Мы публикуем стенограмму передачи «Наука 2.0» – совместногопроекта информационно-аналитического портала «Полит.ру»и радиостанции «Вести FM». Гость передачи - литературовед, историк русскойлитературы, ученица Юрия Лотмана, ординарный профессор, заведующий кафедройрусской литературы Тартуского университета; член правления Фонда Ю. М. Лотмана,член жюри Национальной литературной премии «Большая книга» Любовь НиколаевнаКиселева. Услышать нас можно каждую субботу после 23:00 на волне97,6 FM.
См. также:
Анатолий Кузичев:Итак, в эфире программа «Наука 2.0» в полном составе, даже чуть шире, потомучто у нас кроме Бориса Долгина, Дмитрия Ицковича и Анатолия Кузичева, т.е.классического состава ведущих программы «Наука 2.0», ещё и эмиссар!
Дмитрий Ицкович:Это я. В двух ролях. Я объясню сразу – я эмиссар, потому что я учился в Тарту,очень люблю этот город, очень люблю этот университет, очень люблю кафедру,очень люблю нашего сегодняшнего гостя Любовь Николаевну Киселёву. Еслипреданность к месту, где ты учился, называть эмиссаром, то, конечно, я эмиссар.
А.К.: И вотЛюбовь Николаевна Киселёва уже объявлена. У неё много титулов, званий,должностей и так далее. Мы ограничимся всего лишь семнадцатью: литературовед,историк русской литературы, ученица Юрия Лотмана, ординарный профессор,заведующий кафедрой русской литературы Тартуского университета, член правленияфонда Лотмана, член жюри национальной литературной премии «Большая книга».Любовь Николаевна, добрый день.
Любовь Киселёва:Добрый день.
А.К.: ЛюбовьНиколаевна, а какая из этих шести строчек важнее? Если одной строкой васпредставить, то что мне выбрать?
Борис Долгин:Базовая идентификация какова?
А.К.:Идентификация Киселёвой. Новый радийный блокбастер.
Л.К.:Преподаватель Тартуского университета.
А.К.: Хорошо,Преподаватель Тартуского университета Любовь Николаевна Киселёва сегодня у насв студии.
Я пришёл почти в начале прошлой программы, но у меня не былосил встрять в разговор, так что я смотрел очень большими глазами - и молчал. Но,как я понял, вы говорили в основном про устройство, так сказать, университета.
Д.И.: Даже не проустройство университета, мы говорили про то, как получают сегодня образование вуниверситете.
А.К.: Какполучают образование.
Б.Д.: Ну, и о том, какое место занимал и занимает Тартускийуниверситет в общей системе…
Д.И.:…российского образования и российской науки.
Б.Д.: Российскогои европейского образования и науки.
А.К.: Кстати, такоеобразование – оно уникально? Есть ли ещё какой-нибудь пример такого же места,как Тартуский университет?
Д.И.: Казанский,например?
А.К.: Нет,университет за границами России, который бы занимал некое место в системероссийского образования?
Б.Д.: Который быпрямо сейчас его занимал?
А.К.: Да, которыйзанимал бы прямо сейчас в системе российского образования, будучи зарубежнымуниверситетом.
Д.И.: Нет, такнельзя сказать и про Тартуский университет, потому что это всё-таки сувереннаястрана с суверенным образованием.
Б.Д.: Просто тудапостоянно ездят российские студенты.
Д.И.: Но статус такоговажного русского культурного урочища, конечно, сохраняют и Киев…
Л.К.: …иХельсинки.
Д.И.: И Хельсинки,конечно, да.
А.К.: Но в этотраз будем говорить именно о науке, а не об устройстве. Тут, конечно, мне опятьпридётся в основном слушать. Возможно, к счастью для многих. Давай, Дим.
Д.И.: Пусть Боря…
А.К.: Борь,пожалуйста.
Б.Д.: Да, ну,хотелось бы поговорить о том, в чём специфика Тартуской филологии – была, есть,будет, о каких-то базовых темах, о том, как получилось, что они именно таковы.Кстати, это окажется даже некоторым образом связано с историей Тартускогоуниверситета. Всё-таки фигура Александра I и весь период его правления оказалисьважной точкой для интересов многих тартусцев. Как бы, Любовь Николаевна, выохарактеризовали этот спектр интересов, эту особенность?
Л.К.: Конечно, всовременном нашем культурном пространстве, если мы говорим о Тарту, мы говоримо Лотмане. Но мне бы не хотелось, чтобы сложилось впечатление, что этонекоторый мемориал Лотмана и что мы живём только памятью.
А.К.: А можногиперссылку на Лотмана? Ну? как в интернете: идёт текст, потом раз – активнаяссылка.
Д.И.: Кто такойЮрий Михайлович Лотман?
Б.Д.: Оченькоротко.
А.К.: Нет,понятно, что все присутствующие примерно представляют, кто это, чего не скажешьобо всех слушателях.
Л.К.: ЮрийМихайлович Лотман – историк русской литературы и русской культуры, один изоснователей Тартуско-Московской или Московско-Тартуской – оба акцента имеютисторическое право на существование – филологической и семиотической школы,один из основателей российского структурализма и российской семиотики, один изсамых выдающихся филологов ХХ века.
Б.Д.: Дажеобобщённо – гуманитариев.
Д.И.: А я бысказал ещё: мне кажется, что у Юрия Михайловича была эта интонация – обществоведов. Обществоведом ЮрийМихайлович тоже был всё-таки.
Л.К.: Ну, я бывсё-таки лучше сформулировала это как «историк культуры», чтобы было понятнее.
Б.Д.: И теоретиккультуры, конечно.
Л.К.: Конечно. ДляЛотмана история и теория были неразрывны: история культуры в самом широкомсмысле этого слова, история и теория литературы, конечно же, никогда не былираздельны. Собственно говоря, это, может быть, покажется удивительным, нокафедра Лотмана, кафедра, которой он заведовал в течение 17 лет своей жизни,где он работал 43 года, т.е. большую часть своей жизни – эта кафедра былаоснована как самостоятельная единица в Тартуском университете за 3 года доприезда Лотмана в Тарту. В начале ХIХ века, в 1802 году…
А.К.: Это мывозвращаемся к основному тексту от гиперссылки, да?
Л.К.: Ну да, этоможет быть и продолжением гиперссылки, поскольку всё, о чём мы будем говорить,есть своеобразная гиперссылка.
Итак, когда в 1802 году был основан императорский Дерптскийуниверситет, в нём была основана кафедра российского языка и словесности. И таквот эта кафедра и существовала. В течение очень долгого времени она немножковарьировала свои названия, но лингвистика и литературоведение были внеразрывном единстве на одной кафедре. И вот в 1947 году была основанаотдельная кафедра русской литературы. Её основателем был такой замечательныйчеловек, но, я бы сказала, немножко чудак. Это был поэт Вальмар Адамс, которыйначинал как русский поэт, потом стал эстонским поэтом. Но это, действительно,был человек, который любил и русскую литературу и культуру. И он решил, чтонужно основать отдельную кафедру. И Лотман в 50-м году, когда приехал в Тарту, изначальноприехавший работать в учительском институте, сразу же параллельно стал работатьи в Тартуском университете, и сразу – на этой кафедре. Но уже в конце 50-хгодов он и его коллеги, а это в первую очередь его жена Зара Григорьевна Минц,выдающийся филолог и выдающийся знаток русского Серебряного века, русского модернизма,творчества Блока, а также прекрасный теоретик литературы и культуры; БорисФедорович Егоров, Павел Семёнович Рейфман – они стали думать немножко шире, чемтолько история литературы. И очень скоро соединились усилия московскихлингвистов, литературоведов, ну, в основном, лингвистов-фольклористов из Институтаславяноведения и балканистики, из Московского университета, из Институтавостоковедения, которые, действительно, основали такое научное направление,которое тогда называлось структурализмом. Но, на самом деле, структурализм вчистом виде существовал очень недолго, потому что очень скоро из такого чистогоструктурализма это переросло в многостороннее очень разнообразное изучениекультуры. Не только русской, но и первобытной культуры, мифологии, обрядов,фольклора, западноевропейской культуры, разных восточных культур.
А.К.: А что такоеструктурализм? Ну, примерно, в двух словах можно?
Д.И.:Гиперссылку.
А.К.: Я не прошубольшую гиперссылку, я боюсь, что это опять растянется. В двух словах.
Б.Д.: Этовсё-таки общее течение в мировой гуманитаристике ХХ века…
А.К.: Спасибобольшое, объяснил всё.
Д.И.: Первое,второе, третье.
Б.Д.:…базирующееся всё-таки на лингвистическом структурализме, основателем которогоявляется швейцарский…
А.К.: Дим,останови его! Ну что это такое?!
Д.И.: Что выбудете сегодня есть? Первое, второе, третье и компот. Вот про компотпоконкретнее: сухофрукты, вишня? Что у нас?
А.К.: Ну скажи, Борь, что такое структурализм?
Б.Д.: Ну,рассмотрение тех или иных явлений через систему структурных оппозиций. Скажемвот так, максимально упрощенно.
А.К.: Чуть ближе…
Л.К.: Верх, низ,право, лево, сырое, варёное.
А.К.: Вот! ЛюбовьНиколаевна понимает!
Д.И.: Симметрия,асимметрия.
Л.К.: Да. Тоесть, понимаете, рассмотрение структуры, как некоторой системы. То есть тексткак система. Текст не отдельное предложение, не отдельные образы, а естьсистема.
Д.И.:Всё-всё-всё, понятно. Занимались текстом все: и лингвисты, и литературоведы, илюди, занимавшиеся культурой, занимались текстом. Хотя не только текстом, в этиже времена занимались ещё и функциональной асимметрией, как физиологией, какпсихологией.
Л.К.: Да, ну этимзанимались чуть позже, но, во всяком случае, структурализм в чистом виде, как ясказала, существовал не так долго. Люди, которые были связаны с этимнаправлением, были поистине великими учёными: Владимир Николаевич Топоров,Вячеслав Всеволодович Иванов, Борис Андреевич Успенский, Исаак Иосифович Ревзин,Юрий Константинович Лекомцев, Маргарита Ивановна Лекомцева, ТатьянаВладимировна Цивьян, Юрий Иосифович Левин, Елеазар Моисеевич Мелетинский –много-много имён, мне трудно остановиться, потому что хочется ещё и ещёперечислять.
А.К.: Списокбольшой.
Б.Д.: Это большойсписок величин первого ряда. Такая вот особенность.
Л.К.: Да-да,именно. Это всё были люди, которые прекрасно занимались каждый своей областью,и им было очень интересно друг с другом, потому что они занимались сходнымитеоретическими проблемами на разном материале. И вот как раз я тут на дняхперечитывала двадцатый выпуск трудов по знаковым системам, который вышел в 1987году.
Б.Д.: Совершеннолегендарного издания, которое издавалось кафедрой русской литературы Тартускогоуниверситета. Второе название этого издания – «Семиотика».
Л.К.: Да, и вот яперечитывала этот итоговый выпуск. Издание потом продолжалось, но тут решилиподвести некоторые итоги жизни школы за 25 лет. Там были очень разные ответы навопросы: что сделано, что не сделано, какие были ожидания, что сбылось, что несбылось. Но у разных отвечавших был один общий тезис: была сделана массаоткрытий – каждое в своей области, – и эти открытия обогатили науку, и ихзначение непреходящее. И это действительно так.
Б.Д.: Т.е. это 87год, происходит подведение итогов, складывается такая ситуация, когда ясно, чтов самые разные дисциплины внесены важнейшие вещи участникамиструктурно-семиотического движения.
Л.К.: Да, ипоэтому когда, скажем, в эпоху перестройки, потом в постперестройку и теперь утверждается,что школа кончилась и больше не возродится, я всегда отношусь к такого рода утверждениямнемножко скептически. Потому что со школой отождествляют обычно структурализмсамой начальной эпохи, который сами участники этого движения давно пережили,переросли и давно пошли дальше.
Б.Д.: Собственно,видимо, уже к 70-м годам.
Л.К.: Конечно. Ношкола – это не только базовые оппозиции, и это не только метаязык, то есть этоязык описания каких-то явлений, который в Тарту, надо сказать, никогда не былочень строгим. А это есть некоторое интеллектуальное сообщество, которое живётпостоянным притоком новых сил, постоянным обновлением. Это не значит, чтопрежние участники непременно куда-то изгоняются, они никуда не изгоняются, ониостаются в этом пространстве. Многие из них уже покинули этот мир, но ониостаются своими работами, памятью о них, но главное – это постоянный живой диалоги обмен.
Б.Д.: Диалог изочень разных дисциплин и тем.
Л.К.: Совершенноверно. Если говорить о направлениях нашей современной кафедры, то она, конечно,выросла из того, что делали наши учителя и в 70-е и в 80-е годы. К сожалению,Зара Григорьевна скончалась в 90-м году, Юрий Михайлович - в 93-м, но, тем неменее, конечно, мы выросли из того, что они делали. Сейчас у нас на кафедре 3научных проекта, которые, каждый по-разному, но продолжают то, что былосделано. Проект идеологической географии западных регионов Российской Империи влитературе – это и мифология культурного пространства, и национальные мифы иобразы разных наций. Я всегда говорю, что мы вышли в этом отношении из первоймонографии Юрия Михайловича Лотмана (ну, и из всех последующих также, но длянас здесь очень важна первая монография) «Андрей Сергеевич Кайсаров.Литературно-общественная борьба его времени». Это первая его книга про дерптскогопрофессора Кайсарова, который защитил диссертацию в Гёттингене, собирал славянскиедревности и изучал славянский мир. Тогда ещё не было такого деления налингвистов и литературоведов. Но, конечно, не менее важны и последующие книгиЮрия Михайловича, «Семиосфера» и так далее.
Д.И.: А в этомпроекте кто участвует сейчас?
Л.К.: Вся кафедраучаствует всегда и везде.
Д.И.: А кромекафедры?
Л.К.: Кромекафедры существует ведь такое: институционально и формально в проект включенытолько работники Тартуского университета.
Д.И.: И получаютзарплату за это.
Л.К.: Да, идокторанты. Зарплату они получают по своей основной деятельности. Носотрудничаем мы очень широко. И в наше Тартуское современное сотрудничество,содружество входят и московские коллеги из РГГУ, из Высшей школы экономики. Толькочто у нас завершился лотмановский семинар, после которого читал курс ФёдорБорисович Успенский, одновременно представляющий и РГГУ, и Институтславяноведения РАН. С Институтом славяноведения связь тоже не прерывается. Такжеэто наши коллеги из Хельсинки с кафедры славянских языков и литературы Хельсинскогоуниверситета, это наши коллеги из Риги и Вильнюса, из Германии, из Швеции. Т.е.мы по-прежнему собираем большое сообщество.
Д.И.: Допустим, естьпроект с хорошим, интересным названием, прямо цепляет. Есть в истории этогопроекта на кого опираться, есть некоторое сообщество людей, которое в этомпроекте участвует. А в каких формах этот проект осуществляется?
Л.К.: Мыобсуждаем этот проект и беседуем во время семинаров и конференций.
Д.И.: То есть этонекоторые циклы семинаров, конференций?
Л.К.: И семинаров,и конференций, и сборников, конечно. В том числе и диссертаций. Вот только чтозащитилась Инна Булкина со своей диссертацией по Киеву в русской литературе.Сейчас у меня работает докторантка по теме «Нации у Тургенева». Чрезвычайноинтересная тема.
А.К.: Прошупрощения. Вот ты говоришь, Дим, есть проект. А что такое проект? У него естьистория, есть люди, есть некое его течение и так далее. А знаете, чего у негонет, по крайней мере, чего я не слышал? Простите меня за эту пошлость в нашейнаучной беседе…
Л.К.:Финансирования?
А.К.: Нет, пиара!Сейчас я объясню, что я имею в виду. Продуманного такого, правильного. Янедавно снимал в одной лаборатории в Германии и смотрел, как немецкие ученыеготовы опошлить, упростить всю свою штуку, сделать её понятной широкому кругу,а значит – вы совершенно правы – в том числе и вызвать финансирование такимобразом. «ОК!», – говорит мне немец. «Вот смотри – один пакетик чая, а вот –другой. Представим что это мембрана клетки!» – у него всё это отработано, всё этоуже придумано. Они понимают, что это нужно доступно исполнять.
Д.И.: Толь,отчасти это такая сложность вообще в гуманитаристике: казалось бы, а чегообъяснять? Потому что когда тебе нужно объяснить работу сложных вещей, которыепростым глазом не наблюдаются, тут тебе и пакетики чая пригодятся, и схемы надорисовать, и сложные компьютерные графики. А чего «Нации у Тургенева»? Какимипакетиками чая это изобразить?
Л.К.: Да, но всёможно всегда представить и максимально сложно, и максимально просто. Но я,всё-таки, хотела бы сказать, что это не единственный проект нашей кафедры.Следующий проект – это формирование русского литературного канона. Этомупроекту год. Я говорю о проектах, которые финансирует эстонский научный фонд.
Б.Д.: Видимоаналог наших фондов РГНФ.
Д.И.: У нас натакую тему читал Дима Бак лекцию недавно.
Л.К.: Ну вот, сРГГУ тоже по этой части у нас есть сотрудничество, по части литературногоканона. Но с Дмитрием Петровичем, проректором РГГУ, сложнее взаимодействовать,поскольку он всё время занят по административной части. А вот с Олегом Лекмановымэтот проект разрабатывался в совместных беседах, разговорах, как и с АндреемНемзером, с Александром Львовичем Осповатом, с Кириллом Осповатом…
Д.И.: Это черезимена и фамилии Любовь Николаевна обрисовывает опять же институциональную средуэтого проекта. А я для пиара его должен сказать, что формирование литературногоканона, о чём в своей лекции говорил Дмитрий Петрович Бак в наших киевскихлекциях, и в полемике довольно сильно это было акцентировано, имеет прямоеотношение и к идеологическим и политическим структурам общества.
Л.К.: И к Интернет-сообществу,поскольку возглавляет этот проект отец русского Интернета Роман ГригорьевичЛейбов. У него как раз и студенты сейчас занимаются этим. Замечательно, каксовременный Интернет отражает литературное сознание.
Б.Д.: И, наверное,как он переформировывает литературное сознание, создавая трансформированныеканоны.
Л.К.: Совершенноверно.
Д.И.: А понятно,о чём мы говорим?
А.К.: Да.
Л.К.: Допустим,Тютчев, которым занимается Роман Григорьевич Лейбов многие годы. Как Тютчевтеперь живёт, какие его тексты живут в современном Интернете, в разных блогах,как ими пользуются.
Б.Д.: Чтонаходится в центре, а что забылось. Может быть, век назад это как развоспринималось центральными текстами Тютчева. То есть это действительно оченьмногое говорит о том, что происходит с обществом, с культурой.
Д.И.: Говорядругим языком, это устройство информационного обмена.
Л.К.: Совершенноверно.
А.К.: А где почитатьоб этом? Ну, не считая того, что можно нас послушать.
Д.И.: Ну можнолекцию у нас почитать Дмитрия Петровича. Опубликована уже?
Б.Д.: К сожалению,нет. Но есть проект «Рутения.ру».
Л.К.: Есть проект«Рутения.ру» - совместное творчество кафедры и нашего любимого ОбъединенногоГуманитарного Издательства, директором которого является Дмитрий СоломоновичИцкович, наш эмиссар. И там, кстати сказать, на этом портале представлены нетолько все наши проекты, но и все наши издания, начиная с 92 года.
А.К.: Сейчас мыпрервёмся. Адресок ещё оставьте.
Д.И.: Называетсяон «Ruthenia.ru», Рутения – это название России на латыни ХIХ века.
Л.К.: И основаниекорпорации, русской корпорации в Тартуском университете, которую основалЯзыков.
Д.И.: Поэтому я ипридумал такое название.
Л.К.: Это третийпроект, поскольку мы занимаемся взаимодействием эстонской и русской культуры. Имруководит наш доцент Леа Пильд. Проект посвящен восприятию русской культуры вэстонской ХХ века. И здесь открываются чрезвычайно интересные вещи. Мы сейчасзанимались тем, как самый выдающийся эстонский писатель ХХ века Яан Кросс,написавший массу исторических романов на российские сюжеты, на сюжеты изрусской истории, российской истории, взаимодействует с историческим знанием,как он использует тот же русский литературный канон и приёмы, и поэтику русскойлитературы в своих текстах. То есть как в сознании выдающегося эстонскогописателя второй половины ХХ века вписывалась Эстония в российский контекст в ХIХ веке и в ХХ веке. И эточрезвычайно увлекательная тема, не единственная в рамках этого проекта, нопросто на её примере понятно, что это не отход от русской литературы, а что этовзгляд…
Б.Д.: …на то, какона представлена в зеркалах других культур, других литератур. Это важнейшаявещь для понимания того, как она вообще функционирует в мировом контексте.
Л.К.: Совершенноверно.
А.К.: А нельзятогда ещё одну гиперссылочку относительно канона русского литературного? Простопояснение. Что такое канон – ясно.
Л.К.: Собственноговоря, это то, что составляет именно то наследие русской культуры, котороевоспринимается всеми как классическое, как база русской культуры. Какие именаписателей, какие тексты писателей входят в сознание любого носителя культуры.
А.К.: То есть этоможно формализовать и официально издать? То есть канон русской литературытаков.
Л.К.: Вы знаете,к счастью для нас, этот канон как любой литературный канон тем и отличается,что он меняется от эпохи к эпохе. И то, что считалось замечательным,классическим 10 лет назад, уже ныне таким не считается. И даже то, каквоспринимается Пушкин, который был, остаётся и, я уверена, будет нашим всем –очень меняется. И то, что любили из Пушкина, скажем, гимназистки конца ХIХ, начала ХХ века, и то, чтотак замечательно описала Цветаева не только в эссе «Мой Пушкин», но и в своих прекрасныхстатьях «Поэт и критика» и вообще в её размышлениях о литературе, когда онаговорила, что в гимназии задалбливалииз Пушкина, и какое отторжение это вызывало.
Б.Д.: А что,наоборот, было её собственное.
Л.К.: И что былоеё. И в этом смысле также и каков, условно говоря, русский литературный канон(будем употреблять эти слова) в сознании писателей, самих писателей. Ну, вотпочему, скажем, Ахматова пишет, что она терпеть не может Чехова. Почему ЛевТолстой, скажем, вдруг начинает перечитывать «Повести Белкина» с безумнымвниманием, и из этого чтения вырастает «Анна Каренина». Не тотчас ведь поймёшь,как это легко так получается. На этот счёт, кстати, представлена как раз оченьинтересная глава в книге Барбары Леннквист, финского исследователя, котораянаписала книгу «Анна Каренина. Путешествие вглубь романа», изданную в Москве впрошедшем году, и которая представлена была на лотмановском семинаре у нас вТарту 28 февраля 2011 года.
Б.Д.: Да, и движениеканона – естественно, он движется всё время, пока существует культура.
Л.К.: Конечно.
Б.Д.: Канонменяется, что-то уходит на периферию, что-то приходит в центр. Они могут дальшеснова меняться местами. Что-то, в конце концов, появляется новое.
Л.К.: Безусловно.И главное, что здорово – мы не можем этого так точно предсказать.
А.К.: Вот это вотменя напугало, а сейчас вы мне объяснили, что это невозможно.
Д.И.: И чтоважно, это является основанием для наших простых бытовых коммуникаций. Различениемчеловека культурного и некультурного, простые договорённости, когда тебе ненужно долго объяснять, ты можешь напомнить.
Б.Д.: И, в концеконцов, говорит о том, какого рода скрытые цитаты можно искать в речикультурного человека той или иной эпохи.
А.К.: Да,интересно.
Л.К.: И дажеобычного человека, который уверен, что Грибоедов в «Горе от ума» говоритпословицами.
А.К.: А знаете,на чём я себя поймал сейчас? Диме хорошо, Дима эмиссар. А я себя поймал на том,что ужасно хочется учиться у Любови Николаевны.
Д.И.: Сдайэкзамены и бесплатно…
А.К.: Всё, дапоздно уже, куда там. Хотя бесплатно – это, конечно, сильно.
Б.Д.: Слушайте, ау вас есть возрастные ограничения?
Л.К.: Нет.
Д.И.: Нет,правда? Вообще никаких? Хоть в 70?
Л.К.: Ну, вобщем, в 70 наверно, если говорить о поступлении на первый курс, то там нужновсё-таки сдать школьные государственные экзамены и представить об этомсвидетельство, что немножко сложно всё-таки, я понимаю. То есть формально – нет,а реально – конечно, некоторые обстоятельства накладывают ограничения.
Б.Д.: Набакалавриат. Но вряд ли на докторантуру.
Л.К.: Нет, вдокторантуру ничего не нужно.
А.К.: А простопоходить послушать?
Л.К.: Приезжайте,очень будем рады.
Д.И.: Поехали.
А.К.: А ты тожесъездишь?
Б.Д.: Давно небывал.
А.К.: ЛюбовьНиколаевна, спасибо вам огромное. Надеюсь вас ещё увидеть в нашей студии. Вычасто в Москве бываете?
Л.К.: Достаточночасто.
Б.Д.: Но,наверное, реже, чем хотелось бы.
А.К.: ЛюбовьНиколаевна Киселёва. Я всё-таки, с вашего позволения, прочитаю всё, что мы овас здесь записали. Не просто преподаватель Тартуского университета, у которогоя хотел бы учиться, но литературовед, историк русской литературы, ученица ЮрияЛотмана, ординарный профессор, зав. кафедры русской литературы, член правленияфонда Юрия Лотмана и член жюри национальной литературной премии «Большаякнига». Спасибо большое, Любовь Николаевна, до новых встреч в эфире.
Д.И.: Спасибо.
Л.К.: Спасибо.
Б.Д.: Спасибо.
