.
А.К..: От кого потребуете дополнительного финансирования?
Е.Р.: От учредителей.
А.К.: А кто это?
Е.Р.: Департамент образования, поскольку это государственная школа.
Б.Д.: Школа вообще - важнейший социальный институт, но тутполучается институт, интегрирующий самые разные функции для очень большогоколичества людей.
Д.И.: Можно я спрошу? Мы в прошлый раз подробно говорили про ЕГЭ,про реформу школы, и очень много интересного, конечно, осталось за границамиразговора. Но есть одна вещь, про которую мы не говорили, это – зачем вообще нужнашкола. Потому что в те времена, когда учились все здесь сидящие, а это были советскиевремена, мы скептически к этому относились, мы иронизировали, но, в общем, мызнали, что из нас воспитывают советских людей.
А.К.: «Книжки умные читать…».
Д.И.: А после 1991 года перестали воспитывать советских людей истали делать что-то другое.
Е.Р.: Ну кто вам сказал, что перестали?
Д.И.: В этом мой вопрос.
Е.Р.: Я коротко отвечу на ваш вопрос, и я бы хотел отнестись ктому, что Борис сейчас сказал про дополнительное образование: зачем и как. Всоответствии с той же советской ментальностью мы же привыкли, что хороший человекв школе – это отличник.
Б.Д.: И активист!
Е.Р.: И активист. Но сегодня социальная успешность совсем необязательно измеряется количеством пятерок в аттестате: пятерок может бытьноль, четверок тоже, одни тройки. У меня такой мальчик есть, Сережа Климов, онсегодня играет в одном из престижных футбольных клубов Европы. Он социальноуспешен, это совершенно точно - маме квартиру купил.
А.К.: В каком он играет клубе?
Е.Р.: Не помню, где-то в Греции он играет. И так далее. То естьсоциальная успешность сегодня не обязательно предполагает академическуюуспешность. У меня даже тезис такой есть: пусть будет успешным троечник,главное, чтобы был здоровым.
Д.И.: То есть социальная успешность – даже не обязательно играть в футболв греческом клубе, достаточно быть человеком, довольным своей жизнью. Так?
Е.Р.: Довольным человеком, да. Поэтому, кстати, в нашей школе мы ежегодновесной подводим некоторые итоги учебных достижений. Этот праздник называется«Элита». Так вот, в «Элиту» входят не обязательно победители олимпиад, это и ребенок,успешно забивший гол, или команда регби, которая что-то сделала, или кто-тохорошо танцующий и пр. Не зря дополнительное образование называют ближайшейзоной развития общего образования. Там мотивация другая, там нет оценок, нетдомашних заданий.
Д.И.: Это как культура и субкультура, есть другие каналыреализации.
Е.Р.: Конечно, конечно. Хочу вернуться к вашему вопросу просоветскую и несоветскую школу. Школа – это гигантская гуманитарная система, иэто неправильно, что за последние 10-15 лет здесь произошли колоссальныеизменения. Сегодня мы сталкиваемся с парадоксальной вещью: несоветские дети уженесоветских родителей продолжают водить ребенка в советскую школу.
Д.И.: Это конфликтно?
Е.Р.: Это продуктивно, конфликтно-продуктивно. Конфликты, они жебывают продуктивными.
Б.Д.: В чем его продуктивность?
Е.Р.: Продуктивность в следующем: государство в большой стране –чем страна больше, тем государство менее оперативно принимает решения, этозакономерно, - не поспевает за сообщениями социума, это совершенно точно.Поэтому если школа хочет быть успешной, она должна в первую очередь отвлекатьсяна живые реальные потребности социального окружения, потребности тех самыхродителей, которых я назвал «первым непоротым поколением». Интересный примерпривести?
Б.Д.: Конечно.
Е.Р.: Российская школа – это, наверное, последняя школа в Европе,где в старших классах изучается от 14 до 19 предметов. Во всех других странах -шесть, восемь, десять. Мы провели социологическое исследование среди тех, ктоокончил школу за последние пять лет, и получили примерно следующий расклад: третьнаших выпускников осознанно и интересно изучали треть предметов, еще треть имиизучалась время от времени, а еще треть - они имитировали изучение. Потому чток 10 классу они примерно знали, чем будут заниматься. Так вот, если сложитьденьги, которые тратятся на те пять-шесть предметов, которые в школах неизучаются, при условии, что мы говорим про индивидуализацию образования, -получается гигантский, колоссальный ресурс. Социум, то есть семьи сегодня…Давайте сразу договоримся, я веду речь о непьющих семьях. Я никогда не делюсемьи: средний класс, маргиналы... Важно - пьющие и непьющие, я говорю пронепьющие семьи. Это не означает, конечно, что мы не принимаем детей из пьющихсемей.
Д.И.: Не о нас, значит. Я имею в виду степень питья.
А.К.: Я понимаю, что вы имеете в виду. Это, конечно, колоссальнорадикальное высказывание, потому что вы обозначаете границу, селекцию на входе.
Е.Р.: Совершенно точно. Я об этом говорю.
А.К.: То есть, эксклюзия и нормальные социализированные люди.
Е.Р.: Так вот, в начале 1990-х (мы неделю назад об этом говорили)семьи требовали чего-то экзотического, нетрадиционного, типа латыни. Сегодняони просят: «А дайте нам чего-нибудь стабильного, не инновационного ипредсказуемого». Почему? Потому что многие из них нуждаются в дополнительномресурсе времени для образования своего же ребенка. Вы знаете, какой девиз виситу нас с 1992 года? Не знаете, вы же у нас не были. У нас висит простая цитатаиз Марка Твена: «Хождение в школу не должно мешать моему образованию». Сегодняшкола перестала быть монополистом знания и монополистом информации. Поэтому внынешней ситуации, к сожалению, медленно, но все-таки происходят изменения.
А.К.: Ефим Лазаревич, знаете, какое слово чаще всего звучит в нашейпрограмме сегодня? Слово «успешный», «успех» и однокоренные с ним. Мне вот чтоподумалось: есть такие два медийных клише. Первое – это такой мифический образ– «британские ученые»: «Британские ученые определили, что …», и никаких ссылокнет, никаких подробностей. Только вот есть некий мифический конструкт -британские ученые. Есть директора школ, которых любой уважающий себя журналиств средствах массовой информации спрашивает про выпускников, которыми они гордятся.Если я правильно понял, вы организовали у себя конвейер по выпеканию успешныхлюдей, поэтому вам это будет несложно сделать.
Е.Р.: Назвать имена выпускников, которых знает мир, страна? Я их неназову, и не по той причине, что я их не знаю. Ну, наш выпускник – зам.генерального директора НПО «Энергия». Но он не мелькает на телеэкране, поэтомумало кто его знает. И еще сотни таких. Поскольку школа расположена в маргинальнойчасти Москвы, у МКАДа, до недавнего времени там не учились те, кто сталпреемником своих родителей где-нибудь на Мосфильме и так далее.
Б.Д.: Дети элиты.
Е.Р.: Да, у нас элита несколько иная. У нас интеллектуальная элита,которая медийно не очень засвечена. Хотя есть много успешных людей. А вызнаете, что это расположение у МКАДа сегодня становится конкурентным преимуществом?Окраина, я имею в виду, кольцевая дорога.
Б.Д.: То есть, маргинальная в прямом смысле слова.
Е.Р.: В прямом смысле слова, в том, как понимали это римляне вгеографическом смысле.
А.К.: А в чем конкурентное преимущество?
Е.Р.: Значительная часть среднего класса уехала жить за МКАД иобразовывает ту самую группу непьющих семей, о которых мы говорили. Для этихлюдей приоритетом являются дети, здоровый образ жизни, хорошие путешествия идомашняя библиотека, в которой не меньше 500 книг, примерно так.
Б.Д.: Интересный портрет. Для того, чтобы школа была достаточномобильна, могла реагировать на те вызовы времени, о которых вы говорили, чтошколе нужно? Какие ресурсы?
Е.Р.: Лет 20 назад я сказал бы: «Денег дайте». Сегодня я этого неговорю по той причине, что начавшееся как эксперимент и ставшее уже системой нормативно-подушевоефинансирование детей дает какой-то ресурс свободы. Это принцип, по которомуденьги следуют за ребенком, деньги персонализированы, это не некий абстрактныйбюджет: чем в школе больше детей, тем школа успешней. Поэтому сегодняволей-неволей на рынке образования, - я намеренно подчеркиваю слово «рынок»,хотя за эту услугу платит бюджет города, - есть реальная конкурентная среда.
Д.И.: За ребенка?
Е.Р.: Да, за ребенка. Допустим, в Москве ежегодно около десятка, аможет быть, и больше, около двадцати школ закрываются, потому что родителиперестают водить туда своих детей: плохо, небезопасно и так далее.
Б.Д.: Это очень понятный стимул.
Д.И.: Откуда взялась тенденция неводить детей в школу?
Е.Р.: Вы знаете, это растущаятенденция. И если года три назад в нашей школе не было ни одного ребенка вформе семейного образования, то в этом году их 14. Какая-то часть детей уходитв экстернат. Ну, это отдельная тема. Я хочу вернуться к вопросу Бориса оресурсе свободы. Сначала был закон об образовании,принятый в 1992 году. Потом, в 2004 году был принят другой закон – 122-ой, всоответствии с которым школ лишили права держать свои средства в банках (тольков казначействе), лишили права собственности, ну и многое другое – этоэкономический аспект. А кроме экономического есть ряд других аспектов.Например, все школы обязали заставлять детей каждое утро делать физическуюзарядку, это обязательно. Это как один из способов укрепления их здоровья.Физзарядка – это хорошо. Я честно признаюсь, сам ее делаю каждое утро 20 минут.Только я это делаю это в комфортных условиях, когда рядышком нет других людей,которые потенциально могут быть бациллоносителями свиного, птичьего или ещекакого-нибудь гриппа.
А.К.: Меня удивляют ваши слова. ИДмитрий, и Ефим служили в армии. Неужели какие-то люди вокруг вас смущают призарядке? Вы что, ребята?
Е.Р.: Мы больше знаем о человеческоморганизме. Поэтому - о какой свободе я говорю? Я не считаю американскоеобразование лучшим или даже просто хорошим, но они провели такой проект: 1300школ были объявлены независимыми, у них контролировался не процесс, арезультат.
Д.И.: Извините, а чем измерялсярезультат?
Е.Р.: Успешностью выпускников,количеством изгнанных из школы детей, так называемый «отсев».
Д.И.: Успешность учеников – этопродолжение образования или что-то другое?
Е.Р.: Нет, то, что они попали не втюрьму. Потому что там были школы разные: элитные, не элитные, всякие - тамкритериев очень много.
А.К.: При этом селекция лежала на них?Они сами набирали себе учеников?
Е.Р.: Да.
А.К.: Поэтому результат 100-процентный:мы сами взяли этих детей и сами их куда-то направили.
Е.Р.: Конечно. В описании нашей школыесть одна строка: «Мы победили в конкурсе “Лучшая школа России в 2007 году”».Если бы у меня была дилемма: участвовать в конкурсе «Лучшая школа России» - ипосле этого нам не дали бы ни наград, ни денег, а дали статус независимойшколы, я предпочел бы этот статус. Чтобы нас избавили от повседневной мелочнойопеки, за исключением тех организаций, которые контролируют безопасность издоровье. Я имею в виду МЧС – обязательный контроль нужен, и то, что связано создоровьем – это Роспотребнадзор или СЭС, по-старому.
Д.И.: Чтобы тараканов не было.
Б.Д.: А сейчас кто мешает?
Е.Р.: Многочисленные срезы имониторинги, порой очень бессмысленные.
Б.Д.: Кто субъект и кто инициатор этихсрезов?
Е.Р.: Разные, начиная от федеральных,городских властей – их очень много. Множество отчетов, множество всякихциркуляров, связанных с проживанием опавших листьев и с не проживанием опавшихлистьев, и так далее. Директора школ невольно оказались в очень интереснойситуации. Я спрашиваю: «Какая твоя самая большая мечта?» Он отвечает: «Сходитьна хороший урок к хорошему учителю и вместе с ним потом поговорить про этотурок». Потому что сколько же у нас в школу спускается иного! Так вот, прорезультат американского эксперимента. Когорта так называемых независимых школ,о деятельности которых судили по результату, из отстававших, слабых школ сталапотихонечку сильными школами.
А.К.: Но это же нечестно. Они, как и вы,не берут детей из пьющих семей, отсекают их сразу, не дают им возможности вшколу прийти, а потом, естественно, все у них хорошо.
Е.Р.: Вы знаете, там есть жесткоеусловие: детей, проживающих в районе школы, школа обязана принять.
Б.Д.: Но Ефим Лазаревич сказал, что вего школу принимают и детей из пьющий семей, но для анализа нормальногоотношения к детям берутся непьющие семьи.
Д.И.: Я так понимаю, что надо вводитьэлементы коррекции. Потому что есть, например, неблагополучный район, черныйрайон Америки, где все ученики - дети бандитов и наркоманов. И в то же время мывидим, что какое-то количество детей, которые в этой школе учились, – растущие,успешные люди. Это успешная школа или нет?
Е.Р.: А потом вы знаете, чтопроисходит? Школа становится все лучше, лучше, лучше, район все бледнеет,бледнеет и бледнеет. Это действительно так.
А.К.: Вот! Приезжают жить туда, гдешкола хорошая.
Е.Р.: Мы знаем, что в Москву сегодняприезжают люди из разных регионов, от Чукотки, Урала и так далее, они начинаютзаниматься поисками квартиры с поиска школы. Сначала ищут хорошую школу, апотом стараются неподалеку снять квартиру. Это характерно для всей Европы, этонормально.
А.К.: Только, конечно, очень многовремени занимает. Или для них важна безопасность?
Е.Р.: Нет, не поэтому. Потому что семьисегодня связывают успешность своих детей исключительно с тем образованием,которое эти дети получают. Я не устаю цитировать Майкла Барбра (есть такойсэр в Англии): «По тому, как ребенок читает в 10 лет, я могу определить,каковым будет его годовой доход в 35 лет». Я понимаю, что это метафора, нопримерно так и есть. И люди это понимают.
А.К.: Я лучше всех читал в классе, ногодовой доход у меня не самый большой из одноклассников.
Е.Р.: Мы же не спрашиваем здесь какой.
А.К.: Но я-то сравниваю!
Д.И: Мы не уточняем, как читают в 10лет.
Б.Д.: Как добиться того, чтобы школыбыли более свободными? Что для этого нужно?
Е.Р.: Выполнять законы, принятые вРоссийской Федерации. Например, в Российской Федерации был принят закон о приданиишколе статуса новой организационно-правовой формы – автономное образовательноеучреждение. Целый ряд регионов пошел по этому пути – Татария, Тюменскаяобласть, еще кто-то. А другие регионы не пошли. Что это дает школе? Во-первых,иной способ ресурсного существования, переход от сметного финансирования кнормальному финансированию. По сметному финансированию, если деньги, допустим,остаются (я не буду здесь пугать людей, называть 225-ую статью бюджетнойклассификации), неважно почему, сэкономили на краске - можно купить компьютер.При сметном финансировании этого делать нельзя, потому что мы являемсябюджетным учреждением и должны все выполнять в рамках сметы. Чтобы на 6000рублей, сэкономленных на краске, приобрести карты Дальнего Востока, надо писатьписьмо учредителю, и он должен сделать передвижку. Обычно эта процедура тянетсяне меньше месяца. Наконец, действует замечательный 94-ый закон, которыйзамыслился в нашей стране как антикоррупционный: бюджетные учреждения не вправеприобретать ничего дороже 100 000 рублей без проведения конкурса, тендераи так далее. В итоге этот закон, увы, стал коррупционно… как правильно сказать?
Д.И.: Емким
Е.Р.: Емким, да. Ведущим звонят:«Можно, вот эти будут?» Но самое печальное не это. Если образовываются, допустим,в октябре, ноябре деньги за счет экономии, условно, тепла, то уже позднообъявлять тендер на ремонт кровли. Я знаю школы в одном из сибирских регионов,где директора поплатились за это. Они объявили конкурс, потому что кровлявесной обязательно потечет, конкурс провели, заранее. Поэтому нельзярассматривать школы как пространство каких-то коррупционных действий, там нетдля этого никаких предпосылок. Я назвал только один из признаков той самойсвободы, о которой мы сейчас говорили.
Д.И.: И это экономическая свобода?
Е.Р.: Это экономическая свобода.
А.К.: А все остальное? Скажем, победаво Всероссийском конкурсе «Лучшие школы России». Что вам за нее дали - звание,деньги?
Е.Р.: Нет, дали звание «Лучшая школа России».
А.К.: А вы бы предпочли стать независимой школой России?
Е.Р.: Да, и я полагаю, что не только я, таких школ наберетсянесколько тысяч.
А.К.: А никакого прецедента нет в России?
Е.Р.: Есть, я назвал регионы, где шаг кэтому сделан: не только школы, но и детские сады, и профтехучилища, которые называютсяпрофессиональными.
А.К.: Как давно они пошли по этомупути?
Е.Р.: Года два уже прошло.
А.К.: То есть результатов нет пока?
Е.Р.: Уже есть.
Д.И.: Вообще на тему результатов. Какдолго продолжался этот американский эксперимент?
Е.Р.: Около 12 лет, по-моему.
Д.И.: За 12 лет можно уже померить? Этоуже полный цикл.
Е.Р.: Можно, да. Вы знаете, есть некиеканоны. Если вы хотите сделать изменения в начальной школе, то это три года. Вполной средней школе результаты этих изменений чувствуются уже через восемьлет. Допустим, в Пензенской области уходит 10-12 лет, чтобы были какие-нибудьрезультаты. Поэтому я не склонен паниковать, я очень оптимистично отношусь кситуации в области образования. Я объяснял почему: я вижу опору исключительно всоциуме. Все будет весело.
Д.И.: Про свободу школы и молодых учителей,для которых это дело азартное. Вы упомянули про свой такой азарт – это привлечениемолодых педагогов.
Е.Р.: Понимаете, в последние два-тригода рефреном проходит мысль о старении педагогического персонала. Этодействительно так. И здесь есть одна очень интересная деталь про педагогическоеобразование, про педвузы. Сегодня существует очень конкретная ситуация, когдапроисходит сокращение работников в разных структурах. Многие из них когда-тополучали педагогическое образование. Я этих людей называю репатриантами, потомучто школа, в любом случае, - это остров стабильности. На школу кризисныеявления влияют только в той степени, в какой секвестируются региональныебюджеты, а так в школе стабильная заработная плата.
А.К.: Но она же очень маленькая?
Е.Р.: Я бы не сказал, что онамаленькая.
Б.Д.: Сейчас уже нет.
А.К.: Может быть, это такой общественныйстереотип, и последние полтора десятка лет об этом говорят: «Конечно, кто жепойдет в учителя на такую-то зарплату».
Е.Р.: В Москве средняя заработная платаучителя свыше 30 000 рублей в месяц. А если учесть, что учителя ещеполучают какие-то доплаты, то больше. Но это среднее, а диапазон велик - от12 000 где-то до 60 000 рублей, может быть. К тому же, работа азартная.За последние годы участились случаи, когда молодежь решила пойти в школы.
Б.Д.: Только из педвузов?
Е.Р.: После педвузов, да. Но для нихнет вакансий. Очень интересное явление произошло: в крупных мегаполисах сталапоявляться учительская безработица, исчез дефицит учительских кадров.
Д.И.: Это связано с демографией?
Е.Р.: Правильно, это связано с демографией.Потому что если в этом году было выпущено 1 000 300 школьников, то в2010 году их будет почти в два раза меньше - 800 с чем-то тысяч.
Д.И.: На треть.
Е.Р.: Да, на треть, это будет точнее. Дажев нашей школе, где выпускных классов традиционно было от 9 до 12, в следующемгоду будет только четыре. Это дети того самого 1992-93 года рождения, которыхочень мало.
Яхочу вернуться к теме молодого учителя. Я констатирую, что значительная частьхорошей молодежи пошла в школы, но в школах нет свободных мест по причине,которую я сейчас обозначу. Так вот, в школах нет свободных мест, и тяжелотрудоустроить выпускников, хороших выпускников хороших педвузов, а в РоссийскойФедерации сегодня существует свыше ста педвузов регионального и федеральногоподчинения (101, по-моему). Теперь смотрите на очень веселую ситуацию: не самыелучшие выпускники школы идут в педвузы, все присутствующие здесь согласны с этим?
А.К.: Да.
Е.Р.: И не самые лучшие выпускники педвузовидут в школы.
Б.Д.: То есть, идет двойной негативныйотбор.
Е.Р.: Конечно же, и круг замыкается.Поэтому проблема педагогического образования сегодня является одной из самыхострых.
Д.И.: Но при наличии конкуренции научительское место возникает давление, и, может быть, появляется какая-тоселекция? То есть можно выбирать какого получше? Или не из кого?
Е.Р.: Да нет, сегодня, когда возникаетучительская безработица, есть из кого.
Б.Д.: Но это вопрос только последнихлет, если я правильно понимаю.
Е.Р.: Да. Но потом опять пойдетдемографический подъем и ситуация поменяется. Речь идет о качествепедагогического образования. Увы, в целом по стране уже сегодня оно сильноотстает от качества школьного образования. Если делаются какие-то серьезныешаги в непедагогическом высшем образовании, то они меня умиляют. Например,последние указы и какие-то другие нормативные акты о создании федеральныхуниверситетов: МГУ, СПбГУ, о создании группы исследовательских университетов.Меня, правда, умиляет это. Знаете почему?
Д.И.: Почему умиляет? Что ж тут милого?
Е.Р.: Да не может университет не бытьисследовательским.
Д.И.: Это правда. Умиляет лукавство!
Е.Р.: Это то же самое, как если бы встроительном деле было принято решение о том, чтобы в ванных комнатах былавода, понимаете?
Д.И.: Причем это специальное решение!Выделенные, а не все ванные комнаты, а какие-то исключительные!
А.К.: Специальные такие, федеральныеванные комнаты!
Е.Р.: Все равно это здорово, потому чтоя знаком с этими университетами, и федеральными (такими как, допустим,Сибирский и Южный), и с тем, что начали сейчас делать на Дальнем Востоке – ониконсолидируют очень хорошие интеллектуальные ресурсы у себя. Но педобразованиепо-прежнему остается аутсайдером в этой ситуации.
А.К.: У вас, кстати, педагогическоеобразование?
Е.Р.: Нет.
А.К.: Что вы закончили?
Е.Р.: Казанский университет.
Б.Д.: Собственно, ваш вуз преобразуют водин из федеральных университетов.
Е.Р.: Да, в один из федеральныхуниверситетов. Казанский государственный университет, императорский.
А.К.: Alma mater ВладимираИльича Ленина.
Е.Р.: Владимира Ильича Ленина, ЛьваНиколаевича Толстого, Николая Ивановича Лобачевского.
Б.Д.: Сейчас будет, соответственно,Приволжский федеральный университет.
Е.Р.: Да, да, с кампусом и со всейнеобходимой атрибутикой. Поэтому есть некие предложения, связанные спедагогическим образованием.
Д.И.: А вообще нужно специальное, отдельноепедагогическое образование?
Е.Р.: Нужно, только не отдельное. Лучшевсего на базе классических университетов иметь кафедры педагогическойнаправленности: психология, педагогика и так далее, которые через гибкуюсистему спецкурсов давали бы выпускнику физфака, который хочет пойти в школу,эту возможность.
Сейчасведь что происходит. Вы, наверное, слышали о президентском призыве? Нет? Впослании президента прошлого года, где была новая инициатива по реформированию школы,президент абсолютно правильно сказал: «В школу должны и могут приходить те, ктобыл или есть специалист внешкольных систем». Например, в моей школе самыелучшие математики – не выпускники педвузов – это МАИ, это мехмат и т.д. Издорово, и народ стал идти. Но для того, чтобы он получал достойную заработнуюплату в школе, он должен, бедолага, два года еще учиться, чтобы получитькорочку о педагогическом образовании.
Б.Д.: А без этого нельзя в школу?
Д.И.: Тарификация будет другая.
Е.Р.: А без этого в школу можно, толькотарификация будет другая, совершенно точно. Хотя на самом деле для умногочеловека достаточно двух-трех месяцев и множественной практики.
А.К.: Да, еще ведь такая засада, что впедагогических вузах учили ведь специальным наукам в основном.
Е.Р.: Что с педвузами произошло: в 1970-егоды, в брежневский период, было принято решение, что в каждом регионе, в каждойобласти должен быть классический университет, их делали на базе действовавшихраньше хороших педвузов. Естественно, в классическом университете зарплата,ставки другие, и элита из педвузов перешла в классические университеты. Апедвузы остались.
Б.Д.: И университеты все равнонормальные не появились.
А.К.: Ефим Лазаревич, вопрос, который мучитменя с прошлой программы: вы работаете именно в этой школе с 1980-го года.
Е.Р.: Да.
А.К.: А директором – с 1984-го года.
Е.Р.: Да.
А.К.: Правильно я понимаю, что за этовремя произошли три главных этапа, три главных, радикальных изменения. Произошли внутри вас и внутри школы,наверное, тоже?
Е.Р.: Школа была когда-то с населениемв 210 человек.
А.К.: Именно концептуальные, а некакие-то.
Е.Р.: И концептуальные, да.
Б.Д..: Это ведь качественный рывок от -210 детей к 2 000.
Е.Р.: Да, школа была у нас в одномздании, теперь у нас пять зданий. Самое главное – мы сделали ту модель, которуюсчитаем самой перспективной, школу ступеней: у нас отдельно учатся детидошкольного возраста, в отдельном здании дети младшего школьного возраста,отдельно учатся подростки и отдельно учатся старшие. В среднем между каждымидвумя из них 3 км,и поэтому курсируют автобусы.
Д.И.: Специальные школьные автобусы,которые кого возят?
Е.Р.: Возят детей.
А.К.: С урока на урок?
Е.Р.: Нет, с урока на урок не надо, укаждого ребенка же своя среда. Когда, кстати, меня спрашивают, зачем это надо,тем, кто не очень понимает, я говорю: «Нельзя, чтобы первоклассник идевятиклассник писали в один унитаз», - тогда они начинают понимать. А на самомделе среды должны быть другими. У старших, например, главный элемент среды –это шикарная библиотека, у подростков – это множество мастерских, для младших –игровые пространства и так далее.
А.К.: Теперь я прочитаю все, что хотел,про Ефима Рачевского: известный педагог, директор Центра Образования №548 Царицынской,заслуженный учитель России…
Б.Д.: Уже народный учитель.
А.К.: Уже народный, самый молодойнародный учитель страны, лауреат Премии президента России в областиобразования, член Российского общественного… о, нет, все не буду читать.
Е.Р.: Давайте, не надо все это. Вызнаете, чем я дорожу больше всего?
Д.И.: Я бы очень хотел, чтобы вы проэто рассказали.
Е.Р.: Я дорожу двумя вещами: одно –характеристика того, что я директор школы, которую я очень люблю. Второе – этообщественное и государственное признание, то, что мне присвоили званиенародного учителя.
А.К.: Спасибо вам большое, что пришлина нашу программу.
