Мы продолжаем публиковать книгу известного российского социолога Валентины Федоровны Чесноковой «Язык социологии». В издательстве ОГИ она выйдет в свет в начале 2009 года. Валентина Федоровна - консультант Фонда «Общественное мнение» и Института национальной модели экономики, она является куратором исследований ФОМ, посвященных отношению к религии. Автор книг «Тесным путем: процесс воцерковления населения России в конце 20-го века», «О русском национальном характере». Работала в центре содействия реформе уголовного правосудия Валерия Абрамкина.
Таким образом, Парсонс начал построение своейконцепции отнюдь не на пустом месте, им было учтено многое из наработанного. Темне менее, его построение оказалось достаточно неожиданным, своеобразным и оченьсложным. Для анализа социального действия Парсонс применил свой методструктурно-функционального анализа.
В предыдущей лекции мы разбирали понятие системы, имеющее в концепциях Парсонса очень важное значение.Теперь необходимо разобраться также с понятием структуры. Если под системой понимается некоторое целое со всеми входящими в него элементами и связями между ними, то структура- это схема устойчивых элементов этого целого, это не все целое, а только его схема,устойчиво сохраняющаяся во времени.
Философский словарь определяет структуру как"совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность итождественность самому себе, т.е. сохранение основных свойств при различныхвнешних и внутренних изменениях" [3, c. 657].Приступая к изучению объекта, известного нам не полностью или неизвестного вовсе,мы предполагаем: для того, чтобы он существовал и сохранялся во времени, должныосуществляться определенные функции. Поэтому важно выделить те части объекта, которые обеспечивают выполнение этих функций.В этом основа структурно-функционального анализа, предложенного Парсонсом.
Структурализм - одна из интереснейших и глубокоразработанных концепций методологии XX века. Он зародился в 1920-е гг. влингвистике, а затем распространился на литературоведение, этнографию и другиеотрасли знания. Разработка и применение структурного метода привели в 1960-хгг. к оформлению целого комплекса философских и научных идей, связанных сименами Клода Леви-Стросса, Мишеля Фуко, Жака Деррида и ряда других ученых. Онипришли к выводу, что понятие структуры характеризуется не только устойчивымсоотношением элементов целого, но и совокупностью правил, по которым из одногообъекта можно получить другой, третий и т.д. путем перестановки элементов инекоторых других симметричных преобразований. Можно получить единую структурнуюзакономерность множества объектов, достаточно лишь описать их различия какпревращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного инварианта.Внимание должно быть при этом перенесено с природных свойств этих объектов на отношениемежду элементами и зависящие от них реляционные, т.е. приобретаемые в системесвойства. Структуралисты называли этот принцип методологический приматотношений над элементами в структуре.
Структуралисты считали, что за сознательнымманипулированием знаками, словами, образами, символами с помощью анализа можнообнаружить неосознаваемые глубинные структуры, скрытые механизмы знаковыхсистем. И этот переход к изучению бессознательных структур обеспечивает научнуюобъективность исследования. Скрытые закономерности, которым бессознательноподчиняется человек, соответствуют каким-то глубинным пластам культуры. Они-то иопосредуют отношения человеческого сознания и мира. Получается, что сознание исамосознание человека, когда оно игнорирует это опосредование глубиннымибессознательными структурами, оказывается источником иллюзий, предполагающихсвободную и суверенную деятельность человеческого Я. Качественныепреобразования культуры могут обеспечить только радикальные перестройки именноэтих глубинных структур [3, cc. 657-658].
Т.Парсонс хорошо знал все методологические идеи иразработки своего времени, он сам был выдающимся методологом. Но, какпоказывают его тексты, он никогда не увлекался вскрытием бессознательныхпластов культуры. Его подход к выделению структуры более традиционен ирационален. Он считал, что нужно задать набор функций, которые, по нашимпредставлениям, отвечают за целостность и жизнеспособность объекта, и затемвыделить те его части, которые выполняют именно эти функции. И тогда мы получимструктуру, с которой и будем в дальнейшем работать. Конечно, это лишь одна извозможных структур, могут быть выделены и другие (если задать другой наборфункций), но это уже зависит от цели исследования, от того, что именно мы хотимузнать об объекте.
Согласно концепции Парсонса, социальная системадолжна структурироваться с точки зрения следующих важных для ее существованияфункций: адаптация; целедостижение; воспроизводство структуры и снятиенапряжений; а также интеграциясистемы. Этот набор функций будетотражен и в конфигурации социальных ролей, и в культурных нормативах, и в ориентацияхсамого актора как действующего лица.
Переходя непосредственно к понятию"действие", мы должны, во-первых, отметить, каким образом в немотражаются три основные системы, с которыми мы разбирались в предыдущей лекции:социальная система, культурная система и система личности. Отражение этопроисходит следующим образом: а) "социальные системы - это системымотивированного действия, организованные вокруг отношений акторов друг кдругу"; б) "личности - это системы мотивированного действия,организованные вокруг живого организма"; наконец, в) "культурныесистемы - это системы символических эталонов" [2, cc. 460-461]. Вцентре системы действий, организованной как личность, стоят диспозиции-потребностичеловека. В центре социальной системы - взаимоотношения с другими людьми. Этомогут быть отношения конкуренции, взаимопомощи, вражды и привязанности друг кдругу и множество других направлений и оттенков отношений, которые принимаютсяво внимание при всех действиях данного актора в данной среде. "Культурнаясистема - это модель культуры, отдельные части которой взаимосвязаны так, чтоони формируют системы ценностей, системы убеждений и системы экспрессивныхсимволов" [2, cc. 462].
Система отсчета социального действия, по Парсонсу,включает три основных структурных элемента: а) сам актор (или несколькоакторов); б) ситуация, в которой происходит действие; и в) ориентация данногоактора на данную ситуацию.
В ситуацию могут входить разнообразные объекты: 1)физические, 2) культурные - элементы культурной традиции или культурногонаследства (в частности, идеи, законы, рецепты и проч.). 3) другие акторы, илипросто "другие". Все это - социальные объекты, которые могутоказываться и часто оказываются наиболее важными объектами всей ситуации.
Таким образом, мы имеем три типа ситуаций. Кроме того,у необходимо учитывать еще ориентации, которые подразделяются на мотивационные и ценностные.В свою очередь, мотивационные ориентации тоже бывают трех видов. Познавательные("когнитивные"), когдаактор намечает какой-то объект и рассматривает его со всех сторон, - что можнос него получить в свою пользу. Катектические, то есть собственно потребностные, посредством которыхактор устанавливает значимость данного объекта с точки зрения удовлетворенияили неудовлетворения своих потребностей, - такая значимость называетсяаффективной. И, наконец, оценочные ориентации,с помощью которых актор дает общую оценку данной ситуации.
Для большей ясности приведем такой пример. Человекидет вдоль забора, за которым растут яблони с большими красивыми яблоками.Когнитивная ориентация: Яблоки! Близко, стоит только руку протянуть. Однакотам, кажется, хозяин по саду ходит. Катектическая ориентация: какие вкусныеяблоки и пахнут как замечательно. Оценочная ориентация: Надо перемахнуть череззабор, если по-быстрому, может, никто и не увидит; но если поймают данакостыляют по шее – это из-за двух яблок! - не стоит этого делать.
Ценностные ориентации - это нормы, стандарты, критериивыбора, которые человек применяет, когда ему приходится выбирать. Здесь так же,как и в случае мотивационных ориентаций, есть познавательный аспект, - но онсовершается уже с применением определенных критериев и норм (да, они недалековисят, эти яблоки, но с этого места их не достанешь, нужно лезть через забор; ихозяин довольно-таки близко, может, здесь и сторож еще есть). Оценочный аспект- опять-таки с применением определенных критериев. В частности, принимается вовнимание устойчивость катексиса: испортишь отношения с соседями и своюрепутацию, потом тебя никто близко к дому не подпустит; или: хозяин - знакомыйматери, не стоит до такой степени напрягать отношения в собственной семье и т.д.Наконец, моральный аспект дается с точки зрения еще более широкого целого: есликаждый будет по чужим садам лазить - до чего мы дойдем? Или еще проще:воровство есть воровство - хоть корову украдешь, хоть яблоко, все равно это аморально.
Итак, мы наметили структуру социального действия: ееосновные элементы - это а) сам актор - действующий и выбирающий, но, если такможно выразиться, далее неразложимый, как атом. Понятно, что в атоме естьсоставные элементы (электроны, позитроны и проч.), но нас они в данном случаене интересуют. Мы наблюдаем только, как он движется, прослеживаем его орбиты, ане внутреннее строение; б) ситуация - констелляция объектов, между которымиделается выбор; и в) ориентации - мотивационные (имеющие в основании диспозициипотребностей) и ценностные (в основании которых лежат ценностные эталоны).
Парсонс подчеркивает: "Наша теория занимается эксплицитнымвыбором альтернативных возможностей,а, следовательно, процессом оценивания и, в конечном счете, ценностнымиэталонами" [2, c. 474]. Ценностныеэталоны, с одной стороны, прививаются актору в процессе его социализации, - итогда они действуют изнутри, но они также существуют и в каждой ситуации какпознаваемые актором части ситуации. И там, где недостаточным оказываетсявоздействие внутренних эталонов, воздействуют уже внешние - посредствомсанкций. Задача ценностных эталонов - ограничивать выбор: с точки зрения познавательногоинтереса, или катективного, или же с моральной точки зрения. В зависимости отпреобладания тех или иных ориентаций можно выделить три типа действия: интеллектуальная деятельность (преобладание познавательного интереса); экспрессивноедействие (поиск прямогоудовлетворения) и ответственность или моральное действие (интеграция данных действий в интересах более широкойсистемы действия). Особый подраздел - действия инструментальные, имеющие значение только в связи с другими действиями,для которых они являются подготовительными.
Описав таким образом структуру действия, Парсонсвводит свои знаменитые (можно назвать их и "пресловутыми") эталонныепеременные, описывающие дилеммыориентации. Ситуация приобретает для актора определенный смысл только послетого, как он сделает несколько выборов, используя данные ему - в процессесоциализации или же непосредственно в ситуации - ориентации, оформленные каккультурные эталоны.
Парсонс считает, что можно аналитически выделить пятьосновных выборов и определить их дихотомически.
I. Начать ли удовлетворение своих потребностей сразу,как только для этого появился подходящий объект, или провести оценку всехимеющихся в наличии обстоятельств, в результате которой, может быть, придется иотказаться от удовлетворения. В первом случае, когда актор действуетимпульсивно, он практически отбрасывает оценочную ориентацию. Это - аффективныйвыбор. Во втором случае он проявляетсдержанность и удерживает свои импульсы - это аффективно нейтральный выбор. В случае с яблоками за забором аффективный выборпредполагает хватательный рефлекс, в случае социального объекта - пареньхватает понравившуюся ему девушку и тянет к себе. Аффективно нейтральный выборпредполагает обратное решение: обуздание импульсов и вежливую просьбу.
II. Использовать ли при выборе эталоны толькоближайшей подсистемы (себя самого или "своих") или эталоны болееширокой системы (своего коллектива, организации или же общества в целом). Этаморальная ориентация в первом случае будет называться ориентацией на себя, а во втором - ориентацией на коллектив. Под коллективом может пониматься как угодно широкаягруппа, вплоть до общества в целом.
III. Далее возникает вопрос о том, какие именноэталоны будет использовать наш актор - познавательные илиоценочно-различительные. В первом случае он возводит определение всей ситуациик общепризнанным классификациям, во втором - к признакам, которые ближе всегоему самому. Например, человека, с которым ему придется иметь дело придостижении каких-то целей в данной ситуации, он может определить как"старосту нашей деревни", "мирового судью", "человекапринципиального и всеми уважаемого" либо как "своего соседа","знакомого своего отца" или "своего шурина". Первый рядэталонов оценивает этого человека с точки зрения «всех», второй - с точкизрения самого актора. Первый способ у Парсонса носит название универсализм, а второй - партикуляризм. Очевидно, что в первом случае актор ставит свойсоциальный объект в связь с какой-то обобщенной системой отсчета, во втором - всвязь с самим собой, своими мотивами. Эти два термина - наиболее сложные дляуяснения и запоминания не потому, что они сложны сами по себе, а потому, чтотермины эти как-то вне привычных и обычных фразеологических выражений.
IV. Четвертый и пятый выборы относятся к социальнымобъектам, т.е. к людям, с которыми актору приходится иметь отношения вситуации. Актор может отдавать предпочтение либо социальным объектам, которыеоценивает с точки зрения их характеристик (качеств), независимо от тех типовдеятельности, которые они совершают; либо тем объектам, которые совершаютопределенные типы деятельности, независимо от их качеств как личностей. Эта переменнаяназывается у Парсонса "качества - деятельность" (иногда "аскриптивность - деятельность"). Впервом случае при выборе для актора имеет значение является ли человек добрым,веселым, ответственным, интеллектуальным и т.д. Во втором случае - занимаетсяли он туризмом, бизнесом, игрой в карты или игрой на сцене и проч. Безусловно,в каждом человеке есть и то и другое в самых разных сочетаниях, но речь идет нео том, что в нем есть, а о том, что в нем ценит выбирающий его актор. Эта переменная может бытьпрослежена и у других социологов. Например, в типологии личности Знанецкогоподчеркивается, что хорошо воспитанный человек выбирает себе друзей по ихкачествам, а не по их деятельности и достижениям в ней.
V. Пятый выбор - также выбор социальных объектов. Этотвыбор характеризуется отношением актора к данному человеку по его значимостидля актора. Отношение может быть функционально-диффузным, в этом случае актор склонен выполнять любое требованиесвоего партнера по отношению, какое только есть возможность выполнить. Ограничениеможет наложить только требование другого партнера, находящегося также вфункционально-диффузных отношениях с ним. И оно может быть функционально-специфичным.Здесь круг возможных требований другк другу конкретно определен, и если партнер предъявляет требование, выходящееза пределы этого определения, то оно может быть с полным правом отвергнутоактором. Если описать это на простом примере, то если друг, у которого сактором существуют диффузные отношения, пришлет телеграмму, что он попал в бедуи нуждается в помощи, то актор бросит все свои дела и поедет выручать этогодруга. Удержать его может только очень серьезное обстоятельство - например,болезнь или смерть близкого человека. Если же с такой просьбой обратится к немуприятель, с которым отношения специфичные, то актор может отказаться,сославшись, например, на дела. Но, как правило, приятель (если он правильнооценивает свои отношения с актором и свою значимость для него) никогда не обратитсяк нему с подобной просьбой, осознавая ее неуместность в данной ситуации.
Итак, мы имеем пять основных эталонных переменных:
1) аффективность - аффективная нейтральность,
2) ориентация на себя - ориентация на коллектив,
3) универсализм - партикуляризм,
4) качество - результативность (деятельность),
5) специфичность - диффузность.
Эти эталонные переменные работают при анализесоциального действия на четырех уровнях.
Во-первых, на конкретном уровне, когда данный актор в данном конкретном действиипроявил аффективно-нейтральную установку; сделал достаточно заметную поправкуна окружающих[1]; оценилситуацию и окружающих людей универсалистически; и построил специфическиеотношения с партнерами, которых выбрал себе по характерным для них видамдеятельности.
Во-вторых, на личностном уровне, тогда мы скажем о нем, что он имеет обыкновениевести себя в ситуации аффективно-нейтрально, мало считаться с окружающими,оценивать ситуацию по преимуществу партикуляристски (т.е. с точки зрения своихсобственных взглядов и интересов), выбирать себе партнеров по принципу деятельностии устанавливать с ними отношения специфического типа. В общем, довольнохладнокровный и расчетливый деляга.
В-третьих, рассматривая действие на уровнеколлектива, можно отметить, что дляданного коллектива (или группы, или социального круга, т.е. какого-тосоциального образования, про которое актор может сказать "у нас такпринято") характерна[2]установка аффективно-нейтральная, учет интересов коллектива, оценкауниверсалистского типа, выбор партнеров по комплексам качеств (устойчивым чертамличности) и установление с ними отношений диффузного характера. Очевидно, чтокаждый член данной социальной группы не должен в любом случае устанавливать слюдьми отношения именно такого типа. Жизнь сложна и разнообразна и требует отчеловека самых различных отношений с людьми и обстоятельствами, ноперечисленные выше предпочтения для данной гипотетически заданной нами группыявляются значимыми и ценными, а к прочим группа относится с терпимостью.
И наконец, в четвертых, существует предпочтительностьтех или иных эталонных выборов на уровне культуры. Например, для какой-то определенной культуры прибольшом уважении к аффективно-нейтральной установке может существовать весьмазауженный "допуск" личных интересов по сравнению с групповыми; приценности универсалистского критерия оценок, большая значимость выбора партнеровпо аскриптивному принципу (по качествам личности) и установление с нимиотношений диффузного характера.
Поскольку все термины, в том значении, в которомвводит их Парсонс, все-таки довольно непривычны и отнюдь не вошли во всеобщееупотребление, укажем, что довольно подробные определения даны Парсонсом в егоработе "Ценности, мотивы и системы действия"[3]Это раздел из книги "К общей теории действия", вторая глава раздела"Теоретические основания социальных наук"[4].
Довольно часто в наше время происходит несостыковканавыков выбора на уровне личности с общепринятыми эталонами на уровнеколлектива или даже на уровне культуры. И тогда становится очевидным, насколькополезными могли бы оказаться парсоновские переменные для анализа возникающихситуации противостояния культур.
Приведу один пример из собственной практики. В конце1980-х гг. в Москве вдруг распространились слухи о грядущих еврейских погромах.И хотя русские были совершенно уверены, что никаких погромов не будет, евреи,естественно, взволновались. К тому времени я как раз написала свою книгу орусском национальном характере[5],и несколько мальчиков-интеллигентов захотели встретиться со мной, чтобыпоговорить на эту злободневную тему. Они хотели, чтобы я как специалист ответилана важный для них вопрос: "Почему нас не любят?", точнее, "Почемурусские нас не любят"?
Видимо, предполагалось, что у русских есть какая-тоособая черта характера, настраивающая их против людей другой национальности. Вто время на слуху уже был термин "ксенофобия", т.е. нелюбовь ко всемлюдям, которые на нас непохожи. Но обычно эта непохожесть трактовалась внешнимобразом: другая одежда, непонятный язык, какие-то экзотические обычаи и проч.,что к данной ситуации, по мнению моих собеседников, совершенно не подходило.Ведь мы же, утверждали они, говорим на одном языке, одинаково одеваемся, работаемв одних и тех же учреждениях. Я могла бы добавить к этому еще: в одних и тех жешколах учимся, читаем одни и те же книги и т.д. и т.п. Я им доказывала, что, помоему мнению, как раз в этом-то все и дело. Ведь если какой-то человек в халатеи тюрбане совершает какие-то странные для меня поступки, я не буду егоосуждать, так как ясно, что он - человек другой культуры; ему надо объяснить,как принято у нас или вообще оставить в покое. Но когда "свой" человек,которого я определяю как "одного из нас", совершает какие-то необщепринятые поступки, он может подпасть под обвинение в аморальности, внеуважении к общепринятым нормам. Для людей, живущих достаточно долго среди нас(или среди любого другого народа) ситуация оказывается конфликтной толькотогда, когда расхождения "спрятаны" на общекультурном уровне.
Я ссылалась при этом на парсоновскую категорию:"ориентация на себя" - "ориентация на коллектив": этодвуэкстремальная ось, на одном полюсе которой предполагается полная ориентацияна коллектив, т.е. радикальный запрет на осуществление в частном порядке какихбы то ни было личных интересов, а на другом - полная вседозволенность дляличности и разрешение совершенно не считаться с интересами коллектива. Междуэтими двумя крайностями различные степени "допусков" или ограниченийдля тех и других интересов: от весьма широкой свободы, предоставляемой индивидудля осуществления собственных планов до довольно сильного контроля коллективаза его деятельностью, если она оказывается направленной против интересов всех. Точнее,конечно, не против, а без учета интересов всех. Крайние области этой оси всовременных культурах не встречаются.[6]Но линия допуска частных интересов не размещается в середине оси: в разныхкультурах она сдвинута в ту или иную сторону - иногда личности предоставляетсядовольно большая сфера для преследования собственных целей без оглядки на этотсамый коллектив, в других случаях гораздо более узкая. Между допуском частныхинтересов в одной культуре и допуском их в другой лежит, может быть, не всегдачетко определенная сфера, на которой и происходит столкновение оценок, даваемыхлюдьми разных культур одному и тому же поступку.
И еще один жизненный пример. В начале 1960-х годов, васпирантском общежитии Ленинградского университета, где я жила, было многоиностранцев из восточноевропейских и более отдаленных западных стран, а такжеиз Азии и Африки. Контакты развивались довольно интенсивно, но аспирантком,партийная ячейка и, видимо, какие-то другие контролирующие органы были этимобеспокоены. Аспиранты слишком много и слишком свободно болтали на различныетемы, которые несколько лет назад были еще запретными. Так получилось, что однаиз наших аспиранток, девушка очень живая и даже талантливая, пользоваласьбольшим успехом у иностранцев. Она вела себя свободно в том смысле, что ходилас иностранцами в театр и кафе, подолгу с ними беседовала. И, как всегда в такихслучаях бывает, кто-то уловил фразу сомнительного в политическом смыслесодержания и донес начальству. Девушку вызвали на собрание, достаточнозакрытое, так что никто не мог понять, в чем, собственно, ее обвинили и принялирешение о выселении ее из общежития. Девушку отправили в какое-то загородноеобщежитие, откуда добираться на занятия было довольно трудно, а то место,которое она занимала в нашем общежитии, вознамерились занять.
Но жильцы комнаты, где она жила, заявили протест истали бороться за возвращение соседки в общежитие. К ним примкнули и многиедругие женщины. Хотя мужчины на нашем этаже не жили, но Люсю они знали, и тожебыли против такой беспардонной расправы. Мы ходили в администрациюуниверситета, в комсомольские и партийные органы, добрались даже до редакциигазеты "Ленинградская правда". Все это время место Люси в ее комнатеоставалось незанятым. Комендант направлял туда новеньких, но как толькоявлялась новая кандидатка с вещами, ей объясняли: "Видишь ли, это несвободное место… Здесь вот как обстоят дела..." Очередная жиличка, частодаже не дослушав объяснений, забирала свои вещички и отправлялась искать себедругое место.
Я в это время жила в комнате вместе с одной литовскойдевушкой. Она была серьезная и умненькая девушка, только очень медлительная. Ивот она приходит как-то и говорит: "Мне предлагают поселиться в 19-йкомнате... Там у них хорошо, я подумала, что нужно, наверное, переселиться".Я сказала: "Рута, ни в коем случае не переселяйся туда. Это же Люсиноместо..." - "Но ведь ее же выселили", - удивилась она. Яобъяснила ей, что дело еще не закончено, вся комната воюет за ее возвращение."Ты им сорвешь акцию", - предупредила я ее. Она два дня ходила,обдумывая сказанное, потом так выразила свое решение: "Не буду туда переселяться,не хочу "срывать акцию", как ты сказала". Она не пошла, но длянее это было немного странно. Почему - нельзя? Почему они до сих пор борются,хотя ясно же, что человека выселили? Но она почувствовала какое-то моральноеосуждение, и это ее остановило.
Отвлекаясь немного, скажу, что в 1970-х гг. мнедовелось прожить несколько месяцев в Эстонии в ситуации, крайне для менясложной. Я, уже знакомая с теориями Парсонса, ощутила в их культуре оченьсильную индивидуалистическую ориентацию. Сильную, естественно, по сравнению с нашейкультурой. Мне охотно помогали, но только до определенной черты, за которой яясно ощущала, что просить помощи уже не следует. В нашей культуре эта чертаотодвинута гораздо дальше, можно просить помощи гораздо больше. Но я ужепонимала, что это не моральное отклонение, каким оно выглядело бы в нашей культуре,а компонента данной культуры, то есть совершенно нормальная ориентация. Яобратила внимание, что эстонцы слабо настроены создавать отношения диффузноготипа. Зато в специфических отношениях они очень доброжелательны, порядочны, иведут себя на редкость вежливо и предупредительно, что первоначально менясовершенно очаровало. Но один мой знакомый преподаватель, живший здесь уженесколько лет, на мои восторженные похвалы поведению эстонцев сказал: "Необольщайтесь этой вежливостью и благожелательностью - это верхний слой, аглубже может встретиться вам много неожиданного". И встретилось. Но япережила это оптимистически, определив, что это "прямо по Парсонсу".
Завершая свой экскурс в примеры из жизни, должнасказать, что на нашем полуконспиративном собрании мне пришлось несколько разповторять, что причины нашего взаимного раздражения лежат на уровне культурныхценностей. Действительно, понять это специалистам других областей науки (тамбыли программисты и один этнограф, который прилагал очень большие усилия ктому, чтобы мы не поссорились в ходе обсуждения) было сложно, но они поняли, вконечном счете. Подумали и сказали: "Какая все-таки неудобнаякультура!" - "Ну почему же неудобная?" - "Того нельзя,этого нельзя... Человек как бы со всех сторон ограничен" - "Да, -сказала я - А вы обратили внимание на то, что этот самый "коллектив"способен очень эффективно защищать своих членов, особенно там, где отношенияскладываются как отношения диффузного типа?" Они покачали головами, как быжелая сказать, что, может быть, этого и не нужно.
И завершающий штрих. Вскоре после нашегоимпровизированного семинара один из его самых активных участников уехал вАмерику. Он там неплохо устроился и добился определенных успехов. В 1990-х гг.там был в командировке другой участник нашего семинара и навестил своегознакомого. Приехав, он специально позвонил мне, чтобы сообщить: "Явстречался с Юрой. Помните его? И знаете, что он мне сказал? Ты непредставляешь, насколько русским я себя здесь чувствую!"
Все сказанное выше о различии культур нельзяоднозначно применять к обществу. Общество, безусловно, не монокультурноеобразование, особенно современное сложное общество. Раньше культура гораздочаще совпадала с обществом. Собственно, с такого совпадения начиналась историячеловечества. Культура ведь феномен инструментальный, предназначенный дляадаптации человеческой группы к окружающим условиям, в число которых, как мыпомним, входят физическое окружение и особенности организма человека. Этимифакторами обусловлены система целей и способы действий людей данной группы,живущей в данных условиях. Общество в эту пору еще довольно просто устроено.
Однако и в таких простых условиях происходитразделение функций: кто-то руководит, кто-то осуществляет суд, кто-то являетсяслужителем культа, кто-то охотится, а кто-то выделывает каменные орудия и проч.Для каждой функции культурой предусмотрены определенные типы действия иопределенные отношения с другими людьми. Как отметил еще Ф.Тённис, на выполнениетех или иных функций отбираются по предписанным (аскриптивным) признакам людиданного племени или данной группы. Поведение людей, занимающих те или иныестатусы, также предписано. И тут возникает феномен: что не дозволено одним,дозволено другим и даже от них требуется. Например, для выполнения функцийруководителя весьма неудобен был бы партикуляристический способ оценки действийокружающих, даже в том случае, когда культура придает именно этому способу большоезначение. При расширении и усложнении общества умножаются и усложняются также иотдельные функции, направленные к его поддержанию. Великие переселения народов,миграции, войны и проч. приводят к перемешиванию культур, что облегчаетдифференциацию внутри общества. Мы видим общества, разделенные на сословия,которые имеют собственные субкультуры, различающиеся иерархиями ценностей. Например,сословие рыцарей, сословие купцов, сословие крестьян и сословие мастеровых -все это очень разные культурные образования. Довольно часто оказывается, чтопредставители основной культуры данного общества сталкиваются в нижние слоинаселения (крестьяне, горожане-мастеровые и др.), более же высокие слоинаселения формируются из пришедших на данную землю завоевателей или врезультате мирной экспансии. Происходит определенный сплав культур, которые образуютновое целое, и внутри этого целого различия в ценностных предпочтениях начинаютзанимать свое функционально определенное место. Рыцарское сословие в ЗападнойЕвропе, например (а у нас дворянство), должно защищать страну от внешнихвторжений и выполнять организационные функции, а именно: соблюдать порядок впределах данного государства, творить суд и расправу. Другие сословия выполняютсвои функции, совершенно иные. Очевидно, что для этого они должны руководствоватьсянесколько отличными друг от друга культурными моделями.
Функции разнообразны, но Парсонс считает, что их можнораспределить на четыре основных куста, - мы уже приводили это функциональноеделение выше, здесь еще раз напомним его - в обществе должны обязательновыполняться следующие функции:
а) целеполагание (постановка и достижение целей для обществав целом);
б) сохранение латентной модели культуры;
в) адаптация к окружающей среде (природа, личность,другие общества);
г) интеграция общества - поскольку в обществе, как влюбом сложном образовании, постоянно идут процессы дезорганизации; точно также, как и дезадаптации и размывания культурных эталонов.
Естественно, когда мы определяем функцию целеполаганиядля общества в целом, то не представляем себе, что есть какие-то особые люди,которые сидят и планируют, какие цели следует поставить перед обществом наближайшую или на отдаленную перспективу. Многие люди на эту тему задумываются идаже выдвигают те или иные предположения. Есть даже специальные учреждения,которым полагается планировать нашу жизнь и как-то предусматривать направленияее развития. Но прямого воплощения всех этих планов в жизнь, в общем-то, непроисходит. В советские времена благодаря плановой экономике удавалось время отвремени повернуть развитие хозяйства то в том, то в другом направлении:индустриализация страны, обобществление сельского хозяйства и др., и получался результат. Но, как известно, результат - это еще не цель, а намеченной цели чаще всего достигнуть не удавалось. Получалось что-то, довольно сильноотличающееся от того, что предполагалось получить.
Например, коллективизация вместо того, чтобыобеспечить страну продуктами сельского хозяйства, вконец подорвала земледелие.Быстро развивающаяся индустрия долгое время работала не на экономику в целом, нена другие отрасли промышленности, а на себя саму, - чтобы основывать новыезаводы, шахты и проч. В принципе оказывалось, что как наша плановая экономика ився социальная сфера в целом, так и стохастически развивающееся хозяйство капиталистическихстран, мало чем отличались друг от друга. Как те, так и другие планы, проекты,предположения сталкивали общество то на тот, то на другой путь, воздействовалина него, побуждая двигаться то в том, то в другом направлении.
Какие же люди непосредственно воздействуют наобщество, продвигая его к тем или иным целям и путям развития? Эти люди,согласно Парсонсу, подбираются по следующим эталонным переменным:
во-первых, большое значение для них имеет аффективнаяориентация действия, т.е. очень активная и эмоциональная вовлеченность вдостижение своих целей. Они слабо склоннырассчитывать и присматриваться, предполагать те или иные варианты развитиядействия, им свойственно быстро включаться в действие;
во-вторых, они склонны оценивать элементы ситуации спартикуляристической точки зрения. Например, для них глава какой-то крупнойфирмы имеет значение не потому, что это - фирма крупная или занимаетсяопределенными видами производства или операций. Гораздо важнее, что глава этойфирмы является родственником одного хорошего приятеля моего друга, а,следовательно, к нему есть "ход", его можно использовать в каких-тосвоих интересах и т.д.;
в-третьих, естественно, что такого типа люди болеенацелены на выбор из своего окружения людей, которых они оценивают не покаким-то абстрактным качествам личности или их положения, а по их деятельности,точнее было бы сказать, по результативности их деятельности;
в-четвертых, очевидно, что они будут строить отношенияс таким образом отобранными людьми отнюдь не по диффузной, а по специфическойсхеме: делаем вместе то-то и то-то, я беру на себя вот этот план действия, ты -вот тот, а что за рамками этого договора - никого из нас не касается - у тебясвоя жизнь, у меня своя.
Естественно спросить, как же такого рода люди могутпланировать цели общества? А они их сознательно и не планируют. Они простодействуют. Но поскольку действия их не отличаются твердым руководством нормамиколлектива, наоборот, они всегда стремятся всеми силами раздвинуть рамки,внутри которых человеку данного общества дозволено преследовать свои личныеинтересы, то их бурная деятельность приводит к определенному рассогласованиюсистемы культурных нормативов. А это вызывает, если применить здесь мореходныйтермин, к "рысканью" судна, т.е. недозволенным отклонениям его откурса то в ту, то в другую сторону. И в результате такого рысканья можетвозникнуть новое направление, какой-то новый вариант прежде запланированногоуже маршрута.
Этот тип деятельности Парсонс определяет так:"инструментально-экспрессивное достижение цели, исполнения иудовлетворения". Любопытно отметить, что переменная"аффективность", которая, пожалуй, ни в одной современной культуре неявляется доминирующей, у этой особой группы внутри любого общества имеет оченьвысокую значимость; то же можно сказать и относительно переменной"партикуляризм".
Впрочем, это отнюдь не означает, что человек,характеризующийся данными переменными (аффективность, партикуляризм, ориентацияна деятельностные характеристики партнера и на специфичность отношений с ним, атакже расширением ориентации на себя по сравнению с ориентацией на коллектив)не может проявлять вполне "культурных" характеристик. Т.е.аффективной нейтральности, оценки по универсалистическому принципу; что онникакого значения не придает качествам личности партнера или не умеетподдерживать диффузных отношений, - он все это умеет делать, просто первыехарактеристики для него лично имеют большую ценность и привлекательность. Он ихи проявляет, когда видит перед собой возможность быстрого удовлетворения своихпотребностей. Эту же оговорку следует иметь и для всех иных категорийфункциональных подсистем.
Противоположная функциональная подсистема, являющаясяпротивовесом подсистеме целеполагания, называется у Парсонса " сохранениелатентной модели". Имеется в виду существующая на данный момент моделькультуры. Вышеописанная нами деятельность "целеполагателей"[7]раскачивает культурную модель, подрывает значимость важных ценностей, размываетрамки дозволенного в культуре, а потому возникают напряжения. Модель"сохранения" противодействует этим деструктивным процессам, посколькудля людей, приверженных этой подсистеме, характерно "латентновоспринимаемое значение интеграции", инстинкт защиты культуры, что должновыливаться на уровне поведения в "регулирование энергетических напряженийпутем их блокирования и канализации" [1, c. 600].
Здесь следует отметить, что энергетику обществупридают, по мнению Парсонса, человеческие мотивы: стремление к удовлетворениюпотребностей, к удовольствиям и проч. А культурные модели, наоборот, призваныограничивать, блокировать эту энергетику, когда она начинает перехлестыватьчерез край, а также канализировать ее, т.е. направлять в полезное русло.
"Охранители" отличаются высоким значениемдля них аффективной нейтральности и универсализма в оценках и суждениях. Онисклонны выбирать себе объекты, характеризующиеся определенными качествамиличности или положения, и устанавливать с ними отношения диффузного типа.Интересно, что Знанецкий в своей типологии личностей приписал (на чистотеоретическом уровне) эти качества "хорошо воспитанным людям",которые очень долго выбирают себе друзей, придирчиво их оценивают, проверяют итолько после этого допускают в свой круг. А там они уже пользуются большимдоверием, могут ожидать необходимой помощи не только в рамках общепринятыхотношений, но и далеко за этими рамками. Парсонс утверждает, что толькоответственность перед другим столь же значимым лицом может положить пределготовности человека идти на жертвы ради ближнего своего.[8]"Хорошо воспитанный человек" Знанецкого очень болезненно относится ковсяким изменениям, к отклонениям от сложившегося уклада жизни. Он по характерусвоему охранитель культуры.
Мы сказали, что эти два описанных нами блокапредставляют как бы простую систему противовесов, которая призвана держатьцелое в равновесии. Как только подсистема целеполагания начинает сдвигатьравновесие в свою пользу, сразу же оживляется деятельность охранительнойподсистемы, которая тянет в свою сторону. Но слишком сильная охранительнаяфункция может привести к стагнации системы в целом, к омертвению ее"скелета" - нормативной культурной системы. Для того чтобы жизньпродолжалась, необходима постепенная осторожная модернизация этой системы. Нопонятно, что при таком стохастическом исполнении функций процесс этот не можетидти равномерно и незаметно, он совершается путем постоянной "килевой качки"судна-общества. То дергает вперед процесс целеполагания, приводя к попыткевсеобщей модернизации, то возникает в ответ на такое "безобразие"охранительный импульс, которые приводит целедостижителей к порядку и ослабляетпроцессы обновления. Стагнация в свою очередь приводит к новому рывкуэнергетических импульсов и т.д.
Очень интересно, что такая смена процессов происходитне совсем уж бессознательно. Общество ощущает опасность как со стороны слишкомбыстрой модернизации, так и со стороны слишком долгого спокойствия. Это можнопроследить на смене оценок ряда явлений различными слоями населения. Комудовелось жить в период советской власти, особенно в период ее расцвета - 1930-40-егг., - помнят, что всем еще с детсадовского и школьного возраста прививалосьвосхищение перед борцами за прогресс, за все новое, за радикальные перемены вжизни. Впрочем, развитие этого мировоззрения началось, по-видимому, еще в XVIIIвеке, когда нашему обществу ("общество" тогда представляли толькообразованные слои населения) было привито чувство неполноценности по отношениюко всему, что происходило на Западе. Это началось с аристократии и дворянства,которые много ездили по Европе и размышляли о нашей и их жизни. В XIX векевозник первый процесс-противовес: тяга к "возвращению к своимкорням". Его представляли Достоевский, славянофилы, Леонтьев и другие, а вначале XX века довольно сильно и аргументированно выступили авторы сборника"Вехи". Но этот процесс разрвертывался медленно. Между тем кидеологии неполноценности и непременного обновления поднимались все новые,более массовые слои населения (разночинцы). Революция, которая была задумана иосуществлена именно сторонниками обновления и европеизации страны, пресеклапроцесс-противовес, практически скрыв все наработанные его участникамирезультаты. Достоевского, правда, трудно было скрыть, но, тем не менее, и егоиздания были очень ограничены. Что же касается Леонтьева и "Вех", топро них просто не упоминали, а славянофилы были ошельмованы как наивные иконсервативные люди.
Казалось бы, все было приведено в надлежащий порядок,все школьные и институтские программы отредактированы в соответствующеммировоззрении: с одной стороны, прекрасные, бескорыстные борцы за новый мир, ас другой стороны - "мурло мещанина". Но процесс-противовес началвозрождаться на совершенно, казалось бы, пустом месте. Он шел не от общения струдами предшественников, а от фактов реальной ситуации. Я, например, хорошопомню, как у меня впервые возникла мысль, не укладывавшаяся в рамки заданнойидеологии.
В самом конце 1950-х гг. у Н.С.Хрущева возникла идеяликвидировать приусадебные участки и приусадебное хозяйство вообще, чтобы всеисточники и средства производства сосредоточить в коллективном сельскомхозяйстве. Я в то время приехала в отпуск в рабочий поселок, где мы с мамой тогдажили, и попала в самый разгар трагедии. У поселка отрезали все выгоны, так чтосовершенно негде стало пасти скотину. Поселок был небольшой, но только в нашемконце было 18 табунов, в другом - гораздо больше. И вот весь этот скотнаселению предлагалось продать или сдать специальным приемщикам, которые вдальнейшем должны были передать его колхозам и совхозам (за определенную плату,конечно). Скот у населения забирали совершенно подлым образом: оценивали вполнеупитанную скотину как "слабо упитанную", соответственно сбавляя цену.Народ плакал и ругался, но ситуация была безвыходной. Кто не сдал по этимбросовым ценам, тот порезал скотину для себя и на продажу. И тут-то выяснилисьвсе последствия этого идиотизма на государственном уровне.
Поселок остался без молока и молочных продуктов, а позднееи без мяса. Срочно необходимо было все эти продукты завозить в населенный пункт, который раньше сам себя кормил, нодля этого не было ничего предусмотрено. После возмущенной ругани и митинговоткрыли маленький ларек, куда стали завозить молоко. Дети стали болеть от этогомолока 0,2% жирности, оно никак не стерилизовалось, а перевозка его была весьманеблизкой и нескорой при полном отсутствии холодильного оборудования.
Весь поселок буквально кипел от возмущения. Лично меняэто мало задевало, так как я дорабатывала свои два обязательных года послеуниверситета и собиралась поступать в аспирантуру. Но меня поразила вся непродуманностьи безответственность этого, казалось бы, вполне рационального с точки зрениягосударства решения. Именно с точки зрения государства оно и оказывалосьсовершенно проигрышным. Таких поселков были тысячи, если не десятки тысяч, ивсе они теперь вынуждены были сесть на шею государству, которое до сих порникаких хлопот с их снабжением не имело.
А уже к концу лета стало очевидно, что скот этот,который сельскохозяйственные предприятия должны были выкупить и выкупили, онистали потихоньку распродавать. Было совершенно очевидно, что прокормить его онине могут. Даже свои (гораздо более тощие стада) они зимой не прокармливали. Ктожил в то время, помнит, что к весне отправляли рабочих и старшеклассниковрезать тонкие ветки кустарника, чтобы использовать их вместо сена, которое ктому времени кончалось. Откуда они могли взять кормов на вдвое выросшее числокоров? Основную часть доставшегося им стада порезали, выполнив всемясозаготовки на несколько лет вперед. Можно сказать: ну, побеспокоились бызаранее и заготовили больше кормов... А где им было взять вдвое больше доярок искотников? Опять гонять городское население, но ведь доить-то нужно три раза вдень.
Не знаю, как собирался эти проблемы решать сам Хрущев.Думаю, он не подозревал об их существовании, пока они не выросли перед ним вовсей своей полноте и объемности. Я осмысляла это так и эдак своим еще незрелымумом, и одно поняла безусловно: нельзя вводить новшества, особенно такие,которые задевают жизненные интересы огромных масс населения, не просчитавпоследствия. Но... как их можно просчитать? Положим, какие-то лежащие наповерхности, ближние проблемы, можно было и предусмотреть, но ведь будут же икакие-то отдаленные, которые выявятся во вторую, в третью очередь.
Я поняла, насколько осторожно и внимательно следуетотноситься к тому, что существует, как-то устоялось, устроилось, вписано всистему всеобщих связей... И характерный для нашей культуры консерватизм итрадиционализм вернулись в мое сознание. Все призывы к открытию новых миров иперестройке общества на справедливых основаниях стали вдруг пропускаться черезэту призму. Я поняла, что политики, принимая какие-то глобальные решения,работают без всякой страховки, а далее - что происходит, то происходит (обычноне то, на что рассчитывали), а вернуться назад уже невозможно. Скот загубили,население озлоблено и больше не хочет обзаводиться хозяйством, а смотрит, кудабы уехать.
Когда я пришла к таким мыслям, мне казалось, что якакое-то нелепое, отклоняющееся от общепринятого существо, но это былосовершенно не так. Это ощущение трепетного внимания и любви к прошлому и ктрадиции стало доходить ко мне со всех сторон - и вдруг в 1970-х гг. взорвалосьраспространившимся, как пожар в степи, стилем ретро. Оказалось, очень многиевидят мир так же, как я. Слова были разные, пути были разные, как и ситуации,осмысление которых приводило к этому всеобщему чувству традиционализма, котороевзялось как бы ниоткуда. Не учили нас этому, не пропагандировали нам это.Любовь к Родине - да, но не к традиции, а оно как-то само собою связывалосьвоедино, переливалось одно в другое, отстаивалось странным коктейлем. В общем,когда я уже работала в Новосибирске и изучала Парсонса, было ясно, что общественноесознание качнулось в сторону защиты этой латентной модели, в сторону единства ссобственной культурой. Про культуру надо было, правда, еще разузнать, в чем жеона состоит, каковы ее главные структуры, где ее ядро.
Перестройка попыталась развернуть нас в другуюсторону, но это шло с трудом, так что сторонники обновления и европеизацииприходили в бешенство, отчего и возник, как мне кажется, этот остервенелыйрусофобский лай, многих перепугавший, многих озлобивший, но, по-видимому,никого не переубедивший. Пойдет ли процесс в общественном сознании в обратнуюсторону - к обновлению? Трудно сказать и предвидеть. Моей задачей былопоказать, как возникает в обществе "килевая качка", - от носа к кормеи наоборот. Не случайно, но и не по чьему-то плану или расчету. Через общественноесознание, работающее медленно иосновательно. Наверное, есть свой резон, что когда множество субъективныхфакторов собирается воедино, пристраивается друг к другу, упорядочивается ит.д., то субъективность погашается. Во всяком случае, такая субъективность,которая может привести к безумным решениям об уничтожении приусадебногохозяйства.
Пока мы разобрали только одну ось функциональныхподсистем. А у нас есть и еще одна – «адаптивность – интеграция». Такой жебаланс, выстраиваемый на противовесах, но в несколько ином, более конкретномплане.
Адаптивность ("адаптивно-инструментальное манипулирование объектами") [1, c. 600]. Люди,разделяющие ценности адаптации в качестве главных, не пролагают новых путей,они имеют дело с различного рода рассогласованиями, возникающими в обществе врезультате его развития и столкновения с окружающей средой. Их задача - этирассогласования как-то устранять. При этом очевидно, что чаще всего такоеустранение возникающих рассогласований не приводит систему в то же состояние,которое было ей свойственно до их возникновения. В результате процессаадаптации система принимает несколько иной вид, что сразу же сказывается навсех подсистемах и составляющих системах (культуре, социуме и личности).Начинаются взаимные процессы адаптации, что опять-таки систему раскачивает, вкакой-то степени рассогласовывает и требует вмешательства.
Для этого существует подсистема интеграции (интегративно-экспрессивное манипулирование знаками) [1, c. 600]. Обратимвнимание, что первые (адаптаторы) манипулируют объектами, а вторые(интеграторы) - знаками. Для адапататоров характерны аффективная нейтральность и универсализм в оценках, выборсоциальных объектов по их способности к тем или иным видам деятельности иустановление по преимуществу специфических отношений. Эти переменные рисуют нампортрет такого человека, которого у нас называют "деловым". К такимлюдям в нашей культуре отношение сдобрено заметной долей иронии и менеезаметной - недоброжелательства. Это и понятно, ведь мы - культура диффузныхотношений, и люди, предпочитающие отношения специфические, не могут надеятьсяполучить от нас (по крайней мере, с самого начала) доброжелательность итеплоту. Зато интеграторы -совершенно иной народ: они аффективны и партикуляристически мыслят, нооценивают людей по их качествам и строят отношения, как правило, диффузнымспособом. Несмотря на свою несколько запутанную и хлопотливую деятельность(аффективность и партикуляризм), они, конечно, всегда будут вызывать упредставителей нашей культуры самое теплое отношение, так как главная их черта- верность и лояльность - и обществу (патриоты), и группе, и любому человеку, скоторым они вступают в длительные отношения. Их главная задача - сохранятьцелое в целостности, если можно применить такой каламбур в нашем сугубо научномтексте.
Для того чтобы материал лучше уложился, попробуем датьздесь схематические изображения каждого типа подсистемы, используя формулировкисамого Т.Парсонса.
Тип Ц (целеполагатель и целедостижитель): "качество - "участие восуществлении целей системы", "законность осуществления целей даннойединицы в данной системе"
Нормы деятельности:
а) "системные" или "относительные"обязанности,
б) "регулирующие правила игры" (переменныемодели: "деятельность" или "результативность" -"партикуляризм"),
в) нормы санкций: условное ответное вознаграждение(переменные модели: "аффективность" - "специфичность").
Тип Л:"качество" - "участие в осуществлении культурныхценностей".
Нормы деятельности: культурный долг (переменныемодели: "аскриптивность качеств" - "универсализм"),
нормы санкций: проявление уважения (переменные модели:"аффективная нейтральность" - "диффузность").
Тип А (адаптатор): "качество - специальная (техническая) компетентность" (переменныемодели: "универсализм" - "деятельность илирезультативность")
Нормы санкций: "одобрение" -"неодобрение" (переменные модели: "специфичность" -"аффективная нейтральность").
Тип И (интегратор): качество - "лояльность"
Нормы деятельности: проявление солидарности(переменные модели: "партикуляризм" - "аскриптивностькачеств"),
нормы санкций: диффузное признание (переменные модели:"диффузность" - "аффективность") [1, cc. 601-602].
Таким образом, мы получили краткое описание всехчетырех типов участников функциональных подструктур.
Осталось еще потеоретизировать на тему о том, на какомместе в нашей культуре находятся отдельные подсистемы, исходя из ценностной конфигурациисамой этой культуры. Большинство наших русских теоретиков-философов, а такжевнешних наблюдателей подчеркивают большое значение консерватизма итрадиционализма в нашей культуре. Сохранение первоначальной модели характернотакже и для нашей основной религии – Православия. Не напрасно "православный"чаще всего переводится на западные языки как "ортодоксальный". НаЗападе ортодоксии (как и консерватизму и традиционализму) придается довольноуничижительный смысл. Что такое традиция? Это в общественном сознанииассоциируется с чем-то неподвижным, устаревающим.
Но предположим, что мы как-то примирились с тем, что внашей культуре консерватизм имеет довольно высокую ценность. Про оценкучеловека по качествам и диффузные отношения мы уже говорили выше, - это,кстати, особых страхов не вызывает. Тогда можно предположить, что по своейкультуре мы должны тяготеть к "охранительству". И действительно, этафункция оказывается нам достаточно близка. И напротив, относительноцеледостижителей мы имеем иронически-недоброжелательное представление: они"слишком деловые", вечно лезут вперед, суетятся, все рационализируют,к морали относятся без должного уважения. Отсюда понятно, как наше культурноопределенное население расположится на оси Ц-Л: большинство окажется на Л, ате, кто твердо будут стремиться в Ц, будут оцениваться как акультурныеэлементы.
Сложнее - по оси А-И. Контингент, стремящийся в А (адаптаторы),должен обладать очень выраженными рациональными склонностями и складомхарактера как в подходе к делу (деятельности), так и в подходе к социальнымобъектам (к другим людям, что более сильно будет задевать наш "культурныйэлемент"). Значит, квадрат И (интегративная деятельность) больше долженсоответствовать нашему культурному характеру. В принципе, так и оказывается, нотолько на уровне социальных групп.На уровне общества в целом наши интегративные таланты, а они у носителей нашейкультуры безусловно есть, не проявляются. И причина этому - наша давноустановившаяся вражда с собственным правительством.
Вражда эта началась еще в XVIII веке, когдаобразованным слоям нашего общества очень понравилась Великая французскаяреволюция и, как мне кажется, многие задались целью что-то такое повторить нанашей отечественной почве. Опять же, на основании того рассуждения: разпередовые нации так поступают, то мы должны их "догонять", стараясьпоступать так же. Вот они свергли свою монархию и установили республику(демократию! свободу!), а мы продолжаем прозябать в верноподданных средневековогорежима - скоро над нами смеяться в Европе будут... В течение XIX века эта идеяпревратилась в манию. Что бы ни случилось - виноват режим. Любой ценой надо егосвергнуть. Общество неслось, как разогнавшийся под гору локомотив, в одномкогда-то кем-то выбранном направлении, - и наконец достигло-таки вожделеннойцели. На развалинах монархии установилась слабая демократия, которая в скоромвремени и передала свое место диктатуре самых радикальных элементов.
Если уж умеренную монархию не любили, делая ееответственной за все несчастья и неудачи, то любить большевистскую диктатуру ивовсе было бы противоестественно. Но и свергнуть ее было не по силам: диктатурыобычно держатся крепко и жестокой рукой подавляют все попытки помешать ихсуществованию. Так она и существовала, постепенно ветшая, слабея, коррумпируясьи деидеологизируясь, пока не рухнула под тяжестью собственных грехов. Казалосьбы, вот теперь появилась возможность что-то организовать правильно, пособственным представлениям. А оказалось, что никаких представлений нет, естьтолько закоренелая и превратившаяся в идею фикс вражда к правительству как кимманентной сущности.
Не один десяток поколений вырос в этой идеологииборьбы с правительством. Ни верноподданными, ни просто подданными мы были ужене в состоянии себя чувствовать, только борцами и критиками. Поэтому нашисконный рефлекс к интеграции на уровне общества в целом не работает. Так чтона уровне общества в целом мы имеем весьма большой охранительный слой, правда,пребывающий в довольно пассивном состоянии. Все-таки русофобская прививкасумела лишить наших охранителей перспективы. Ведь удалось же оболгать и дискредитироватьне только такие понятия как "патриотизм", но и само понятие"Родины", "отчизны" сделать как бы сомнительными, якобыприсущие отсталым людям, таким архаическим рептилиям, совкам и проч[9].Может быть, "бортовая качка" со временем оживит движение нашегогосударственного судна.
Но, еще раз подчеркнем, на уровне социальных групп,т.е. разного рода подсистем по преимуществу нижнего уровня мы являемсянеплохими интеграторами. Собственно, именно эта сеть наших социальных ячеек,социальных кругов, родственных групп (значительно, правда, обедневших,поскольку большое число боковых ветвей родства теперь уже и за родство несчитается) и держит на плаву наше кризисное в данный момент общество.Социальная группа, круг друзей и единомышленников - это именно то, что неподведет, когда человек попадает в трудное положение. Здесь, правда, многоеможно было бы сказать об утере в молодых поколениях навыков формирования вокругсебя постоянного социального круга и сохранения социальных связей в течениедлительного времени. Но это отдельная и большая тема, которую мы отчасти уже затрагивалии раньше.
Список литературы к лекции 16
1. Парсонс Т. Новыйаналитический подход к теории социальной стратификации // О структуре социального действия. М.:Академический проект, 2002.
2. Парсонс Т., Шилз Э.,Олдс Д. Ценности, мотивы и системы действия // Парсонс Т. Оструктуре социального действия. М.: Академический проект, 2002.
3. Философский энциклопедическийсловарь. М.: Политиздат, 1983
[1] Членов тогоколлектива или социального круга, в пределах которого разворачивалось этодействие.
[2] И входит вописание ролевых прав и обязанностей)
[3]В соавторствес Шилзом и Олдсом.
[4] Эта главапереведена и издана в книге Талкотт Парсонс О структуре социального действия.М., Академический проект, 2002.
[5] См.:Касьянова Ксения. «О русском национальном характере». М., 1994.
[6] Вполневозможно, что и в прошлом также не существовали.
[7] Может быть,точнее их было бы определить как "целедостижителей", каковыми они длясебя и являются
[8] Здесь"ближний" - человек своего круга, принятый в систему диффузныхотношений.
[9] Правда,некоторое время назад И.Р.Шафаревич отметил, что впервые увидел слово"патриот", напечатанное в наших СМИ без кавычек!