Заслуженный деятель науки и техники Украины,Лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники, доктортехнических наук, профессор Леонид Товажнянскийуже более 10 работает ректором Национального технического университета«Харьковский политехнический институт». Недавно вуз получил статус «автономногоисследовательского университета». Ректор рассказал «Полiт.ua», как статус повлияет на работууниверситета, почему нельзя упразднять ВАК и о том, как повлияло независимоевнешнее тестирование на качественный состав студентов. Беседовал ОлегПерегон (Харьков).
Статус «автономный исследовательский вуз» может получить только то учебноезаведение, у которого есть возможность творческого роста. Этот статуспоказывает, что вуз сочетает в себе образование и науку, имеет соответствующуюинфраструктуру, высокое качество преподавательского состава, развиваетмеждународные связи и так далее. Но и этого недостаточно, чтобы получить такойстатус. Претендующие на него вузы должны занимать передовое место в рейтингахУкраины. Например, входить в «Топ-200» ЮНЕСКО или иметь высокий рейтингцитирования группы «Scopus», которая отслеживает издания трудов ученых вуза иколичество ссылок на них другими учеными. Это — предпосылки для того, чтобырешить, может ли тот или иной вуз претендовать на такое звание. А еще важно,чтобы студенты заявляли о себе на олимпиадах, показывали высокий уровень. Кпримеру, сейчас мы с волнением следим за выступлением целого ряда нашихстудентов на первых-вторых турах олимпиад, проходящих по всему миру. Запоследние годы более трех десятков «золотых», «серебрянных» и «бронзовых»наград с таких олимпиад привезли воспитанники НТУ «ХПИ», причем и пофундаментальным, и по специальным дисциплинам. Последняя такая наградазавоевана совсем недавно — на днях команда нашего вуза по программированиювместе с командой Киевского национального университета представляла Украину намеждународной олимпиаде в Китае. И заняла 14-е место из ста. Но на уровнеЕвропы наши ребята заняли 3-е место, почему и были приглашены в Китай. Научныестуденческие работы — также не раз получали призы, в том числе и международные.В автономном исследовательском вузе обязательно должны учиться не толькоукраинские, но и иностранные студенты. Министерство Образования опубликовалонедавно рейтинг, где предпочитают учиться иностранные студенты. В списоклидеров вошло 6 учебных заведений, из которых четыре — медицинские, и лишь два— технические. Один из технических — наш, другой — Национальный авиационныйуниверситет (Киев). Таких результатов приходится добиваться годами, к примеру,наш вуз занимается подготовкой иностранцев с 1946 года, у нас уже учатся внукитех, кто прошел обучение когда-то.
Это касается качества подготовки студентов. Ноесть требования и к качеству науки. На что она направлена, как она снабженаинформационными технологиями, насколько она современна, к примеру, идет ли речьо нанотехнологиях, высоких технологиях машиностроения, стратегических длястраны направлений, к примеру, таких как танкостроение, тракторостроение,создание паровых турбин, самолетов, электрогенераторов, систем управленияатомными станциями, космических аппаратов. Наш вуз, например, вошел в переченьиз четырех высших учебных заведений страны, которым Кабмин поручил готовитьспециалистов по нанотехнологиям. Именно подобные, актуальные для Украины и длявсего мира разработки, могут вывести вуз в разряд «автономныхисследовательских». Но претендующий на это звание вуз должен заниматься нетолько прикладными исследованиями, но и развитием фундаментальной науки. Ещеодин показатель — Государственные премии. Только за прошлый год сотрудникинашего университета получили три Госпремии. А за последние 10 лет «ХПИ» получил12 Государственных премий. Но и это — еще не все, что нужно для получения вузомстатуса. Нужен международный уровень, международное признание научной базы,наличие контрактов с предприятиями не только Украины, но и зарубежья. Покажу напримере «ХПИ»: у нас есть сейчас заказ на проведение разработок от «Боинга»,«Самсунга», ряда других зарубежных фирм. Нашим заказчиком стал Китайскийаэрокосмический комплекс, российские государственные авиационные структуры. Это— конкретное признание науки, востребованность ее на международном уровне. Ещеодно требование — международные гранты. Мы неоднократно получали и получаемгранты Европейского союза, американские гранты, сегодня у нас работает 25-30крупных международных проектов, каждый в среднем составляет около 3 миллионовгривень. Половина этих сумм идет на приобретение оборудования для науки, аполовина — на учебный процесс. Каждый «автономный исследовательский институт»должен как минимум защищать 10-15 докторских и 45 кандидатских диссертаций вгод (в самом НТУ «ХПИ» эти цифры составляют 20 и 50 соответственно). Это —обязательное условие, то есть вуз должен иметь свои специализированные ученыесоветы, у нас их - 16. В вузе должно быть не меньше 150 докторов и хотя бы 800кандидатов наук. Это — тот мимнимум, который необходим, чтобы существоваланаучная школа. Думаете, на этом перечень требований к вузу заканчивается?! Нет!Он должен иметь свои научные центры, междисциплинарные, межвузовские,международные. У нас таких несколько. НИИ «Молния» и «Ионосфера», к примеру, неимеют аналогов не только в Украине, но и в Европе, они признаны и американцами,и европейцами. К примеру, Массачусетский технологический институт сегоднясотрудничает с нашей обсерваторией «Ионосфера», которая обладает одним из 8крупнейших в мире радиотелескопов. По инициативе Обществаинженеров-электриков (США) Международная электротехническая комиссия ООНвнесла научно-исследовательскую базу «Молния» в перечень 11 ведущихсертификационных центров мира. То есть мы долго шли к этому автономномустатусу, и мы его действительно заслужили!
Сейчас я слышу, что многие вузы началипретендовать на это же звание. Но, на мой взгляд, снижать те высокие критерии,которые я перечислил, просто нельзя! Этот статус не должен повторить судьбустатуса «национальный», который сейчас дали почти что всем учебным заведениямстраны, нивелировав его таким образом. Где-то в 50% высших учебных заведенийУкраины научная работа не ведется вообще — только учебная. Они говорят, мол,дайте нам статус автономного исследовательского вуза — и у нас появится наука.Это, на мой взгляд, неправильно. Сначала должна заработать наука, сначала надодобиться успеха, а потом уже пользоваться этим статусом.
А как можно воспользоваться такимстатусом, что он дает?
Он дает возможность роста для вуза, чтобы каждыйгод открывать новые специальности, увеличить количество докторов и кандидатовнаук, обеспечивать их высокий уровень. Есть разные взгляды на этот вопрос,некоторые говорят, что статус этот — простая формальность. Но я уверен, чтонет! Сейчас шесть учебных заведений, получивших этот статус в Украине, этодействительно лучшие вузы страны, что подтверждено и рейтингами, и объективнымиоценками. Суть — не в том, что статус дает какие-то преференции, суть в том,что он позволяет вузу больше внимания уделить науке, больше дать времениученому на его исследования, а не требовать от него чтения лекций, проведенияпрактических занятий и так далее. Ведь профессору обязательно надо поехать наконференцию, сделать там доклад, подготовить научную статью, провести какие-тоопыты, эксперименты. Значит, его в этот момент кто-то подменяет на лекциях,срывается учебный процесс. Но чтобы получить автономию, вуз должен быть к нейготов. Если вуз готов расти, то не надо им командовать, не надо ему помогать —надо дать ему автономию, и пусть растет! Но это не значит, что вуз становитсянеуправляемым, прекращает кого-нибудь признавать, выполнять государственныепрограммы. Сейчас законодательство очень правильно построено: вузу даетсянекоторая финансовая преференция, право изменить соотношение научного иучебного направлений, право так устроить свою деятельности, чтобы все, ктозанимается наукой, имели меньшую учебную нагрузку. Так сложилось, что нашмногопрофильный технический вуз, в котором сегодня ведется подготовка по 98специальностям, разрабатывал для министерства и Кабмина соотношение междунаучным и учебным направлениями для вузов. Но это соотношение не былонаправлено на такие вузы, как наш, где есть большая научная база, онополучилось усредненным, унифицированным. Теперь мы сами подберем для себяоптимальное соотношение. Разумеется, какому попало вузу такие права даватьнельзя, ведь отдача от науки может быть только там, где есть научные школы, гдеесть предпосылки. И этот статус — не пожизненный. В Украине его присваивают на7 лет, в Российской Федерации — на 10. И это правильно — через время вуз долженпоказать, чего он добился благодаря статусу. Если ничего — то он перестанетбыть «автономным исследовательским», и вернется в разряд обычных учебныхзаведений. Это, по-моему, справедливо.
Кстати, мы имели автономию уже 45 лет назад.Тогда ЦК КПСС и СовМин из 860 технических вузов бывшего СССР дали 21возможность проводить обучение не пять, а пять с половиной лет, а такжеразрабатывать индивидуальные учебные планы. Знаете, как мы распорядилисьдополнительным полугодием? Мы выделили добавившееся время на фундаментальныенауки, на повышение уровня обучения фундаментальным дисциплинам. Сегодня вуниверситете читается 6000 фундаментальных дисциплин, и только фундаментальноеобразование, которое мы даем (к примеру, мощнейшая математика, информатика,физика, химия) обеспечивает освоение державой нанотехнологий, и другихсовременнейших научных направлений.
В последнее время Высшая аттестационнаякомиссия (ВАК) Украины подверглась большой критике, как вы относитесь к этомуоргану, не считаете ли, что он уже не нужен науке?
Нет, я так не думаю. Я бы разделил этот вопрос надва. Первое: сам ВАК — это не те чиновники, которые работают в его офисе. ВАК —это все работники вузов и академических научных учреждений, которые участвуют вработе экспертных советов. Сказать, что они не нужны для контроля, для оценки,как минимум, уровня работ — невозможно. Второй вопрос — это те перегибы, теошибки, которые, согласен, существуют в работе ВАК. Многое заформализовано,например, требования, как надо писать научные статьи. Многое можно и нужноупростить. И многое упрощается уже сейчас! Например, несколько лет назадпубликации за рубежом не признавались ВАКом. Ученым удалось добиться пересмотраэтой досадной нормы, сейчас ее нет. Но, подчеркну, сегодня упразднить этуструктуру нельзя, особенно при условии такой коррупции, которая распространенав нашем обществе, при наличии того нигилизма, который воспитан уже целым рядомпоколений. Я — за то, чтобы эту структуру реформировать, что-то в еедеятельности поменять, но ее контроль должен оставаться. Если, не дай Бог,нашему учебному заведению действительно дадут право принимать докторские икандидатские диссертации самостоятельно, и не надо будет посылать их наконтроль в ВАК, мне самому придется это делать. На меня, ректора, и на весьвуз, ляжет огромная ответственность. А как с ней справиться? Я сразу же создамструктуру, аналогичную ВАК! Потому что без нее будет невозможно выработатьсправедливые критерии оценки диссертационных работ. У нас в стране, ксожалению, очень часто решения принимаются без обсуждения с вузами иорганизациями. Хотите принять какое-то решение? Пригласите на обсуждение, дайтеспециалистам возможность изложить свою позицию, а потом уже принимайте! Так,например, сделало Министерство образования перед тем, как Украинаприсоединилась к Болонскому процессу. Тогда собрались ведущие вузы страны, мывсе вопросы обсудили, и получили максимум эффекта от этого процесса. Так же,думаю, надо поступить и с ВАКом: собрать нас, исполнителей, и руководствоминистерства, обсудить и совместно найти решение, как отбросить из его работывсе надуманные вещи, всю лишнюю формализацию. Только от такого подхода будетположительный эффект.
Сегодня очень много критики раздается вадрес внешнего независимого тестирования. Как повлияло это нововведение наподготовку ваших абитуриентов?
На сегодняшний день на подготовку абитуриентовтестирование повлияло не очень позитивно, потому что нам, согласно правиламприема, отказали в праве довузовской подготовки школьников. У нас былиподготовительные курсы по математике, химии, физике и так далее. На нихобучалось 2,5 тысячи человек, сейчас — менее 500. Мы потеряли возможностьпринимать медалистов, а у нас существовали свои условия приема этих талантливыхребят, и год от года у нас обучалось 370-400 медалистов, а сейчас — только110-120. По льготному контингенту у нас никаких проблем не возникало. Япринимал участие во всех совещаниях, касающихся этих вопросов, и полностьюпринял для себя все особенности независимого внешнего тестирования. Большетого, за три года до внедрения тестирования в Украине мы сами ввели его у себя,и принимали в студенты только по тестам. Но наши тесты были творческими. В нихне было элемента «угадал-не угадал». Мы предлагали абитуриентам задачи пофизике, химии, математике. Решил 10 задач — получил 100 баллов, решил девять —получил 90. Все справедливо. Сегодняшние же тесты построены по-другому. Второйих недостаток — система перешкалирования, которая свела воедино все предметы. Явыступал против этого и на совещаниях в министерстве, и на встречах ректороввузов много раз. Надо было бы откорректировать этот вопрос, перейти котносительной шкале оценивания. В целом же, тестирование — это прогрессивныйшаг, так живет весь мир, и мы не должны отставать от международного опыта. Жаль,что тестирование построено у нас таким образом, что выпускники техникумов непопадают в вузы, они у нас часто становились отличниками, очень хорошозанимались наукой, эти ребята очень хорошо подготовлены и мотивированы для учебы в вузе. Очень обидно было слышать от некоторых ораторов, что, мол,коррумпирована высшая школа, все берут взятки и так далее. Я, например, впрошлом году принципиально открыл все списки абитуриентов при зачислении. Мывывесили их и в Интернете, и на стендах. И все видели, какие баллы имеются упретендентов на студенческий билет, оригинал или копию сертификата подал тотили иной абитуриент. Мгновенно пошел процесс — ребята стали приноситьсертификаты, средний балл постоянно менялся. Я думаю, раз уж мы даем правоподавать заявление о поступлении хоть в сто вузов одновременно, то надо, чтобыво всех учебных заведениях были так же открыты списки, чтобы человек мог черезинтернет узнать, какие у него шансы, куда ему лучше поступать. И тогда ни укого не будет сомнений в справедливости и честности.
Сейчас очень большой критике со сторонынекоторых деятелей науки и образования подвергается сам Болонский процесс. Каквы к этому относитесь?
Конечно, критикуют. И чаще всего представителитех вузов, которые ему не соответствуют. К примеру, университеты, не ведущиевообще никакой научной работы. Или те, кто никак не может организоватьнормальный учебный процесс. Когда Украина только входила в Болонский процесс,наш университет совместно со Львовским и Киевским политехами и Киевскимнациональным университетом имени Тараса Шевченко представляли Евросоюзуукраинское образование. Тогда министрами образования были Василий Кремень (апосле него — Станислав Николаенко). Мы показали европейским коллегам, чторазделение на бакалавров и магистров мы имели уже в 1996 году, а в большинствевузов Украины наука и образование отлично сочетаются друг с другом. А это —важнейшее требование Болонского процесса, чтобы вузы занималисьнаучно-исследовательской работой, чтобы студенты обязательно принимали участие внауке, чтобы среди дипломов выпускников обязательно были исследовательскиеработы, чтобы студенты получали не только знания, но и опыт.
У нас в университете когда-то проходила большаяконференция, посвященная Болонскому процессу. И тогда одна из харьковских газетнаписала такую пафосную фразу: «В этой аудитории закончилось техническоеобразование в Украине!» Ничего подобного! Мы как шли, так и идем, какразвивались, так и продолжаем развиваться, как готовили высококлассныхспециалистов, так и продолжаем готовить! Мы разрабатывали документы поБолонскому процессу для всей Украины. Так вот, ни в одном документе несодержится требования об изменении содержания образования. Там только сказано:возьмите учебные кредиты, распределите их между дисциплинами и вы увидите, чтоу вас неправильно организовано. Мы так сделали, и увидели: у нас каждый семестрчиталось по 12-17 дисциплин, на них выделялось по 15-20 часов. А когда перешлина кредитно-модульную систему — мы объединили эти дисциплины, сделали их болееемкими, выделили на каждую больше времени. Впервые наши учебные планы привели всоответствие баланс часов учебной нагрузки и времени студента на ее освоение.Кредитно-модульная система позволила нам создать свой уникальный графикзанятий, мы пересмотрели учебные планы. К примеру, мы разделили семестр,сделали посередине каждого семестра зачетно-модульную неделю, во время которойпрекращали занятия для студентов. Посудите сами: раньше студент должен былпрогуливать пары, чтобы выполнять лабораторные работы, которые он не сдал. Илипредставьте, было по 4-5 пар в день, а вечером студент должен был писатькурсовые работы, готовиться к зачетам или экзаменам, при этом он сидел до ночи,а то и всю ночь! А ведь молодому человеку надо еще и, извините, покушать,постирать свои вещи, заняться другими делами. Теперь этого недоразумения нет —у студента есть неделя на курсовые, на подготовку к зачетам и экзаменам.
Мы разработали новые учебные планы, ввели новыезачетные книжки, в которых предусмотрены оценки и наши, отечественные, иевропейские (A, B, C, D, E, F). А то ведь раньше как было?! Выезжает студент наобучение в Европу или Америку, возвращается, а ему и говорят: «Пересдавай!» Илиполучает там диплом, а от него здесь потом требуют пересдачи всех предметов,мол, иначе по закону не положено. Разве это правильно?! У нас и ведомостиразбиты не по семестрам, а по модулям. На мой взгляд, студенту так легчесдавать экзамены и зачеты — модуль за модулем, а не одной сессией, скопом всепредметы. Но так работать, конечно, более сложно для преподавателей! Необходимабольшая методическая подготовка, нужно больше времени уделять проверке знанийстудентов. Было как? Пришел один раз на сессию, провел экзамен, — и все. А приевропейской системе необходимо каждый модуль принимать отдельно, проверятьстудентов. Но для меня и моих коллег отношение к этой дополнительной нагрузке —только позитивное. От нее — большой положительный эффект. Когда мы толькосоздавали эти учебные планы, я брал их и ехал в Америку, во Францию, в Германиюи показывал коллегам. А они говорили: «О, у вас слишком много фундаментальнойподготовки! Физики, химии, математики, информатики». Но это — наш курс, скоторого мы не сойдем, а вот полезные идеи, которые есть у западных коллег,надо перенимать и внедрять! Например, переход на подготовку бакалавров имагистров профессионального направления и магистров научного направления. Мыначали его еще в 1996 году, то есть до прихода в Украину Болонского процесса!Трудно это было сделать? Конечно, трудно. Необходимо было подготовитьинформационный пакет с описанием подготовки каждого специалиста, приложение кдиплому европейского образца, где написано, где конкретно может работать этотспециалист, чему он научен. Раньше давали вкладыш к диплому, там писали:математика — 5, химия — 4. И все. Сегодня это уже никому не нужно. Сегодняработодатель хочет видеть в дипломе, чему учили этого специалиста, чем он готовзаниматься. Сложно перейти на это? Сложно. Но необходимо. Мы должнысоответствовать требованиям Евросоюза и Болонского процесса, ведь договор обэтом был подписан в 2005 году. Сейчас — 2010 год, то есть время, когда мыдолжны уже полностью соответствовать всем взятым на себя требованиям. Поэтомунадо не критиковать, а работать, совершенствоваться, чтобы соответствоватьтребованиям времени.
А как влияет Болонский процесс натрудоустройство ваших выпускников?
Именно сегодня мы выпускаем 2150 выпускников,которые закончили шестой курс. Из них более 800 — контрактники, то есть ужестопроцентно имеющие рабочее место люди. Из остальных мы трудоустраиваем 95%.Когда мы только начали готовить отдельно бакалавров и магистров, мы столкнулисьс таким явлением: большинство студентов хочет во что бы то ни стало статьименно магистрами. Ведь у диплома магистра — большее признание. Шесть лет учебыне пугают молодых людей. Кстати, и востребованность магистров на рынке трудавыше, чем бакалавров. Причем даже заводы ищут сегодня не бакалавров, амагистров. К примеру, наши выпускники требуются сейчас харьковскому заводу«ФЭД», который выпускает узлы для самолетов и вертолетов. Там для работы напятикоординатных программируемых станках требуются специалисты высочайшейквалификации и с высшим образованием. Ведь таким станком может управлять лишьинженер, который знает довольно много дисциплин: и информатику, и высшуюматематику, и физику, и химию и многое-многое другое. Аналогичные требования квыпускникам предъявляют и предприятия промышленной группы УПЭК, Турбоатома,Электротяжмаша и другие, с которыми мы сотрудничаем. А чтобы трудоустройство былоеще более эффективным, мы отправляем студентов на преддипломную практику на тепредприятия, где они планируют трудоустраиваться. Так что влияние — сугубоположительное.
Каких первоочередных шагов вы ждете отнового Президента Украины?
Единственное, чего мы, работники образования инауки, ждем — это развития экономики, подъема производств, куда мы направляемподготовленных нами специалистов. Чтобы наши выпускники шли не только«охранять» уже существующие предприятия, беречь те заводы, которые еле дышат, ачтобы они шли создавать новые, современные и развивать старые предприятия.Второе, о чем мы мечтаем, это чтобы предприятия имели возможность закладыватьрасходы на научные разработки не в прибыль, а в цену своей продукции. Мыдавно этого добиваемся. Государство должно стимулировать вложение средств внауку. А пока это можно сделать только из прибыли, предприятиям это невыгодно.Если такая норма будет принята, будут создаваться новые технологии,разрабатываться новые конструкции, усовершенствоваться старые наработки. Обэтом на первом туре выборов говорили и Янукович, и Тигипко, и Яценюк, теперь мыждем реализации такого шага от действующего Президента Украины, потому чтоименно в этом — будущее Украины!
Последний вопрос: вы недавно взяли оченьвысокую планку, получив статус «автономного исследовательского вуза». Какаяпланка — следующая? О чем вы мечтаете теперь?
Следующая наша цель — войти в «Топ-500»Шанхайского рейтинга вузов. В «Топ-100» и «Топ-200» ЮНЕСКО мы уже несколько летзанимаем 5-6 позиции, в ряде других рейтингов — тоже. В Ассоциации европейскихуниверситетов мы есть, в Евразийской ассоциации — также присутствуем. Теперьнадо во что бы то ни стало занять место в авторитетных международных рейтингах!Мне кажется, предпосылки для этого у нас есть.
