Проблемы Соцфака МГУ, давно известные представителям профессионального сообщества и ставшие широко обсуждаться весной и летом этого года в результате всплеска активности студентов, которых не устраивали ни бытовые условия жизни (на это быстрее всего среагировали журналисты), ни административные порядки на факультете, ни качество профессиональной подготовки, к осени ушли из фокуса общественного внимания. Хотя основные проблемы, несмотря на подключение профессионального сообщества, Общественной палаты и других структур, решены не были. «Полит.ру» возвращается к обсуждение этого вопроса в разных форматах.
Дискуссию о ситуации вокруг Соцфака в контексте общей ситуации в российской социологии продолжит известный социолог, специалист в области качественных социологических методов, руководитель группы исследований Фонда эффективной политики, кандидат экономических наук Сергей Александрович Белановский. Мы прололжаем публиковать интервью с ним.
Объяснительная конструкция Сергея Александровича использует обычно не самый сильный тип рассуждения – конспирологический; противоречит известным нам фактам предположение о об инициировании событий из-за пределов студенческой среды; в тексте в не вполне традиционном смысле употреблено понятие рейдерства (обычно все же речь идет о получении контроля над собственностью, а не просто над управлением), но это не отменяет ценности рассуждения Белановского. Он предлагает интересный взгляд на проблемы соотношения и взаимоотношения успешных современных образовательных структур и тех структур, которые олицетворяют косность и затхлость в науке и образовании, проблемы неоднородности качества в рамках одних и тех же образовательных структур, проблемы поколений и групп в современной российской социологии, качества учебной литературы по социологии и социологического образования в целом, путей решения зашедшей в относительный тупик проблемы Соцфака и т.д. Вторая часть посвящена преимущественно анализу деятельности OD Group и Социологического факультета МГУ. Интервью взято Анастасией Никольской.
См. также:
Можете ли вы как профессионал оценить эффективность пиар-кампании, которую, по вашему мнению, провели лидеры OD group?
Эта кампания имела положительный результат в том, что вывела в публичное поле ряд важных проблем и привела к появлению нескольких хороших публикаций, среди которых мне хотелось бы отметить интервью Виктора Воронкова «Родовая травма российской социологии» и статью Михаила Соколова «Реформируем ли соцфак МГУ?» .
Если говорить о самой кампании, то впечатляет масштаб замысла: взять под контроль социологический факультет МГУ, а впоследствии, возможно, и другие факультеты. Ведь МГУ – очень влиятельная организация. Это видно хотя бы по тому, с какой легкостью ректор В.Садовничий попадает на прием к президенту В.Путину. И как широко эти встречи освещаются в СМИ.
Статус декана факультета социологии МГУ открывает огромные возможности, в том числе и для зарабатывания денег. Но зарабатывать можно по-разному. Можно за счет роста профессиональных стандартов, которые благодаря авторитету МГУ станут стандартами для всей страны. А можно за счет лысенковских методов.
Но если МГУ или некоторые из его факультетов захватит лысенковщина, это будет национальная катастрофа. Авторитет МГУ в России очень велик. Велик и административный вес ведущего вуза страны. Перерождение МГУ в лысенковскую организацию станет катализатором аналогичных процессов, которые и без того с большой скоростью идут в других вузах страны. В результате страна может вообще остаться без дееспособных центров высшего образования.
Теперь о реализации кампании. Первый этап я считаю очень успешным и по замыслу, и по исполнению. Замысел состоял в том, чтобы использовать застарелую обиду социологов старшего поколения, связанную с идеологическим разгромом социологии в 1972 году, в результате которого лучшие социологические кадры были разогнаны, а на их место пришли люди некомпетентные и недобросовестные.
Другой частью замысла было использование латентного недовольства студентов социологического факультета МГУ. Ключевой элемент замысла состоял в том, что если студенты выступят против добреньковщины и попросят социологических «патриархов» их поддержать, те не смогут отказать им в своей поддержке.
Эта часть кампании была реализована блестяще. При поддержке «патриархов» была проведена кампания в СМИ, которая позволила вывести конфликт на уровень ректора МГУ В.Садовничего и Общественной палаты.
Успехом кампании можно считать и то, что в поддержку OD group выступили многие люди, которые никак не были связаны с инициаторами кампании и даже не подозревали об их существовании. Таким образом, организаторам кампании удалось мобилизовать моральные ресурсы общества, что для российского «пиара» является большой редкостью.
Надо сказать, что многие активисты кампании – студенты из OD group, преподаватели и журналисты – действовали вполне искренне, исходя из убеждения, что делают нужное и справедливое дело.
Но их действия требуют особой оценки. Меня не оставляет ощущение, что этику, которой они придерживались, можно назвать «этикой Штирлица». Штирлиц, будучи разведчиком, действовал в кругу немецких профессионалов. Если на какой-то момент забыть, какому делу они служили, они были профессионалами высокого класса. Штирлиц, несомненно, уважал их профессионализм, но действовал против них и скрывал свои истинные цели, работая, как сказали бы сейчас, на другую команду.
Можно вспомнить и про этику Ленина, который любил использовать для своих целей так называемых «попутчиков», имитируя дружбу с ними, а на следующем этапе выбрасывая их на свалку истории.
Меня не покидает вопрос: в отношении людей, чьей поддержки они добивались, члены OD group тоже руководствовались этикой Штирлица? Причем не какие-то «лысенковцы», а молодые люди, которые хотят посвятить свою жизнь социологии? Мне тяжело думать об этом. Но для лоббистов и революционеров этика Штирлица, разделяющая людей на своих и чужих, является естественной. «Чужие» в лучшем случае рассматриваются, как попутчики, по отношению к которым снимаются многие моральные ограничения. Похожим образом часто действуют уголовники, у которых есть выражение «разводить лохов втемную».
Мы говорили о некоторых частных успехах кампании. Но я сомневаюсь, что в целом ее результаты будут успешными.
Путь глубоких проверок работы факультета, с моей точки зрения, оказался тупиковым. Все социологические факультеты в российских вузах работают приблизительно в одной парадигме. Я думаю, что рамках этой парадигмы социологический факультет МГУ выглядит не хуже многих других. Если провести аналогичные проверки социологических факультетов других вузов, результаты будут похожими. И если собрать конференцию деканов ведущих российских социологических факультетов по теме развития социологического образования, выступление В.Добренькова на ней смотрелось бы, я думаю, тоже не хуже других.
В результате проверок оказалось, что инкриминировать В.Добренькову почти нечего, по крайней мере, в логике, в которой проходили эти проверки. Претензии в основном оказались мелкими. Если В.Добреньков будет оставлен в должности декана, то в самом ближайшем будущем он сможет успешно отчитаться об устранении всех выявленных недостатков.
Правда, есть результат экспертизы учебников, авторами которого обозначены В.Добреньков и А.Кравченко. Мне трудно судить, насколько серьезными окажутся юридические последствия этой экспертизы. Но в России так много плохих вузовских учебников, авторы которых списывают друг у друга, что учебники В.Добренькова и А.Кравченко не выглядят на этом фоне чем-то из ряда вон выходящим.
Фундаментальная слабость кампании, которую провела OD group, состоит в том, что у ее лидеров не было четко сформулированных претензий к созданной В.Добреньковым системе преподавания и своей собственной позитивной программы. Видимо, была иллюзия, что такая программа возникнет сама собой, если проанализировать ситуацию на факультете и выслушать мнение социологических «патриархов». Но этого не получилось, и говорю об этом не только я. Вот цитата из статьи Евгения Тесленко, опубликованной на сайте Полит.ру.
· Складывается впечатление, что инициаторы довольно туманно представляют себе содержание и направление взыскуемых перемен. Свалены в одну кучу Бурдье и SPSS, математические модели и этнометодология, прикладной маркетинг и фундаментальная социология (Соцфак МГУ: пейзаж вместо битвы).
Об эффективности пиаровской кампании судят по тому, достигла она своих целей или нет. Но ее цели раздвоились, в результате чего возникла эклектичная стратегия, которая вряд ли может стать успешной.
Лидерам кампании следовало ясно определиться по следующему вопросу: хотят ли они улучшить качество социологического образования, или они хотят сместить В.Добренькова и занять его место?
Если выбрать первую из названных стратегий, то следовало, прежде всего, определиться с программой: опубликовать ее, подписать подлинными именами, призвать к общественной поддержке этой программы. Сокрытие имен подлинных лидеров из числа не-студентов, и отрицание самого факта их существования в рамках этой стратегии – большая ошибка. Она создает ситуацию неправды, гибельной для любой кампании, опирающейся на моральные ресурсы общества. Рано или поздно неправда вскрывается, и у людей, первоначально откликнувшихся на призыв, возникает ощущение, что их обманули.
Немаловажно, что если бы имена подлинных лидеров были известны, каждый желающий мог бы ознакомиться с их научными идеями, публикациями, послужным списком.
Вторая стратегия должна была иметь логику, прямо противоположную первой – логику спецоперации. Глубокая конспирация является необходимым элементом такой стратегии.
Для того, чтобы эффективно сместить неугодное должностное лицо, нужно с максимальной силой бить в самое уязвимое место. На социологическом факультете МГУ таким местом является не низкое качество преподавания, которое еще нужно доказать, а коррупция.
Однажды мне довелось услышать мнение сотрудника ФСБ о российских пиарщиках. Дословно он сказал следующее: «Они ребята хорошие, но воюют игрушечными автоматами». Эти слова можно взять эпиграфом к тому, что я собираюсь сказать ниже.
Несколько лет назад (вероятно, в приступе плохого настроения) я в узком кругу высказал мнение, как можно сместить декана, если поставить перед собой такую цель. Для этого нужно с помощью коррупционных механизмов обеспечить поступление на факультет нескольких уличных проституток, состоящих на учете в наркологических и ВИЧ диспансерах. После такого скандала кресло зашаталось бы не только под деканом факультета.
Этот пример я привел к тому, что эффективный «пиар» может быть либо «белым», либо «черным». Другими словами, он должен быть либо абсолютно прозрачным и честным, либо макиавеллевским – циничным и жестким (отметим, что циничные действия не всегда бывают противозаконными).
«Белый» пиар опирается на моральные ресурсы общества. Любые действия, даже в малой степени подрывающие доверие к его лидерам, гибельны для данной стратегии.
«Черный» пиар, в отличие от «белого», делает ставку на макиавеллевскую тактику и победу в подковерной, аппаратной борьбе.
Промежуточная тактика, сочетающая в себе элементы того и другого, неэффективна: публичная часть разоблачает макиавеллевскую, а последняя дискредитирует первую.
Как будут дальше развиваться события? Мне кажется, что в настоящий момент конфликт перешел в аппаратную и подковерную фазу. В.Добреньков – слабый публичный деятель, но допускаю, что сильный аппаратный игрок. Может быть, он и удержится. Позиция В.Садовничего неоднозначна. Убрать В.Добренькова – значит создать крайне нежелательный прецедент. Оставить – значит сохранить тлеющий конфликт, который в любой момент может вспыхнуть снова.
В статье «Бунт в трюме флагмана» О.Иванов справедливо пишет: «важнейший результат, которого достигли студенты, – нанесение сильнейшего удара по репутации декана». Думаю, что для имиджа В.Добренькова этот удар уже непоправим.
С моей точки зрения, наиболее вероятное развитие ситуации будет состоять в том, что В.Добренькова все-таки снимут, но при новом кадровом назначении победят интересы В.Садовничего, поскольку он очень сильный игрок и имеет возможность донести свою точку зрения лично до президента России. Но возможны и иные расклады.
Сложность положения В.Садовничего состоит в том, что катастрофическое падение репутации может перекинуться на деканов других факультетов, а также на него самого. Думаю, что следующим факультетом, на котором может возникнуть своя OD group, станет факультет журналистики МГУ. Основания для такого прогноза просты – достаточно посмотреть, что пишут о своем обучении студенты этого факультета в интернет-форумах.
В плане более широких последствий данная кампания, несомненно, создала прецедент, по которому будут развиваться многие рейдерские кампании, причем не только в области высшего образования, но и в других бюджетных отраслях (например, в медицине). Я говорю о рейдерских кампаниях в государственном секторе экономики, где есть возможность организовать публичное недовольство, а затем использовать его как ресурс политического давления.
Но инициатива OD group имела и другой результат в виде возникновения студенческого движения. Об котором хорошо сказал Б.Кагарлицкий.
· Показательно, однако, что в качестве организации, которая противостоит администрации факультета, OD Group явно получила поддержку среди студентов. Быть может, ее поддержали не все, но достаточное количество молодых людей, чтобы образовалась критическая масса недовольных, а одноразовая акция переросла в затяжное противостояние.
Означает ли сказанное вами, что вы негативно оцениваете деятельность OD group?
Я не оцениваю деятельность OD group негативно. Эмоционально мне, и не только мне, всегда хотелось, чтобы кто-то встряхнул добреньковское «болото».
Но если поначалу я был склонен поддержать OD group, то теперь моя позиция состоит в том, что я не поддерживаю ни одну из сторон этого конфликта. Основных причин для этого две.
1. OD group позиционирует себя как чисто студенческое движение, но это неправда. Реальными лидерами являются преподаватели за пределами социологического факультета. Неправда небезобидна: из нее вытекает этика Штирлица, попытки манипулирования и словесная агрессия в отношении тех, кто по каким-то причинам усомнился в студенческом характере этого движения. Кому как, а мне не нравится, когда со мной общаются с позиции этики Штирлица. Я не хочу поддерживать кого-то вслепую. Нужна реальная информация о том, какая команда и с какими целями стремится прийти к власти на факультете. Начиная с какого-то момента этот вопрос стал для меня главным.
2. OD group не создала позитивной программы проведения реформ на факультете. Вместо программы сторонники OD group неоднократно выдвигали тезис о том, что социологический факультет МГУ следует реорганизовать по образцу социологического факультета ВШЭ.
Такая позиция имеет право на существование, но лишь в том случае, когда следом идет разъяснение, чем эти факультеты отличаются друг от друга, и какой именно позитивный опыт следует перенять.
В принципе, исходя из общего имиджа ВШЭ и персональных имиджей руководителей этого вуза, я готов был принять этот тезис и без раскрытия, на доверии. Но мой опыт общения с сайтом ГФК, к сожалению, делает такое доверие невозможным (во всяком случае, лично для меня).
Если на социологическом факультете ВШЭ завелась лысенковщина, и профессиональный иммунитет преподавательского состава оказался недостаточен, чтобы ее подавить, тезис о необходимости перенимать опыт этого факультета становится сомнительным.
OD group публично настаивала на том, чтобы на факультете социологии МГУ была проведена серьезная проверка. Но не меньше оснований существует для аналогичной проверки преподавательской деятельности кафедры ГФК. Пока такая проверка не проведена, социологический факультет ВШЭ, с моей точки зрения, не может считаться безусловным образцом для подражания. Смогут ли члены OD group и их сторонники в ВШЭ занять принципиальную позицию и поддержать требование проверки качества обучения, обеспечиваемого этой кафедрой?
Вообще, практика создания кафедр не по принципу научной специализации, а по принципу представительства коммерческих организаций, пусть даже профильных, лично мне кажется сомнительной. Было бы интересно узнать, существует ли такая практика в университетах западных стран.
Вы сказали, что к организации учебного процесса на социологическом факультете МГУ нет серьезных претензий. В таком случае, почему вы считаете, что В.Добренькова надо снимать с должности?
Я не говорил, что претензий нет. Я сказал, что к нему нет серьезных претензий в логике прошедших проверок.
В.Добренькова надо отстранять по принципиальным причинам, которые лежат на поверхности. Таких причин, я думаю, много. Назову некоторые из них, а более осведомленные люди смогут продолжить.
Прежде всего, я убежден, деканом социологического факультете не должен быть человек, написавший брошюру «Крах неофрейдизма» и защитивший по ней докторскую диссертацию. Декан факультета должен быть уважаемым лицом как человек и как ученый. Он должен иметь реальные научные достижения. В.Добреньков уже по одной этой причине никакого уважения не вызывает, во всяком случае, у меня. Его назначение деканом и сохранение за ним этой должности в постсовесткое время – это плевок в лицо научной общественности. Пусть в России не так много людей, пригодных для того, чтобы занять должность декана социологического факультета МГУ, но все же можно было найти человека с гораздо более пристойным послужным списком.
Далее, вопросы жизни студентов. В частности, студенческой столовой. Многие почему-то насмехались над тем, что этот вопрос вышел на первое место в студенческих требованиях. Но я считаю, что это, мягко говоря, нехорошо – кормить студентов некачественной едой, завышая цены и экономя на издержках. Да еще заявлять, что бедные студенты на факультете не учатся. У меня нет ни малейшего сомнения, что уже за одно это декана надо отстранять от должности. Сказанное относится и к деканам других факультетов МГУ, которые проводят в подведомственных им столовых ту же политику.
Абсолютно справедливой является следующая претензия OD group к деканату.
· Мы устали проводить на факультете по 10 часов в день (утром одна пара, днем одна и две вечером) из-за нехватки аудиторий только потому, что половина нашего здания принадлежит непонятно кому (источник – сайт OD group).
Про факультет ходят тяжелые слухи в плане коррупции. Я не располагаю доказуемой информацией, поэтому не могу говорить конкретнее. Но проблема существует, и никак не решается.
Но самое главное состоит в том, что В.Добреньков ничего не сделал для того, чтобы создать научную и преподавательскую славу своему факультету. Вот за это его и нужно увольнять. Как это делают во всем мире в отношении неэффективных менеджеров, даже если за ними не числится никакой личной вины.
С моей точки зрения, основная проблема социологического образования – это подмена его псевдообразованием. Надо сказать, что это касается не только социологии, но многих других секторов российского высшего образования. Доля таких секторов, по-видимому, растет.
Приведу конкретный пример, поясняющий, что я называю псевдообразованием. Некоторое время назад возле двери одной из аудиторий социологического факультета МГУ я увидел тематический план занятий, в котором фигурировала, в частности, следующая позиция: «Теория коммуникации Т.М.Дридзе».
Я никоим образом не собираюсь критиковать Тамару Моисеевну Дридзе, которой сейчас уже нет в живых. Но позволю себе сказать правду о ее научной деятельности, не принижая е достижений.
Т.М.Дридзе работала в ИКСИ АН СССР (ныне ИС РАН) в лаборатории Б.Грушина, была его аспиранткой, затем научным сотрудником. Участвовала в проведении крупных по советским временам научных исследований средств массовой информации. Результаты этих исследований были опубликованы в книге «Массовая информация в советском промышленном городе», изданной в начале 80-х годов.
Т.М.Дридзе была первым в России социологом, который занимался контент-анализом, освоением этой американской методики и проведением исследований с ее использованием.
Некоторые результаты ее исследований были впечатляющими. Так, она выяснила, что значительная часть советских людей не понимает газетного лексикона, т.е. слов, используемых в советских СМИ с наиболее высокой частотностью, таких, как «империализм», «экспансия», «бундесвер» и многие другие. Во многих случаях доля аудитории, не понимавшей значения подобных слов, значительно превышала 50%. Кстати, эта ситуация сохраняется и поныне: согласно недавнему опросу ФОМ, более 50% россиян не знают, входит Россия в Евросоюз или нет.
Результаты таких опросов поразительны, и Т.М.Дридзе принадлежит безусловный приоритет в их получении. Те, кто лучше знают ее работы, смогут продолжить перечень ее научных заслуг. Но Тамара Моисеева Дридзе не создала своей теории коммуникации. В тех условиях это было невозможно. Заслуга Т.М.Дридзе состояла в освоении, а затем и в творческом использовании зарубежных методик. Большего она сделать не смогла, и никто из российских социологов не смог. Сегодня российская социология не сохранила в области контент-анализа даже того методического уровня, который был достигнут при Т.М.Дридзе.
При всем уважении к памяти Т.М.Дридзе я категорически возражаю против того, чтобы приписывать ей несуществующие заслуги, а потом еще и обучать студентов теории, которой реально не существует.
Приведенный выше пример не единичен. В преподавании социологии очень велика доля фикции: студентам излагают несуществующие теории, а те теории, которые существуют, излагают поверхностно, искаженно, зачастую вообще не излагают.
В учебной программе социологического факультета МГУ имеется много дисциплин, которые нельзя назвать иначе как псевдонаукой. Примером могут служить дисциплины, преподавание которых осуществляет кафедра «Социологии безопасности». Само название этого предмета наводит на сильные подозрения: слово безопасность очень многозначно. Научная дисциплина должна объединять в себе совокупность более частных дисциплин по принципу содержательного родства, а не по принципу омонимов.
Официальный анонс деятельности кафедры подтверждает подозрение. В состав «Социологии безопасности» входят такие предметы, как «Духовная безопасность», «Основы корпоративной безопасности», «Социология идеологии». Помимо очевидной эклектики этого набора дисциплина «Духовная безопасность» выглядит очень странной, «Основы корпоративной безопасности» не относится к социологии, а «Социология идеологии» не относится к теме безопасности (разве что она преподается в традиции советского КГБ).
Конечно, нельзя давать огульную негативную оценку всем кафедрам и всем преподавателям, работающим на факультете. По моим впечатлениям, две кафедры отличаются достаточно высоким профессиональным уровнем - кафедра политологии и социологии политических процессов и кафедра социологии семьи. Кроме того, есть отдельные преподаватели на других кафедрах, работа которых заслуживает высокой профессиональной оценки. Правда, за последние годы число таких преподавателей заметно сократилось.
В целом, объем преподавательской фикции на факультете очень велик. Полагаю, что по объему фикция преобладает. Особенно это касается спецкурсов, многие из которых даже по названиям выглядят очень странно.
В обсуждении ситуации на социологическом факультете МГУ участвовало много людей, и я удивлен тем, что почти никто не поднял проблему псевдообразования, хотя именно она является ключевой.
Безусловно, это проблема не только социологического факультета. Уровень преподавания в большинстве вузов никем не поддерживается, кроме отдельных Дон Кихотов. Плохие преподаватели не отстраняются от преподавания, хорошие не привлекаются. Диссертации и научные звания профанируются. Такое преподавание – это обман студентов, а не высшее образование.
Пример с теорией Т.М.Дридзе показывает, что добреньковщина – явление, родственное лысенковщине, но вялое, застойное. В нем отсутствуют энергия и кураж.
Лысенковщина наглее, напористее, энергичнее, и потому опаснее. В ней силен наступательный порыв. Она нацелена на захват власти в научных и образовательных учреждениях. Дорываясь до власти, она в полной мере использует полученный ею силовой и административный ресурс.
Лысенковщина демонстративно пренебрегает логикой, подменяя ее различными формами интеллектуального саботажа. В этом состоит ее разрушительная сила: уничтожая логику, она способна разрушить все (логика, как известно, важнейшая часть общественной дисциплины).
Альтернативы приходу лысенковщины в российское высшее образование, с моей точки зрения, не просматривается, т.к. среди преподавателей большинства вузов нет критической массы людей, способных отстаивать профессиональные принципы. Может быть, из этого правила есть исключения, но их необходимо сначала найти.
Остается полагаться на эволюционный процесс и на самоорганизацию научно-преподавательского и студенческого общества. Кружковая работа, безусловно, сохранится. По сути, на нее возлагается вся надежда. В перспективе кружки могут сливаться в некоторое сообщество, обладающее влиянием, которое может расти. Таким мне видится оптимистичный сценарий, если ему суждено реализоваться.
Но есть и силы, противодействующие этому процессу. С моей точки зрения, их три.
Во-первых, это государственные институты, осуществляющие научную экспертизу. Среди прочих должен быть назван ВАК, пропускающий откровенно несостоятельные диссертации. С моей точки зрения, в новых постсоветских условиях ВАК уже никогда не станет организацией, адекватной своим задачам. То же относится и к Минобразованию, допускающему к использованию в преподавании плохие учебники.
Механизм формирования научных и преподавательских статусов нужно кардинально менять. Это особая тема, которую я здесь развивать не буду.
Вторая сила – это все та же лысенковщина, потому что у научных кружков есть свой лысенковский двойник. Лысенковщина, как обезьяна, копирует все.
Третья сила – это тенденция к политической идеологизации студенчества и части преподавательского состава, подмена гуманитарного образования социальным утопизмом. У меня есть предположение, что последователи OD group могут пойти по этому пути.
Часть 3 будет посвящена общим проблемам социологического образования в России, проблеме учебных пособий по социологии и возможным выходам из ситуации с Соцфаком МГУ.
