Партийная интрига
Неделя начинается ожиданием разрешения интриги вокруг съезда «Единой России»: вступит ли в нее Владимир Путин, возглавит ли ее или, может, обозначит хоть какое-то материальное воплощение раскрученного полгода назад звания «национальный лидер».
Конечно, ситуация при которой правительство возглавит лидер партии, имеющей абсолютное большинство в нижней палате парламента является совершенно не экзотической. Но для того, чтобы быть выдвинутым на пост премьер-министра в нашей стране это до сих пор вовсе не было обязательным. Ситуации, когда в одном лице сочетались бы посты лидера партии и главы исполнительной власти в нашей истории бывали трижды: Сталин в 1941 – 1952 гг. (на XIX съезде партии словосочетание «генеральный секретарь» перестало употребляться, а «первый секретарь» еще не появился), Хрущев в 1957 – 1964 гг. и Черномырдин в 1995 – 1998 гг.. Правда, все три примера ущербны. В первых двух случаях и партия была уже не партией, а органичной частью госаппарата, и исполнительная власть не выделялась из синкретизма власти. В третьем случае НДР был еще не вполне партией, а наша исполнительная власть уже в другой конфигурации, но тоже была не вполне выделена. У Егора Гайдара моменты руководства кабинетом министров и лидерства в партии разошлись во времени.
К сожалению, перечисленные прецеденты мало что помогают понять в нынешней ситуации. Примерять на избранного президента ритуальный пиджак Калинина или Ворошилова не кажется целесообразным, но и параметры влияния Черномырдина вряд ли будут совпадать с теми, которые мы будем наблюдать у Владимира Путина.
Информация и логика
Впрочем, имеет смысл задуматься, откуда мы вообще знаем о вероятности подобной конфигурации постов. Тот факт, что «единороссы» были бы очень рады видеть и в рядах, и во главе своей партии Владимира Путина, никогда не скрывался. Намеки разной степени настойчивости по поводу желательности подобного звучали более или менее всегда. Другой вопрос, никогда не было определенных сигналов о том, что это предложение может быть принято. Прозвучали ли они на этот раз? Как нам кажется, нет. Да, во время предсъездовской пресс-конференции лидеров «ЕР» в ответ на вопрос журналистки одной из газет, готов ли Борис Грызлов опять предложить Владимиру Путину возглавить партию, спикер Госдумы ответил: «Да». Но было бы очень странно, если бы он ответил иначе. Делать какие бы-то ни было выводы только из этого факта кажется верхом аналитического легкомыслия. Особенно забавно, как в той же уважаемой газете, понимающей происхождение прозвучавших слов, появляются комментарии в духе: Борис Грызлов не стал бы говорить о своей готовности без специального сигнала.
Другой вопрос, что эти слова были несколько оттенены немного странными формулировками относительно избранного президента: мол, военнослужащим партийность заказана, а президент по должности является главнокомандующим. Дальнейшие разъяснения о готовности принять в ряды «ЕР» Дмитрия Медведева, надо думать, были не только результатом недоуменных вопросов из Кремля или околокремлевских кругов, но и осознанием, что автоматизм оправдания невступления в «Единую Россию» Владимира Путина через формулу с главнокомандующим следует ограничить рефлексией и консультациями с избранным президентом по поводу того, как именно интерпретировать его действия и бездействия.
Версии полицентризма
Этому вовсе не противоречит тот факт, что оба президента могут появиться на «съезде победителей», что какие-то важные моменты переконфигурации в партии могут состояться (включая постепенную, через клубы, идеологизацию). Совершенно не исключено, что Владимир Путин действительно может возглавить партию, но и в этом случае останется вопрос, в какой логике надо понимать это действие. Попытка навязать логику сдерживания будущего президента как якобы ведущую в деятельности нынешней администрации пока остается не слишком обоснованной. То есть саботажа и попыток дискредитации любых изменений хватает, но это достаточно стандартная ситуация. Гипотетическое «взятие» партии могло бы скорее означать попытку институционализации полицентрического устройства новой власти.
Под «полицентризмом» мы понимаем отнюдь не означает ослабления возможностей управления, но некоторые шаги к разделению властей – механизму, при котором вполне возможно эффективное управление. Мысль Дмитрия Фурмана о нетрадиционности множественности верховной власти для нашей политической культуры, несомненно, верна, но инновативность ситуации немного смягчается тем, что в реальной жизни каждого бюрократа и гражданина он практически всегда вынужден считаться с наличием разных центров (разных вертикалей и пр.). То есть эта ситуация будет развивающей, но не разрушающей традицию.
Элементы этого «полицентризма» появляться будут более или менее неизбежно, но в случае конфигурации «президент-премьер» они чуть в большей степени будут опираться на человеческие отношения, нежели в конфигурации «президент-парламент/премьер». Правда, нет уверенности, что попытка двигаться от человеческих отношений к институциональным будет предпринята так оперативно.
Экспертный провал
Если во внтуриполитическом аспекте процессы перехода происходят достаточно гладко - при всей напряженности ожиданий и неутихающей инерции конфронтации, то во внешней политике все гораздо менее однозначно. То эксперты наших западных партнеров рассуждают о том, насколько прозападным может или не может быть новый президент, то Владимир Путин называет его националистом «в хорошем смысле слова», то НАТО обещает что Грузия и Украина вступят в Альянс, забыв спросить об этом граждан во всяком случае, одной из этих стран, то Сергей Лавров обещает сделать все возможное, чтобы этого не допустить, а глава генштаба упоминает о военных мерах (модальность «не только военные» совершенно не спасает от самых радикальных интерпретаций).
Кажется, не должно вызывать сомнений, что самый лучший способ помешать сотрудничеству России с Западом – интерпретировать усилия в этом направлении как действия в пользу Запада, а не России, самый лучший способ обосновать необходимость максимально быстрого включения всех желающих в НАТО – угрожать безопасности, суверенитету и территориальной целостности этих стран. Тем, кто этого не понимает, нечего делать ни в дипломатии, ни экспертизе.
Вообще надежда поймать срочный сигнал в каждом шаге или - еще хуже – уверенность в том, что избранный президент заинтересовать как можно скорее максимально точно себя презентовать «городу и миру» - большая ошибка наблюдателей. Интерпретировать, конечно, нужно все, но абсолютно неадекватна попытка осуществить оперативную классификацию по парочке индикаторов – или совершенно периферийных для российской политики (вопрос об участи в открытии Олимпиады в Пекине) или настолько серьезных (ЮКОС), что никаких срочных радикальных шагов там сделано быть не может, если нет желания добиться немедленного полного разрыва с недавним прошлым. А желания этого и быть не может.
Логика от обратного
Во вторник Совбез ООН должен принять резолюцию о продлении миссии наблюдателей в Абхазии. Нет сомнений, что он ее продлит, но вот имевшего место ранее одобрения деятельности российских миротворцев, действующих по мандату СНГ, может не случиться. Причина – все более демонстративные отношения с сепаратистскими регионами. При этом Грузинскому руководству важно понимать, что осуждения этого со стороны Совбеза она не добьется и никакое вступление в НАТО не поможет решить проблемы Абхазии и Южной Осетии. Вот выдвинутые мирные инициативы – это действительно сильный риторический ход, на который рано или поздно придется отвечать. Российскому же руководству, кажется, мешает представление о том, что угрозой признания независимости грузинских автономий (или самим этим признанием) можно остановить Грузию в ее стремлении вступить в НАТО.
Неприятные беседы на похожие темы ожидают прибывающего во вторник в Москву министра иностранных дел Украины. Конечно, будут обсуждаться и экономические вопросы, и приближающийся визит Виктора Зубкова в Киев, но нерв переговоров будет вокруг угроз существованию Украины. Эксперты и политики, стоящие за такой позицией рискуют действительно повлиять на ситуацию, но совсем не тем образом, которым они рассчитывают. Им будут очень благодарны те, кто долго сокрушался о недостаточной скорости формирования единой нации независимой Украины. Даже противостояние в ходе «оранжевой революции» парадоксально ускорило этот процесс, а уж перспектива остаться влиятельными только на ошметке страны не понравится никому кроме, может быть, самых отчаянных коммунистов и русских националистов, которые захотят объединиться со своими российскими собратьями.
Именно такой вариант российской риторики может выбить козыри у тех европейских стран, которые пытаются убедить своих соседей, что никакой угрозы для Украины и Грузии во внеблоковом статусе нет, а политика России является умеренной и взвешенной.
Если внешняя российская политика очень оперативно не получит существенного интеллектуального усиления с последующим уточнением целей и методов, потери для страны могут быть действительно очень серьезными.
Московские беседы
Куда более спокойными ожидают быть переговоры в России японского министра иностранных дел Масахико Комуры (он уже здесь) и главы Палестинской Национальной Автономии Махмуда Аббаса.
Комура готовит визит в Москву своего премьера, запланированного на следующую неделю. Это будет своего рода знакомство – первый визит в Россию в новом качестве и первая встреча с избранным президентом России в этом качестве. Вряд ли кто-то в Японии всерьез рассчитывает договориться по «северным территориям» в оставшееся до инаугурации время, хотя именно вокруг этого вопроса японская сторона порой проявляет максимум иррациональных ожиданий, поэтому попытка не исключена. Более содержательная программа, вероятно, будет подготовлена ко второй встрече двух лидеров, уже на Хоккайдо, во время саммита «восьмерки».
Махмуд Аббас приедет в среду с трехдневным визитом. Тема традиционная: ближневосточное урегулирование. Предметы более непосредственного обсуждения – конференция в Москве: смысл, состав участников, ожидаемый эффект и т.д. Руководство ПНА выразит сомнения в эффективности взаимодействия с террористами из ХАМАС (пока никакого эффекта достигнутых договоренностей нет). Российские политики будет убеждать Аббаса в важности палестинского единства. Все они вместе будут осуждать террористические акты, но выражать обеспокоенность «гуманитарной катастрофой» в Газе и строительством новых поселений на Западном Берегу. На следующей неделе Аббас собирается в США - Буш надеется ускорить процесс, как бы запущенный в Аннаполисе.
Электоральные альтернативы
В понедельник закончатся выборы в Италии и уже на этой неделе мы будет примерно понимать состав парламента этой страны. Кроме вопроса о том, победят ли право- или лево-центристы, определенная интрига сохраняется в том, сформируется ли в результате правительство меньшинства (Берлускони или Вельтрони) или крупные партии все-таки пойдут на поклон к мелким. Больше шансов сформировать свой кабинет у Берлускони, коалиционный – у Вельтрони.
Ну, а пока итальянские политики будет спорить о новом кабинете в Зимбабве все еще будут подводить итоги президентских и парламентских выборов 29 марта. Избирком вроде бы пообещал в субботу все-таки подвести итоги выборов президента (в присутствии наблюдателей пересчитать все бюллетени). Зато вслед за требованием участников совещания в соседней Замбии – подвести, наконец, итоги выборов – снова собрался пересчитывать еще и итоги парламентских выборов. Параллельно, надо думать, продолжаются переговоры о возможных условиях и формах передачи или не вполне передачи власти. Не исключено, что на этой неделе мы все-таки познакомимся хотя бы с промежуточными итогами многолетнего противостояния.
Провокация на Никольской
Примерно те же надежды мы питаем в связи с долго тлевшим, но на прошлой неделе разгоревшимся конфликтом по поводу некоторых помещений одного из ведущих российских вузов – РГГУ. Судебные исполнители пришли выполнить решение суда 2004 года, которое до сих пор разбирается. Их зачем-то сопровождали ряженые казаки из охраны претендующего на помещения Заиконспасского монастыря, пытаясь спровицировать радикализацию форм противостояния. Спор действительно старый. Помещения взамен использовавшихся РГГУ все время своего существования не предоставлены. В чьих именно интересах проведена попытка столкнуть лбами серьезный вуз и РПЦ, остается не вполне понятным. Как и позиция московских властей. Имеет ли место попытка рейдерства третьей стороны, пытающейся воспользоваться попытками неловкой реституции, или это вполне политическое действие околоцерковных радикалов – не вполне ясно.
Так или иначе репутация вуза от этого не пострадает – он занимается своим делом, а рассказы о сданных в 1990-е годы площадях рассчитана на тех, кто ничего не помнит о том времени, когда вузы и академические институты не имели альтернативы такому получению денег, да и Церковь была вынуждена кормиться с сигарет. Сейчас же, когда появились деньги у государства, когда у бизнеса сформировалось своего рода предложение помощb науке, образованию, да и религиозным структурам, и вузы, и церковь перестали так остро нуждаться в непрофильных источниках средств. В этой ситуации задача городских властей – если уж они почему-то берутся контролировать здания федеральных вузов – помочь освободиться от непрофильных арендаторов и предотвращать рейдерские захваты своевременным предоставлением помещений взамен. Чуть сложнее с репутацией религиозных структур, которая подобными акциями подрывается достаточно сильно.
Вообще было бы очень грустно, если бы мы вновь пришли к противостоянию церкви и интеллигенции. В прошлый раз результаты не устроили ни одну из сторон.
