Мы продолжаем публиковать книгу известного российского социолога Валентины Федоровны Чесноковой «Язык социологии». В издательстве ОГИ она выйдет в свет в начале 2009 года. Валентина Федоровна - консультант Фонда «Общественное мнение» и Института национальной модели экономики, она является куратором исследований ФОМ, посвященных отношению к религии. Автор книг «Тесным путем: процесс воцерковления населения России в конце 20-го века», «О русском национальном характере». Работала в центре содействия реформе уголовного правосудия Валерия Абрамкина.
Талкотт Парсонс, безусловно, один из самых крупных иинтересных социологов-теоретиков XX века. Ко времени, когда на страницахнаучных журналов появились его первые статьи, в Европе, разоренной мировойвойной и социальными потрясениями, сошло со сцены первое поколение великихсоздателей социологической теории. Эмиль Дюркгейм умер в 1918 г., Макс Вебер -в 1921 г., Вильфредо Парето - в 1923 г., Фердинанд Тённис еще продолжалработать, но его связи с международной научной общественностью становились всезатруднительнее. Хотя американская социология пока еще оставалась окраинойсоциологического мира, она развивалась очень высокими темпами, а в 1978 г.,когда Парсонс умер, США стояли во главе научного мира. И, конечно же, ТалкоттПарсонс внес немалый вклад в это превращение.
Огромное значение Талкотта Парсонса для мировойсоциологии заключается в том, что он осуществил преемственность в развитиисоциологической теории. Глубоко вникнув в работы социологов-классиков (болеевсего Макса Вебера и Эмиля Дюркгейма), проникнувшись их идеями, онассимилировал в свои концепции богатейший потенциал их теоретических разработок.Именно по этой причине теории Парсонса никогда не страдали беспочвенностью иповерхностностью. Обращаясь к его теоретическим работам, мы всегда ощущаем вглубине их этот богатейший пласт - бережно сохраненное наследие классическогопериода европейской социологии, не устаревающее и плодоносное и в наши дни.
Однако про Парсонса невозможно сказать, что ондвигался в русле своих предшественников, не выходил за пределы разработанныхими концептуальных схем. Напротив, взяв теорию социального действия МаксаВебера[1],он создал столь разветвленную и богатейшую схему элементов этого действия, чтоизначальные, веберовские варианты просматриваются в ней лишь после пристальногоисследования..
Жизнь Т.Парсонса очень бедна внешними событиями.Родился он в 1902 г. в г. Колорадо-Спрингс (штат Колорадо), и всю жизньпроработал в Гарвардском университете: сначала на отделении политическойэкономии, а потом, как мы уже упоминали, был приглашен на социологическийфакультет Питиримом Сорокиным. Надо сказать, взаимопонимания между Сорокиным иПарсонса не сложилось. По свидетельству современников, они относились друг к другус холодноватой вежливостью. Сорокин, видимо, не разделяя направленияисследований Парсонса, проявлял терпимость, хотя Парсонс иногда забирал у негоучеников. В частности, одного из талантливейших, как его оценивал Сорокин, - РобертаМертона. В 1949 г. Парсонс был избран председателем АмериканскойСоциологической Ассоциации, что свидетельствовало о его высоком престиже в миренауки. Был он членом и других научных организаций, в частности, в 60-ые годывозглавлял комитет по связям с советскими социологами. До 1968 г., когдасоветское правительство резко сократило все внешние контакты, Парсонс несколькораз побывал в СССР и общался с нашими социологами. Многие наши социологистаршего поколения еще помнят его выступления.
В воспоминаниях о Парсонсе постоянно фиксируется удивлениевидимым несоответствием невероятной сложности его концепций, его языка, с однойстороны, и простоты его личности и поведения - с другой. Один из отечественныхсоциологов, встречавший Парсонса во время его выступления в Москве, сказал:"У него было такое простое лицо, что если бы я случайно встретил его наулице, ни за что бы не подумал, что этот человек занимается наукой".Профессор А.Г.Здравомыслов, больше всех общавшийся с Парсонсом во время егоприездов в Москву и Ленинград, рассказывает: "Он производил впечатлениечеловека, не очень сильно заботящегося о своем престиже. Он был весьмапростоват в своем поведении. И в этом отношении Парсонс не похож на многихдругих американских профессоров, которые всегда своей внешностью подчеркиваютсвой статус, положение и т.д." [2, с. 738]. Но если внешне он не выделялся из толпы, тоего работы своей глубиной и сложностью производили сильнейшее впечатление.
Парсонс пережил период исключительной популярности внаучной среде. Буквально все выходившие в 1950-60-х гг. научные работы пестрелиссылками на его труды. Но он пережил и период сильнейшей критики его концепцийи даже период забвения. Но Парсонс всегда оставался собой, все тем же простым вобращении, интенсивно работающим ученым, выпускавшим книгу за книгой, несмотряна то, что интерес к его работам сильно упал. Неизвестно, предвидел ли он новуюволну интереса к своим концепциям в будущем, но твердо верил, что они имеют ценностьдля науки, а потому не переставал работать и работать плодотворно до самойсмерти.
Как мы уже упомянули, начинал Парсонс как экономист, иглавные интересы его лежали в области мотивации экономической деятельности. Этовидно из названий его ранних статей: "Желания и активность в ученииМаршалла" (1931 г.), "Экономика и социология: Маршалл и областьмышления его времени" (1932 г.), "Социологические элементы вэкономической теории" (1934 г.).
Проблема мотивации "вербовала" в социологиюученых-экономистов уже с конца XIX века. Мы об этом говорили в лекции оМ.Вебере, который значительно раньше Т.Парсонса, но точно таким же путемперешел от экономических проблем к занятию социологией - и именно теоретическойее областью. В этот период экономисты, работавшие с теоретическими концепциями,находились в состоянии перманентного восстания против концепции"экономического человека", введенной в экономическую теорию ещеАдамом Смитом. Этих экономистов страшно раздражала бедность и одноплановостьабстракции экономического человека, и они вновь и вновь приходили к мысли, чтоее нужно либо обогащать и развивать, либо заменить чем-то более современным. Заматериалом для обогащения этой концепции они периодически обращались кпсихологии, но модели психологов оказывались для них слишком абстрактными.Экономистов-теоретиков все более притягивала к себе и социология, хотя необходимыеим пласты материала этой наукой тогда были разработаны крайне слабо. Значительноменьше достижений в этой области, чем требовалось теоретикам-экономистам новогопоколения, было и в конце 1920-х гг., когда в социологию пришел Т.Парсонс.Правда, европейские классики поработали на ниве теории и кое-чего уже добились,но это были только основы, пусть хорошие и прочные[2],а для усложнявшихся экономических и социальных теорий требовались существенные прорывы.Поэтому экономисты продолжали браться за разработку новых теорий, а социологияпополнялась крупными учеными.
Переместившись на факультет социологии, Парсонсуглубляется в изучение социологических аспектов мотивации, сначала онаинтересовала его в связи с экономической проблематикой, но затем он все большеуклонялся в чисто социологическую сферу. Появляются его статьи: "Местоосновополагающих ценностей в социологической теории" (1935 г.),"Г.М.Робертсон о Максе Вебере и его школе" (1936 г.), и, наконец, в1937 г. публикуется его первый монументальный труд "Структура социальногодействия". В это время ему было 35 лет, а по его собственному замечанию,ученый-гуманитарий, включая и представителей социальных наук, по-настоящемускладывается только к сорока годам. Этим гуманитарии отличаются от математиковили физиков, которые, если не сделали что-либо выдающееся к тридцати годам,вряд ли уже создадут. Парсонс сократил для себя этот срок во многом благодаря своейколоссальной трудоспособности. За несколько лет он сумел освоить все более илименее значительное, что удалось сделать в социологии до него. И не толькоосвоить. Процесс освоения у Парсонса всегда сопровождался построениемсобственных концепций, для которых чужой материал был необходим каккамни-квадры, вытесанные где-то для строителей египетских пирамид.Действительно, парсоновские теоретические конструкции всегда можно уподобитьэтим пирамидам - настолько они огромны, многоуровневы и поражают своимипропорциями.
Любопытно, что первоначально "Структурасоциального действия" задумывалась как обзор нескольких крупныхсоциологических теорий. Авторы выбирались, как признавался сам Парсонс,достаточно случайным образом. Вот как он определяет этот выбор: "В основележал факт, что все они различным образом касались сферы экономических проблем,связанных с объяснением некоторых основополагающих характеристик современногоэкономического порядка: "капитализма", "свободного предпринимательства","экономического индивидуализма", как их по-разному называют". Кромеэтого содержательного критерия был еще и временн`ой: все выбранные Парсонсом для анализа социологи работали вконце XIX - начале XX вв. Более ранних авторов Парсонс не брал, объяснив это всвоем предисловии в подглавке: "Почему теперь не читают Спенсера"[3].Парсонс считает, что перелом произошелблагодаря крушению социальных философий, выработанных в середине XIX века,которые были основаны на понятии эволюции и социального однолинейнонаправленного прогресса. Именно крушение веры в такого рода прогресс какглавный двигатель истории и подорвало интерес к концепциям Конта и Спенсера.Хотя, как мы уже указывали, некоторые выработанные тем же Спенсером понятиябыли сохранены в социологии и вошли в число основополагающих. В частности, сам Парсонсочень много и эффективно работал с понятием "социальный институт". Нопринципы построения теорий спенсеровского типа уже устарели. Парсонс выбираетдля анализа Маршалла, Макса Вебера, В.Парето и Э.Дюркгейма.
Концепции этих авторов, еслирассматривать их в целом, казались различными, но проводя анализ на уровнесоставляющих элементов, Парсонс неожиданно обнаружил в них нечто общее. В этомразнообразии схем, понятий, логических построений, на разные темы и в разноевремя осуществленных, проступили общиеконтуры, по-разному названные элементы вдруг обнаружили несомненное родство. Вместотого, чтобы излагать концепцию каждого выбранного им автора, Парсонс вычленилэто общее и назвал этот подход "теорией социального действия".
В чем особенность этого подхода?Единицей анализа становится не общество в целом, не личность и даже не культура,а отдельное человеческое действие. Социальное действие - это нечто ограниченноевременем и пространством, как бы клетка, ячейка или даже точка, оказывающаяся,однако, центром, в котором пересекаются все взаимодействия таких крупныхструктур, как общество, личность и культура. Здесь личностные импульсы истремления обрабатываются социальными механизмами и, в конечном счете,отливаются в формы, предусмотренные культурными эталонами. Отталкиваясь отизучения мотивационных механизмов, действующих на уровне социализированной,культурной личности, мы неизбежно выйдем на социальные системы иценностно-нормативные структуры культуры общества.
Этот новый подход, новаяпарадигма, как впоследствии назвали ее методологи, постепенно[4]нащупывалась и складывалась в европейской социологии перед Первой мировой войной.Макс Вебер более отчетливо говорит о социальном действии как о социально икультурно обусловленном акте поведения личности. И Дюркгейм, и Парето, иМаршалл много поработали над элементами этой обусловленности, а именно надразличного вида нормами, социальными механизмами, прививающими эти нормыкаждому новому поколению в обществе и контролирующими их выполнение. Так чтоперед Парсонсом как аналитиком оказался богатейший материал. Он тщательноотобрал изо всех концепций именно эти элементы, и сразу же решил упорядочитьих, систематически развить и достроить.
При таком подходе к социальномудействию концепция акта поведения должна была развернуться в общую теорию,охватывающую не только всю социологическую науку, но и смежные области другихсоциальных наук. Это предполагало колоссальный труд, так как в отличие отсхемы-парадигмы теория требует детальной проработки, развертки этой схемы инаполнения ее конкретным содержанием. Для того чтобы описать сознательноедействие культурного человека, нужно втянуть в сферу анализа огромный по своемуобъему, сложный по структуре и к тому же весьма разнохарактерный материал. Ведьприходится иметь дело с человеком, не просто реагирующим на ситуацию, ноодаренным сознанием, мышлением и знанием: он ставит себе цели, планирует своидействия, предвидит будущее положение вещей. Он не просто хочет удовлетворитькакую-то имеющуюся на данный момент потребность, но хочет обеспечить себеисточник удовлетворения этой потребности и в будущем, а также не повредить ходуудовлетворения других потребностей. А их у него, как правило, множество. Дляэтого ему нужны доброжелательность и содействие со стороны других субъектов,которые в это время осуществляют свои собственные цели в тех же ситуациях. Причем этиблагожелательность и содействие должны быть устойчивыми и длительными. Вот скакого рода деятелем - или, как принято называть его в работах Парсонса,"актором" - имеет дело теория социального действия, которую строитПарсонс.
Перечислим еще раз то, чтоприходится принимать во внимание актору, совершающему социальное действие:
Во-первых, это его собственные интересы ипотребности. Причем, по возможности, в широком плане: то действие, о которомидет речь в данный момент, плюс те действия, которые совершаются одновременно сним, плюс те, которые предполагается совершить в будущем;
Во-вторых, необходимо принимать вовнимание действия других людей, чтобы, по крайней мере, им не повредить. Этоважно, поскольку чревато ответными санкциями и сопротивлением со стороны других.Так что очень желательно получить их поддержку и содействие;
В-третьих, необходимо соблюдать интересыобщества, выраженные в разного рода законах и положениях.
Очевидно, что при таком объемеанализа исследователю придется привлекать понятия психологии, социальной иобщей экономики, политологии и проч. и проч. Все эти науки имеют свойпонятийный аппарат и теоретические схемы, не совпадающие друг с другом, так чтообъединить ихвокруг данного понятия - труд совершенно неподъемный.
Парсонс пошел другим путем: онпредставил понятие "социальное действие" как сквозную единицу длявсех перечисленных наук, которые в этой точке должны придти к единству и организоватьсянаконец в систему, оставаясь при своих концептуальных схемах.
Таким образом, основныехарактеристики общей теории Парсонса: социальное действие является точкой пересечения трехогромных сфер, которые мы уже выше обозначили как "Личность","Общество" и "Культура". Оно лежит в том сегменте пересечениятрех кругов, который является общим для всех. В "Личности" существуютне только потребности, интересы и проч., обусловливающие непосредственно каждоеданное действие, но и масса других характеристик: ценности, установки, свойстваличности - ее пороки и добродетели, - образ мышления, сфера знания и проч., чток данному действию не относится, но может воздействовать на него косвенно. Всфере "Общество" располагаются те отношения с другими людьми, которыеимеют значение для данного действия, а также масса других отношений данногоиндивида с другими и этих других между собой, - и вообще всех членов данногообщества со всеми. В своей совокупности они также косвенно влияют на каждоеданное действие, совершаемое в данном обществе. В сферу "Культура"входят нормативно-ценностные структуры, определяющие, как это действие должнобыть совершено, а также как должны совершаться все прочие действия, как должныстроиться отношения между членами данного общества и даже какие интересы,установки и свойства личности индивида считаются нормативными в данномобществе. Вся эта конструкция из трех сфер погружена во внешнюю среду, вкоторую входят природные условия, другие общества, физическая природа личностии проч. И все эти сферы взаимодействуют между собой, а также со своей средой,как системы.
Здесь нужно поговорить осистеме как понятии и о системном подходе в социологии. Понятие системы употребляетуже И.Кант, утверждая, что научное знание представляет собой систему, в которойцелое главенствует над частями. К этому понятию обращались Шеллинг и Гегель,трактуя системность познания как важнейшее требование диалектического мышления.А в область социальных наук оно пришло лишь в середине XX века, когдасоциальные науки достигли той стадии развития, когда в них стало возможнымговорить о системах и структурах в изучаемом предмете. К этому времени этипонятия взяла на вооружение и общая методология, сделав их ключевыми всоциальных исследованиях. В 1950-60-х гг. выражение "системныйподход" стало девизом: его, по убеждению исследователей, нужно былообязательно применять и к организации исследования, и к сбору материала, и кобработке данных и их интерпретации. Системный подход стал модным в науке, чтооказало на нее благотворное влияние: мода ушла, а наработанные методы осталисьи продолжают действовать.
Но для Парсонса системный подходне был веянием времени, он всегда мыслил системно, а методологический бум вокруг понятия"система" просто помог ему облечь собственный способ мышления всоответствующие слова. Он всегда видел общество как систему[5],а теперь получил термины для описания этого своего видения.
Каковы же преимущества понятиясистемы в применении к исследованию общества? Словарь объясняет, что "система- этосовокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом,которое образует определенное целостное единство" [4, c. 610]. В понятии целостности заключен оченьважный смысл. "Целостность - это принципиальная несводимость свойствсистемы к сумме свойств составляющих ее элементов и невыводимость из свойствпоследних целого; зависимость каждого элемента, свойства и отношения в системеот его места, функции и т.д. внутри целого" [4, c. 610]. Далее, всякая система обладает структурой, т.е. определенной модельюсвоих связей и отношений, а также иерархичностью. Это означает, что каждыйэлемент в ней может образовывать из себя также систему, так что внутри целогоможет оказаться несколько уровней таких подсистем. Система как единое целоеспособна взаимодействовать со своей средой, т.е. с внешним окружением, и дажеможет являться в этом взаимодействии активной стороной.
Одним из важнейших свойствсистемы является то, что она обладает поведением. Сложные системы - организмы,личности и общества - способны накапливать и передавать информацию, и в нихмогут возникать процессы управления и самоорганизации. Такая система, повергшисьразрушительному воздействию, способна возвращать себе равновесие.
Именно эти свойства -самоорганизация и способность возвращать себе нарушенное равновесие - ирассматривались Парсонсом как наиболее важные в социальной системе. По егомнению, главное было не понять, какие именно воздействия выводят из равновесияобщество, не то, как разлаживается связь отдельных элементов и подсистем междусобой. Важнее то, как система устраняет результаты этих нежелательных вмешательствв процесс ее функционирования, как она умудряется выживать в этих сложныхобстоятельствах, как и откуда берутся силы, которые эти результаты устраняют. Идо какого предела социальная система может сохранять свою способность к самовосстановлению.
Парсонс считает, что на уровнетеории понятие системы настолько значительно для науки, что на уровнях высокойтеоретической общности без этого понятия наука существовать не может. Если вовзаимозависимости компонентов не существует единообразия, то не существует иникакой научной теории. Далее, всегда следует проводить весьма строгоеразличение между аналитически формулируемыми отношениями переменных, т.е. тем,что большинство методологов называют законами, и эмпирическойвзаимозависимостью операционально выделяемых компонентов. "Равновесие, намой взгляд, - утверждает он, - это понятие, определяющее отношение между этимидвумя уровнями... Если не делать никакого различения между условиями,благоприятствующими стабильности, и условиями, подталкивающими к изменениюсостояния в сторону, противоположную стабильности..., то не может существоватьтакой вещи, как систематический эмпирический анализ" [3, cc. 43-44].
В верности этому подходу изаключается знаменитая "консервативность" Парсонса, в которой его неуставали обвинять как оппоненты, так и благожелатели. Его не интересовалиреволюции, классовая борьба, отношения личности с государством, чем охотнозанимались оппозиционно и охранительно настроенные социологи. Он работает насовершенно ином уровне, на уровне внутренних системных механизмов, обеспечивающихсаму возможность существования системы, называемой "общество". Он строитидеальную модель этих механизмов. "Процесс - это тот способ или тот метод,которым данное состояние системы или части системы превращается в другое еесостояние... В некоторых случаях следует рассматривать процесс, о котором идетречь в исследовании, как часть более широкой системы. Когда мы делаем это такимобразом, что наш интерес сосредоточивается на альтернативных следствияхэтого процесса для системы в целом, или какой-то части этой системы, такой процесс можноназвать механизмом [3, cc. 303-304].
Если мы возьмем для примера механизмы социальногоконтроля, исследуемые Парсонсом в гл. VII его работы "Социальнаясистема" [3, c. 303], то увидим, что механизм этот действует таким образом,чтобы акторы мотивировались не совершать отклонений от ролевых ожиданий.Другими словами, этот механизм - не что иное, как процесс, противодействующийтенденциям к отклонениям в системе, аследовательно, это "механизм восстановления равновесия" [3, c. 309]. Люди, мотивированные таким образом, как толькоосознают среди своего окружения опасность такого отклонения, сразу же начинают"принимать меры". Такой механизм социального контроля аналогиченмеханизму, который в психологии называют "защитными механизмамиличности". Это, как правило, глубоко укорененные в психике человекаструктуры, о которых он сам не подозревает до того момента, пока не наступаеткритическая ситуация. Тогда вдруг эти структуры активизируются и побуждаютчеловека к поступкам, которые он не планировал, но которые выводят его запределы опасно сгустившихся неблагоприятных обстоятельств.
Когда предметом рассмотрения Парсонса являетсяобщество в целом - а это, пожалуй, происходит чаще всего, поскольку по образунаучного мышления он макросоциолог, - то для него общество - "социальнаясистема, восстанавливающаяся впотенции или в принципе" [3, c. 197]. В другом своем высказывании он возводит определениеобщества к Аристотелю: "Общество есть такой тип социальной системы во всейсовокупности социальных систем, которая достигла высокой степенисамодостаточности в отношениях со своим окружением" [3, c. 791]. В понятие "самодостаточность", по мнениюПарсонса, входит способность контролировать не только свои внутренние процессы,но и свои взаимоотношения с окружением, поскольку сложная социальная системавсегда действует в окружении других социальных систем, каждая из которых имеетсвои способы поддержания внутреннего равновесия и взаимодействия с внешнимисистемами.
В каждом обществе, т.е. социальной системе, должныдействовать механизмы, отвечающие за различные стороны окружения этой системы.Системы, окружающие данную социальную систему, можно разбить на пять типов. Это"конечная реальность", культурные системы, системы личности, системыорганизмов, обладающих поведением, и физико-органическое окружение. Кпоследнему типу относятся, например, географические условия существованияданного общества, национальное окружение и т.п. Организм, обладающийповедением, - это то в человеке, что "предшествует личности":инстинкты, темперамент, пределы выносливости организма и проч. Культурные системы- это ценностно-нормативные структуры, руководящие поведением людей в обществе.Конечная реальность - это религиозные и моральные максимы данного общества,управляющие его культурными моделями, но имеющие и определенную независимостьсуществования. "Самодостаточность общества, - утверждает Парсонс, - зависит от гармоничной комбинации контроля этого общества, осуществляемого за его отношениямисо всеми этими пятью окружениями и от состояния его внутренней интеграции"[3, cc. 792-793].
Начало 50-х гг. - время наиболее активного примененияПарсонсом системного подхода на всех уровнях анализа огромных целостных систем,таких как общество. В своей работе "Социальная система" Парсонспредпринимает чрезвычайно тщательный и углубленный анализ взаимодействияобщества с этими окружающими его системами. Возникают необычайной сложности построения,описывающие каждую из окружающих систем от того уровня, на котором она входит всоциальную систему, ко все более высоким (в смысле обобщенности) уровням ее,которые управляют этим, входящим в социальную систему нижележащим уровнем. Ещеболее сложная картина получается, когда в эту схему вводится еще и моментдинамики: когда все эти взаимосвязанные системы начинают функционировать каждаясвоим способом. Не разобрав эти построения, взаимопересечения и взаимодействияразличных систем, невозможно, по мнению Парсонса, понять закономерность"ответов" социальной системы на внешние воздействия и внутреннеенапряжение.
Воздействия извне и рассогласования, возникающиевнутри системы, требуют ее адаптации, и, следовательно, до определенного уровнятакже изменений. Если мы возьмем, например, взаимодействия социальной системысо смысловой ("конечной реальностью") и культурной системами, тополучим общую схему в таком виде: социальная система, встретившись струдностями, например, в своем физическом окружении, начинает к нимадаптироваться. Происходят определенные измерения нормативных структур, регулирующихвзаимные отношения людей, действующих в обществе. К примеру, обострениеэкологической ситуации приводит к высыханию каких-то озер и рек, массовомузамору рыбы, страдают посевы и проч. Принимаются срочные законы по охране рыб изверей в пострадавших районах, запрещаются какие-то мелиоративные работы впредьдо нового распоряжения. Все это воздействует на жизнь и деятельность рыбаков,охотников, земледельцев, мелиораторов: какие-то области деятельности в данныхрайонах вообще свертываются, население перемещается в другие районы, требуютсявсе новые положения и указы, чтобы как-то регулировать вновь возникающиепроцессы. Когда все эти нормативные акты приобретают большой размах, должны начатьсяизменения в культурно-нормативной системе: те слои ее, которые лежат внутрисоциальной системы, подвергаются особенно сильному воздействию, но импульсыпроходят через всю культурную систему вплоть до верхних ее этажей. Чтобы недопустить перегрузки в том слое, который подвергся напряжению, должны в своюочередь перестроиться также и вышележащие этажи культурной системы,амортизирующие эту напряженность в нижнем слое соответствующими изменениями вприлегающих к нему слоях. Так культурная система перерабатывает навязанные ейизменения, перестраиваясь соответствующим образом, поскольку она ведь не простонабор разного рода норм и ценностных структур, а тоже система и обладаетсвойством саморегуляции. Таким образом, те изменения, которые мы назвали"навязанными" культурной системе, принимаются, система к ним адаптируется,но до определенных пределов, выходза которые грозит культурной системе рассогласованием. Какие-то изменения немогут быть приняты: культурная система оказывает сопротивление процессуадаптации социальной системы. Тогда социальная система оказывается переднеобходимостью учесть в своей адаптации это сопротивление культурной системы иначать перестраивать свой процесс адаптации уже с учетом новых изменений. Врезультате процесс адаптации принимает многоступенчатый характер. Произведенныепоправки в ответ на требование культурной системы в свою очередь вызываютнеобходимость делать такие же поправки и в отношениях с другими окружающимисистемами. Процесс адаптации расширяется, как бы расходясь кругами по всейсоциальной системе: вновь возвращаются импульсы от окружающих систем, онивызывают новые волны попыток наладить взаимодействие. Невероятная сложностьпарсоновских построений, таким образом, лишь отражает сложность процессовадаптации в сложно заданной им социальной системе.
В действительности же парсоновская сложность – этолишь весьма упрощенное отражение колоссальной сложности реально идущихпроцессов в живой социальной системе. Потому что только на идеальном (а,следовательно, обобщенном и упрощенном) уровне можно проследить процессадаптации отдельной системы, выделяя его из комплекса реально идущих процессов.В действительности же воздействия, которые получает социальная система отсвоего окружения, накладываются друг на друга: процесс адаптации к одномувоздействию еще не завершился, и система не пришла в полное равновесие, а ужевозникают новые воздействия, требующие новых усилий социальной системы. Напарсоновской модели воочию видно, каких трудов стоит сохранение равновесия икакого-то внутреннего единства, когда изменения сваливаются на систему одно задругим с той интенсивностью, с которой в наше время все убыстряющегося развитиявозникают перед каждым обществом все новые проблемы и трудности.
Как мы отмечали выше, Парсонсу изначально[6]присущ системный подход. Он сделал для этого ученого понятие равновесия социальной системы главным центром внимания и осьювсей социальной проблематики. Он как бы изнутри ощущает жизнь социальнойсистемы, ее пульс, возникающие затруднения, а главное - пределы, за которымивозникает опасность утраты этого динамического равновесия, что даст началопроцессам распада, которые невозможно будет уже блокировать.
"Эмпирико-теоретической проблемой, - пишетПарсонс, - оказавшейся в фокусе моего внимания в момент творческого старта,была проблема основ социального порядка... Оказывается, что рассмотрение проблемы порядка... ведет прямо ксамому главному и основному в структуре систем действия, особенно социальныхсистем, а сама эта структура - не что иное, как категория, относящаяся кстабильным аспектам системы" [3, c. 42]. И всем своим оппонентам левого толка, обвинявшим его впристрастии к консерватизму, равнодушии к социальным движениям и реформам, онотвечал: "Конечно, существует тесная связь между настойчивой критикой"предвзятости статистического характера", и приписыванием мне"предвзятости консерватизма" в политическом смысле. Отделениенаучного теоретизирования от формулировки политических установок и от политикикажется мне существенным моментом для развития науки, особенно важным всоциальных ее областях" [3, c. 56]. Другими словами, Парсонс обращает адресованный емуупрек против своих критиков: вы считаете, что я консерватор, потому что меняинтересуют проблемы устойчивости социальной системы, но тогда не определяютсяли ваши собственные научные интересы вашей политической позицией и вашимиреволюционными идеологиями, которые вы привносите в науку? Чем тогда вашаобусловленность политикой для наукилучше моих консервативных установок?
"Дело в том, - объясняет он свою научную позицию,- что основа социального порядка проблематична по сути своей, поэтому ипришлось сделать ее центром внимания социологической теории, как это былосделано еще группой европейских теоретиков, о которой я писал в "Структуресоциального действия" ...Связывать теоретический интерес к проблемепорядка с конформизмом и склонностью к анализу статического аспекта, как я ужеуказывал, - грубое извращение" [3, c. 56]. Однако эти упреки в консерватизме преследовалиПарсонса в течение всей его научной карьеры.
В обществе, в его политической жизни всегда существует"левое" крыло, настроенное на ниспровержение всяческих установленныхнорм, чтобы "расчистить поле" для новых утопических построений,которые заданы в их идеологии. Парсонс же всегда подчеркивает громадноезначение для нормального существования общества его нормативной структуры."Социологический подход к изучению проблемы порядка состоит, - утверждаетПарсонс, - в анализе той роли, которую в социальных системах играютинституционализированные стандарты нормативной культуры" [3, c. 56].
Критики Парсонса постоянно выдвигают один и тот жеаргумент: что может регулировать и поддерживать норма, которая "постояннонарушается" людьми, которая представляет собой не что иное, каксубъективную категорию, эфемерную реальность? Разве может представлениечеловека что-то регулировать и стабилизировать? Этот довод особенно часто выдвигаетсяв современном мире в условиях очевидного хаоса и социального беспорядка. Гдеона, эта норма, кто ее видел? Люди непрерывно преступают всяческие правила идаже законы. Однако тонкость заключается в том, что, если человек нарушаетнорму, то совсем не значит, что он ее не знает или не признает. Как правило, онпрекрасно знает, как себя следуетвести, и когда он чувствует, что социальные условия изменились так, что ему небудет позволено вести себя произвольно, он прекрасно умеет настроиться идействовать в рамках, предписанных законами и нормами. Он имеет представление онорме и действует в соответствии со своими представлениями. Более того, вся этаплотная и ощутимая материальная реальность вещей и поступков упорядочивается в егосознании именно благодаря темпредставлениям, которые он усвоил и превратил в свои убеждения. Этимипредставлениями и определяется процесс его мотивации. Правильно социально ориентированныйчеловек работает, в конечном счете, на поддержание социальной системы в ееравновесии, начиная от процессов взаимодействия с другими людьми.
Поэтому главная функциональная проблема, касающаясясоциальной системы и личности, заключается в обучении, развитии и сохранении напротяжении всего жизненного цикла человека адекватной мотивации участия в социально признанных и контролируемых системахдействия. Парсонс пишет: "Первая необходимость, которую испытываетобщество по отношению к личности своего члена, - это мотивация его участия,включая также и его согласие с требованиями нормативного порядка данногообщества", поскольку "тенденция процессов взаимодействия ксамосохранению есть первый закон социальных процессов" [3, c. 307].
Единообразие социальных мотиваций, и, следовательно,исправность протекания коллективных действий обеспечивают не тесоциально-нормативные системы, которые предписаны, а те, которые отложились всоциальных представлениях человека. Именно в них содержится смысл действий и всей системы этих действий, а такжеобъяснение связи их с устойчивостью социальной системы в целом.
В реальности, утверждает Парсонс, ни одна система небывает в состоянии полной интеграции и совершенного равновесия. В каждойсистеме, и, в частности, в каждой социальной системе, постоянно действуютдеструктивные факторы. Наиболее очевидным это становится при изучениидевиантного (отклоняющегося от нормы) поведения. Для того чтобы не зажимать всесоциальные процессы в жесткие нормативные рамки, что привело бы со временем кстагнации в развитии общества, необходимо обеспечить определенную свободуманевра каждому актору и возможность постепенных социальных изменений.Нормативные системы, определяющие коллективные действия, должны быть "слюфтом", в них должна быть предусмотрена эта свобода движения. Но именноэто качество социальных систем дает возможность развиваться девиантнымтенденциям. Следовательно, существует необходимость социального контроля идругих корректирующих механизмов, "благодаря которым данные (деструктивные)процессы могут быть остановлены и вся система возвращена в прежнее состояниеравновесия". Естественно, что и это равновесие весьма условное, поскольку"факторы, мотивирующие девиацию, действуют всегда, и они настолькостабильны, что их невозможно устранить полностью из мотивационной системыакторов... Механизмы социального контроля имеют в виду не полное элиминированиеэтих факторов, а ограничение (отрицательных) последствий их действия ипредотвращение распространения этих последствий за пределы отведенных для нихрамок" [3, c. 417].
Здесь мы видим (как и в случае взаимодействиясоциальной системы с культурной) процесс многоуровневого и многоэтапногоприспособления систем друг к другу. Один этап приспособления порождает новуюнеобходимость, а потом наступают новые воздействия и необходима новаяадаптация. И действительно, настоящего равновесия никогда не бывает: системанаходится в постоянном движении и приспособлении, живет и пульсирует. Это -процесс развития, ставящий социальную систему между состоянием упроченности исостоянием деструкции.
Парсонс периода написания своих работ о социальныхсистемах - это автор, постоянно ощущающий врожденную нестабильность указанных систем и все свое внимание сосредоточившийна проблемах поддержания равновесия, самоорганизации и саморегулированияобщества.
Очевидно, что такая сложная конструкция социальногодействия как пересекающего в себе все основные структуры, описывающиесоциальную и культурную реальность общества, предполагает объединение в себевсех социальных наук. Действительно, организм, обладающий поведением, иличность - это сфера общей и социальной психологии; культура - сфера культурнойантропологии (тогда еще термин "культурология" не получилраспространения); социальная система - это сфера собственно социологии; авнутри этого должны как-то разместиться и другие науки, такие какюриспруденция, экономика и проч. и проч.
В первой главе работы 1951 г. "Социальнаясистема" Парсонс попытался дать схему соотнесения концептуальных системнаук, с разных сторон изучающих социальное действие. При этом он не предлагаетсоздавать концептуальные конструкты совершенно заново, игнорируя все то, чтобыло сделано науками до тех пор. Он просто пытается отрефлексировать и очертитьсферы пересечения этих концептуальных космосов, располагая понятия, описывающиесоциальное действие, по "осям" тех наук, которые в этом описаниидолжны принимать участие. Естественно, конструкт получился очень сложный,громоздкий и трудный для восприятия. Процесс взаимодействия представителейразных наук на таком абстрактном уровне казался слишком сложным и неудобным, апотому особого отклика и не получил.
Парсонс пытается разрабатывать проблему соотнесенияконцептуальных схем на более конкретных уровнях, применительно к каждойотдельной науке. В 1950 г. вышла его статья "Психоанализ и социальныенауки", в которой он показывает, как конструкт "социальноедействие" работает в сфере психоаналитических исследований. В 1954 г. всборнике "Вклад в науку о социальном человеке" появляется его статья"Психология и социология", в 1959 г. в томе "Психология" -статья "Подход к психологической теории с точки зрения социальногодействия". А в 1964 г. вышел еще один капитальный труд "Социальнаяструктура и личность". Это все попытки внедрить понятие "социальноедействие" в сферу психологии.
В 1958 г. Парсонс вместе с крупным антропологомАльфредом Луисом Кребером пишет статью "Понятия культуры и социальнойсистемы", где эти понятия, границы между которыми оставались неясными,разводятся и доказывается различие и самостоятельное существование этих двухконцептуальных систем. Культура и общество должны описываться в значительнойстепени независимо друг от друга. Такое разграничение позволяет более отчетливопроследить влияние этих двух сфер друг на друга, поскольку понятия одногопредмета для другого в исследованиях будут являться независимыми переменными. Рольнаук о праве в деле построения концептуальных схем социальных наук Парсонсисследовал еще во второй половине 1940-х гг. в статьях "Наука о праве исоциальные науки" и "Некоторые аспекты соотношения социальной науки иэтики".
Но, конечно, более всего внимание Парсонса привлекаливзаимоотношения социальной науки и экономической теории, поскольку главныйимпульс к его собственным занятиям социологией исходил именно из экономическихпроблем. В своей статье "Мотивация экономической деятельности" (1940г.) он как бы подводит итог полувековым спорам экономистов вокруг понятия"экономического человека" и попыткам обогатить это понятие, добавляяк чисто рыночным ориентациям этого "человека" различные социальныеэлементы. Парсонс приходит к выводу, что, по-видимому, радикально развитьабстрактную модель, положенную Адамом Смитом в основание экономической теории,не представляется возможным. Введение новых элементов в эту специальноупрощенную схему только нарушило бы равновесие в системе понятия экономическойтеории и привело к ее развалу. Но в более широком контексте социальных наук такойподход к человеческой мотивации возможен. В частности, он указывает на МаксаВебера, который в статье "Класс, сословие и власть» отмечает, что человекв своем образе жизни мотивируется именно социальной структурой. Наряду сматериальным вознаграждением, получаемым в зависимости от его места в процессепроизводства, человек вознаграждается также и за свой образ жизни, который онведет вне процесса производства. Это вознаграждение выражается в социальномпрестиже, который, в свою очередь, обеспечивает ему ряд возможностей и льгот вотношениях с другими людьми. Эта тема получает у Парсонса развитие в егостатьях 1950-х гг. и завершается капитальной работой в соавторстве с НейломСмелзером "Экономика и общество" (1956 г.).
Во всех этих работах прорабатывается сферавзаимодействия наук вокруг понятия "социальное действие", котороеявляется у Парсонса сквозным конструктом, позволяющим осуществлять переход иперенос знаний и понятийных схем из одной науки в другую.
В середине XX века обстановка для взаимодействияразличных социальных наук в сфере абстрактной теории была довольнонеблагоприятной. Тогда еще господствовал позитивизм, постоянно подпитывавшийсциентизм, который, беря свое начало в традиции европейского Просвещения,страдал чрезвычайно развитым рационализмом. А в качестве центральных идей всоциальной сфере были признаны постоянное устремление к модернизации иинновации как ценностям самим по себе, что в конечном счете выливалось втехнократизм. Прогрессистский пафос просвещения масс постоянно взывал к борьбес традициями, к ниспровержению всего оформившегося в устойчивые структуры, вособенности, если эти структуры не были обоснованы сугубо рационалистически. Внауке сциентизм порождал стремление к ее инструментализации: научные теории иконцепции признавались имеющими ценность только тогда, когда их можно былоиспользовать в целях борьбы за переустройство общества на новых основаниях. Аэти "новые основания" черпались непосредственно из научной мифологиибез какого бы то ни было соотнесения их с данными науки и вообще с действительностью.Под влиянием сциентизма в свою очередь примитивизировался как направление и позитивизм,изгоняя из сферы исследования элементы человеческого сознания. Все это не моглоне вызвать решительное сопротивление, которое началось еще"восстанием" Макса Вебера, отстаивавшего свою "понимающую"социологию, а затем оформилось в антипозитивизм, в русле которого формировалсякак ученый и сам Парсонс.
Антипозитивизм в основе своей сохранил ещесопротивление всякого рода примитивным теориям типа "органицизма" и"механицизма", а поэтому ко всяким попыткам конструирования теорийотносился с подозрительностью. Поэтому первое сопротивление своим попыткамзаняться построением общей социологической теории Парсонс испытал со стороны своегособственного научного окружения, в лагере, так сказать, единомышленников.
Первые замечания о роли и месте теории всоциологических исследованиях были включены Парсонсом в его работу"Структура социального действия", затем появилась статья "Рольтеории в социальном исследовании" (1938 г.). В 1945 г. в материалахсимпозиума "Социология XX века" был помещен его доклад"Современное состояние и перспективы систематической теории всоциологии" [2, гл. об. I, II, XVIII и XIX]. К этой теме Парсонс возвращается еще ив 1948 и в 1950 гг. (статьи "Состояние социологической теории" и"Перспективы социологической теории").
Наиболее аргументированно сформулировал возраженияпротив построения общей теории коллега Парсонса по Гарвардскому университетуРоберт Мертон. В ряде статей, объединенных позднее в сборник "Отеоретической социологии", Мертон утверждает, что в настоящее времясоздать общую теорию в социологии просто невозможно. "Под социологическойтеорией нужно понимать логически взаимосвязанные ряды высказываний, из которыхможно вывести эмпирические закономерности". Эти ряды должны связыватьмежду собой "работающие гипотезы", а "работающие гипотезы - этонечто большее, чем применение здравого смысла, которым мы пользуемся в обыденнойжизни. Сопоставляя определенные факты, имеют в виду некоторые альтернативныеобъяснения и стремятся к тому, чтобы их проверить" [1, p. 48]. Ничеготакого не может предложить в настоящее время общая теория в социологии. Этатеория строится по образцу всеобщих философских систем XIX века, и ничегодругого не может получиться на данном уровне знаний.
Социальные теоретики, продолжает Мертон[7],делают ошибку, беря за образец схемы именно научного характера, а не системыфилософского характера, которые они только и способны создавать. Эти ихпретензии основаны на трех недоразумениях: 1) они забывают, что научная теория не может появиться, пока не накопилосьогромного количества данных наблюдений; 2) они считают, что могут брать заобразец, например, физику, забывая о том, что "между физикой XX века исоциологией XX века лежат биллионы человеко-часов терпеливого,дисциплинированного и кумулятивного исследовательского труда" [1, p. 48]. Крометого, как считает Мертон, они не имеют правильного представления о состояниитеории в физике: физика обладает целым набором специальных теорий и"исторически сложившейся надеждой" объединить их со временем в"теоретические семьи". Ссылаясь на физика Ричарда Фейнмана, Мертонприводит его слова: "Сегодня наши физические теории, физические законыпредставляют множество разнообразных частей и кусков, которые не очень-топодгоняются друг к другу" [1, p. 49]. Короче,и в самой-то физике, с ее уже накопленными "биллионамичеловеко-часов", нет единой общей теории, только разрозненные попыткиприближения к ней. Мертон цитирует еще одного физика – Уайтхейда: "Дляранних стадий развития науки характерно, что она бывает претенциозно глубока всвоих намерениях и тривиальна в своей работе с конкретными явлениями" [1, p. 41].
Мертон предупреждает, что попытка сравнивать себя втеоретической области с физикой и другими продвинутыми науками может оказаться длясоциологии просто опасной. Общество начнет требовать от социологии участия вразрешении глобальных социальных проблем, которые могут иметь последствия ввиде войн, расовых конфликтов, психологической неуверенности населения и проч.А ученые-обществоведы перед лицом этих проблем вооружены сегодня ничуть нелучше, чем были вооружены врачи во времена Гарвея и Сайдемана для диагностики,исследования и лечения коронарных тромбозов" [1, p. 41].
Поэтому, считает Мертон, в настоящее время необходимоработать над созданием специальных теорий, по его терминологии - теорийсреднего уровня, - "из которых выводятся гипотезы, могущие бытьисследованы эмпирически, а также конструирование постепенно, а не внезапнымнаскоком, более общей концептуальной схемы, которая будет адекватно объединятьв группы эти специальные теории». Теория среднего уровня, по убеждению Мертона,касается ограниченных аспектов социальных явлений, и каждая такая теориясоздает представление, из которого можно вывести ряд умозаключений. Ее можнопроверить на плодотворность указанием сферы теоретических проблем и гипотез,которые позволяют исследователю определять новые характеристики явления. Именнотакие представления нужны для выдвижения конкретных гипотез. Но такоепредставление все-таки уже теория, ибо некоторые умозаключения, выводимые изтакого рода представлений, могут расходиться с ожиданиями здравого смысла, основаннымина неверифицированном ряде "само собою очевидных положений". И каждаятакая теория - нечто большее, чем просто эмпирическое обобщение, т.е. высказывание,суммирующее некоторые наблюдаемые закономерности отношений между двумя илиболее переменными. Такая теория может заимствовать из теории общего уровнятолько некоторые понятия: "социальная структура", "статус","роль" и т.п. Затем из этих заимствованных понятий строится некотороепредставление, обязательно формируется новое понятие (например, "ролевойотбор"). Тем самым, зависимость от теории общего уровня весьма слаба.Нужны теории среднего уровня, а теории общего уровня нужно предоставитьвозникнуть потом как бы самой в качестве объединяющего конструкта. В настоящееже время, по мнению Мертона, общая теория строится совершенно не в томнаправлении: она формирует какие-то нереализуемые схемы из понятий, которыеневозможно прямо включить в исследование [1, p. 42].
Надо сказать, что сам Мертон действительно создавалтеории среднего уровня, которые были очень полезны для эмпирических исследований.Например, интересна его теория референтной группы. Такая область, областьспециальных теорий, из которых возможно прямое заимствование понятий дляисследований, - весьма важная сфера в любой науке. Так что Мертон был во многомправ, отстаивая важность этой сферы.
Но эта аргументация не убедила Парсонса. Он вовсе несчитал, что задача общей теории - выдвигать концептуальные схемы, которые можнобыло бы непосредственно включать в исследования эмпирического типа. Задачаобщей теории, с его точки зрения, - преобразование различных дескриптивных(т.е. описательных) утверждений о фактах в некоторое связное целое, котороеадекватно и определенно описывает предмет данной науки. Эта обобщенная концептуальная схема должна включатьв себя все основные параметры, которые важны с точки зрения ответов, какиедолжна давать наука на различные вопросы, возникающие как внутри, так и вне ее.Иными словами, для того, чтобы оправдывать свое существование в обществе. Этодолжны быть ответы, возможные на данном уровне развития науки.
Получается, что общая теория, которую создавалПарсонс, это как бы язык науки, - и не просто лексикон (какие-то"понятия", как определял их Мертон), но еще и грамматика и синтаксис,долженствующие эти понятия связывать в определенное целое по определеннымправилам. Системный подход, положенный Парсонсом в основу этой теории, и естьтакие правила, по которым соотносятся сферы, "подведомственные" отдельнымсоциальным наукам, поскольку общая теория создавалась Парсонсом именно для всехсоциальных наук, а не только для социологии.
Действительно, возникает большой разрыв между теориямисреднего уровня, описывающими конкретные сферы предмета социологии, и общимикатегориями, соотносящими эти сферы между собой. Но это неизбежно в силунеразвитости самой науки, о которой предупреждал Мертон. Исследования непокрывают равномерным слоем все части предмета социологии, они располагаются нанем как бы пятнами. Вот с этой стороны исследовалась социальная стратификация всреднем американском городе, а еще в другом исследовании - в Китае и наТаиланде. А здесь в индустриальной социологии изучали организацию в штабном ивертикальном ее вариантах. Здесь исследовались процессы урбанизации, здесь -криминальная субкультура и проч. А какие-то темы и районы вообще еще неисследовались. Поэтому база данных совершенно недостаточна, чтобы дать"причинное объяснение прошлых конкретных явлений или процессов ипредсказаний будущих событий" или обеспечить "знание законов, которыемогут быть приложены к бесконечному ряду конкретных случаев с использованиемсоответствующих фактических данных" [2, cc. 303-304].Решение таких задач возможно только при наличии динамического знания, т.е. такой картины, когда все утверждениятеоретического характера логически связаны друг с другом, вытекают друг издруга и друг в друга преобразуются. Но выработка такой картины будет требоватьогромного количества тех самых "человеко-часов" упорного труда,который только и создает науку.
Но если невозможно достижение динамического знания,каким способом может продолжать наука двигаться вперед? Парсонс дает на этотакой ответ: нужно применять упрощения.
Упрощениязаключаются в том, что некоторые категории, которые являются в развитой наукепеременными (т.е. описывают явления изменяющиеся), мы на данном уровне нашегознания определяем как константы, т.е. описывающие явления неизменные. Такуюсистему применяет, например, наука физиология: там отдельные органы в организмечеловека рассматриваются как постоянные величины, хотя для всех очевидно, что вдействительности они таковыми не являются. И это дает возможность изучатьпроцессы, протекающие в организме с достаточной степенью приближенности. Такимпутем мы получаем структуру категорий, которая дает нам уверенность в том, что"ничто существенно важное не ускользнет при поверхностном обозрении, и появляетсявозможность связывать концы с концами, придавая определенность проблемам и ихрешениям" [2, c. 305].
Итак, мы имеем некоторую устойчивую, постоянную схемуструктурных категорий, с одной стороны, и динамические переменные элементысистемы, которые мы намерены в этом пространстве изучать. Между ними должнабыть установлена определенная связь, чтобы вся эта конструкция заработала. Этасвязь устанавливается с помощью понятия функция. Тогда структура определяется как система некоторыхстандартов, которые в определенных рамках имеют тенденцию сохраняться какэмпирически постоянный образец. Процессы же внутри этой системы описываютсяфункциональными категориями, которые показывают нам, какое значение имеют этипроцессы для сохранения или изменения данной системы в целом.
Перед нами то, что в социологической методологии получилоназвание "структурно-функциональный анализ". Поскольку центральной единицей анализа у Парсонсаявляется социальное действие, и если социальное действие - это процесс, то мыдолжны его представить как процесс, происходящий в структуре. В принципе, анализсоциального действия, как мы уже многократно видели у различных социологов,включает в себя анализ сознания человека-актора, поскольку причинное объяснение должно включать в себя не описание самогопоступка. Необходимо получить ответ на вопрос: почему тот или иной актор егосовершил, почему он действовал таким, а не другим образом, как он пришел крешению действовать именно так? Итак, в центре анализа социального действияоказывается субъект, а сам процесс заключается в движении его мотивов ипредставлений и, в конечном счете, - в совершении выбора.
Тогда что есть социальная структура, в которой нашсубъект или актор действует? Парсонс отвечает на этот вопрос: "Структура -это совокупность достаточно устойчивых стандартизированных отношений элементов.А поскольку элементом социальной системы является актор, то социальнаяструктура представляет собой стандартизированную систему социальных отношенийакторов друг с другом" [2, c. 319]. Действующиелюди предъявляют друг к другу ожидания, и эти ожидания составляют непременное условие действия каждого изних. Для каждого отдельного актора ожидания всех других, действия которыхсовершаются одновременно в связи с его собственным действием или просто рядом сним, представляют часть его ситуации (и обязательно входят в ее определение). Иэти "системы стандартизованных ожиданий, рассматриваемые относительно ихместа в общей системе и достаточно глубоко пронизывающие действия, чтобы ихможно было признавать без доказательств как законные, условно называютсяинститутами" [2, c. 320]. Это -стабилизирующая часть социальной структуры. Социальные институты наиболее четковоплощают в себе типы общей ценностной интеграции системы действия.
Так вырисовывается система категорий, описывающая социальнуюструктуру, окружающую действие. Сточки зрения Парсонса, это институциональная система, формирующая имотивирующая действие. Именно онапринимается за константу при анализе социального действия.
То, что разработал Парсонс какструктурно-функциональный анализ, - это инструмент. Общие понятия социологии:"социальное взаимодействие", "социальный институт","ожидания", "ценности" - представлены здесь не в видекартины, в которую должно вписаться действие, а в качестве категорий, с помощьюкоторых оно будет анализироваться.
Все это было непонятно, сложно, очень непривычно ивызывало массу споров и претензий. Но сложности в судьбе этой общей теории иструктурно-функционального подхода вызывались не только непониманием. Всяобстановка была неблагоприятна для ее популяризации. Наряду сантипозитивистами, с их недоверием к теоретическим построениям, и неопозитивистами,с их суровым воздержанием от анализа субъективных явлений и факторов,существовала еще сильная оппозиция со стороны "левых".
Это движение зародилось в 20-е гг. XX века, а уже в 1930-40-хгг. оформилась неогегельянская франкфуртская школа. В качестве противовесавсему созданному в науке до сих пор она выдвинула "неомарксизм" и"критическую социологию". Ее принципы ее были сформулированыХоркхеймером в 1937 г., как раз в год выхода первой крупной работы Т.Парсонса.Требования научности и объективности для социологии были объявлены"претензиями". Познающий субъект и познаваемый объект должны быливосприниматься в нераздельном единстве, предметом же изучения должна была статьвся человеческая и внечеловеческая природа ("праксис"). Естественно,это не под силу индивидуальному исследователю, а потому исследователем могбыть, согласно данному направлению, только "общественный человек","тотальный познающий субъект", имеющий предмет познания не вне себя,а в себе. Как истинные марксисты (хотя и "нео"), они видели путьразвития человечества только через борьбу и конфликты, и кончили тем, чтоприняли активное участие в качестве идеологов в "контркультурных" выступленияхмолодежи 1960-х гг.
В силу своей установки на критику, борьбу и ниспровержениевсего стабильного и сложившегося веками, они представляли полную противоположностьПарсонсу с его постоянным вниманием к тому, что сохраняет устойчивость обществаи помогает ему восстанавливать нарушенное равновесие. Система социальныхинститутов, регулирующая всю совокупность социальных действий и социальныхотношений в обществе, воспринималась ими интуитивно как нечто враждебное, чтонеобходимо тотчас раскритиковать, свергнуть и заменить каким-нибудь"тотальным субъектом", - как в теории, так и на практике. Это так,поскольку в их концепции теория и практика были едины, и, изучая, человекодновременно сознательно или бессознательно изменяет мир, причем, естественно,в направлении основных посылок своей теории. Поэтому Парсонс был для нихестественным противником и объектом критики. Критика их часто была довольнобессодержательна, зато весьма одушевленна, и ей удалось сформировать вобщественном сознании некоторые устойчивые оценочные штампы, сохранившиеся ипосле того, как сами они, потерпев фиаско в роли участников и вдохновителейконтркультурного молодежного движения конца 1960-х гг., сошли со сцены. К чистонаучным и идеологическим мотивам критики добавились также и другие.
Во второй половине 1960-х гг. движение левых в массестудентов привлекло к себе и некоторых молодых преподавателей. Их критикаособенно остро была направлена против старой профессуры, якобы не дающейпростора молодым революционным силам. А поскольку Парсонс тогда уже был пожилыми почтенным профессором, то он тоже был представлен "ретроградом", аконцепции его огульно названы "устаревшими".
Вся эта борьба и критика, несмотря на ееразрушительные намерения и методы, тем не менее, имела и определенные положительныепоследствия, поскольку расчистила поле для появления в социологии новойпарадигмы, и даже не одной. В частности, это касается подхода к изучениюсоциальных отношений через сознание индивида с использованием лингвистическихметодов. Безусловно, новые подходы обогатили нашу науку. Тем более что ученыестали гораздо осторожнее в обращении с понятиями "новое" и"старое". Страсти улеглись, и появление новых подходов уже нерассматривается как повод к отрицанию всего сделанного до сих пор. Надо сказать,что крупные социологи никогда так не поступали, но теперь эталон этотутвердился как обиходный в науке. Философия науки постпозитивистскогонаправления (критический реализм К.Поппера и И.Лакатоса, а также историческоенаправление Т.Куна и Дж.Холтона) выработала представление о социологии какнауке мультипарадигмальной, т.е. обладающей несколькими парадигмами, которыемогут сосуществовать одновременно. Утвердившийся в 1970-е гг. постпозитивизмспособствовал более спокойному и взвешенному отношению к различным теориям инаправлениям внутри науки. В разное время в связи с разными социальнымизадачами и запросами одни теории и подходы могут выдвигаться на первый план, адругие - как бы выходить из центра внимания научной общественности.
Интересна судьба теорий Парсонса в России. С начала 1960-х гг., когда социология как наука былавновь признана у нас и было разрешено ею заниматься, пришедшие в эту областьфилософы, историки и прочие[8]стали, что называется, "оглядываться по сторонам" в поисках какого-томатериала для размышления на социологические темы. Марксизм как теория ещепродолжал оставаться в силе, и некоторые ученые старшего поколения пыталисьприспособить его для новых целей и новых социальных задач, но для молодежи этоказалось делом скучным, и она обратилась к зарубежным социологам. Изучалипольскую литературу, переводилось кое-что с немецкого (в частности, словарьРене Кенига "Настольная книга социолога" и методическое пособие помассовому опросу Э.Ноэлль-Нойман), но, конечно, больше всего внимания былоуделено английской и американской социологии. И здесь интересующиеся буквальнона каждом шагу наталкивались на Т.Парсонса. К тому же, многие его работы какраз выходили в различного рода сборниках и в журналах, а работы другихсоциологов, буквально пестрели ссылками на него.
Естественно, Парсонс привлек внимание наших социологов,и многие начали понемногу читать его, а затем и переводить небольшие статьи иотдельные куски из более крупных работ. Все это приносилось на семинары ипредъявлялось в виде докладов, а потом подвергалось обсуждению.
Семинары в эти годы (1960-70-ые) являлись оченьэффективным средством научного общения. Они возникали при различныхучреждениях, где работали ученые, но связаны были чаще всего совсем не с этимиучреждениями, а со своими руководителями. Например, семинар Г.П.Щедровицкого"ходил" за своим руководителем и собирался то в одном институте, то вдругом, а чаще и вовсе на квартирах участников. В этот период уже не было такихрепрессий, как в сталинские времена, когда за проведение неофициальнособравшегося семинара можно было угодить в тюрьму независимо от его темы. В 1960-70-егг. семинары уже не запрещались, хотя наблюдение за ними велось. Так, довольнобыстро фамилия Парсонса стала известна идеологическим "контролерам" науки,которых возглавляли философы Константинов, Федосеев и некоторые другие крупныефигуры со званиями и степенями. Тут же в докладе на каком-то пленуме этафамилия и прозвучала "с высокой трибуны" в ряду других буржуазныхученых, которыми слишком увлекается наша молодежь (при этом американскийтеоретик был назван Парс`оном - сударением на втором слоге). Однако молодежь продолжала увлекаться: докладыставились и в семинаре Олега Генисаретского, и в семинаре Бориса Юдина, нобольше всего в семинаре Юрия Левады, который как раз организовался в новомИнституте конкретных социальных исследований (ИКСИ). Этот институт только чтобыл создан из разного рода социологических групп. Здесь Парсонсом занималисьсерьезно, собирали переводы из его работ и, отредактировав, перепечатывали ипереплетали, что служило затем пособиями по социологическим теориям всем, ктоинтересовался этой сферой.
Все это, естественно, не нравилось властям. Вместотого, чтобы развивать марксистскую теорию, прилагая ее ко все новым проблемам исферам, научная мысль уходила куда-то в сторону, попадала под влияниебуржуазных теорий и идеологий. И это действительно так и было. В 2002 году былсобран и издан большой том переводов Парсонса, сделанных именно в те времена(Талкотт Парсонс. «О структуре социального действия»). В качестве одного изприложений в нем было опубликован "круглый стол", в котором даютсяинтервью с разными социологами, по преимуществу с теми, кто Парсонса в своевремя переводил, перепечатывал, читал и "распространял" [2, cc. 730-860].Любопытно отметить, что почти все бывшие переводчики Парсонса констатировалиодин важный факт: "Он поставил мне социологическое мышление, в общем-то,он сделал из меня то, что я есть". Это был действительно впечатляющий"импринтинг" хорошо разработанных, высокого уровня и качества научныхсхем. Даже если вначале не все было понятно, но качественный уровеньчувствовался безошибочно, особенно на фоне того, что в те времена предлагалосьотечественной философией.
В конечном счете, все завершилось по трафарету:семинар Левады был разогнан. Сам Левада подвергся проработке на партсобрании,сборник его лекций по социологии, прочитанных на факультете журналистики МГУ,был арестован и так и не увидел света.. Впрочем, погрому подвергся и весь институт.Был смещен его прежний директор А.М..Румянцев, на его место назначенМ.Н.Руткевич с явной задачей "привести в порядок" ИКСИ. Почти всеболее или менее заявившие о себе в то время социологи были уволены или самиуволились, за ними уходили сотрудники их секторов и групп. Материалы"круглого стола", на которые мы уже ссылались, показывают, какскладывались судьбы первых наших "парсонианцев" [2, cc. 730-860].
В целом прекратить распространение "буржуазныхидей" не удалось. Но науке был нанесен большой ущерб: люди, уже успевшиеквалифицироваться как социологи и приобретшие знания в теории и методологиинауки, вынуждены были устраиваться в какие-то учреждения, где социология былалишь подсобным отделом или даже сектором. Им вменялось в обязанность заниматьсячисто практическими проблемами данной отрасли. А некоторые на многие годы, а тои навсегда вообще прекратили заниматься наукой, и нашли себе занятия в другихобластях. А когда началась перестройка и возникли обстоятельства, в которыхвмешательство научной мысли могло бы быть необходимым и эффективным, оказалось,что в области макросоциологии у нас нет не только никаких разработок, но даже изаделов. Как был, так и остался тот же самый марксизм, который все пытались"украсить человеческим лицом". Но что можно извлечь из марксизма,если выбросить на свалку явно уже устаревшие теории борьбы классов, гегемониипролетариата, отмирания государства и проч.? Теории же, разработанные Теннисом,М.Вебером, Дюркгеймом, Знанецким и Парсонсом, да и многими другими современнымиим социологами, оказались не освоенными. Вопросы движения и саморегуляциибольших социальных систем и социальных структур оказались где-то вне поляинтересов наших социальных наук. Культура изучалась на уровне этнографии, кизучению социальных переменных личности намечались лишь первые подходы, а вобласти социологии и философии (практически они были еще достаточно сильнослиты) процветал "развитой социализм", "социальное планирование",добавляемое "материальным стимулированием" и еще кое-какимипонятиями, накопленными за все годы советской науки.
Надо подчеркнуть, что нельзя полностью отрицатьдостижения и этого периода. За двадцать лет наша социология очень много усвоилаиз того, что было создано в этой науке за годы нашего безвременья. Но этогооказалось все-таки недостаточно, и экономисты, развивая свои фантастическиепроекты перехода к рыночной экономике в течение 500 дней и проч., вовсе неимели никакой ориентации на социальные науки, а тем самым и на социальныепроцессы, которые должны были развернуться в результате столь крутых поворотов.В общем, попытка утвердить марксизм в виде ведущей теории наших наук привела квесьма плачевным результатам.
Список литературы к лекции 15
1. Merton R.K. On SociologicalTheories of the Middle Range // On Theoretical Sociology. NJ.: Free Press, 1967.
2. Парсонс Т. О структуресоциального действия, М.: Академический проект, 2002.
3. ПарсонсТ. О социальныхсистемах. М.: Академический проект. 2002.
4. Философскийэнциклопедический словарь. М.: Система, 1983.
[1] О теорииФ.Знанецкого, разумеется, он также знал и использовал ее элементы в своихразработках.
[2] Они и до сихпор держат на себе все здание социологии.
[3] С его объяснением этого феномена мы ужезнакомились в первой лекции.
[4] И взначительной степени, по-видимому, бессознательно.
[5] Это, кстати сказать, было свойственно и другимкрупным ученым-теоретикам.
[6] Потому чтосистемный подход - это не просто метод исследования, которому можно обучиться,но еще и способ мышления, с которым человек рождается.
[7] Нигде,кстати, Мертон не называет Парсонса по имени, хотя критика эта направляетсяпрежде всего именно против него.
[8]Социологического образования у нас тогда не было, оно появилось лишь почти четвертьвека спустя.
